Иерей Александр Шумский: Любовь к Родине учит любви к Богу. Начинается обратный отсчёт? (Священник Александр Шумский)

родился в 1954 году в Москве. Окончил исторический факультет Московского государственного педагогического института им. В.И. Ленина (МГПИ). Кандидат педагогических наук. Клирик храма свт. Николая Мирликийского в Хамовниках. Автор более сорока статей и очерков. Печатался в газетах «Десятина», «Дуэль»; в журналах «Глаголы жизни», «Россия православная», «Новая Книга России», «Москва», в нескольких тематических сборниках.

CЛОВО О ЛЮБИМОМ ОТЦЕ

Ист.: http://www.pravoslavie.ru/smi/1628.htm

О Святейшем Патриархе Московском и всея Руси Алексии II написано уже очень много. Я не буду повторять те высокие и заслуженные слова, которые неоднократно произносились в адрес Его Святейшества. Скажу лишь – он один из самых выдающихся архипастырей за всю историю Русской Православной Церкви.

Отличительной особенностью почившего Предстоятеля Русской Православной Церкви была его любовь к церковной службе. Он служил более двухсот литургий в год в самых разных местах нашей необъятной Родины! Невозможно понять, как ему удавалось выносить столь запредельные нагрузки. И ведь при этом он успевал, говоря светским языком, работать с документами и решать поистине мировые проблемы. Святейший Патриарх – яркий пример того, что для истинно верующего человека не являются препятствиями законы пространства и времени. Святейший служил очень спокойно и удивительно эстетично. В его движениях, манерах, выражении лица всегда высвечивалась особая красота, которой нет нигде, кроме Православия. Я помню, меня буквально охватил озноб или, как сказал бы Константин Леонтьев, «священный ужас», когда я впервые увидел Патриарха Алексия, выходящим из царских врат Успенского собора Московского Кремля. Это было поистине Торжество Православия.

Для нас, которым уже за пятьдесят, служение в Успенском соборе Святейшего Патриарха было словно прекрасный сон. Разве могли мы представить в какие-нибудь семидесятые годы прошлого века, что произойдет подобное событие?! Я особенно благодарен Его Святейшеству за возведение часовни в честь иконы Божией Матери «Иверская» на Красной площади. Приходя туда по установленному графику читать акафист, я, поверьте, не могу сдержать слез. Для молодых священников Иверская часовня привычна. Многим из них она знакома с юности, если не с детства. А в пору моих детства и юности через это место проходила исключительно военная техника на параде седьмого ноября, и сама мысль о часовне здесь, при входе на Красную площадь с Мавзолеем В. И. Ленина, могла привести человека в психиатрическую больницу. Уверяю вас, что в те советские времена подобная идея звучала не менее фантастично, чем полет человека на Марс.

Поэтому, без всякого преувеличения можно сказать – Иверская часовня настоящее чудо, как и храм Христа Спасителя, и многое другое. И вообще при Патриархе Алексии Москва преобразилась, снова оделась небесным золотом и, конечно, стала реальным центром православного мира. И был бы сегодня жив великий норвежский писатель Кнут Гамсун, он, не сомневаюсь, повторил бы свои слова столетней давности: «Москва – нечто сказочное. Мне приходилось ступать на почву всевозможных стран света, и я повидал кое-что, но чего-либо подобного Москве я никогда не видел».

А крестный ход в день празднования равноапостольных Мефодия и Кирилла учителей Словенских! Вы только представьте – поток московского духовенства, сияющий праздничными облачениями, плавно и торжественно движется по брусчатке Кремля с пением тропаря праздника. Диаконов со множеством кадил возглавляет архидиакон Андрей Мазур, сам облик которого не может никого оставить равнодушным. Всегда степенный, с пышными белоснежными волосами, с потрясающим неповторимым по красоте тембром голоса – отец Андрей неотделим от Святейшего Патриарха Алексия. Его служение без сомнения добавляет одну из ярчайших красок к церковному благолепию. Мне посчастливилось много раз вместе с другими диаконами сослужить с отцом Андреем, поскольку Патриарх Алексий, почитавший нашу храмовую святыню икону Божией Матери «Споручница грешных», как минимум раз в год одаривал нас своим посещением и служением.

Архидиакон Андрей ни разу не показал своего превосходства нам простым диаконам, ни разу ни на кого не повысил голос. Необычайная доброта и широта этого человека удивительно гармонировали с такими же личными качествами Его Святейшества. Однажды, на втором году моего диаконского служения произошел следующий курьезный случай. В день празднования нашей храмовой святыни мы с другим диаконом кадили Святейшего Патриарха Алексия, возвышающегося в середине храма. И вдруг центральная цепочка моего кадила предательски обрывается, и оно начинает вихляться в разные стороны. Святейший строго и недовольно взглянул на меня. Моему расстройству не было предела – но надо же, именно в такой момент так опростоволоситься. К тому же я поймал на себе весьма выразительный взгляд патриаршего секретаря. В конце службы я совершенно подавленный подошел к архидиакону Андрею и сказал: «Какая досада – в такой момент отлетела цепочка. Позор! Что же теперь делать?!» Отец Андрей отечески прикоснулся к моему плечу и, вздохнув, мягко так ответил: «Не расстраивайся отец. Всему приходит свой конец и кадилу тоже. Вот я помню кадили Патриарха Пимена, так там все дно у кадила отлетело, а тут всего лишь цепочка. Ты, когда будешь подходить под благословение к Святейшему, попроси прощения и все будет нормально». Я так и сделал. Святейший, с улыбкой посмотрев на меня, сказал: «Да ничего, все мы ошибаемся». Согласитесь, такие слова дорогого стоят.

