Сергей Бортник, доцент Киевской духовной академии, задумался и решил разобраться, в чем же разница между общечеловеческими и христианскими ценностями.
Интересно, какими ценностями руководствуетесь вы?

– Сергей, что же это за понятие такое «общечеловеческие ценности»? Чем они отличаются от христианских?

– Думаю, что на этот вопрос могут быть разные ответы. Например, на рубеже XIX–XX веков активно действовала христианская миссия за пределами Европы. И тогда «общечеловеческое» означало скорее принципиальное общее между традиционным тогда христианством Европы и местной культурой, в которой проповедовали приезжие христианские миссионеры.

Сегодня «общечеловеческие ценности» порой ассоциируют с общим наследием иудаизма и христианства. В таком случае опора делается на наш Ветхий Завет, и из него особенным образом выделяются Десять заповедей Моисея. Эти заповеди даны для того, чтобы люди могли жить в обществе последователей единого Бога, но акцент все же делается на земной жизни и земном успехе.

Можно вспомнить заповедь «око за око, зуб за зуб». В обыденном сознании зачастую считается, что это заповедь мести, которая не велит прощать обидчику. Однако на самом деле это заповедь ограничения – за выбитый зуб можно выбить только один зуб, а не сломать всю челюсть.

Такие ценности – первая стадия христианства: мы признаны очеловечиться и иметь уважение к другим людям. Если же речь идет о сугубо «христианских ценностях», то это скорее заповеди блаженства, изложенные в Евангелии от Матфея. «Блаженны нищие духом» или же «блаженны алчущие правды» – это уже взыскание горнего, стремление выйти за пределы самодостаточности нашего посюстороннего бытия.

А «общечеловеческие ценности» могут иметь еще одно значение. Оно связано с послевоенным временем создания Организации Объединенных Наций и Всеобщей декларации прав человека 1948 года. Ее первая статья гласит: «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства».

Кто-то видит здесь отголоски Французской революции 1789 года, кто-то предлагает конспиративные версии о влиянии гуманистической идеологии и масонства. Однако я думаю, что для Европы (и сюда должна относиться и Украина) – это зачастую неписаный стандарт. Критика работорговли, пыток, презумпция невиновности нормативны для нашего сознания.

И в этом смысле наш набор «христианских ценностей» соотносим с этим общим наследием европейской культуры. К примеру, долгое время рабство вполне благополучно существовало в христианских обществах, однако сегодня оно выглядит скорее дикостью.

– Абсолютно все люди: верующие, атеисты хотят быть счастливыми. Однако пути к счастью бывают разными, и некоторые из них Церковь не одобряет. Так ли это?

– Надо учитывать разные аспекты. С одной стороны, счастье может быть мимолетным и эйфорическим, и после него случается разочарование. Поэтому христианская Церковь призвана говорить о сложности жизни, о том, что сиюминутные удовольствия могут привести к печальным последствиям.

Один из примеров – счастье иметь ребенка. Сегодня наше общество испытывает дефицит постоянных отношений. Браки создаются, но часто рушатся, не просуществовав и одного-двух лет. И некоторые женщины выбирают вариант «иметь ребенка для себя». Да, это может принести счастье. Но это также огромная ответственность перед ребенком.

Или же пример из той же сферы – по поводу занятий со священником пар, которые собираются пожениться. Осознать, что счастье обретается не только для себя, что в семье нужно больше отдавать, чем брать, что важны навыки жертвенности – вот о чем должен рассказать священник молодым людям, переживающим этап влюбленности.
Но есть и другая проблема. Часто у людей церковность ассоциируется с насупленной серьезностью и безрадостностью. Церковь в такой ситуации воспринимается как система запретов, которая почти не предлагает альтернативы.
На днях я посмотрел итальянский фильм «Я предпочитаю рай» о средневековом святом Филиппе Нери. В картине акцентируется мысль о том, что христианство должно приносить человеку радость, что быть с Богом – значит испытывать и проявлять любовь и милосердие. Соответственно, возникает большой вопрос к нам, христианам: насколько мы воплощаем эту радость, любовь и милосердие в нашей жизни? Вспомним слова Евангелия: «По тому узнают, что вы мои ученики, если будете иметь любовь между собой».

– Для того чтобы ценности стали общечеловеческими, нужно, чтобы в их формировании участвовало все человечество? Однако у каждого народа – свои ценности. Что хорошо для Западной Европы, например, плохо для Китая...

– Да, Вы правы. Если строить «общечеловеческие ценности» по общему знаменателю, т. е. без учета всего того, что отсутствует в одной из общепризнанных мировых культур, то их смысл выхолащивается. Например, и сегодня в Индии сохраняется кастовость, в Южной Африке – элементы расизма и апартеида, т. е. раздельного проживания людей с разным цветом кожи.

Нам чужды вопросы кастовости и расизма. И поэтому, на мой взгляд, Украине нужно скорее ориентироваться на европейские христианские стандарты. Некоторые полагают, что сегодняшняя Европа отходит от традиционных христианских ценностей. Частично с этим можно согласиться. Тем не менее ментально мы находимся в сфере влияния европейской культуры, христианской в своих корнях.

– Н. Лосский определил: «Ценность есть нечто всепроникающее, определяющее смысл и всего мира в целом, и каждой личности, и каждого события, и каждого поступка».
Христианские ценности – понятия, на которые опирается христианин при достижении главной цели – спасения, или обожения. Каковы цели человека, руководствующегося общечеловеческими ценностями?

– В трактовке христианских ценностей я все же предпочитаю апеллировать к словам Христа о том, что основные заповеди – это любовь к Богу и любовь к ближнему. Зачастую «спасение» может иметь привкус духовного эгоизма – я себе молюсь, а что происходит с миром и окружающими людьми – мне безразлично.

Относительно общечеловеческих ценностей приведу такой пример. Однажды я участвовал в диалоге с Финской Лютеранской Церковью. После официальной части мы разговорились с местным пастором о пресловутой проблеме гомосексуализма. Как известно, наша Церковь осуждает однополые сексуальные отношения и обосновывает это рядом указаний из Священного Писания.

А этот пастор подошел к вопросу с совсем неожиданной стороны. Он сказал: «У меня есть жена и семья, и это делает меня счастливым. Если человек с такими вот наклонностями будет счастлив в своей своеобразной семье, то я ничего не имею против». Вот такой подход, когда желание счастья ближнему может противоречить традиционным христианским ценностям.

И мне кажется, что простого ответа нет. Все мы в той или иной степени греховны. Всем нам нужна Церковь как лечебница, исцеляющая и соединяющая нас с Богом. И счастье как общечеловеческая ценность и даже мечта – это и наша ценность.

Для христиан счастье имеет духовный характер, оно формулируется в виде «блаженств». Но навязывать такие формы счастья другим сам не решаюсь. Я сторонник идеи о том, что люди малоцерковные или даже неверующие должны убеждаться в истинности нашей веры через наш пример подлинно христианской жизни.

Записала Наталья Горошкова

Доклад Протоиерея Николая Доненко прочитанный на XII Международный научно-образовательных Знаменских чтениях.

Христианские ценности в современном мире

Когда мы слышим о ценностях, в том числе и христианских, мы должны понимать, что все ценное может быть легко заменено на равноценное, в том числе и глубоко антихристианское, чуждое национальной жизни. Только подлинное живое отношение ко Христу выстраивает истинные пропорции между земным и небесным, приходящим и вечным, человеком и Богом: «Иисус Христос неизменен: Он Тот же вчера, сегодня и вовеки» (Евр., 1, 7). Восточно-христианская цивилизация, в которой мы родились и сформировались и вне которой мы не можем быть самими собой, по сути своей христоцентрична. Всё подлинное в ней исходит от Христа и возвращается ко Христу, преображая национальную жизнь и историю.

Перед лицом торжествующей беспринципности, непрестанно расцерковляющимся бытием, чувством ошибочности этого мира православные христиане призваны к наиболее полному воплощению евангельских заповедей.

