В современном обществе утрачены многие человеческие ценности, в том числе и семейные. Многие люди не умеют выстраивать отношения между собой в браке, не в состоянии правильно воспитывать своих детей. Чего не скажешь о священниках: кто, как не они живут согласно религиозно-нравственным предписаниям, имея крепкие и дружные семьи. Протоиерей Димитрий Рощин является одним из примеров этому. В чем же его секрет счастливого брака?

Протоиерей Димитрий Рощин – настоятель московского храма святителя Николая Чудотворца на Трех горах. В мире и согласии с супругой они живут уже 20 лет, воспитывают восьмерых детей. Для прихожан храма семейные взаимоотношения Рощиных – эталон для подражания. Отец Димитрий открыл нам секрет своей счастливой семейной жизни, огласив пять заповедей, которым он и его супруга неуклонно следуют:

Заповедь №1: Брак состоится только тогда, когда у него есть сверхзадача.
Брак может состояться только в одном случае – когда у него есть сверхзадача. У меня сверхзадача – Бог. Я всегда говорю, что, если убрать Бога из моей жизни, сразу всё закончится. Я могу являть любовь и внимание к окружающему миру, только находясь в Боге. Без Него всё рухнет.

Я никогда не думал, что стану многодетным отцом. И сейчас я себя им не ощущаю. Как я не чувствую, что у меня есть борода, так я не чувствую, что у меня есть брак и восемь детей. Это какая-то вещь, которая присутствует в моей жизни в рамках некоей сверхзадачи. И я люблю это всё так же, как я люблю эту сверхзадачу. Мне не тяжело это нести, я делаю это с большой радостью.

Мы так воспитаны, что нам кажется, будто жизнь сложно устроена, а жизнь устроена очень просто. Если изначально человеку были даны правильные установки, они потом задают порядок всему. Когда жизнь выстроена правильно, она, может, не так драматически ярка, но она не так трагична, не так развалена. Если человек живет в Боге, он не занимается проблемой своих страстей, часто неисцелимых, а занимается своим развитием.

Заповедь №2: Труд – лучшее средство от внутренних недугов.
Моя супруга – христианка по сути своей. Она создана для того, чтобы дарить людям вдумчивую, не сомневающуюся, жертвенную любовь. Я уверен, что если бы она была монахиней, было бы то же самое; если бы она была замужем за другим человеком, было бы то же самое. У нее есть определенная направленность на жертву. Это такая жертва, которая, как и настоящая любовь, не видит никаких изъянов, а если видит, то не осуждает, а страдает. Наша матушка, как любой человек, имеет свои неприглядные черты, но так как она реализует свое женское предназначение, все эти вещи покрываются ее трудом. Труд – это лучшее средство от всяких внутренних недугов.

Заповедь №3: Супруги должны быть авторитетом друг для друга.
Чтобы родители стали авторитетом для детей, они должны быть авторитетом друг для друга. Нужно относиться друг к другу с величайшим почтением, тогда и дети будут относиться к родителям с ним. Это очень простой закон, никакого другого закона нет. Старшие дети должны быть воспитаны в почтении к родителям, а младшие будут брать с них пример, потому что у них просто нет другого выхода.

Заповедь №4: Самый сложный вопрос воспитания – сохранить детское доверие.
Надо общаться с детьми, дружить с ними. Это должна быть дружба сильного с менее сильным, наполненного с менее полным. Воспитание – это переливание из одного в другое. Но все условия должны быть оговорены заранее, чтобы не возникло панибратства в этой дружбе. Должны быть очерчены точные границы, и каждый из родителей их очерчивает сам, у каждого они индивидуальны. Если границы нарушаются, это не проблема детей. Вообще нет проблемы детей, есть проблема родителей. Бывают очень сложные детские характеры, но родители – хозяева в этом общении; если мы тратим на него время, думаем о нем, выстраиваем его, то у нас всегда всё будет хорошо с детьми, потому что дети полностью зависят от нас. Все детские несчастья, ошибки, сложности – в них виноваты не дети. В них виноваты родители.

Заповедь №5: Многодетная семья – это система, которая воспитывает себя сама.
В многодетной семье дети не растут эгоистами, каждому из них не уделяется избыточное внимание. На наших последних мальчишках вообще никакого внимания не сосредоточено. У них нет повода возгордиться. Многодетная семья – это естественная среда, в которой ребенку проще находиться, потому что он понимает, что вокруг есть другие люди, и эти люди тоже на что-то претендуют. В общем, это правильно. Многодетная семья – это система, которая воспитывает себя сама.

Он собирался снимать фильмы, но стал сначала дворником, а потом пастырем

5 фактов об отце Димитрии

До прихода в Церковь снялся в пяти фильмах. Первая роль -- в восьмилетнем возрасте в телефильме «Приключения Тома Сойера ».

До рукоположения в диаконы работал дворником, убирал территорию около резиденции Патриарха и канцелярии Московской Патриархии.

Много лет возглавлял приход храма Священномученика Антипы на Колымажном дворе. Среди его духовных чад немало актёров театра и кино. Ныне служит настоятелем храма Святителя Николая на Трёх Горах.

Имеет восемь детей. Жена Любовь Вячеславовна - дочь известного скульптора Вячеслава Клыкова.

В начале этого года возглавил Управление по работе с общественными объединениями и организациями Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ.

Димитрий Рощин родился в 1973 году в звёздной семье. Мама - актриса Екатерина Васильева, отец - драматург и прозаик Михаил Рощин. Димит­рий окончил ВГИК, хотел работать режиссёром. Но за несколько дней его жизнь круто изменилась, и он уже 20 лет служит Церкви.

Поездка в деревню заменила Петербург

Ваша мама рассказывала, что крестила вас ребёнком, и тогда же крестилась сама. И что этому событию предшествовало чудо. Какое?