Есть у меня и сугубо личные основания для благодарности Патриарху Алексию. Теперь об этом можно сказать. До 1998 года моя семья, состоявшая к тому времени из супруги и семерых детей (восьмая была уже на подходе), ютилась в крохотной квартирке (26 кв. м) на Красной Пресне. Все мои попытки по официальным каналам улучшить жилищные условия семьи потерпели неудачу. В лучшем случае нам предлагали жилье где-нибудь в Марьино возле газовой трубы с горящим факелом, да и то в отдаленном будущем, поскольку жилые дома там были в начальной стадии строительства. Префект центрального округа, к которому я попал на прием, продемонстрировал свое явное недоброжелательство по отношению к духовенству и с видимым удовольствием, отчетливо произнося каждое слово, заявил: «Вам, отче, в центре Москвы никогда ничего не светит, даже не надейтесь». Мы с супругой отнеслись к этому спокойно – что же делать, будем терпеть, есть люди, у которых положение и похуже нашего. Однажды я поделился своими грустными мыслями с одним известным архимандритом, человеком высокой духовной жизни, которому полностью доверяю, и он неожиданно дал мне такой совет: «А ты, отец Александр, обратись непосредственно к Патриарху. Если сумеешь сам к нему подойти, он обязательно поможет». Я говорю: «Да как же, батюшка, я к нему вот так запросто подойду, да еще с такой просьбой. Это же нереально». Архимандрит ответил: «Ну, я тебе сказал, а ты уж там сам смотри». Выйдя от архимандрита, я даже с некоторым раздражением подумал: «Старец дает какие-то немыслимые, фантастические советы». Прошло совсем немного времени после этого разговора, и Святейший Патриарх приехал к нам в храм на праздник в честь нашей иконы. Я все-таки решил попробовать поступить по совету архимандрита и заранее составил письмо, в котором излагал свою жилищную проблему. Подумал, подойду к Патриарху, а там будь, что будет. И вот этот момент настал. В конце литургии в алтаре все по очереди подходили под благословение к Его Святейшеству. Задерживаться для разговора имели право только маститые протоиереи, а мы, маленькие, тем более диаконы, должны были тут же, по получении благословения, отходить в сторону. Я взмолился Божией Матери, подошел к Святейшему, взял у него благословение и сказал: «Ваше Святейшество! Помогите! У меня семья многодетная, семеро детей, скоро родится восьмой, живем как в матросском кубрике на 26 квадратных метрах. Чего я только не предпринимал, везде отказывают». Святейший с улыбкой произнес: «Да, в кубрике семерым тесновато. Пиши прошение, рассмотрю». Я говорю: «А я уже написал». Он опять улыбнулся и взял прошение. Прошло меньше недели и мне сообщают из Патриархии, что письмо Его Святейшества на имя мэра Москвы Ю. М. Лужкова готово, и я могу его забрать. С этим письмом я поспешил в мэрию, и вскоре наша семья переехала в большую квартиру возле станции метро «Сухаревская». Копию этого письма, написанного неформально (так ходатайствуют только за близких людей), мы в семье храним как реликвию, как знак подлинной отцовской любви. Через год Святейший вновь был на праздновании нашей иконы, и после трапезы я подошел к нему поблагодарить за помощь. В ответ он пошутил: «Ну что, теперь посвободнее, чем в матросском кубрике?» Святейший, оказывается, все помнил.

Особые, дружеские отношения были у Его Святейшества с нашим настоятелем протоиереем Димитрием Акинфиевым. Они ровесники, когда-то вместе трудились в пенсионном комитете. По просьбе отца Димитрия Святейший Патриарх благословил меня рукополагаться в сан иерея. После рукоположения 19 декабря 2005 года Святейший назначил меня штатным священником нашего храма. Когда настоятель тяжело заболел и попал в больницу, Патриарх благословил доставить туда икону Божией Матери «Споручница грешных». Перед иконой был отслужен молебен, а затем протоиерей Димитрий в последний раз приложился к святыне. Вскоре он отошел ко Господу. Накануне отпевания Святейший приехал к нам в храм проститься с отцом Димитрием. Скромно вошел боковыми дверями, долго стоял у гроба, молился. Потом поговорил с нами, расспросил о реставрационных работах, всех благословил и тихо уехал. Все просто, по-отцовски.

Но самое сильное впечатление оставила у меня молитва Патриарха Алексия. Он умел по-настоящему молиться, и его молитвенное состояние передавалось всем, кто сослужил с ним. Он воистину был молитвенником и печальником за Русскую Православную Церковь и наше Отечество. Меня, как младшего диакона, всегда ставили по окончании патриаршей литургии потреблять Святые Дары. А Святейший Патриарх, перед тем как покинуть храм, когда все ожидали его у солеи, входил в алтарь и в одиночестве несколько минут молился у престола Божия. Я естественно незаметно наблюдал за ним, стоя у жертвенника. Каждый раз, созерцая это величественное зрелище, я испытывал особый восторг и подъем духа. Святейший, конечно, не замечал диакона у жертвенника. Он стоял, лицо его сияло тихим молитвенным вдохновением, глаза были прикрыты. Если бы вдруг разом замироточили все иконы нашего храма, я не испытал бы большего потрясения. Каждый год я ждал этого мгновения.

Свидетели двух последних богослужений Святейшего Патриарха в один голос утверждают, что он пребывал в состоянии небывалого духовного подъема. Именно этот духовный подъем Патриарх Алексий передал нам как свое великое завещание. Будем же достойными детьми и учениками нашего любимого Отца! Код для вставки статьи на сайт / в блог Скрыть результат показа Священник Александр Шумский Слово о любимом Отце Святейший Патриарх, перед тем как покинуть храм, когда все ожидали его у солеи, входил в алтарь и в одиночестве несколько минут молился у престола Божия. Я естественно незаметно наблюдал за ним, стоя у жертвенника. Каждый раз, созерцая это величественное зрелище, я испытывал особый восторг и подъем духа. Святейший, конечно, не замечал диакона у жертвенника. Он стоял, лицо его сияло тихим молитвенным вдохновением, глаза были прикрыты. Если бы вдруг разом замироточили все иконы нашего храма, я не испытал бы большего потрясения.

«О чем шумите вы, народные витии?»

Городничий: …Должен вам заметить и об учителе по исторической части. Он ученая голова – это видно, и сведений нахватал тьму, но только объясняет с таким жаром, что не помнит себя. Я раз слушал его: ну, покамест говорил об ассириянах и вавилонянах – еще ничего, а как добрался до Александра Македонского, то я не могу вам сказать, что с ним сделалось. Я думал, что пожар, ей-Богу! Сбежал с кафедры и что силы есть хвать стулом об пол. Оно, конечно, Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать? от этого убыток казне.

Лука Лукич: Да, он горяч! Я ему это несколько раз уже замечал... Говорит: «Как хотите, для науки я жизни не пощажу».

Городничий: Да, таков уже неизъяснимый закон судеб: умный человек – или пьяница, или рожу такую состроит, что хоть святых выноси.

Лука Лукич: Не приведи Бог служить по ученой части! Всего боишься: всякий мешается, всякому хочется показать, что он тоже умный человек.