История человеческих заблуждений безмерно велика, и результат этих заблуждений очевиден. Но как бы ни были велики наши заблуждения, они несоизмеримы с Премудростью Божией, Его человеколюбивым Промыслом, который никогда не оставляет человека как на пике его восхождения, так и в бездне духовного падения.

Когда тьма становится почти непроницаемой, а действия человека бессмысленными и хаотичными, явные и тайные предрассудки и суеверия оплетают человеческое существо, – безальтернативно наступают великие потрясения, какими изобиловал русский ХХ век. События, как правило, наступают внезапно, неся с собой непредсказуемость. Новые обстоятельства рождают новые смыслы: прежние победы, совершённые в других условиях, становятся историей. На место «бунтующего» человека, о чем говорил А.Камю, «играющего», как его определял И.Хайзинг, и наконец разумного, пришел человек заблудившийся, который, в отличие от блудного сына, не помнит ни отцовского дома, ни самого отца. Он уже не способен размышлять, бунтовать или играть, и то же время удивительным образом сохраняет сердечную расположенность к непреодолимому заблуждению, поражающему ум и волю. Такой человек становится теплохладным, и главным мотивом его жизни становится комфорт, ради которого он без сожаления готов отказаться от Истины.

Подобный человек предает забвению национальные святыни, устои и традиции, более того, способен сознательно и активно их отрицать. В результате духовные связи разрываются, становится невозможной ориентация в историческом пространстве. Сосредоточенный на сумрачной пульсации своего существа, он не может определить своего истинного местонахождения и подлинного смысла жизни. Предоставленный самому себе, заблудившийся человек обречен на бессмысленные движения до тех пор, пока в его жизненную ситуацию не вмешается кто-то извне, обладающий духовными ориентирами и способный указать ему путь к Богу.

Очевидно, каждое поколение должно быть евангелизировано и воцерковлено. Это возможно сделать, только учитывая специфику времени, характер вызовов и соблазнов. Как правило, недоразумения прошлого мы видим отчетливо, без особых усилий. Но искушения своего времени различаем с трудом и не сразу.

Последние десятилетия мы переживаем огромное количество разнообразных кризисов – культурные, политические, экономические и прочие. Но самый страшный из всех возможных – это кризис нашей идентичности… Мы усомнились в своем первородстве, в своем историческом предназначении, в уместности своего нахождения в мире богатых и успешных. Языческий культ успеха, навязываемый нашим умам, неокрепшим сердцам, предлагает другую систему ценностей, не совместимую с христианским образом жизни.

Великий русский философ В.Соловьев говорил о том, что важно не столько, то что думает человек о себе и историческом предназначении своего народа, сколько то, что задумал о нем Всемогущий Господь.

Современный человек нуждается в конкретном соприкосновении с православной Традицией, с живыми и убедительными примерами христианской святости.

Сакральной точкой славянского мира, несомненно, является Херсонес – место, где античность и византийская цивилизация встретились с Киевской Русью, где, по преданию, равноапостольный князь Владимир принял крещение и, крестив свой народ, оплодотворил его Вечностью. В течение тысячи лет русские святые молитвой и подвигом вплетали в национальную душу небесные нити истинной веры, тем самым помогая нам стать субъектами не только земной истории. В течение долгих веков лучшие сыновья нашего народа, святые князья, преподобные, философы, писатели, верные чада Русской Православной Церкви, вплоть до великого сонма новомучеников ХХ века, преодолевая внешние сумерки, отстаивали русский мир. Всей своей жизнью и даже смертью люди разных этапов русской истории подтверждали духовный и цивилизационный выбор, сделанный однажды князем Владимиром. На каждом историческом повороте небесными и земными скрепами они удерживали русскую реальность как духовный выбор и историческую принадлежность. И это было не чем иным, как подтверждением своего первородства, особым служением Христу и Его Церкви на всех уровнях национального и культурного бытия.

Опыт нашего времени указывает на то, что мало победить в великой и кровопролитной войне. Надо еще осознать эту победу и главное – удержать ее результаты, сделать окончательно своей. Мы видим, как солнечную Победу 1945 года, дарованную Богом нашему народу, пытаются оболгать, унизить или вообще отменить как небывшую. Достаточно прислушаться к истеричным заявлениям, доносящимся из близкого зарубежья. Если лучшие из лучших сыновей нашего народа всей жизнью и даже смертью подтверждали духовный и цивилизационный выбор князя Владимира в течение тысячелетия, то майдановские горе-реформаторы решили изменить историческую парадигму в пользу новых европейских ценностей, тем самым предложив новый сценарий, отличный от нашего опыта восточно-христианской цивилизации. Кем был князь Владимир и что есть его великое наследие, нам хорошо известно. Но выбор реформаторов с Майдана, их духовные и культурные предпочтения для нас принципиально неприемлемы. Надо отметить, что новые европейские ценности, такие как ювенальная юстиция, однополые браки, эвтаназия и прочие, находятся в непримиримом противоречии с ценностями старой христианской Европы и великой культурой, философией и наукой. И если бы киевские оппоненты великого князя искали бы диалога со старой христианской Европой и ее ныне здравствующими носителями, это было бы еще понятно, но в том-то и ужас – киевская элита, впадая в историко-культурный нигилизм, увлекает свой народ в духовную бездну. Разрыв с русским миром, восточно-христианской цивилизацией есть не что иное, как отказ от своего первородства и великого наследия, от своего призвания и миссии.

Ложь и подмена, манипуляция человеческим сознанием стали нормой, угрожающей национальной и духовной безопасности великой цивилизации. Трагический опыт ушедшего столетия, во многом уникального, показал, что главным богатством нашего Отечества являются не материальные ценности, деньги или товары, даже не огромные территории с армией и оружием, а люди. И в первую очередь такие, кто был способен оставаться человеком даже в нечеловеческих условиях. Но если люди начинают деградировать, их души и сердца уклоняются от Бога, становясь холодными и неспособными к жертвенному подвигу и состраданию, то никакое общественное устройство с «правами человека» не сделает государство крепким, не сможет вернуть ему былого величия.

Мы знаем, что героем является не тот, кто, ощутив дух времени, может сделать убедительные заявления или продемонстрировать выразительные жесты, но тот, у кого внутри есть недвижимый центр, не подчиненный сиюминутным целесообразностям. И если этот центр, обратившись к небу, соприкасается с Божественной благодатью, которая освящает будущее души и тела, человек становится причастным к Вечности. В конечном счете внимания заслуживает не то, чем обладает человек, – имущество, интеллект или физические данные, но то, насколько он может, проигнорировав запреты и препятствия, всей своей жизнью соприкоснуться со Христом. В конечном итоге, важно не иметь много, а быть многим, что возможно только в лоне Православной Церкви.

Только действие не нуждается в алиби! И мы видим, как поступок святого князя Владимира отозвался в сердцах последующих поколений и продолжает жить в нашей истории. Некогда Петр Первый «прорубил окно» в Европу, что в значительной степени повлияло на исторический облик нашего Отечества, вызвало к жизни новый тип человека с европейскими идеями и предпочтениями – новые обстоятельства рождают новые смыслы. Но мы помним о Херсонесе – другом окне, прорубленном на заре нашей истории, благодаря которому мы соприкоснулись с византийским миром и стали его наследниками. Мы должны прибегнуть к анамнесису – историко-культурному механизму припоминания своего прошлого, которое нас соединяет не только с европейской культурой, но в первую очередь с византийской, а через нее с классическим греко-римским миром. Другими словами, у нас есть связь с классическим греко-римским миром, и европейское посредничество, представляемое в течение долгого времени как единственно возможное, имеет свою законную альтернативу. Во всех случаях с опытом европейского изложения античности мы уже знакомы, но посмотреть глазами святоотеческой традиции на классический мир нам еще предстоит. Без сомнения, такой угол зрения расширит наше сознание, поможет нам обрести новые смыслы и ощутить иное качество бытия, без чего мы не сможем в полной мере пережить свою сопричастность высшим началам и восстановить историческую преемственность.