Мне было года два, я жил с родителями на даче. Как-то ночью мне вдруг стало очень плохо. Родители разыскали детского врача - женщину, которая буквально спасла мне жизнь. Её звали Екатерина Трубецкая. Благодаря ей мама стала общаться со священниками, познакомилась с отцом Владимиром Волгиным, который впоследствии стал и её, и моим духовным отцом. Поворотным стал 1995 год, когда я окончательно пришёл к вере.

Что тогда произошло?

Мне было 22 года. Собирался переезжать в Петербург, где ждали серьёзные проекты, связанные с кино, с питерской богемой. Но перед этим я пришёл за советом к отцу Владимиру Волгину. В тот период с ним были сложные отношения из-за моего охлаждения к Церкви. Я сказал, что хочу куда-нибудь ненадолго уехать, чтобы отвлечься от суеты, сосредоточиться. «А не хочешь ко мне в деревню? - предложил он. - Помнишь, какой там чудный лес? » Мне понравилась эта идея. В итоге в Петербург я так и не отправился.

Произошёл стремительный и чудесный переход. Меня словно взяли из одного места и поставили в другое. Хорошо помню момент, когда пришла уверенность, что Бог есть. Помню и место, и время, и даже как светило солнце. В этом не было экзальтации. Просто явное и ясное посещение. От меня требовалось откликнуться на призыв, и я это сделал. Стало ясно, что я уже никогда не уйду из Церкви и что буду священником.

Общение со старцем

Трудно было сделать такой шаг?

Да, было страшно, мучили сомнения. Какой из меня пастырь? Я и сейчас продолжаю считать себя недостойным. Но, слава Богу, мой духовный отец всегда рядом и напоминает о моём долге и ответственности. Особой помощью для меня является благословение старца Иоанна Крестьянкина.

Расскажите о вашем общении с отцом Иоанном.

Я никогда не спрашивал у него, как поступать, что делать. Общение с таким человеком - это прежде всего радость присутствия. Сам образ отца Иоанна полагал конец любому сердечному смущению. Сегодня Церковь находится в сложном положении, потому что мы говорим о святости, проповедуем её, но сами не в состоянии показать достойный пример. А тогда достаточно было подвести человека к отцу Иоанну, который обнимал его, говорил несколько слов, - и человек менялся, потому что видел перед собой святость.

Начинал дворником в Чистом переулке

Режиссёрское образование помогает вам?

Безусловно. У священника труд собирателя, как и у режиссёра, который из многих разрозненных компонентов составляет нечто целое. Но служение священника гораздо шире. Здесь сходятся воедино все самые серьёзные мужские профессии. Священник - и учитель, и врач, и строитель, и воин, и миротворец. Когда я учился во ВГИКе, мы обсуждали, кто такие супермены, и я сказал, что это… священники. Передо мной был тогда образ отца Владимира Волгина, я видел его труд, его человеческую мощь, его влияние на других людей. Поэтому я выбрал его в учителя и не прогадал.

Ваша мама была счастлива, что вы стали священником. А как к этому отнёсся отец?

Одобрительно. Но он был далёк от понимания того, что такое Церковь, хотя в последние годы исповедовался, причащался, пытался читать Евангелие и молиться. Ему, как многим отцам, хотелось практической пользы, моего карьерного роста. А меня поначалу благословили работать дворником в Московской Патриархии в Чистом переулке. Полгода трудился в этой должности. Отец жил неподалёку и выходил ко мне покурить. Сядет на лавочку, а я в это время лёд колю или снег убираю. «Хорошо, - говорит, - я рад, что ты рядом с Патриархом ». Он не знал, что я дворник, думал, что я вышел размяться, а работаю в самом престижном кабинете, бок о бок со Святейшим.

Вашим прадедушкой был выдающийся педагог Антон Макаренко. Сегодня мы знаем, что он вырос в религиозной семье и был верующим. Вы используете его опыт в воспитании своих детей? Насколько вам близок его образ?

Очень близок. На Западе, кстати, внимательно изучают опыт Макаренко, а мы про него как-то забыли. Я считаю, что это вершина русской педагогики. Не знаю, насколько я использую его опыт, но в юности зачитывался и «Педагогической поэмой », и «Флагами на башнях ». Думаю, что-то во мне отложилось. Но вообще заниматься воспитанием по какой-то теории вряд ли возможно. Детей формирует не теория, а атмосфера в семье. Мне очень нравится ответ митрополита Антония Сурожского: «Не знаю, как воспитывать детей, но знаю, что над ними надо молиться ».

Беседовала Елена АЛЕКСЕЕВА

Неизвестные устроили стрельбу в мечетях на востоке Новой Зеландии. Внутри в тот момент находились около трехсот человек.
15.03.2019 Вести.Ru Посольство России в Новой Зеландии сообщает, что среди пострадавших при стрельбе в мечети города Крайстчерч россиян нет.
15.03.2019 Вести.Ru Фото РИА Новости С просьбой передать РПЦ Спасо-Андроников монастырь и прилегающие к нему здания, в том числе помещения музея, патриарх Кирилл обратился в Росимущество.
15.03.2019 Говорит Москва

В Мусульманском центре «Рахман» Подольска накануне состоялось заседание Президиума Духовного управления мусульман Московской области, во главе с Председателем ДУММО Муфтием Рушаном хазратом Аббясовым.
15.03.2019 Совет муфтиев России

‒ Отец Димитрий, традиционно в русском обществе роль отца семейства была очень высока. К сожалению, сегодня семьи, где бы главенствовал отец, встречаются не очень часто. На ваш взгляд, это естественный ход развития общества или же эту ситуацию нужно менять?

‒ Я не считаю, что у нас роль отца в обществе упала. Во множестве многодетных семей значимость отца очень велика. Но есть факторы, которые продолжают ослаблять отцовскую доминанту, и в первую очередь это женская «испорченность». Еще преподобный Иоанн Лествичник говорил, что «если бы женщины сами прибегали к мужчинам, то не спаслась бы никакая плоть». Это можно назвать как угодно: распущенностью, эмансипацией, неправильным пониманием женской роли, ‒ но именно в этом лежит причина современной трагедии семьи, а не в отсутствии у мужчин чувства отцовства.