Н.В. ГОГОЛЬ. «Ревизор» .

13 марта на Русской Народной Линии появилась очередная статья постоянного ее автора – священника Александра Шумского «Почему я против создания “Народной Комиссии” по общественной реабилитации Григория Распутина».
http://ruskline.ru/special_opinion/2017/mart/pochemu_ya_protiv_sozdaniya_narodnoj_komissii_po_obwestvennoj_reabilitacii_grigoriya_rasputina/

Зубодробительный стиль отца Александра общеизвестен.
О таковых Г.Е. Распутин обычно говорил: «Нигде солнышка не проглянуло».
Однако есть и «любители», которым всё это по вкусу. Некоторые поминают при этом даже Кронштадтского Пастыря, также, мол, нередко произносившего «грозные слова», забывая при этом, что делал это отец Иоанн с церковного амвона, а не строчил статьи в «Биржевые ведомости». Да и сегодня он вряд ли бы нарочито направлял свои проповеди на интернет-сайты, пусть хотя бы даже и на ту же Русскую Народную Линию.
И самое, пожалуй, главное: «грозные слова» о. Иоанн Сергиев позволил себе произносить лишь после того, как состоялся как священник, получив всероссийскую известность, как молитвенник и пастырь.
Что же касается нашего героя, то его стиль и манеры (все эти его «удары наотмашь») напоминают скорее о других персонажах нашей церковной истории, отличавшихся как раз особой активностью в прессе: «русского Савонаролы» – иеромонаха Илиодора (Труфанова) и не менее известного представителя противоположного лагеря – священника Григория Спиридоновича Петрова.
Именно этот «неистовый» стиль публицистики о. Александра породил настороженное отношение к нему в московском Царском музее, куда он в прошлом году наладился, было, ходить чаевничать…
В отличие от «любителей» мы, признаться, не будучи «мазохистами», не в состоянии получать ни малейшего удовольствия от подобного сорта свинцовых резкостей, но при этом подчеркнем: со взглядами о. Александра не имеем ни малейшего желания спорить. Равно и к его известной манере «прикладывать» оппонентов у нас (как и у других) также давно выработался устойчивый иммунитет. Она нас нисколько не трогает: он пишет, караван же продолжает идти…
А потому речь далее мы будем вести исключительно о фактах , существующих вне всякой зависимости от любых (пусть и даже самых экстравагантных) взглядов: либо они были, либо нет.
***
Свою статью священник Шумский начинает с экскурса в прошлое:
«Невольно вспоминаются 90-е годы прошлого века, газета “Земщина”, в которой святыми объявлялись царь Иоанн Грозный и Григорий Распутин. На этой почве тогда начало развиваться так называемое “опричное движение”. Я очень хорошо знал “отцов-основателей” этого движения. Не буду называть их имена. […]
Главное чувство, которое объединяло ревнителей памяти царя Иоанна Грозного и “Царёва Друга” Григория Распутина – это крайняя экзальтация и разгорячение крови, свидетельствующие об их нездоровом духовном состоянии».
Всё, что столь картинно, напоказ «скрывает» о. Александр в процитированном нами отрывке, разумеется, не более, чем «секрет Полишинеля».
Поминая выходившую в 1990-1992 гг. «Земщину», он тем демонстрирует, что имеет в виду две известные в свое время православно-монархические организации: Союз «Христианское Возрождение», созданный в декабре 1988 г., и Братство Святого Благоверного Царя-Мученика Николая, существовавшее с февраля 1990-го по сентябрь 1992 года.
Действительно, многие братчики и «союзники» почитали Государя Иоанна Васильевича и Григория Ефимовича. Однако подобного рода мнения высказывались в отдельных , подписанных конкретными именами статьях. Ни Братство, ни Союз «ХВ» в целом никогда не ставили перед иерархией Московской Патриархии вопроса о причислении кого-либо из них к лику святых.
Главным делом Братства и Союза было прославление Царственных Мучеников.
Еще в 1988 г. В.К. Демин, А.А. Широпаев и А.А. Зеленов выпустили в связи с этим обращение к Патриарху Пимену и Св. Синоду. Вскоре была развернута Всероссийская кампания по сбору подписей за прославление Царственных Мучеников.
Заставы наших соратников стояли не только у московских и петербургских храмов, но и во многих городах Большой России.
За сравнительно короткое время собраны были десятки тысяч подписей наших соотечественников (со всеми полагающимися в таких случаях личными данными), переданные затем в Патриархию, в том числе и лично в руки Его Святейшества Алексия (Редигера).
Вряд ли, думаю, даже самому священнику Шумскому хватит духа отрицать, что это организованное Союзом и Братством движение никак не повлияло на Патриарха и Синодалов.
Пусть прославили впоследствии Царскую Семью и не как мучеников, а только как страстотерпцев, никак не учтя при этом формулировку, с которой, собирая подписи, стояли на заставах: «от жидов умученные», но и «Чистый» вынужден был, в конце концов, поставить перед государственным следствием (в связи с т.н. «екатеринбургскими останками»), пусть хотя бы и формально, вопрос о ритуальном характере убийства Царской Семьи.
Таким образом, вполне подтвердился данный в свое время во время художественной выставки мудрый совет графа Л.Н. Толстого автору одного из полотен: «Пусть ваш гонец высоко руль держит. Тогда доплывет».
В августе 2000 г. мы все доплыли …
Почему же этого главного о. Александр как-то уж очень нарочито «не примечает»?
Да ведь иначе никак не складывался бы его главный, как он изящно выражается, «паззл». Чтили, мол, еще в самом начале 1990-х «отцы-основатели» первого Русского Царя и Царского Друга, да что толку? Столкнувшись с неприятием этой идеи Синодальной комиссией по канонизации святых, ушли-де в раскол, прискакав аж к самому Диомиду.
История же с Царственными Мучениками подтверждала как раз иное. Именно потому священник-публицист «умненько-благоразумненько» решил от греха подальше отправить ее в отвал.
Этот и другие аналогичные подлоги и подтасовки он совершает подобно заправскому фальсификатору, намеренно смешивая совершенно различные времена и организации, чтобы никто не мог сыскать концов. В ход идет и просто прямая ложь . А всё во имя высшей цели: чтобы подтвердить один из главных тезисов статьи – о сектантском и раскольническом характере движения…
То есть рука об руку с пресловутым «сектоедом» А.Л. Дворкиным отец Александр создает вокруг Братства Святого Благоверного Царя-Мученика Николая и Союза «Христианское Возрождение» настоящую «черную легенду» .
«Главное – что они и их сторонники, – утверждает он, – в конечном счёте, превратились в самую настоящую секту, причём, весьма опасную. […] Потом “отцы-основатели” “опричной церкви” и часть их сторонников ушли из лона Русской Православной Церкви и подались кто куда. В частности, к извергнутому из епископского сана раскольнику-сектанту Диомиду. […] Надо помнить, что многие сектантские и раскольничьи движения начинались с самых благих побуждений. Надо ли нам сегодня идти на подобный риск?»
Однако при поверке заявленных утверждений фактами вся эта конструкция рассыпается в прах.
Назвав газету «Земщину» (помните первую цитату?), священник Шумский сам (никто ему этого не навязывал) определил временные рамки своего повествования: 1990-1992 годы.
Однако далее сей когда-то получивший, пусть и в пединституте, но все же историческое образование, автор превращает серьезный разговор в самый настоящий скомороший балаган, в котором, как сказал некогда поэт:
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…
Тут и епископ Диомид (Дзюбан), выступивший с оппозиционными заявлениями лишь в 2007 г., т.е. пятнадцать лет спустя после событий, о которых сам и завел речь наш горе-публицист.
Тут и некая «опричная церковь» – фантом, существующий исключительно в «экзальтированном» сознании слишком «впечатлительного» автора.
Во всех этих прегрешениях он, правда, почему-то пытается обвинять других. «Главное чувство, – читаем в его статье, – которое объединяло ревнителей памяти царя Иоанна Грозного и “Царёва Друга” Григория Распутина, – это крайняя экзальтация и разгорячение крови, свидетельствующие об их нездоровом духовном состоянии». (Впрочем, ничего удивительного в этом «перенесении» с больной головы на здоровую нет, о чем вам скажет любой более или менее профессиональный психоаналитик, психиатр или профайлер.)