В статье кратко освещены главные христианские ценности: Триединый Бог, Слово Божие и Церковь. Общество на сегодняшний день переняло христианские ценности и интерпретировало их для повседневной жизни. В современном обществе изменились взгляды на роль мужчины и женщины, положение семьи в обществе, а также роль семьи в воспитании подрастающего поколения.

Скачать:

Предварительный просмотр:

ХРИСТИАНСКИЕ ЦЕННОСТИ В СОВРЕМЕННОМ ВОСПРИЯТИИ

ОБЩЕСТВА

Чернецкая Е.Н.

преподаватель дисциплин

Общегуманитарного цикла

ОБПОУ «Курский монтажный

техникум» (г. Курск)

Без Бога нация – толпа,

Объединённая пороком,

Или слепа, или глупа,

Иль, что ещё страшней, – жестока.

И пусть на трон взойдёт любой,

Глаголющий высоким слогом.

Толпа останется толпой,

Пока не обратится к Богу!

(Иеромонах Роман)

Выражение «христианские ценности» возникло только в 20-м столетии, когда в западной философии сформировалась теория ценностей, получившая название аксиология (греч. axia – ценность и logos – учение, слово). Ценность – это значимость известного объекта (идеального или материального) в отношении к целям, стремлениям и потребностям человека. Понятие нравственная ценность впервые появляется в этике И.Канта. Христианские ценности – великое достояние человечества, но они становятся благодатным сокровищем только для тех, кто идет путем спасения[ 1 ].

Христианство исходит из понимания ценности как абсолютного блага, имеющего значимость в любом отношении и для любого субъекта. Христианские ценности не сводятся только к евангельским заповедям и нравственным правилам. Они составляют целую систему.

Самая главная ценность в христианстве – это Триединый Бог. Это убеждение у христиан сформировано не каким-то ученым, просветителем или богословом, а Самим Иисусом Христом. Вот что Он отвечает законнику: «Первая из всех заповедей: слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею, – вот первая заповедь!» [ 2 ].

Второй ценностью является Библия или Слово Божье . Для христиан – это непререкаемый авторитет Все христианские авторы в первую очередь ссылаются на то, что говорит Ветхий и Новый Заветы, а уже потом на отцов церкви и других авторов.

И третьей ценностью для христиан является Церковь . Это не храм или Дом молитвы, а сообщество или собрание верующих в Иисуса Христа людей. Библия сравнивает Церковь с телом, главой которого является Иисус Христос, а верующих – разными членами его [ 3 ]. Более того, Церковь, согласно писаниям апостола Павла, является столпом и утверждением истины [ 4 ].

А Христос называет Своих учеников в Нагорной проповеди светом и солью этого мира, что тоже соотносится и к Церкви [ 5 ].

Принятие христианских ценностей означало радикальную переоценку ценностей существовавших долгое время. Ницше назвал это даже тотальным мятежом против античных ценностей.

Но учитывая, что общество на сегодняшний день остается в большинстве своем атеистическим, то принятые христианские ценности приспособились к реалиям жизни. Любовь к Богу находит свое выражение не только в любви к Отцу Небесному, но и в любви к ближнему, к человечеству в целом. Для большинства людей христианские нормы выражаются в десяти заповедях Ветхого Завета. Ведь они за долгую историю человечеств давно стали моральным кодексом. И если бы каждый член общества соблюдал его, то этого было бы вполне достаточно для благополучного существования человечества без войн, убийств, предательства. Но многие презирают эти нормы в угоду своим аморальным принципам, далеким и от христианских, и от общечеловеческих норм. Они позволяют себе стать выше всех людей, взять на себя ответственность за судьбы многих и присвоить себе роль вершителей судеб человечества. Страшно, что в обществе сейчас встречаются все больше таких индивидов, которые распоряжаются судьбами тысяч и миллионов, затевая локальные и мировые конфликты. Слышали ли они о христианских и моральных нормах и ценностях? Вряд ли. Или забыли о них, удовлетворяя свои материальные потребности, возведя их в культ и служа им.

Многие выстраивают свою жизнь, интуитивно подчиняя ее христианским и моральным нормам. У многих своя иерархия ценностей, близких к христианским.

Вера в Бога, любовь к ближнему и семья для большинства россиян - основные христианские ценности. На соответствующий вопрос социологов так ответили соответственно 93%, 90% и 84% участников опроса, который был проведен экспертами компании „Башкирова и партнеры“.

Исследование, в котором участвовало 1,5 тыс. человек, было посвящено отношению граждан России к христианским ценностям и их месту в нашей жизни. Между тем такие ценности, как работу, патриотизм, свободу и веру в загробную жизнь отнесли к христианским примерно половина опрошенных (51-57%). А вот демократия и деньги, по мнению большинства респондентов (74% и 62%), к христианским ценностям не относятся.

Вместе с тем исследования социологов показывают, что мнения россиян о том, что в основе современного общества лежат христианские ценности, разделились - 44% согласны с этим, и точно такое же количество опрошенных (44%) придерживаются противоположного мнения [ 6 ]. Радует, что любовь к ближнему и семья, по мнению многих, стоят во главе христианских ценностей. Поскольку формирование человека начинается с семьи, давайте остановимся подробнее на этой ценности.

Россия более тысячи лет является православной страной. Православие вошло в нашу жизнь, культуру, мировоззрение, государственность. Поэтому в русском народе очень много христианских качеств.

Воспитание нового члена общества начинается с семьи. Семья – это то, что дает человеку прочную основу на всю его жизнь, питает и поддерживает его. Ни карьера, ни вещи, ни увлечения, ни друзья не могут дать того счастья и благополучия, которые дает семья.

Крепкая семья – это семья со своими традициями. Но в современной России произошли перемены, связанные с пониманием функции и роли семьи. Во-первых, изменились роли мужчины и женщины. Женщины захотели равноправия с мужчиной во всех сферах не только семейной, но и общественной жизни. Женщина перестала быть хранительницей домашнего очага, а мужчина – защитником и добытчиком.

Также изменились и взгляды на понятие «семьи», на верность в семье, на воспитание детей. Многие традиции, которые делали семью - семьёй, были потеряны. Многие семьи в настоящее время больше напоминают людей, которые живут под одной крыше, при этом, не имея ничего общего, даже порою, не зная друг друга. А ведь именно семья даёт ощущение стабильности и защиты с самого раннего детства, которые мы проносим через всю нашё сознательную жизнь и передаём нашим детям.

Дети воспитываются не только родителями как таковыми, а ещё и той семейной жизнью, которая складывается. Именно семья рождает ощущение преемственности поколений, а через это – причастность к истории своего рода, и развитие идеалов патриотизма. Семья, обеспечив стабильность, раскрывает способности, силы в члене семьи.

Семейные отношения – в первую очередь духовные отношения. Поэтому они не появляются просто потому, что двое полюбили друг друга и захотели жить вместе под одной крышей. Семья – это тяжелый каждодневный труд супругов, желание изменить себя в лучшую сторону, сделать счастливым своего супруга, а позднее и детей.

Видимым проявлением семейной жизни является дом. Дом – это место, где разворачивается и телесная, и духовная жизнь семьи. Семья и дом являются духовной крепостью, которая защищает всех живущих в ней от искушений окружающего мира. Ежедневно семья должна быть готова преодолевать влияние мира здоровым христианским воспитанием.