Причины безотцовщины не в демографии и не в отсутствии христианского образа жизни, хотя, как священник, я должен был бы это отметить. Как бы там ни было, в советское время структура семьи оставалась достаточно крепкой, хотя, может быть, отчасти и держалась на страхе потерять должность или заработок. Но не было тогда такого количества разводов и измен, в провинции сохранялись семьи, хотя мужики, может, и больше пили, а женщины больше терпели. Нынешняя свобода женщины, на мой взгляд, сегодня самая большая проблема. Женщина – помощница мужчины, а если этой помощи нет, то всё начинает распадаться.

‒ Многие женщины решаются на то, чтобы родить ребенка без отца ради того, чтобы испытать чувство материнства. А как переживают мужчины возможность стать отцом?

‒ Отцовство – это как война. Заранее никогда нельзя сказать, насколько кто к этому готов. Но вот начинается война – и все становятся в строй, кто-то являет себя героем, а кто-то трусом. Предсказать это нельзя. Как покажет себя человек в отцовстве – неизвестно. Я знаю немало православных мужчин, в том числе и среди своих прихожан, которые хотели бы создать семью, но они очень осторожны в своем выборе, потому что уже не раз обжигались, и виной тому снова женщины. Возможно, их поиски несколько оторваны от реальности, перегружены какими-то идеальными образами из литературы и кинематографа, но всё потому, что они боятся ошибиться в очередной раз.

‒ Если уж зашла речь об идеалах, то каким должен быть идеальный образ отца?

‒ На мой взгляд, идеал отца – это священник, человек, который своей жизнью старается подражать Богу. Только понимая всерьез отцовство Бога, можно являться отсветом настоящего отцовства. Идеалом отца может быть и хороший начальник, руководитель, который занимается благотворительностью или какой-нибудь социальной деятельностью, готовый нести на себе всю полноту ответственности за своих подчиненных, как сказал поэт, «слуга царю, отец солдатам». Это Великое отцовство. Такое отцовство являют некоторые духовники, показывая свою вовлеченность в судьбы своих чад.

Точнее всего отцовство выражается в формуле, когда человеку говорят: вы знаете, каждый человек, который к вам приближается, чувствует, что вы его любите больше всех остальных. Это и есть отцовство. Из моих восьмерых детей, думаю, никто не скажет, что я люблю кого-то больше остальных, и это на самом деле так.

‒ Считается, что хороший отец должен много времени проводить с детьми. А что делать тем отцам, которые не умеют, например, нянчиться с малышами?

‒ Должен признаться, что я тоже из тех, кто не умеет ни играть, ни пеленать, ‒ и всё время ругаю себя за это. Вот и психологи говорят, что нужно больше времени проводить с детьми. Но всё-таки, мне кажется, то, каким образом ты будешь уделять внимание ребенку, – очень индивидуально. Не надо себя слишком уж укорять за то, что ты не делаешь того, что тебе не свойственно, за то, что ты не можешь перешагнуть через себя.

В своей книге о духовных пастырях Иоанн Лествичник долго рассуждает о том, каким должен быть истинный пастырь, а в завершение говорит коротко: истинного пастыря покажет любовь. Вот и с отцовством, мне кажется, тоже так. Любовь отца к детям может проявляться по-разному, но дети чувствуют ее всегда. Если ты не можешь играть с детьми и думаешь, что они чувствуют себя чем-то обделенными, старайся делать это в той мере, которая для тебя естественна.

Я завидую отцам, которые что-то мастерят с детьми, занимаются спортом, ходят в походы. У меня ничего этого нет, но есть другие вещи, и я вижу, что моя отцовская «неполноценность» вовсе не критична. Мне не нравится, когда психологи за всех решают, что должен и чего не должен делать отец. Мне кажется, что в полноценной семье супруги успешно дополняют друг друга: чего не умеет отец ‒ сделает мать, где не успевает мать ‒ там ее поддержит отец.

‒ Часто приходится слышать об отцовском воспитании: у кого-то оно было, а кому-то его недоставало. Что такое, на ваш взгляд, «отцовское воспитание»?

‒ Не думаю, что это что-то особенное: каким бы отцом ты ни был, дети всё равно будут с тебя брать пример. Вряд ли дети какого-нибудь тихого, скромного доцента, который сидит над пробирками, вырастут рьяными футбольными болельщиками. А дети боксера, наверное, не будут увлеченно заниматься наукой. Я своеобразный человек, мои дети волей или неволей подражают моему своеобразию: если я меняюсь в лучшую сторону, они меняются вслед за мной. Мне приходилось слышать лестные отзывы о воспитании моих детей. Но, должен признаться, я никогда специально их воспитанием не занимался. Единственно, что я делаю постоянно, ‒ разговариваю с детьми, при этом отношусь к ним как к взрослым, как к полноправным участникам диалога.

Беседовать с детьми обязательно надо с любовью, тогда ребенок будет слышать тебя и откликаться. Я крайне редко ругаю детей, и для меня важно, что они все до сих пор исповедуются у меня и делают это с радостью, они доверяют мне и считают меня своим духовником. Наши отношения с детьми изначально заявлены как ответственные. Я говорю им, что отвечаю за них, и их привожу к мысли, что они отвечают за всех. Поэтому они понимают, что если делают что-то не так, то подводят всю семью.

‒ Вы беседуете с детьми с каждым в отдельности или со всеми вместе? Сравниваете ли их между собой? Ставите ли кого-то в пример?

‒ И вместе, и отдельно: это как проповедь и исповедь. Проповедь для всех, а исповедь с каждым индивидуально. Бывает, что я ставлю старших детей в пример младшим, если есть что ставить в пример. В целом я доволен воспитанием своих детей. Если мне кажется, что в них что-то не так, то это скорее мои проблемы, мои недоработки.