Странные, между прочим, «сектанты» и «раскольники», постоянно апеллирующие к Патриарху Московскому и всея Руси (все обращения зафиксированы в той же «Земщине»), регулярно исповедующиеся и причащающиеся (сугубо перед каждой важной акцией) в храмах Московской Патриархии!
Никто из нас в ту пору даже и помыслить не мог о том, чтобы переступить порог зарубежной, катакомбной или старостильной церкви.
Да и нас-то (того же Л.Е. Болотина, Л.Д. Симоновича-Никшича, меня грешного и многих других), состоявших в Союзе «ХВ» и Братстве, никогда никуда из Церкви не уходивших и, более того, удостоившихся церковных наград, к каким «расколам» и «сектам», походя, припишешь, отец Александр?!
Здесь уже не об оскудении любви речь, а, увы, об отсутствии совести !
***
В приведенной в самом начале нашей статьи мемуарной записи отца Шумского бросается в глаза и еще одна странность: анонимность «отцов-основателей», имена которых, как и сама их деятельность, хорошо известны и даже достаточно полно описаны. (Можно, например, открыть ту же 900-страничную энциклопедию «Русский Патриотизм», вышедшую еще в 2003 г., и восполнить пробел в знаниях.)
Почему же отец Александр все-таки никого не называет?
Как нам кажется, тому есть две причины.
Назови автор имена, у любого думающего читателя тут же возникло бы вполне законное недоумение: кто же из них, пусть даже и в 2007-2008 гг., присоединился к Диомиду? Ответ был бы предопределен: – Никто!
Есть и другая причина, пусть более мелкая и частная: среди «отцов-основателей» отец Александр непременно должен был бы назвать известного исследователя Царского Дела Леонида Евгеньевича Болотина, с которым его связывают тесные дружеские отношения…
Всё это, однако, частности. Гораздо важнее – насколько вообще правомерно то, что написал этот священник Московской Патриархии о ведущих православно-патриотических организациях начала 1990-х. Справедливы ли все его обвинения их участников в сектантстве и расколе?
Считаю, что иначе как преднамеренной ложью и клеветой, никак не приличествующей православному пастырю, всё это трудно назвать.
Ни Братство Святого Благоверного Царя-Мученика Николая, ни Союз «Христианское Возрождение» ни во что подобное не вырождались.
Отдельные люди – да. Но разве можно в личном грехе отступничества обвинять какую-либо организацию, из которой тот или иной индивид вышел, тем более, что и само сообщество к тому времени приказало долго жить?
Используя, например, такую «логику», можно объявить Братство и Союз и главное их дело – борьбу за прославление Царственных Мучеников – делом рук неверующих либералов-западников, на том «простом» основании, что таковым стал один из заметных участников всего этого – Алексей Широпаев…
Хороши бы мы были, если по монахам-расстригам и добровольно сложившим с себя сан священникам судили о всей Церкви! (Трудно поверить, что отец Александр это предлагает. Хотя, возможно, я и ошибаюсь. Познакомившись с этим и другими его текстами я, похоже, ничему уже не удивлюсь.)
***
Кстати говоря, о статье о. Александра узнал я, будучи еще в больнице, вскоре после операции, от своего старого друга и соратника – Леонида Донатовича Симоновича-Никшича.
Сколько ни напрягали мы свою память, ни я, ни мой собеседник (а мы принимали участие во многих собраниях, совещаниях и акциях Братства и Союза) так и не смогли вспомнить Александра Владиславовича Шумского.
Между тем последний утверждает: «…Я полностью разорвал все отношения с новыми “опричниками”».
Остается, конечно, загадкой, как можно «разорвать все отношения» с тем, к чему по сути не принадлежал? А ведь в том же, например, Союзе «ХВ» были членские билеты, всю канцелярию и учет вел Вячеслав Демин…
Не исключено, конечно, что «отцы основатели» хорошенько шуганули (а они вполне могли!) тогда еще не священника, а школьного учителя (наверняка гораздо более горячего и деятельного, чем ныне), кандидата педнаук Шумского, каковой урок он хорошенько запомнил на всю жизнь. Всё могло быть…
***
Однако все эти господа-товарищи забыли, что мы, непосредственные свидетели и участники тех событий, пока еще живы и, находясь «в твердой памяти и здравом рассудке», никому не позволим распространять «бабьи выдумки» и ложь, черня святое дело, к которому, по милости Божией, мы оказались причастны!
Подобные «чуждопосетители», не сомневаюсь, будут являться еще не раз, заявляя, что и они-де «несли то самое бревно на субботнике».
Выход же я вижу только один: каждому из нас, пока еще есть время, постараться написать, как это было на самом деле , по возможности отбросив личные обиды (они, увы, были), чтобы свеча не погасла…
***
Что же касается отца Александра, то весь описанный нами «исторический экскурс» (совершенно лживый, как выяснилось) нужен ему для того, чтобы торпедировать возникший на Русской Народной Линии проект – создание «Народной Комиссии по общественной реабилитации Григория Распутина».
«“Народная Комиссия” – не слишком ли громко? – вопрошает Шумский. – Не слишком ли самоуверенно?.. Хотят того создатели “Народной Комиссии” или не хотят, но она вступает в противоречие с Синодальной комиссией по канонизации святых. […]
Главная задача “Комиссии” заключается в сборе свидетельств о благодатной помощи Григория Распутина. Я не сомневаюсь в том, что “свидетельств” будет собрано очень много. В основном – от наших замечательных и впечатлительных православных женщин.
Я уже давно служу в Церкви и по опыту знаю, как зачастую формируются в экзальтированном сознании свидетельства о той или иной “чудесной помощи”.
После сбора этих “свидетельств”, насколько я понимаю, предполагается их передача в Синодальную комиссию по канонизации святых.
Да простят меня члены “Народной Комиссии”, но я не думаю, что в Синодальной комиссии серьёзно отнесутся к этим “свидетельствам”.
И тогда – что дальше? Создание “Народной Церкви” – так, что ли?»
Зная ахиллесову пяту руководителей РНЛ, «золотое перо» и бьет по этому слабому: «…Если “Народная Комиссия” спровоцирует “справа” те негативные процессы, о которых я говорю, то они, при определённом социальном “перегреве”, могут сложиться в очень нехороший “майданный” паззл».
Но ответ на все эти заявленные ревнителем «резоны» уже дала история. Имею в виду помянутую нами роль Братства Святого Благоверного Царя-Мученика Николая и Союза «Христианское Возрождение» в прославлении Царственных Мучеников, недобросовестно замолчанное священником Шумским.
***
Что же до сути дела, то мне по этому поводу уже не раз, начиная еще с 2007 г., приходилось высказываться. Главным образом – в интервью в связи с выходом книг предпринятого мною «расследования».
Вот несколько выдержек из них на эту тему:
«Вы не раз писали и рассказывали о том, что на это исследование вас благословил приснопамятный старец Псковоезерский Николай.
– Так оно и есть. Сразу же с полной определенностью следует сказать: сам Батюшка почитал Григория Ефимовича святым. (Пишу не с чьих-то слов, а как слышанное, и не единожды, самолично от него самого. Совершенно определенно!) Святым же почитает его и автор этих строк, как и все истинные духовные чада Старца, а не те, которые бывали на острове от случая к случаю исключительно по своим неотложным нуждам. Но при этом ни ранее, ни теперь призывать к прославлению Г.Е. Распутина, подписывать составленные в этом смысле обращения и письма к церковной иерархии не дерзал и не дерзаю. Не только потому, что у людей можно просить лишь только то, на что они способны, но, прежде всего, для того, чтобы не отдавать чтимое тобою на поругание (Мф. 7, 6) и не усугублять тем самым вину тех, кто в силу разных причин (духовных и мiрских) не может не хулить , кто не знает или отмахивается от реченного некогда св. Симеоном Новым Богословом: “Кто не стремится с любовью и сильным желанием через смиренномудрие достичь единения с последним из святых, но приобрел по отношению к нему некое малое недоверие, тот никоим образом никогда не соединится и не встанет вместе с ним в один ряд с прежними и предшествующими святыми, хотя бы он и мнил, что имеет всякую веру и всякую любовь к Богу и ко всем святым. Он будет отвергнут ими как не сумевший занять при помощи смиренномудрия то место, которое прежде веков определено ему Богом”.
Да, спеть величание иному святому нужно еще сподобиться…»