А как же видят свою семью в будущем современные подростки? На занятиях по гуманитарным предметам мы не можем обойти стороной вопросы о ценностях, говорим и о семье. Радует, что в основе создания семьи подростки видят любовь и взаимоуважения, обоюдное желание жить вместе. Но вполне допускают, что может возникнуть и необходимость брачного союза, потому что ожидается рождение ребенка. Тревожит тот факт, что больше половины обучающихся еще до создания семьи заботит вопрос о разделе имущества в случае развода, причем о судьбе будущих детей они думают в последнюю очередь. Семья для них что-то удобное в быту, статусное. Мало кто из них думает, что надо вместе работать над отношениями, преодолевать трудности. У них пока все просто: что-то не понравилось – развод, а чувства в сторону. Может, это говорит в них юношеский максимализм, а, может, причина в их собственных семьях? Ведь около 50% обучающихся сами воспитываются в неполных семьях и, исходя из этого, сформировали свое видение будущей семьи. Его же они передадут и своим детям. Поэтому и нет представления о семье как о ценности, которую нужно беречь. Исходя из статистики, половина заключенных браков распадается. Эта тенденция становится неутешительна для России. Подрывают устои семьи и так называемые свободные союзы, которые только создают ее иллюзию.

Мы все сейчас ориентируемся на западное общество, считая его эталоном свободы и демократии. Западная демократия изначально базировалась на христианских ценностях любви к ближнему, непротивлении злому и, что особенно важно, свободе совести. Но, в конечном счете, акцент на этом привел Запад к легализации однополых браков, пропаганде гомосексуализма, свободе выражения греховных форм жизни и т.д. Как хорошо, что молодежь сегодня эти «ценности» категорически не приемлет. Христианство – это не демократия, а теократия, т.е. ориентация на Бога и Его волю. Именно от Бога, по глубокому убеждению христиан, от подчинения Его воле исходят истинные нравственность, культура и процветание общества.

Ссылки на источники:

1. http://www.pravoslavie.ru

2. Евангелие от Марка, глава 12, стихи 29-30.
3. К Коринфянам, глава 12, стихи 14- 27; Послание Ефесянам, глава 5 стих 23.
4. Первое Послание к Тимофею, глава 3, стих 15.
5. Евангелие от Матфея, глава 15, стихи 13-14.
6. http://uucyc.ru/statistics/128

Несмотря на жестокие гонения против христиан, число христи­анских сект неумолимо росло, ничто не могло остановить этот про­цесс. К обездоленным и рабам постепенно стали привыкать состоя­тельные и образованные слои общества. Что же в христианском уче­нии так привлекало людей? Видимо, целый ряд его особенностей.

Во-первых, идея равенства всех людей перед Богом, мысль о том, что для Бога нет ни эллина ни иудея, контрастировала с антич­ной идеей естественности неравенства, противопоставлением эллинов и варваров, а позже римлян и варваров. В свое время Аристотель создал классическое логическое обоснование естественности рабства, которое разделялось большинством его современников, а также их потомками.

Во-вторых, гуманность как абсолютное добро, проповедь любви и сострадания, полное бескорыстие этой любви, отмена кровавых жертвоприношений и других антигуманных ритуалов. Если в культуре классической античности доминировало платоновское понимание спра­ведливости как пропорциональной взаимности, то христианское беско­рыстие любви к ближнему, проявилось в поразительном призыве любить врагов наших, благотворить ненавидящих нас, благословлять проклинающих нас.

Наконец, видимо немаловажную роль в распространении христианства, сыграла его обращенность к иррациональной сфере мироздания и внутреннего мира самого человека, то есть вере как особому эмоционально-волевому состоянию дутой, чувствам, переживаниям, мистической интуиции, божественному откровению. Это именно та сфера, которая мало привлекала античный классический гений с его рацио­нализмом, безграничной уверенностью в силе человеческого разума и любовью ко всему ясному, четкому, логически последовательному и обоснованному. Так, Аристотель и его последователи, изучая бессоз­нательное в человеке a конечном счете, отвернулись от этой малопонятной греческому гению "бездны". Все это привело к закономер­ному поражению античного логоса-разума в столкновении с христи­анской иррационально-религиозной верой.

Уже ко II в., организовалась раннехристианская епископальная церковь. Возникли храмы и монастыри, в которых сосредоточилась ремесленная, литературная и художественная жизнь приверженцев но­вой религии. Церковь крепла экономически и политически, и, учиты­вая это, римский император Константин I (Великий) в 312 году издал так называемый Миланский эдикт, который дал христианству рав­ные правa с другими религиями.

В середине IV в. христианство получило статус государствен­ной религии Римской империи и вскоре разделилось на два главных направления со своими особенностями в догматах и обрядах– восточное и западное (православное и римско-католическое). Оконча­тельное разделение церквей было завершено в 1054 г. А в августе 410 г. вестготский король Алярих захватил Рим при помощи рабов, открывших ночью ворота варварам. Вестготы разграбили "Вечный город". Вслед за ними в 455 г. в Риме побывали вандалы. То, что там совершили эти новообращенные христиане за свое четырнадцатидневное пребывание навечно сделало имя данного германского племени нарицательным. Горели библиотеки - роскошные собрания философских, научных, художественных сочинений разрушались храмы, дворцы, римские дороги и мосты. И хотя условно считается, что Западная Римская империя закончила свое бытие в 476 г.– в год отречения от престо­ла последнего западно-римского императора Ромула-Августула, реально к этому времени она уже погибла. Рабство оказалось своего рода оказалось своего рода бомбой замедленного действия, взорвавшей изнутри античную цивилизацию и культуру.

Важнейшей задачей церкви было воспитание масс в духе христианства. Это был длительный и сложный процесс. Во все уголки Европы рассылались миссионеры, новая религия постепенно овладевала варварским миром. Но само по себе обращение в христианство еще не означало, что вчерашние язычники примут новые представления о мире и Боге, усвоят новые нормы морали – одним словом, станут христианами на деле, а не формально. Тем более, что крещение часто происходило насильственно и отношение к язычникам совершенно не соответствовало христианскому гуманизму.

Нужно было изменить сознание людей, и большую роль в этом сыграли приходские священники. В приходе, в низовом звене церковной организации, священник объяснял своим прихожанам смысл учения Христа, внушал понятие о грехе и добродетели. Огромное цивилизующее значение имело таинство исповеди: оно заставляло человека оценивать свои собственные поступки и помыслы, приучало к самодисциплине и самоограничению.

При этом церковь, как правило, шла на компромиссы с массовым сознанием, стремясь привлечь к себе людей и сознавая, что далеко не всем доступны сложные теологические проблемы. Для «простецов» была создана специальная литература, в которой догматика христианства упрощалась и даже видоизменялась, приноравливаясь к народным верованиям. «Популярное» богословие подстраивалось к народному сознанию.

Вместе с тем, под влиянием христианской системы ценностей сознание людей существенно менялось. В нем постепенно закреплялись иные, по сравнению с языческими, идеалы, новые представления о человеке и мире.

Самым главным догматом христианства является вера в единого всемогущего и всеблагого Бога. Причем решающее значение для христианства имеет то представление о Боге, что он есть Бог-отец, Бог-любовь, а люди – дети Божьи. Следующая кардинальная идея – боговоплощение, богочеловечение. Ее суть в том, что Бог-отец в своей бесконечной любви к людям принял человеческое тело, жил в нем по законам вещественного мира, страдал и умер как человек, будучи невиновным. Этой жертвой он искупил грехи людей и спас их для жизни вечной. Воплотившийся Бог есть Сын Божий, Спаситель (Христос). И поэтому прийти к Богу-отцу можно только через веру в Христа. Наконец, еще одна очень важная идея христианства – это вера в Царство Божье (Небесное). Царство Небесное – это божественный мир, куда в конечном итоге должны прийти люди, чтобы соединиться с Богом для вечной блаженной жизни. Но уже на земле каждый человек может принять его в свою душу подвигом веры и любви («Царство Божье внутри вас».)