Только две вещи я считаю недопустимыми в наших отношениях, и за них я детей ругаю: это вранье и панибратство. Если я обращаюсь к ребенку и слышу в ответ: «Чего, пап?» ‒ то пресекаю это немедленно, такая интонация совершенно недопустима в нашей семье, потому что у нас изначально выстроена иерархия взаимоотношений, и дети четко понимают, что со взрослыми нельзя разговаривать так, как они разговаривают между собой. Что касается вранья, то, конечно, невозможно сделать так, чтобы дети не врали. Но можно сделать, чтобы они при этом чувствовали себя так, как будто совершили преступление.

Мне жаль те семьи, где иерархия не выстроена. В этом смысле жалеть детей нельзя. Нельзя допускать, чтобы ребенок высказывал свои замечания родителям, ‒ это нужно искоренять прямо с младенчества. Если ты это сделаешь, добьешься того, что дети будут уважать тебя и слушаться. Это очень важно в первую очередь для них самих, потому что проблема послушания у нас не решена в нескольких поколениях.

Возьмем, к примеру, заповедь о почитании родителей. Это единственная из десяти заповедей с обетованием: «Почитай отца своего и мать свою, да будет тебе благо, и долголетен будешь на земле». Если ты мудрый человек, объясняю я своим детям, почему же этого не исполнить. Если ты хочешь быть благополучен, богат, счастлив, хочешь прожить долгую жизнь, говорю я им, слушайтесь меня! Слушайтесь в выборе жизненного пути, в выборе супруга. Это нисколько не умаляет личной свободы ребенка, потому что моя любовь исходит из личностных характеристик.

Если я вижу, что мой ребенок не способен к музыке, я не буду его отдавать в музыкальную школу. Если я вижу, что он способен к другому, я буду вести его в эту сторону. Моя мудрость и любовь приведут его к цели быстрее. В этом нет никакого насилия. Конечно, если я деспот или самодур и требую от ребенка, который не любит математику, чтобы он занимался ею еще дополнительно, то это другая история. Но если ты любящий и внимательный родитель, то никто не знает твоего ребенка лучше тебя. Надо объяснять это детям, надо с ними торговаться.

Воспитание – это большая политика. Мой старший сын, как и многие подростки, не любил читать книги, а готов был всё время проводить за компьютером. Я попросил его лишь сделать на своем компьютере заставку: «Те, кто читает книги, всегда будут править теми, кто смотрит телевизор». Через некоторое время я всё чаще стал видеть своего сына с книгой в руках.

Кто-то может сказать, что я делаю из него Наполеона. Действительно, в данный момент я задел его гордыню, тщеславие и сумел их направить в нужную сторону. Но завтра нужно будет придумывать что-то еще! Нет ничего интереснее, чем быть соработником Богу в созидании личности другого человека, если она тебе вверена. Конечно, я никогда не буду ничего советовать человеку на улице или даже в храме. Но если речь идет о ребенке или о духовном сыне, который вверил себя мне в послушание, то горе мне, если я не скажу, как ему поступить.

‒ На ваш взгляд, чувство отцовства ‒ врожденное, или хорошим отцом можно стать по мере накопления соответствующего опыта?

‒ Чувство отцовства такое же врожденное, как и чувство материнства, но его надо в себе развивать. А это зависит от множества факторов, в том числе и от того, какой окажется мать семейства. Если жена не очень умна: требует от отца, чтобы тот стирал пеленки и хочет какой-то свободы, ‒ в такой ситуации быть хорошим отцом очень тяжело. Для развития чувства отцовства нужны условия: та же иерархия отношений.

Если мы хотим идеала, то должны идеально относиться друг к другу, а это возможно только через постоянную работу над собой, через послушание, через веру. В этом смысле идеален христианский брак: когда у супругов есть общий духовник, который выстраивает их отношения к лучшему, помогает женщине перенести какие-то скорби, располагает мужчину к большей любви, к большей ответственности.

Во многом чувство отцовства у мужчины зависит от женщины, которая рядом. Если мужчина не готов быть главой семьи, женщина может расположить его к этому. Возможно, в Царствии Небесном она будет жить на триста этажей выше его, но здесь у нее есть цель поставить его во главе для блага семьи.

Без иерархии ничего не работает, противоположное ей состояние – анархия. Мать является посредницей в отношении отца и детей, она должна говорить детям, что отец главный. Так же и отец, являясь посредником между матерью и детьми, должен говорить, что дети должны обожать свою мать. Каждый выгораживает другого. Если вдруг дети почувствуют из уст мамы в отношении папы неправильную интонацию ‒ это катастрофа. Но даже если у тебя сегодня всё выстроено, всё хорошо, это не значит, что можно почивать на лаврах.

Отец ‒ это такое звание, подтверждать которое приходится каждый день. Стоит чуть расслабиться – и благополучная ситуация изменится моментально. Отцовство, как и материнство, – это труд. В первую очередь труд над собой. Все спрашивают, как потрудиться над детьми, чтобы они стали лучше. Потрудись над собой – и Господь подскажет тебе.

Беседовала Оксана Северина

Он собирался снимать фильмы, но стал сначала дворником, а потом пастырем

5 фактов об отце Димитрии

• 
  До прихода в Церковь снялся в пяти фильмах. Первая роль -- в восьмилетнем возрасте в телефильме «Приключения Тома Сойера».
• 
  До рукоположения в диаконы работал дворником, убирал территорию около резиденции Патриарха и канцелярии Московской Патриархии.
• 
  Много лет возглавлял приход храма Священномученика Антипы на Колымажном дворе. Среди его духовных чад немало актёров театра и кино. Ныне служит настоятелем храма Святителя Николая на Трёх Горах.
• 
  Имеет восемь детей. Жена Любовь Вячеславовна - дочь известного скульптора Вячеслава Клыкова.
• 
  В начале этого года возглавил Управление по работе с общественными объединениями и организациями Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ.