«Пользуясь случаем, хочу сказать прямо: ни одной книги из серии “Григорий Распутин: расследование” я не отдавал для распространения в церковные лавки или магазины. Все они распространяются через светскую книжную сеть. Идут туда, где принимают, где нет угрозы быть оскорбленным. Не себя имею в виду, конечно, а Царского Друга».

«…От слов кое-кто готов уже перейти к угрозам, а там, глядишь, и к делам. “Можно, насилуя историю, объявлять Григория Распутина ‘оклеветанным старцем’ и требовать его немедленного прославления, – пишет автор нашумевшей книги А.Н. Варламов, – да только вот оказывается, что для утверждения этих идей приходится самому клеветать и ставить на одну доску священномученика Гермогена, взятого под стражу в Страстной четверг и до конца верного своей Церкви, и вероотступника Труфанова…”
В этой короткой фразе, что ни оборот, то неясность: кто, например, конкретно требует да еще немедленно прославить Г.Е. Распутина. Этого, насколько нам известно, никому установить до сих пор так и не удалось. Другое дело – лично чтить, исследовать и делиться найденным. Но это, во-первых, вовсе не значит немедленно требовать прославить, а, во-вторых, это право, предоставленное каждому Творцом.
Между прочим, право это подтвердил и нынешний Патриарх Кирилл. Еще в 2004 г., выступая в телепрограмме “Доброе утро, Россия” (РТР. 7.10.2004), он, тогда еще митрополит, председатель ОВЦС, говоря о чтителях Царя Иоанна Васильевича Грозного и Друга Царей Г.Е. Распутина, сказал: “Некоторые утверждают, что на жизнь и на деятельность обоих исторических деятелей незаслуженно брошена тень. Что ж, давайте проводить конференции историков, готовить монографии, доискиваться, если это возможно, до окончательной правды, до полной истины”.
Ввиду этого трезвого (по крайней мере) заявления довольно странным выглядит то обстоятельство, что затыкать рот думающим по-иному, запретить свободу изысканий, ограниченную совестью (т.е. личным советом с Богом), – пытается в начале ХХI столетия профессор Московского университета, писатель…»