Если принимать значение этих идей для культуры как способа взращивания и распространения ценностей, то, очевидно, что христианство считает земное, видимое, природное существование несовершенным и подлежащим преодолению. Но это не значит, что оно отвергает всякие земные ценности. Наоборот, высшей земной ценностью оно утверждает душу человека. Она выше всяких земных благ и важнее мира в целом («что толку, если ты приобретешь весь мир. а душу потеряешь»). Разумеется, что каждая душа заслуживает любви сама по себе, а не в связи с теми или иными достоинствами человека. Во-вторых, таким образом, утверждается в качестве ценности любовь человека к человеку. В-третьих, если душа важнее всех земных благ и мира в целом, и если любить другого человека следует не за что-то, а по-братски, значит еще одной ценностью, внедряемой христианством для культивирования, является свобода. Свобода, как высшее достояние человека, просвечивает через все идеи христианства. Но интенсивнее всего она может быть выражена в подвиге веры. Вера в Христа, в его пришествие, воскресение, в то, что он спас людей и весь мир, настолько не соответствует повседневной жизни, не согласуется с бессмысленными страданиями, гибелью огромного числа людей, болезнями, войнами, ничтожеством, низостью и т.д., что принятие ее выглядит безумием.

Христианство – религия спасения. Для него сутью истории мира является отпадение человечества (в лице Адама и Евы) от бога, подчинившее человека власти греха, зла, смерти, и последующего возвращения к Творцу осознавшего свое поведение блудного сына. Это возвращение возглавили потомки Авраама, с которым Бог заключает «завет» (договор) и дает им «закон» (правила поведения). Цель ветхозаветных праведников и пророков превращается в лестницу, восходящую к Богу. Но даже руководимый свыше, даже святой человек не может очиститься окончательно, и тогда происходит невероятное: Бог воплощается, сам становится человеком, точнее Богочеловеком, в силу своего чудесного рождения «от Духа Свята и Марии Девы» свободным от греха. Бог-слово, Спаситель, Сын Божий является как сын Человеческий, проповедник из Галилеи и добровольно принимает позорную смерть на кресте. Он нисходит в ад, освобождает души творивших добро, в третий день воскресает, является ученикам и вскоре возносится на небо. Еще через несколько дней на апостолов нисходит дух Святой и дает им силу выполнить завет Иисуса – проповедать Евангелие всем народам. Христианское благочестие сочетает в себе этику, основанную на любви к ближнему, с подвигом веры, которое «тесными вратами» ведет в Царствие Небесное. Его цель – обожение верующего, т.е. переход в вечную жизнь с Богом достигается содействием (синергией) человеческих усилий и Божьей благодати.

Аврелий Августин (354-430) ставит в центр своего внимания проблему зла в человеке и борьбу со злом, причиной которой он поначалу считал материю, плоть. Августин полагает, что Бог создал человека праведным, но с волей, способной к добру и злу. Адам и Ева злоупотребили свободой, согрешили, запятнали душу гордыней и себялюбием, а падшая душа заразила и тело, ставшее из слуги души ее господином. Удел потомков Адама – быть во власти соблазнившего их дьявола, носить в себе первородный грех, с раннего детства прибавляя к нему грехи соплеменников и свои собственные. Воля человека стала способна только на зло, которое не было создано Богом. Оно является не чем-то реально существующим, а действием свободной воли людей, пожелавших удалиться от Творца. И так, зло есть лишь отсутствие блага, удаление от него.

Божье милосердие открыло людям путь спасения через искупающую силу воплощения, страдания и смерти Христа. У Августина было свое видение догмата о троичности бога: Любящий (Отец), Любимый (Сын) и Любовь (Святой Дух), который после вознесения Христа Отец и Сын вместе посылают церкви. Спасение зависит не от воли и заслуг человека, а обусловлено благодатью, действием Бога. Но оправдание благодатью распространяется не на всех. Бог по всеведению знал, что воспользуются его дарами немногие, и предопределил назначенное к блаженству меньшинство, а грешное большинство оставил преданным гибели.

Как же христианин может быть уверен в своем спасении? Как сохранить правую веру? Здесь и выдвигается на первый план роль церкви. Церковь – носительница религиозного и нравственного предания, перешедшего от Христа к апостолам, а затем к их ученикам; она также сфера реального присутствия Христа, дающего безошибочность веры. Создание учения о церкви и ее организации стали для христианства важнейшими задачами.

Игумен Вениамин Новик
кандидат богословия, Богословская Евангелическая Академия в Санкт-Петербурге

Христианство и общечеловеческие ценности.

Дух дышит, где хочет… Ин.3,8

Н ачнем с определения, хотя бы краткого. Христианство - это «вероучение, центрированное фигурой Иисуса Христа (христоцентризм - В.Н.) и объединяющее в единый семантический комплекс содержание как Ветхого, так и Нового Заветов, обеспечивая единство Библии как общего для всех христиан источника» (Новейший философский словарь, Минск, 1999, С. 796). Христианская этика тесно связана с христианским вероучением. Для христианской этики, как она представлена в Новом Завете, характерен универсализм. Основная христианская максима: это доброжелательное отношение, любовь (агапэ) ко всем людям, независимо от их социального, национального и религиозного статуса. Но это вполне описывается и известным «золотым правилом». В смысле этических предписаний Иисус Христос не сообщает на вербальном уровне почти ничего нового. Но Он Сам - главная новость и данность, Он предлагает людям Себя и ниспосылает людям новую силу - благодать. Апостол Павел продолжает утверждать христианский этический универсализм: «Нет ни Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного» (Гал.3,28). Апостол Петр открывает двери Церкви для язычников (Деян.10). /Впоследствии, по мере развития ортодоксии, религиозный фактор стал рассматриваться как особо важный, и отношение к еретикам и раскольникам стало отличаться от отношения к обычным грешникам/.

О бщечеловеческие ценности (ОЦ) - это «система аксиоматических максим, содержание которых не связано непосредственно с конкретным историческим периодом развития общества или конкретной этнической традицией, но, наполняясь в каждой социокультурной традиции собственным конкретным смыслом, воспроизводится, тем не менее, в любом типе культуры в качестве ценности. К общечеловеческим ценностям относят: человеческую жизнь (ее сохранение и развитие в природной и культурной формах). Различают ценности (в связи со структурой бытия) природные (экологические) и культурные (свобода, право, образование, творчество, общение). По формам духовной культуры ценности классифицируют на нравственные (добро, смысл жизни, совесть, достоинство, ответственность), эстетические (прекрасное, возвышенное), религиозные (вера), научные (истина), политические (мир, справедливость), правовые (права человека, правопорядок). Каждая историческая эпоха и определенный этнос выражают себя в иерархии ценностей, определявшей социально допустимое. В современном мире значимы нравственные и эстетические ценности античности, гуманистические идеалы христианства, рационализм Нового времени, парадигма ненасилия 20 в. (М.Ганди, М.Л.Кинг). В современную эпоху глобальных перемен особое значение приобретают абсолютные ценности добра, красота, истины и веры как фундаментальные основания соответствующих форм духовной культуры, предполагающие гармонию, меру, равновесие целостного мира человека и его конструктивного жизнеутверждения в культуре». /Далее, правда, говорится, что добро, красота, истина и вера означают не столько приверженность абсолютным ценностям, сколько их поиск и обретение - В.Н./. Далее в словарной статье говорится: «Непреходящее значение имеют Библейские нравственные заповеди: 10 заповедей Моисея и Нагорная проповедь Иисуса Христа» (НФС, С.484).

С одной стороны в словарной статье религиозные ценности перечисляются наравне с другими (что типично для светского типа мышления). А с другой - в статье говорится, хотя и с некоторыми оговорками, об абсолютном вневременном значении общечеловеческих ценностей. Таким образом, судя по словарной статье, эпоха большевисткой борьбы с «абстрактным гуманизмом» начинает заканчиваться.

Н апомню, что в коммунистический период само понятие ОЦ либо отрицалось, либо отождествлялось с интересами прогрессивного класса. В любом случае ОЦ объявлялись исключительно исторически, культурно и классово обусловленными. Чтобы избегнуть релятивизации ОЦ, их пытались вписать в объективную историческую необходимость (истмат), которая методологически выполняла в марксизме роль Бога. Бога назвали «объективным законом».