Димитрий Рощин родился в 1973 году в звёздной семье. Мама - актриса Екатерина Васильева, отец - драматург и прозаик Михаил Рощин. Димит­рий окончил ВГИК, хотел работать режиссёром. Но за несколько дней его жизнь круто изменилась, и он уже 20 лет служит Церкви.

Поездка в деревню заменила Петербург

Ваша мама рассказывала, что крестила вас ребёнком, и тогда же крестилась сама. И что этому событию предшествовало чудо. Какое?

Мне было года два, я жил с родителями на даче. Как-то ночью мне вдруг стало очень плохо. Родители разыскали детского врача - женщину, которая буквально спасла мне жизнь. Её звали Екатерина Трубецкая. Благодаря ей мама стала общаться со священниками, познакомилась с отцом Владимиром Волгиным, который впоследствии стал и её, и моим духовным отцом. Поворотным стал 1995 год, когда я окончательно пришёл к вере.

Что тогда произошло?

Мне было 22 года. Собирался переезжать в Петербург, где ждали серьёзные проекты, связанные с кино, с питерской богемой. Но перед этим я пришёл за советом к отцу Владимиру Волгину. В тот период с ним были сложные отношения из-за моего охлаждения к Церкви. Я сказал, что хочу куда-нибудь ненадолго уехать, чтобы отвлечься от суеты, сосредоточиться. «А не хочешь ко мне в деревню? - предложил он. - Помнишь, какой там чудный лес?» Мне понравилась эта идея. В итоге в Петербург я так и не отправился.

Произошёл стремительный и чудесный переход. Меня словно взяли из одного места и поставили в другое. Хорошо помню момент, когда пришла уверенность, что Бог есть. Помню и место, и время, и даже как светило солнце. В этом не было экзальтации. Просто явное и ясное посещение. От меня требовалось откликнуться на призыв, и я это сделал. Стало ясно, что я уже никогда не уйду из Церкви и что буду священником.

Общение со старцем

Трудно было сделать такой шаг?

Да, было страшно, мучили сомнения. Какой из меня пастырь? Я и сейчас продолжаю считать себя недостойным. Но, слава Богу, мой духовный отец всегда рядом и напоминает о моём долге и ответственности. Особой помощью для меня является благословение старца Иоанна Крестьянкина.

Расскажите о вашем общении с отцом Иоанном.

Я никогда не спрашивал у него, как поступать, что делать. Общение с таким человеком - это прежде всего радость присутствия. Сам образ отца Иоанна полагал конец любому сердечному смущению. Сегодня Церковь находится в сложном положении, потому что мы говорим о святости, проповедуем её, но сами не в состоянии показать достойный пример. А тогда достаточно было подвести человека к отцу Иоанну, который обнимал его, говорил несколько слов, - и человек менялся, потому что видел перед собой святость.

Начинал дворником в Чистом переулке

Режиссёрское образование помогает вам?

Безусловно. У священника труд собирателя, как и у режиссёра, который из многих разрозненных компонентов составляет нечто целое. Но служение священника гораздо шире. Здесь сходятся воедино все самые серьёзные мужские профессии. Священник - и учитель, и врач, и строитель, и воин, и миротворец. Когда я учился во ВГИКе, мы обсуждали, кто такие супермены, и я сказал, что это… священники. Передо мной был тогда образ отца Владимира Волгина, я видел его труд, его человеческую мощь, его влияние на других людей. Поэтому я выбрал его в учителя и не прогадал.

Ваша мама была счастлива, что вы стали священником. А как к этому отнёсся отец?

Одобрительно. Но он был далёк от понимания того, что такое Церковь, хотя в последние годы исповедовался, причащался, пытался читать Евангелие и молиться. Ему, как многим отцам, хотелось практической пользы, моего карьерного роста. А меня поначалу благословили работать дворником в Московской Патриархии в Чистом переулке. Полгода трудился в этой должности. Отец жил неподалёку и выходил ко мне покурить. Сядет на лавочку, а я в это время лёд колю или снег убираю. «Хорошо, - говорит, - я рад, что ты рядом с Патриархом». Он не знал, что я дворник, думал, что я вышел размяться, а работаю в самом престижном кабинете, бок о бок со Святейшим.

Вашим прадедушкой был выдающийся педагог Антон Макаренко. Сегодня мы знаем, что он вырос в религиозной семье и был верующим. Вы используете его опыт в воспитании своих детей? Насколько вам близок его образ?

Очень близок. На Западе, кстати, внимательно изучают опыт Макаренко, а мы про него как-то забыли. Я считаю, что это вершина русской педагогики. Не знаю, насколько я использую его опыт, но в юности зачитывался и «Педагогической поэмой», и «Флагами на башнях». Думаю, что-то во мне отложилось. Но вообще заниматься воспитанием по какой-то теории вряд ли возможно. Детей формирует не теория, а атмосфера в семье. Мне очень нравится ответ митрополита Антония Сурожского: «Не знаю, как воспитывать детей, но знаю, что над ними надо молиться».

Беседовала Елена АЛЕКСЕЕВА

Общество Духовное зрение. Протоиерей Димитрий Рощин: «Главная установка для наших детей – быть верными Богу, Родине, чести» Андрей Самохин Отец Димитрий – весьма популярный среди московской интеллигенции священник. И дело не только в «звёздном» происхождении: его мать – актриса Екатерина Васильева, отец – драматург Михаил Рощин. Несмотря на ещё достаточно молодой возраст, это «крепкий», серьёзный батюшка, сочетающий ответственное пастырское служение и социальную активность. О ней мы и говорим с ним на втором ярусе старинного московского Храма священномученика Антипы на Колымажном дворе, где о. Димитрий протоиерействует.