«…На наших с вами глазах, в сравнительно короткий срок, родилась новая отрасль – распутиноведение . По существу явочным порядком выделился особый отдел истории России начала ХХ века. Схожие явления (процессы) наблюдаем мы и в связи с изучением жизни и деятельности, а, в особенности, обстоятельств кончины Царя Иоанна Васильевича Грозного и Святых Царственных Мучеников. Это реакция нормальной части русского общества на долгие годы вненаучного идеологического насилия над ним. Это сигнал того, что люди уже не верят профессиональному сообществу историков, которые либо сознательно обслуживают официально принятую (кем-то и, разумеется, с определенной целью) точку зрения, либо невольно находятся в плену стереотипов, из которого им мешает выйти корпоративная солидарность. И еще одно важное обстоятельство. Это спонтанно возникшее течение не было никак организовано: ни центра, ни руководителей – ничего этого и в помине не было. Нас, русских, привыкли винить в безынициативности, неповоротливости и т.п. грехах. Но, подумайте, если бы распутиноведение было организационно оформлено, то оно давно подверглось бы разрушению, а его лидеры – сокрушительной диффамации. А так ошибки каждого из нас в отдельности нельзя автоматически присвоить другим. Русский хор, в принципе, неуничтожим. Пока, конечно, существует сам народ… […]
В принципе мы, конечно, не можем не приветствовать подобных изменений. Но при этом не должны забывать, что перестройка эта вынужденная, что участники этого процесса меняют свои еще совсем недавно резкие, лживые формулировки на более размытые и нейтральные не всегда искренне. Как говорит народная мудрость, волк меняет шкуру, нрав – никогда . Прежнее не готово полностью сойти со сцены, сопротивляется, отстреливается, цепляется за остатки былого. Новое спешит, горячится. Людям этим в высшей степени присущи обостренные чувства правды и справедливости и потому они почти неминуемо обречены совершать досадные ошибки. Противная сторона, более опытная и прагматичная, использует это. Однако начавшийся процесс обретения Истины всё же неостановим. Никакие локальные откаты уже не смогут отменить нового вектора.
Медленно, но верно тон, даже в официальных изданиях, меняется. Никто, я думаю, будучи, как говорится, в ясном уме и твердой памяти, не заподозрит Православный Свято-Тихоновский государственный университет в симпатиях к Царскому Другу. (За фальсификацию и заведомую клевету на страницах наших книг мы не раз подвергали работников этого заведения вполне обоснованной критике.)
Но вот, как в 2012 г. в именном указателе ко второму тому дневников митрополита Арсения (Стадницкого) подан Григорий Ефимович: “выходец из крестьян Тобольской губ., приближенный к Царской Семье”. И всё! Еще несколько лет назад такое было трудно себе представить.
Уверен, что когда “Православная энциклопедия” дойдет, наконец, до тома на букву “Р”, то там будет помещена биографическая статья, скорее, в духе “взвешенного” А.Н. Варламова, чем оголтелого “И.В. Смыслова”, хотя не писатель, а эти укрывшиеся под общим псевдонимом профессиональные клеветники всё еще обучают будущих священников. […]
Поступательное развитие распутиноведения обусловлено, на мой взгляд, степенью развития двух взаимосвязанных и, я бы даже сказал взаимозависимых, направлений. Это формирование базы данных и рост профессионализма исследователей темы. […]
Скажем честно, пока что нам не удалось прекратить вранье, но мы уже существенно ограничили его, огородив волчьи угодья красными флажками. И сделали это – вдумайтесь! – простые русские люди, причем без всякого поощрения с чьей-либо стороны и финансирования, побуждаемые одной лишь жаждой Истины. Но – не забудем – Сам наш Спаситель сказал: “Я есмь путь и истина и жизнь” (Ин. 14, 6). А Христово дело, пусть и не подкрепленное щедрыми грантами, всё равно выстоит под напором Золотого тельца. Аз есмь с вами и никтоже на вы! Обо всём этом должен помнить каждый, ставший на эту стезю. Веры вам и упорства, терпения и еще раз Веры – всё остальное приложится».

Такой же точки зрения придерживаюсь я и до сих пор, хотя – при этом – создание «Народной Комиссии» cамо по себе поддерживаю.
Ведь всё это я начинал делать еще десять лет назад, реально поддерживаемый в ту пору очень немногими (всех их можно было бы пересчитать на пальцах одной руки)…

Когда я несколько лет назад побывал в Иерусалиме, меня поразило – насколько там необычно ведут себя жители. При всём своём восточном темпераменте, они постоянно словно сдерживаются, чтобы лишний раз без особой нужды не задевать друг друга. В иных городах я такой деликатности никогда не замечал. Нет, конечно, и в Иерусалиме бывает всякое – столкновения и на религиозной и на этнической почвах, – поскольку на земле нет города более пёстрого по религиозно-этническому составу населения. Но всё-таки общая сдержанность жителей Иерусалима является, на мой взгляд, их доминирующим свойством.

Да простит меня читатель, но я позволю себе процитировать одно из своих непосредственных наблюдений жизни Иерусалима из своего очерка «Родная Святая Земля», написанного по свежим следам моего паломничества:

«Я не буду подробно описывать все свои впечатления от этого города. Их столько, что можно написать ни одну статью. Общее впечатление можно выразить одним словом - Вечность. Все-таки не Рим должен именоваться, в первую очередь, вечным городом и ни один другой город мира, а именно Иерусалим, град Великого Царя Господа нашего Иисуса Христа. Действительно, в Иерусалиме мне казалось, что время закончилось, что мы находимся в некоем пограничном пункте бытия, когда ты уже не совсем на земле, но еще и не совсем на небе. Тут возникает странное ощущение пространства, словно пересекаются отдельные параллельные миры, проникающие беспрепятственно друг в друга, проходящие друг через друга. Это не просто город контрастов, это город, в котором сошлись все культуры мира, все эпохи, все религии, все человеческие типы и темпераменты. У Иерусалима нет, по большому счету, никакого своеобразия, потому что он выше всяких определений. Этот город – вселенная, а у вселенной своеобразия быть не может. И, безусловно, Иерусалим – метафизический центр мира.

Когда мы всей нашей паломнической группой, около тридцати человек, шли по Крестному Пути Спасителя, мы заняли всю ширину узенькой дороги, пролегающей через иерусалимский рынок. Справа и слева от нас шла оживленная торговля. Ширина дороги не превышала трех-четырех метров. … Я еще подумал, как же мы будем идти, ведь идти, собственно, негде. Но удивительно, что встречные потоки людей, состоящие из мусульман, иудеев, арабов и других племен и наречий проходили мимо нас, сквозь нас, словно не видя нас совсем. Ни одного из нас никто из встречных ни разу не задел даже краем одежды. И мы прошли, словно по широкому проспекту. Потом я обратил внимание, что в самых людных местах Иерусалима никто друг друга не задевает, и при таком скоплении народа всем хватает пространства. И, наконец, до меня дошло. Ведь если здесь кто-нибудь толкнет по-настоящему другого, например, мусульманин иудея или наоборот, то начнется такая война, такая вселенская резня! Подобное уже не раз бывало в истории этой древней земли. Вот почему никто как бы не видит никого другого».