С егодня почти никто не отрицает ОЦ, но остается открытым для дискуссии вопрос о происхождении ОЦ. Главный вопрос: они заданы свыше, от Бога, или они имеют земное происхождение? На философском языке вопрос звучит так: ОЦ укоренены в трансцендентной сфере (в абсолюте) или в относительной имманентной сфере текущей действительности? У трансцендентной сферы есть одна особенность: она невидима. Вроде бы это плохо, т.к. пощупать нельзя. Но если учесть, что «трансцендентная жажда» человека (согласно христианской антропологии) не может удовлетвориться ничем конечным (видимым), то абсолют и не должен быть видимым (видимый абсолют был бы конечен, а значит - не абсолют). Только при наличии общей точки отсчета, общего критерия (одного абсолюта) и можно говорить об универсальности (всеобщности) моральных требований. Кроме того, только при наличии трансцендентной сферы и можно осмыслить не в терминах поражения земную (имманентную) катастрофу человека, физически гибнущего в результате своего высокоморального поступка. Имманентная сфера видима и даже слишком хорошо видима. В калейдоскопе событий очень трудно понять, что же происходит, но еще труднее понять, что должно происходить. Очень легко показать обусловленность моральных норм исторической социокультурной обстановкой. Но столь же трудно определить должное направление развития ситуации. Что считать естественным, а что нет? Очень легко показать, что всякого рода порядочность приводит к земной неудаче, а дурные качества приводят к материальному благополучию (надо только «не попасться» - т.е. это вопрос технический). Этические релятивисты любят приводить в качестве примера какой-нибудь экзотический остров, где все наоборот. Где люди не только «на лицо ужасные, но добрые внутри», но и внутри совсем не добрые, людоеды например. Теоретически здесь почти невозможно доказать категорию должного. Здесь и никакая статистика не поможет: в самом деле чего больше на свете: добра или зла? Да и что понимать под добром и злом? Слишком легко «показать» относительность этих понятий. Правда, опыт построения первого в мире атеистического государства, «земного рая», сам по себе очень показателен. Вместо рая получили «зону».

К ак показывает история, самая трудная идея для усвоения человечеством - это идея универсализма. Причем, как это ни странно, не тоталитарного, не лагерного, а - гуманистическо-либерального типа. Это - идея единства человеческого рода, солидарности, единой системы этических и ОЦ, уважения к человеческой личности, без чего никакая глобализация, о которой сегодня столько говорят (в основном, на Западе), не состоится. Эти ценности составляют общую часть этических предписаний (заповедей) мировых религий: не убивай, не воруй, не лги, не мсти, хорошо относись к людям. Эти ценности ясно выражены во “Всеобщей Декларации прав человека” (1948), “Европейской Конвенции прав человека и основных свобод” (1950), “Международном пакте о гражданских и политических правах” (1966), в недавно принятой экуменической хартии Европы и других международных документах, признанных многими странами, в том числе и нашей. Этот общеэтический необходимый для самого существования человеческого общежития минимум хорошо известен. Это так называемая естественная нравственность, максима которой выражена в известном «золотом правиле нравственности», в добродетелях, известных с античности: мужество, умеренность, мудрость, справедливость. Античная нравственность, как и всякая естественная нравственность, была нормативной по своей природе.

В Ветхом Завете имеется жесткий опыт созидания нравственного эталона посредством богоизбранного народа в языческом окружении. В Ветхозаветной истории нет ничего напоминающего современные права человека (веротерпимость), там была беспощадная война с идолопоклонством. Но все же и в Ветхом Завете были начатки общечеловеческой этики. Там часто встречаются слова: «правда» и «справедливость», причем эти понятия начинали распространяться на чужаков: «пришельца не притесняй и не угнетай его; ибо вы сами были пришельцами в земле Египетской» (Исх. 22,21). «Господь есть Бог правды» (Ис.30,18).

Х ристианская этика включает в себя высшие достижения античной и ветхозаветной этики. Праведность апостолов должна была превзойти праведность книжников и фарисеев (Мф.5, 20). Представление о естественной нравственности находит свое отражение в высказывании апостола: «когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то не имея закона, они сами себе закон. Они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их» (Рим. 2, 14-15).

В ажно заметить, что именно в Библейско-христианской традиции утверждается единство человеческого рода, произошедшего из одного источника, одних прародителей, (как бы их ни понимать: буквально или обобщенно-аллегорически). Сам Иисус Христос дает заповедь: “Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними” (Лк.6,31), которая включает в себя давно известное “золотое правило” нравственности: “не поступайте с другими так, как вы бы не хотели, чтобы они с вами поступали”. Ближним в притче Христа оказывается не свой правоверный, а “инородец и еретик” - милосердный самарянин (Лк.10, 29-37), и именно потому, что он был милосердным к незнакомому человеку. В сцене Страшного суда критерием будет даже не вероисповедный признак, а опять же - добрые дела, то есть этика (см.: Мф.25, 31-46).

Н о христианская этика не только нормативна, как естественная этика, она - парадоксальна, что ярко выражено в «Нагорной проповеди». Следует любить врагов, раздавать свое имение, не заботиться о завтрашнем дне. Этот парадоксализм объясняется:

1 . Новой эсхатологической перспективой вечной жизни. Не все свершается в видимых пределах земной жизни. Физическая смерть перестает быть абсолютным фактором. 2. Внесением нового фактора - благодати. В этической плоскости благодать продуцирует любовь, прощение, самопожертвование. 3. Новым пониманием вечности как Царства Божия, которое начинается здесь и сейчас.

К азалось бы эти две этические системы (естественная и христианская) не противоречат друг другу. Христианская этика должна, вроде бы, включать в себя лучшие достижения общечеловеческой этики и восполнять их безграничной высотой христианского максимализма. Эти две этики возможно сочетать в иерархической парадигме соподчинения этических ценностей, как это делал, например, христианский апологет Иустин Философ (2 в. доброе принадлежит христианам. То есть призывал ценить добро во всех его проявлениях.

Н о вот здесь то и дело возникает проблема, выявленная еще Тертуллианом в дилемме: «Афины или Иерусалим?». Августин так же сказал: «добродетели язычников суть христианские пороки». /Пример - честь, рыцарство, дуэли, отношение к самоубийству/. Возникает вопрос: не является ли христианская этика самодостаточной? Такой подход предполагает эксклюзивную парадигму: или - или. Если найдена евангельская жемчужина, то все остальное представляется ненужным. Известно, что люди, исповедующие христианство, часто отрицают культуру, ОЦ, противопоставляя им высоту христианского идеала. Они склонны создавать субкультуру, не чувствуют ответственности за состояние и развитие гражданского общества. Политика при этом часто ими просто презирается как «грязное дело». Понятие социального греха вместе с общественной жизнью, как правило, ими отрицается. Это вызывает соответствующую реакцию общества на церковь, которая воспринимается как что-то маргинально-асоциальное.

Т акая ситуация объясняется несколькими причинами: Религиозная причина: все естественные науки и секулярная культура ориентированы на эту (земную) жизнь. Христианство более ориентировано не на эту жизнь, а на потустороннюю жизнь. При слишком жестком дуализме земного и небесного в эсхатологической перспективе спасения земная культура теряет свой смысл. Остается лишь аскетика и строгая мораль.

С оциальная причина: секулярное общество в нашу эпоху узких специализаций отвело церкви определенную функцию, которая не предполагает вмешательство в культуру, т.к. культурой занимаются другие специалисты.

П сихологическая причина: человеку легче воспринимать то, что делается рядом с ним, чем видеть картину в целом. Он склонен воспринимать свое окружение по типу самодостаточного клуба со своими интересами. Бог при этом по язычески воспринимается только как хранитель домашнего очага.