Именно в таких беседах и закладывается в детские души «главная установка».

Отец Димитрий, у вас при храме создано «Общество православных стоматологов Москвы». В принципе, понятно: храм носит имя священномученика Антипы, который считается особо действенным помощником при зубной боли. Но как пришла такая мысль?

Общество стоматологов - это не наша идея, а полностью инициатива самих стоматологов. Надеюсь, что она будет иметь количественное развитие.

- Отсюда пойдут православные зубоврачебные кабинеты?

Да, нет, конечно. Общество не ставит задачей создавать клиники, просто это объединение медиков, разделяющих православные взгляды и, возможно, что с помощью такого объединения число православных стоматологов будет расти. Они решают в обществе нравственные, может быть какие-то идеологические проблемы, оказывают друг другу помощь, но не занимаются с его помощью коммерцией. Я, честно говоря, слабо контролирую этот процесс: участвовал в нескольких заседаниях общества, так сказать, напутствовал, и надеюсь, что это движение будет развиваться в нужном направлении, не уклоняясь никуда.

Протоиерей Димитрий Рощин.

Не кажется ли вам сегодня определённой данью моде прибавление к профессиям титла «православный»? Понятно, что это востребовано обществом, которое среди волн определённой нестабильности чувствует неколебимую нравственную высоту Церкви. Но когда читаешь в рекламных объявлениях «православный таксист» или даже «православный сантехник», то невольно на уста просится улыбка: это что же, значит, гайки он вместо мата крутит с молитовкой?

Я никогда не возьму сам и не посоветую другим брать, куда бы то ни было на работу человека только потому, что он объявляет себя «православным». Это нонсенс. На работу нужно брать профессионала, с вероисповеданием это никак не связано.

Но ведь, считается, и не без оснований, что православный христианин не будет врать, воровать, приходить на работу пьяным, разве не так?

Это всё подразумевается, но этого мало. Мы живём сейчас в таком обществе - я пытаюсь уйти от резких слов - в обществе, которого не существует. У нас просто нет никакого общества…

- Как это понимать?

Вот так и понимать. Есть отдельные личности, какие-то группировки по профессиям, интересам, которые выживают в тех рамках, которые им удалось как-то оформить и огородить вокруг себя. Искать среди них какие-то «столпы» и твёрдые основания нет никакого смысла.

Получается, что когда какие-то компании, группы людей пытаются в своей коммерческой деятельности использовать «православный бренд», то они во многом злоупотребляют доверчивостью людей?

Да, это часто именно так и бывает.

У вашего храма есть ещё одно интересное направление работы - детский православный палаточный лагерь «Лесной городок», который вы организуете каждое лето. А это откуда пошло?

К нам пришли несколько лет назад интересные ребята из филиала организации, которая называется «Норд-Русь» - Национальная Организация Добровольцев. Её сфера деятельности - внешкольное воспитание детей и юношества в православном, патриотическом духе. Они рассказали, что ведут начало от движения «потешных», основанного по наказу государя Николая II педагогом Антиохом Луцкевичем в 1908 году как ранняя подготовка к воинской службе. Затем этот опыт в виде «дружины юных разведчиков» развил и расширил, сделав всероссийским, штабс-капитан Пантюхов. А после него уже в эмиграции в Югославии выдающийся общественный деятель Русского Зарубежья Борис Мартино создал Организацию Российских Юных Разведчиков. Это движение иногда называют «православным скаутством», хотя это и не совсем верно.

Сначала я отнёсся к ним с осторожностью, но присмотревшись внимательнее и получив благословение священноначалия, пустил их под своё крыло без всякой официальной «вывески». Это стало называться «Детским историческим клубом» при приходе. Ныне в нём состоят 40 подростков. Главное отличие этого движения от скаутского - то, что оно имеет под собой колоссальную педагогическую базу. Московской Духовной Академией и приходом нашего храма выпущены уже две книги по организации приходской работы с детьми: «Малыши на приходе» и «Дети на приходе: опыт создания подросткового объединения». Первая излагает принципы составления комплексных программ работы с детьми младшего школьного возраста (6-10 лет) и конкретные рекомендации, которые помогут организовать систему занятий с детьми в церковной общине. Вторая - обобщает опыт работы не только приходского детского клуба и летнего лагеря, но и многих поколений православных педагогов.

В детском православном лагере «Лесной городок».

- Что ждёт детей в вашем лагере?

Сам лагерь у нас организуется каждый годс православной школой села Рождествено, что в Тверской области, и «Русской Школой» Твери на полуострове между реками Созь и Чернавка. Там чудесная природа: сосны, земляничные поляны. За две смены в программе лагеря принимают участие до ста детей от 8 до 12 лет.

Традиционно лагерь разбит на четыре «дозора» (Северный, Южный, Западный, Восточный) - это такие небольшие отряды по 10-12 человек, которые живут немного обособленно, собираясь на общие дела и занятия. Это позволяет сохранить тихую атмосферу, где каждый дозор живёт своей насыщенной жизнью. В лагере присутствует и вся «походная» романтика: с кострами, дежурствами, ориентировкой в лесу, рыбалкой. С ребятами занимается профессиональный орнитолог. Мальчики учатся фехтовать на мечах и другом историческом оружии, девочки делают тряпичных кукол, плетут бисерные украшения и красивые пояски. Разумеется, всё делается с молитвой.

Какие самые главные «установки» и навыки должны вынести дети из занятий в историческом клубе и летнем лагере?

Быть верным Богу, Родине, чести - есть такая формула. Главные же навыки - это духовное оружие в виде православной молитвы, православного миросозерцания, которое прививается без надрыва, в игре, но твёрдо и последовательно.