Поэтому любой качественный сдвиг в жизни Иерусалима имеет вселенские последствия. И когда президент США Трамп, под нажимом мирового сионизма (а это и не скрывается), принял противоречащее всему мировому сообществу решение о признании Иерусалима столицей Израиля, у меня в голове невольно возникла строка из одной военной песни: «Кончилось мирное время…». Кончилось в глобальном и окончательном плане, поскольку в плане локальном мирного времени уже давно нет. Ведь совершенно очевидно, что у современного Израиля нет никаких эксклюзивных прав на Иерусалим – ни духовных, ни исторических – сколько бы раз его руководство самочинно ни объявляло этот город столицей. В древнее время Иерусалим был центром единого Израильского царства, в котором иудеи поклонялись Истинному Богу. В Х веке до н.э. Израильское царство распалось на два царства – Израиль (северную часть) и Иудею (южную часть). Иерусалим стал центром Иудейского царства, в котором продолжалось почитание Истинного Бога. Израильское же царство стремительно уклонялось в язычество. В Третьей книге Царств читаем, что израильский царь Иеровоам «…сделал двух золотых тельцов и сказал [народу]: не нужно вам ходить в Иерусалим; вот боги твои, Израиль, которые вывели тебя из земли Египетской. … И построил он капище на высоте и поставил из народа священников, которые не были из сынов Левииных» (3 Цар 12:28). Когда в 1947г. решался вопрос о создании еврейского государства, то будущее руководство решило назвать его не Иудеей, а Израилем, тем самым сознательно связав его с богоборческой, отпавшей от истинного Богопочитания, древней его частью.

Иерусалим является мистическим религиозным центром, и он по определению не может быть столицей светского, секулярного по сути государства. Что касается исторических оснований современного Израиля на признание Иерусалима своей столицей, то их здесь тоже нет. Не надо объяснять, что у Палестинской автономии исторических прав на Иерусалим уж точно не меньше, чем у Израиля. Поэтому, как ни крути, публичное признание американо-израильскими сионистами Иерусалима столицей Израиля является опаснейшей провокацией, которая может стать спусковым крючком новой мировой войны. Эта война нужна и американским сионистским ростовщикам, которые своими финансовыми фокусами сами себя загнали в угол, и сионистам Израиля, вынашивающим давнюю мечту о земном Царстве во главе с Машиахом. И мы надеемся, что Россия, исходя из векового исторического опыта противостояния мировому злу, сегодня в состоянии вновь стать удерживающей силой.

16-го марта с.г. в посёлке при ж/д станции Сологубовка, что в Ленинградской области, состоялась международная конференция «Почитание Святых Царственных Страстотерпцев и прославление Царских Слуг в России и Зарубежьи». Уважаемый главный редактор «Русской народной линии» и мой друг Анатолий Дмитриевич Степанов сказал мне однажды: «Отец Александр, я хочу тебе посоветовать в полемических материалах больше акцентировать внимание не на конкретных персоналиях, а на их идеях. Надо спорить не с людьми, а с идеями». Не считаю такой совет универсальным, поскольку согласен больше с известным политическим деятелем, который любил повторять: «У каждой идеи есть фамилия, имя, отчество». Но в отношении прошедшей Царской конференции готов применить полемический приём, предложенный главным редактором «Русской народной линии».

Организаторы конференции говорят о столетней годовщине «насильственного отрешения императора Николая II от престола». Всё-таки удивительно богат русский язык… Судите сами: два почти одинаковых слова - «отрешение» и «отречение». Но от того, какую мы поставим буковку в слове - «ш» или «ч» - принципиально зависит понимание одного из важнейших событий отечественной истории. Я со словами «насильственное отрешение» согласиться не могу. Конечно, на императора Николая II оказывалось колоссальное давление со стороны предателей, трусов и обманщиков. Но ведь свою подпись под текстом об отречении от престола император поставил сам лично, своей рукой. Для меня, как и для очень многих других, в этом нет ни малейшего сомнения. Огромные книги некоторых монархистов, в которых делаются попытки обосновать юридическую несостоятельность царской подписи, выглядят совершенно неубедительно. Сам Царь-Страстотерпец не сделал ни одной попытки дезавуировать собственную подпись. Зачем организаторам конференции понадобилось это «насильственное отрешение»? Ничего, кроме ещё одной трещины разделения, уже в стане монархистов, оно не даёт.

Я всегда стоял на той позиции, что вообще не следует делать особого акцента на факте царского отречения. Главный факт состоит в том, что от монархии отреклись правящая элита, огромная часть общества (прежде всего - интеллигенция) и весьма значительная часть простого народа. И на фоне этого основополагающего факта царская подпись об отречении от власти смотрится как важное, но вторичное событие.

На Царской конференции в Сологубовке предложили учредить оргкомитет по подготовке к 100-летию «Царской Голгофы». И опять у меня возникает смущение: Я почитаю Царскую Семью. Она совершенно обоснованно прославлена Русской Православной Церковью. Но слова «Царская Голгофа», написанные с заглавных букв, мне представляются неуместными, в перспективе - даже опасными. Есть только одна Царская Голгофа, и относится она исключительно к Царю Небесному - Господу нашему Иисусу Христу. Надо осторожно употреблять такие слова. В 90-е годы прошлого века у нас появилась секта «царебожников», которые и ввели в употребление слова «Царская Голгофа». Затем они пошли ещё дальше и начали величать царя Николая II «Царём-Искупителем». Здесь очевидная попытка подменить Господа нашего Иисуса Христа царём земным. В этой связи мне не очень понятна позиция одного уважаемого владыки, который по скайпу принял участие в сологубовской конференции и сказал буквально следующее: «То есть, Бог делегировал Свою власть царю земному, которого надо слушать, как Бога». Я, конечно, уверен, что сам владыка понимает принципиальную разницу между Царём Небесным и земным. Он просто хочет выделить мысль о сакральности царской власти. Но люди попроще ведь буквально поймут его слова. А далее - как говорится, везде… Но вот рассуждений уважаемого владыки о нашем советском прошлом я никак не могу принять: «Мы живём с советскими комплексами, и пока далеки от всеобщего покаяния. В нашем народе крепко засели комплексы советской жизни - комплексы революции, цареубийства и гражданской войны. Надо выкорчёвывать из души эти комплексы и дать место любви единства русского народа со Христом и Его Помазанником». Какие «советские комплексы» имеет в виду владыка? Если говорить об атеистической идеологии - то да, я полностью с ним согласен. Но ведь советская идеология и советская живая жизнь очень сильно расходились. Несмотря на официальный атеизм, в СССР сохранилась нравственная основа, в отличие от буржуазного Запада, где никакого официального атеизма, казалось бы, не было. Но в нравственном отношении Запад качественно уступал СССР. В том-то и состоит парадокс советского периода, что в нём сохранился христианский «фермент». А на Западе он почти исчез. В предреволюционной России действовали сотни официальных публичных домов, а степень разврата - зашкаливала. Порукой тому была, например, вакханалия пьяного разгула в Москве, Петербурге и других городах в новогоднюю ночь 1917-го года. А ведь шла война с Германией… О нравственной катастрофе в предреволюционной России написано множество материалов. Например, в статье Александра Горбатова «Что обещал новый 1917-й год?», недавно опубликованной на Русской народной линии.