Ф илософская причина: абсолютизм религиозных ценностей противопоставляется всем другим ценностям, как заведомо более «слабым» (слишком жесткий дуализм земного и небесного). Такой же результат возможен при другой крайности: плоском одноуровневом восприятии бытия. Сравнения с абсолютом в одной плоскости ничего не выдерживает. Об этом ярко писал В.В.Розанов в своем докладе: «О Сладчайшем Иисусе и горьких плодах мира» (1907г.). Но при иерархически структурированном восприятии бытия все находит свое место. Абсолютная ценность (вечная жизнь) не уничтожает относительные ценности земного бытия (благополучие, например). Важно помнить, что материя (творение Божие) не воспринимается как что-то заведомо отрицательное.

О степени христианизации общества можно судить не только по посещаемости храмов, но и по отношению к слабым: старикам, детям, инвалидам, религиозным меньшинствам и к самому маленькому меньшинству - отдельному человеку, который может оказаться беззащитным перед государственным левиафаном или каким-либо коллективом. Это как раз та сфера, где ОЦ совпадают с христианскими. В язычестве, наряду с “Золотым правилом”, были и другие правила: “с врагом можно делать все что угодно, его жалеть не надо”, “слабого добей, нечего с ним возиться”! Но именно о Христе пророчески сказано: “Трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит” (Ис. 42,3, Мф. 12,20). Сам Сын Божий пришел в нищенском виде, привнеся в эту жизнь совсем другой критерий для оценки. Теперь должна торжествовать не сила, а правда и истина. “Бог не в силе, а в правде”, - говорил (по преданию) Александр Невский. А что такое правда в наше время? Да то же, что и много лет назад. Правда тесно связана со взаимоотношениями людей, со справедливостью, которая всегда социальна. А справедливость, как хорошо сказал В.С.Соловьев, есть социальное выражение любви, той самой универсальной любви ко всем людям, к которой нас призвал и продолжает призывать Христос. Это означает, что справедливость является и общечеловеческим понятием и христианским. А инструментом для реализации ОЦ является юридически оформленная концепция прав человека, ориентированная, прежде всего, на защиту слабых (сильные себя и так защитят). “Право сильного” - это не право в человеческом смысле. Такое право распространено в животном мире и в больном воображении Маркса, определившем право как возведенную в закон волю правящего класса. Но почему-то считается, что при правовом подходе христианству места не остается. А где же здесь Христос? - могут спросить. А Он никуда не делся, просто христиане получают дополнительную помощь (благодать) в исполнении общепринятых заповедей. Но нет, часто это не нравится нашим новым православным (неофитам). Да где это видано, говорят, чтобы где-то соблюдались какие-то права!? Отсюда делается цинический вывод, что сама концепция прав человека ложная. А значит... опять все дозволено? Другие полагают, что надо продолжать “сидеть тихо”, думая только о своем внутреннем равновесии, “делать свое дело”, не защищать сам принцип права и “не вмешиваться” во что-либо. Но мы же не отказываемся от принципа добра, который тоже повсюду нарушается! “Горькое чувство от низости человеческой не должно закрывать высоты, к которой предназначен человек” (Н.А.Бердяев). Так зачем же отказываться от того же, только выраженного в другой более конкретной (инструментальной) терминологии, принципа, к актуализации которого и побуждает нас концепция ОЦ, включающая в себя и гуманитарную помощь и защиту прав человека? Тот, кто говорит, что в Бога верит, а ОЦ не признает, может быть и не лжет. Это - возможно. Христианство действительно предлагает более высокий этический критерий, чем простой гуманизм. Но любой гуманизм очень не прост, как вообще не просто добро, как не просто доброделание. К христианству же, отрицание гуманизма не должно иметь никакого отношения. Более того, русские религиозные философы начала века создали, по сути дела, концепцию христианского гуманизма. А.Мень в своих работах продолжил эту линию.

П риложение к докладу

Р ЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ КОНЦЕПЦИИ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА (тезисы)

“ Горе тем, которые постановляют несправедливые законы, чтобы похитить права у малосильных” Исайя (10,1)

“ Пока свободою горим…” Пушкин

В теории права очень важен вопрос об источнике права. Если право это инструмент для реализации государственных интересов, заслуги или привилегии определяемые государством, то государство же может в любой момент произвольно изменить такую правовую систему. При таком утилитаристском понимании права, оно понимается, прежде всего, как совокупность правил (законов). Но есть и другой взгляд на право. Право должно быть на самом деле НЕОТЧУЖДАЕМЫМ, а таковым оно может быть ТОЛЬКО при признании главным источником права не "обычное право" (обычай), не опыт, сложившийся в результате совместной трудовой деятельности, не практику социального бытия и т.п., а нечто трансцендентное (запредельное), укорененное в Абсолюте, в Том, Кого в западной традиции называют БОГОМ. /Термин “природа”, который употребляют атеисты и агностики, намного слабее, т.к. слишком расплывчат, не несет в себе этического измерения/. Бог создал человека по образу и подобию Своему, наделил человека СВОБОДОЙ, которая и лежит в основе права. Отсюда - достоинство человека как абсолютная категория. Как сказал В.С.Соловьев, право есть свобода человека, ограниченная равенством людей (свобода одного человека ограничена свободой другого). Закон есть граница между личностями, которую запрещено переступать. Перед Богом у человека нет прав, но перед людьми есть вполне определенные права. Каждый имеет право требовать от других соблюдения общепринятых норм поведения, например.

В западной богословской традиции Бог, это не только запредельное существо, но и важный ПРИНЦИП бытия, придающий объективную значимость понятиям добра и справедливости. "Бог не только в силе, но и в правде", - говорил Александр Невский. Правда - это социальное понятие, связанное со справедливостью. Справедливость объективируется в юридическом законе, который и является, образно говоря, светским богом для всех граждан. А “права человека” - это, образно говоря, светская религия. В США есть понятие «гражданской религии», представляющей собой общеэтическую основу всех мировых религий: не убивай, не воруй, чти законы, защищающие человека от другого человека, от коллективов, от государства. Будь солидарен со всем добрым. Это и есть общечеловеческая этика. При отрицании Бога понятия добра и справедливости неизбежно психологизируются, субъективизируются и релятивизируются ("все зависит от человека", который якобы "мера всех вещей"). Поэтому существует теснейшая (хотя и не столь явная) связь между правом (как принципом) и религией. Обе указанные универсалии трансцендентны. Поэтому атеистические страны (Россия например) имеют и еще долго будут иметь большие проблемы с “абстрактным и формальным” правом. Если мы приняли западную концепцию прав человека (см. Конституции РФ 1993), то мы должны понять ее пафос и способ ее юридического оформления в западном обществе, понять наконец, что такое "естественное право". На Западе вера в Бога считалась и продолжает считаться естественной. У нас считается более естественным НЕ верить в Бога (можно соблюдать при этом какие-то обряды "на всякий случай" в надежде получить что-то “свыше”). Запад остается для нас большой загадкой, но парадокс в том, что у нас этого не чувствуют, полагая, что на Западе “просто” порядка больше. Большинство правозащитников далеки от религии, наивно полагая, что истина добра и справедливости самоочевидна для нормальных людей. “Вот, мол, и вся философия”. У нас, таким образом, религиозно-философских ресурсов для выработки аналогичной концепции прав человека просто НЕТ. Главный труд в русской философии по этике "Оправдание добра" (особенно 17-я гл.) В.С.Соловьева так и остался непрочитанным. Мы не заметили, как мы впитали большевистско-пренебрежительное отношение к В.С.Соловьеву как к "идеалисту". Но и большевистско-нигилистическое отношение к праву как к "абстрактному гуманизму", тоже хорошо известно. “Истмат” в свое время отменил право, подменив его классовым интересом, “правом силы”, послушанием не закону, а правящему классу. В рамках материализма невозможно понять, что такое сила права. Для материализма право само по себе - это абстракция. Материализм понимает право только как инструмент в классовой борьбе, т.е. по сути дела отрицает право как таковое. Сегодня мы хотим снять сливки с "прав человека", не удосужившись продумать философские основания этой концепции. Поэтому концепция прав человека и не воспринимается общественным сознанием. Она абстрактна, без цвета, образно говоря, без запаха, она почти никого не вдохновляет. Даже беспредел в разного рода российских тюрьмах не пробуждает правового сознания. Ведь соль правозащитной деятельности состоит не в защите себя, а в защите другого, во вкусе к справедливости как таковой. Существует, таким образом, теснейшая связь между правом и религиозным абсолютизмом, в котором укоренено неотчуждаемое достоинство человека, сотворенного по образу и подобию Бога.