Люди, которые развивали это движение в эмиграции, находились в отчуждённой, часто враждебной среде и хотели духовно вооружить своих детей. Сегодня мы делаем попытку «реставрировать», возродить заново те русские православные начала и их носителей. А реставрация эта может произойти только силою Святого Духа и только в Церкви. Отец Иоанн Крестьянкин, совершенно искренне не считавший себя кем-то особенным, говорил, что для того, чтобы на русской земле появились такие люди, как он, должны смениться пять-шесть воцерковлённых поколений. Может быть, мы первое поколение, а может быть, ещё «нулевое». Мне сорок лет, про наше поколение отец Иоанн Крестьянкин сказал «миленькие, но гниленькие». И вот нам надо каждому из этого «поколенческого» болота на твёрдую почву выбираться.

- По идее духовно вооружать детей должны были бы воскресные школы при храмах…

У меня с самого начала не было желания организовывать классическую воскресную школу, поскольку считаю, что в практике приходской жизни - это провальный эксперимент. Почему? Я основываюсь на словах покойного Патриарха Алексия, который сказал в начале 2000-х, что поколение, которое ходило в 90-е годы в воскресные школы, мы для Церкви потеряли - в церковной ограде из них остались единицы. То, что делается у нас - это более живая история: дети вырастают внутри неё и готовы будут приводить в неё своих детей, а некоторые и работать как педагоги. На это мы надеемся и на это работаем. Такие начинания - «товар» штучный, мы сами, например, не смогли бы его «тиражировать». Но наработанные рекомендации, методики, безусловно, помогут другим приходам создавать нечто похожее и в тоже время - иное, чем у нас.

Из православной среды звучали и сейчас звучат иногда голоса, призывающие отгородиться от этого мира, который катится в тартарары. Мол, всё равно его уже не исправить, а повредиться можно, так пусть у православных будут свои закрытые школы, институты, свои предприятия, хозяйства, театры, спорт, в конце концов…

Идея эта абсолютно утопическая и неправильная. И не потому, что нереализуемая, а потому, что гордая. У нас часто благие общественные православные начинания погибают под тяжестью «величия» идей, которыми люди пытаются обрамить свою деятельность. Мы часто не можем просто дать голодающему кусок хлеба, а должны подвести под это идею спасения всего человечества. Такая гипертрофированная самооценка - боль нынешнего состояния нашего православного общества и нашей культуры.

То, что сегодня какая-то часть нашего народа переходит от состояния полного неведения о том, что такое христианство и православная церковь, к некоторому первоначальному пониманию их смысла - это настоящее чудо, основанное на крови наших новомучеников и больше ни на чём. Церкви не надо создавать какое-то отдельное общество, она сама - это общество. Её члены во все времена гонимы, если живут и действует по Христу. Церковь Христова всегда находится в состоянии войны с князем мира сего. И никакой уютной отдельной «экосистемы», «резервации», где всё будет мирно и гладко христиане не могут себе создать по определению. Пока они христиане, они обязаны нести свет миру и действовать в нём, а не укрываться в искусственные мирки.

Как вести себя церкви и церковным людям в ситуации усиливающейся внешней агрессии мира? У многих православных при виде некоторых нынешних бесчинств, наглой пропаганды безнравственности, кощунств кулаки сжимаются…Церковь ведь наша не зря называется «воинствующей» …

Надо не забывать, что наша брань не против плоти и крови, а против духов злобы поднебесной. Вот этот храм по ельцинскому указу 1992 -го года был официально передан Русской Церкви от Государственного Пушкинского музея. С 1996 года мы занимались «отбиранием» храма у музея и закончился этот процесс по милости Божьей только в 2005 году. В ходе почти десятилетней борьбы звучали разные предложения: надавить на музей, прислать ОМОН, казаков. Но мы не встали на этот путь, ходили крестными ходами, молились и, в конце концов, получили ключи от этого храма и, возможно, некоторых прихожан из числа музейных работников.

Что касается тона нашей Церкви по отношению к оскорбителям, считаю самым правильным не отвечать на оскорбления никак, не ввязываться в предлагаемую нам драку, заведомо чуждую и проигрышную для нас. События последних лет показали, что Русская церковь не готова ни к какой форме внешней информационной «войны» с многократно превосходящим нас и поднаторевшим в этих технологиях противником. На этом поле мы всегда будем побеждаемы, поэтому не надо даже ввязываться. Сила Церкви совсем в другом.

В этом контексте я, честно говоря, весьма скептически отношусь к действенности христианской проповеди через Интернет, через другие СМИ. Помню, вышел фильм «Страсти Христовы» Мэла Гибсона, имевший большой кассовый успех. Совершенно разные люди после его просмотра впервые побежали на исповедь. Вроде бы, хорошо? Но большинства этих исповедников больше никто в храме не видел - разовое потрясение, вызванное киноискусством, не отложилось глубоко в душе. Чтобы неверующий или «маловерующий» человек реально начал менять свою жизнь требуются годы кропотливого труда священника, общины, благодать Духа Святого. Никакими разовыми выплесками искусства, медиасредств эта задача не решается.

- Разве было бы лучше, если бы Церковь совсем ушла с «медиаполя»?

Любимое выражение отца Иоанна Крестьянкина: «Всё должно быть естественно». Наша Церковь развивается естественно, она прирастает людьми. Не философскими доктринами или идеологиями, а людьми. В Церковь приходят, в том числе, журналисты, блогеры, создатели сайтов. И они пытаются на своём уровне делать что-то полезное для Церкви. Это естественно. А пытаться искусственно создавать некие церковные «медиа-рупоры», заниматься «информационными кампаниями» - это, как раз, на мой взгляд, неестественно.

В тюрьме тоже справляют Пасху Христову.

Кроме информационной сферы у Церкви ведь есть и другие социальные сферы служения: армия, больницы, тюрьмы, детские дома, приюты.

Вы перечислили сферы исконной и естественной социальной активности Церкви,это дела милосердия, благотворительности, армейского и тюремного служения. Это наша территория. И на этой территории священнослужитель лично встречается с теми, кто в нём нуждается. Это принципиальный момент.

Отец Димитрий, не бывает сегодня так, что батюшка или архимандрит в монастыре с увлечением занимается десятью общественными и хозяйственными делами, а спасение вверенных ему душ паствы или братии - в небрежении?

Хороший администратор и плохой священник - так не очень бывает. Если ты успеваешь и там, и там, паства к тебе тянется, и храм не пустует. Все происходит за счёт людей. У меня пока ещё не такой большой опыт священства, но я уже давно понял - надо «отталкиваться» от инициативы прихожан. Меня спрашивают: «Батюшка, а давайте, вот такое создадим». Отвечаю: «Давайте». «А вы возглавите?» «Возглавлю, если вы будете этим заниматься». В таком случае я дам своё имя, какие-то ресурсы, связи. Самому же «высасывать из пальца» инициативы, которые ты не знаешь, как и с кем будешь реализовывать, это неправильно.

Если бы наш храм был, например, поблизости от больницы, то, наверняка, образовалось бы какое-то «больничное служение». А у нас храм рядом с «храмом искусств». Паства у меня непростая, я бы сказал «тугоплавкая». Мне приходится выкладываться «по полной». Специфичность наших прихожан, тех же актёров, в том, что процесс принятия Христа, Христовых заповедей растягивается на годы.

Православный священник в российской армии - давно уже привычная фигура. Фото: Алексей Исаев / «Файл-РФ».

Я сам вырос в этой среде и знаю, что она мало похожа на настоящую человеческую жизнь… Если такой человек начинает просто уклоняться от общих для среды грехов, это уже очень много значит. И если однажды становится публичным фактом то, что такой-то известный актёр или режиссёр, писатель, художник является православным воцерковлённым человеком, то это само по себе - колоссальная проповедь. Дается это с большим трудом. Скажу честно, я это тяжёлое поприще не выбирал. В своё время, когда пришёл в Церковь, мой духовный отец служил в курской епархии. Там и я собирался служить и жить, совершенно не думая, что мне предстоит служение в самом центре столицы в храме, куда ходят актёры. Так, видно, было Богу угодно.

Мне действительно легче с ними общаться, находить общий язык, поскольку я сам из актёрской, театральной семьи, закончил ВГИК. Но, думаю, что ходят они ко мне не поэтому, а потому, что я знаю закулисье этого мира, и мне их авторитет, известность безразличны. Я не робею пред ними, что облегчает общение по существу, по главным вещам.

Батюшка, вам не приходило в голову, не было нужды вспомнить своё «киношное» образование, заняться православным кино или документалистикой ?

Ни в каком страшном сне мне не снилось, что я начал вновь заниматься кино. Я иногда вижу, как это можно правильно сделать, но в эту сторону, что называется, не хожу.

- У вас семеро детей, насколько это тяжело? То же воспитание, образование. Как не промахнуться?

Говорить, что это проще простого, не буду, но… глаза бояться, а руки делают. С первыми детьми, наверное, мы с матушкой были строже, с последующими - мягче. Я - за православную школу, безусловно, за то, чтобы их было больше. В начале у меня была мысль отдать детей в обычную среднюю школу, чтобы познали «жизнь, как она есть», но потом Господь уберёг меня от этого опрометчивого поступка.

Интересно, что преподаватели в православной школе мне сразу сказали, что чаще всего ожидают подвоха и проказы именно от детей священников. Они ведь порой считают себя этакой «элитой» среди православных сверстников.

Я недавно прочитал в одном интервью очень точное замечание: те наши православные, которые стараются воспитать своих детей «по православному», сами так не были воспитаны. Отсюда часто возникают несообразности, ведь на уровне подсознания мы неизбежно воспроизводим архетипы воспитания, которое сами получили. У меня вот не было православного воспитания, и поэтому я постоянно советовался по этим вопросам со своим духовным отцом. Чего и другим желаю. Всё надо начинать заново. Возможно ли это? С Богом всё возможно. Мы непременно будем совершать ошибки, но идти по этому пути просто необходимо.

- Согласна ли была ваша супруга с вашим выбором для детей?

Моя матушка со мной всегда согласна. Это даже не православный, а просто естественный закон. Достоинство женщины в том, что она идет за мужем . При этом муж, безусловно, должен «соответствовать». У меня в гостях была однажды семейная пара, и супруг, видя, как я «командую» своей матушкой, сказал: «Вот бы и ты была, как матушка Люба! Жена же ему резонно ответила: «Если бы ты был, как отец Димитрий, и я была бы как матушка Люба!».

Для кого-то из ребят это - первое причастие. Фото: Алексей Исаев / «Файл-РФ».

Мы живём во времена тяжёлые, некоторые считают их последними. Как противостоять всему тому злу, что, ежедневно усиливаясь, атакует наши души? Я знаю, вы скажете: пост, покаяние, молитва, но, может быть, нам всем нужно ещё что-то предпринимать сегодня, чтобы противостать этому валу зла?

Вы меня простите, но в самом вашем вопросе разлит этот дух апостасии, о котором вы говорите. Его сегодня задают все подряд, принимая естественный ответ священника «пост, покаяние, молитва» за некую формальность: мол, ну это мы знаем, а что ещё, какое нам оружие ещё сильнее взять?

В том-то и дело, что оружия сильнее просто нет. Человеку, который действительно знает, что такое пост, покаяние и молитва, даже в голову не придет мысль о каких-то иных средствах взаимодействия с этим миром и, в том числе, противодействия злу. Человек, овладевший этим духовным оружием, поистине, победоносен и свободен. А попытки «бить врага его же средствами », всяческие ухищрения и технологии - это всё детский лепет.

Беда наша сегодня в том, что мы прекрасно изучили страсти человеческие, чувствуем все извивы мирового зла, но не знаем и не говорим внятно человеку, и прежде всего - себе, что же делать, чтобы уклоняться от этих страстей, и как побеждать в себе самом это зло.