О БЩЕСТВО, ГОСУДАРСТВО, ПРАВО

В теории права также очень важен вопрос о ценностях, точнее говоря, о иерархии ценностей. Что для чего существует: государство для человека или человек для государства? В первом случае, закрепленном, кстати говоря, в Конституции РФ (ст.2), государство рассматривается как техническое или служебное средство для удобства граждан. Граждане платят налоги, нанимают чиновников и контролируют их работу. Решения принимаются путем опроса общественного мнения. Все граждане (в том числе чиновники) равны перед законом. Во втором случае государство рассматривается как высшая неподконтрольная инстанция, а граждане как взаимозаменяемые винтики. Бесконтрольные чиновники, заняв надправовую позицию, чувствуют себя не служащими, а командующими. В этом случае расцветает бюрократия и коррупция. Такой режим называют этатизмом или тоталитаризмом. Хорошо только то государство (государственный аппарат), которое находится под постоянным контролем гражданского общества, т.е. первый тип политического устройства общества.

П РАВА И ОБЯЗАННОСТИ

В опрос соотношения прав и обязанностей очень не прост. Все дело в том, КТО будет определять соотношение прав и обязанностей. Если это один социальный субъект, то он всегда будет делать перекос в свою пользу (увы, но таковы правила игры в нашем грешном мире). Так государство ВСЕГДА будет утверждать обязанности граждан. Государству должны противостоять общество, граждане, которые будут акцентировать свои права. Правовым государство делает только противостоящее ему общество. Государство (левиафан) всегда тяготеет к тоталитаризму. Поэтому нельзя только ему поручать соблюдать права граждан. Правовое государство это такое государство, когда при конкурирующих интересах общества и государства образуется такой социально-политический баланс, при котором государственный закон, кроме выполнения общерегулирующей функции, защищает неотчуждаемые свободы граждан. Государство имеет право только пресекать действия граждан и организаций, которые нарушают права других граждан и организаций, нарушают общий интерес общества (общее благо). Государство обязано требовать возмещение нанесенного ущерба, в том числе и такого, который касается общей государственной кассы, предназначенной для всех. Важно понять, что это в основном ВСЕ, на что может претендовать государство. В правовом государстве не может быть, например, "обязанности работать", как не может быть обязанности "жить" или дышать. Закон - это обязательные для всех правила игры и не более. И уж конечно государство не должно брать на себя роль Бога и воспитывать граждан. Напомню, что в правовых государствах нет государственных СМИ. Жесткое соблюдение законов - уже хорошее воспитание. Права человека не должны зависеть от социального положения человека, от того, работает он или нет, например. От этого должна зависеть только его зарплата. Право на хорошую зарплату обусловлено соответствующей работой. Таким образом, есть права обусловленные (договорные), и есть абсолютные (неотчуждаемые). Права человека: свободы слова, вероисповедания, перемещения, собраний, печати - не должны быть обусловлены социальным статусом человека. Это права безусловные. Так что норма соотношения прав и обязанностей (соблюдать законы) устанавливается одна для всех независимо от заслуг человека. Соблюдение этой нормы должны держать под своим контролем правозащитные организации. В противном случае "льготы", всякого рода "кормушки", спецраспределители и надправовые структуры, создаваемые чиновниками, неизбежны. Патерналистское государство держится на контроле над всякого рода льготами, которые к праву в юридическом смысле не имеют никакого отношения. Простой пример: по количеству разного рода льготников можно судить о степени правового развития государства. Патерналистское государство вынуждает граждан оплачивать льготы, которыми пользуются госчиновники и, довольно часто, члены их семей. Правовое государство можно построить только при наличии общества, перерастающего в гражданское общество.

Ч ТО ТАКОЕ ЛИБЕРАЛЬНАЯ ДЕМОКРАТИЯ? Демократия, как известно, этимологически означает “власть народа”. Но власть коллектива, народа может оказаться не лучше власти одного (монарха). “Зависеть от царя, зависеть от народа - не все ль равно?” (А.С.Пушкин). Человеческая личность должна быть защищена от любой дурной власти. Концепция прав человека и позволяет установить юридические механизмы защиты человека от любой власти, превышающей свои полномочия. Солью современной демократии является защита меньшинств (самое малое меньшинство - это человек) от любых большинств. Право не должно быть связано со статистикой. Это возможно понять только на основании христианского персонализма (одна овца пастырю дороже девяноста девяти овец; см. Мф.18,12). Здесь ясно видна связь права с религиозным миропониманием. Политический режим в таком государстве называется либеральной демократией. Парадокс здесь состоит в том, что власть должна принять законы, ограничивающие саму эту власть. За счет наличия прозорливых умных людей у власти иногда это удается. Нигде в мире не существует идеального правового государства, но различия в степенях приближения к нему уже очень значительно сказываются на уровне жизни граждан.

Д олжна быть не "диктатура закона", а диктатура правового, т.е. справедливого закона. А еще лучше сказать: должно быть верховенство правового закона.

П РИЧИНЫ РАВНОДУШИЯ ШИРОКОЙ ПУБЛИКИ К ПРАВОВОЙ ПРОБЛЕМАТИКЕ

К азалось бы, при таком низком уровне жизни (живем в среднем на 15-20 лет меньше западного человека), казнокрадстве и взяточничестве чиновников, всяческом “беспределе”, у народа должен повышенный интерес к правам человека (т.е. к своим собственным правам), как и вообще к соблюдению справедливости. Но этого не происходит. Кстати говоря, с таким же равнодушием народ взирает на экологическую проблему. Я здесь вижу следующие причины: 1. Отсутствие культуры рационально-последовательного продумывания вопросов. Не будем забывать, что концепция “прав человека” это продукт Нового времени, своего рода правовой модернизм, ключевым понятием и инструментом которого является рационализм. Именно из сочетания деизма и рационализма и образовался упомянутый социоправовой концепт. В России же эпоха просвещения, если она и была, затронула тонкий слой общества, не произвела почти никакого сдвига в общественном сознании. Т.е. Россия стоит перед все той же проблемой модернизации. 2. Безволие людей как результат 70-летней диктатуры коммунистической бюрократии, парализовавшей страну и уничтожившей общественную жизнь. 3. Психологический тип российской религиозности (при всей ее многоконфессиональности), не имеющий никакого отношения к формированию уважения к отдельной личности, к персонализму, который ассоциируется в популярном сознании с простым эгоизмом и индивидуализмом. 4. Возможно, равнодушие к правозащитной проблематике связано и со слабостью концептуального мышления многих людей. Концепцию, в отличие от шубы, например, руками не пощупаешь. Но те, кто не хочет заниматься концепциями, остаются в конце концов и без шуб.

В ЫВОД

В основе любой теории и любого мировоззрения лежат, как известно, некие аксиомы, принятие и отрицание которых совершается в сфере внерационального. Но на этом базисе далее строятся вполне рациональные теории. “Образ и подобие Бога” в каждом человеке - это предмет внерациональной веры. “Права человека” - результат работы разума над указанным религиозным тезисом в приложении к сфере социального. Выход из создавшейся ситуации настолько же легко предложить (“развивать”, “укреплять”, “просвещать” и т.п.), как и трудно реализовать. Поэтому, подвергаясь риску быть обвиненным в неконструктивности и том же безволии, я этого здесь делать (т.е. чего-то конкретно предлагать) и не буду. Решение проблемы лежит не столько в теоретической плоскости, сколько в экзистенциальной.