Советские комплексы революции, цареубийства и Гражданской войны, о которых говорит владыка, относятся к самому начальному большевистскому периоду. Уже в 30-е годы начался сталинский антиреволюционный процесс, и большевистская разрушительная революционная идеология (троцкизм) сменяется охранительной государственной советской идеологией. И уже в девяностые годы прошлого века охранительный советский строй был опрокинут либеральной революцией, то есть по сути произошло то же самое, что и в феврале 1917-го года. От каких еще советских «комплексов» мы должны отказаться? Может быть, от «комплексов» справедливости или жертвенности, комплексов совести и нестяжательности, которые были весьма востребованы в советское время? И не эти ли советские «комплексы» являются сегодня единственным противоядием против разлагающей русскую жизнь либеральной заразы? Именно эти советские «комплексы» больше всего ненавидит малый либеральный народец. И случится катастрофа, если нынешний монархизм совпадет с либерализмом в отношении советского прошлого и советских «комплексов».

Другие ведущие организаторы конференции высказывали схожие с владыкой мысли. Например, утверждали, что после падения монархии в 1917 году Россия и русский народ находились под проклятием и длилось это проклятие четыре поколения. Теперь, мол, срок проклятия закончился, и наш народ сможет покаяться за грех цареубийства. Тут остается только руками развести! Кто из ведущих церковных авторитетов, особенно из старцев, говорил об этом четырехпоколенном проклятии? Я знал почти всех известных старцев, беседовал с ними, в том числе и о Промысле Божием в истории. Ничего подобного никогда не слышал. Правда, один уважаемый московский протоиерей писал в свое время об антихристе в Москве. Но потом, видимо, поняв свою ошибку, снял эту тему.

На той же конференции один из батюшек заявил, что с 1917-го года в России больше нет законной государственной власти, вплоть до нынешней президентской. Владимира Путина он уважает и даже «молится за него по зову сердца». При этом батюшка, подчеркивая нелегитимность правительства Керенского, провозглашает легитимность Учредительного собрания, состоявшего в основном из эсеров. Это что за логика? И как же тогда быть с Державной иконой Божией Матери, явленной сразу же после падения монархии? Получается по логике организаторов конференции, что Божия Матерь устранилась от промышления над Россией и русским народом? Или Божия Матерь все сто лет после 1917-го года осуществляла Божий Промысел над проклятой страной и проклятым народом?! И как же тогда быть с Великой Победой 9 мая? Ее одержали проклятые вожди вместе с проклятым народом? И тогда над кем они эту победу одержали? Над непроклятым «Атуальфом Хитлером Берлинским», так, что ли? Вот ведь до чего можно договориться, следуя линейной логике мышления. Надо ясно осознавать, что антисоветизм неизбежно приводит к фашизму, либеральному или монархическому (это неважно). И никуда монархистам не деться от очевиднейшего факта: Господь Бог и Божия Матерь пресекли монархию в России. Смертельная болезнь наследника разве не свидетельство Божия Промысла о монархии в России? Не дал Господь Бог последнему русскому императору победно закончить войну и одолеть революцию. Вместе с тем, советскому Сталину и советскому народу Бог даровал победу в самой страшной войне во всей истории. Вот о чем следует задуматься нашим записным монархистам, которые рассуждают так, что, мол, Бог не участвует в истории, а участвуют в ней лишь люди. У них получаются, что пришли некие злодеи и обрушили монархию. Ну не глупость ли? А по поводу советских комплексов хочу добавить. Есть у нас еще комплексы С-400, уже существуют образцы С-500, и задуманы были эти комплексы еще в «проклятое» советское время. Может быть, нам и от этих комплексов отказаться?

Теперь несколько слов по поводу всенародного покаяния в грехе цареубийства. Русская Православная Церковь, прославив Царскую семью в чине страстотерпцев, уже принесла всенародное покаяние. Чего же еще нужно? Нынешним непонятным призывом к всенародному покаянию можно лишь отпугнуть людей от Церкви, особенно молодых. Я не жил в 1917 году и не участвовал в грехе цареубийства, мне здесь не в чем каяться. Не надо нагнетать ненужные эмоции. Мы почитаем святую Царскую Семью. Я опасаюсь, что некоторые тенденции, проявившиеся на конференции, могут перерасти в своеобразный монархический национал-большевизм, который, вместо единения православных патриотов, приведет уже к непоправимому расколу в их рядах. Скажу откровенно: после прошедшей конференции мне будет гораздо труднее называть себя публично монархистом, потому что придется долго объяснять, чем мой монархизм отличается от монархизма антисоветского, и таких, как я, очень много. Надеюсь, что здравомыслящие организаторы Сологубовской конференции серьезно отнесутся к моим опасениям и исправят ситуацию.

P.S. По данным ВЦИОМ, 80% россиян отдают предпочтение республиканскому строю, а 68% категорически против возвращения монархии. Поэтому мы должны очень аккуратно и рассудительно высказываться на монархическую тему. Иначе вместо укрепления единства российского общества получим углубление его раскола, и грех будет лежать на нас. Конференция наверняка вызовет большой взрыв мнений, и важно сделать этот взрыв управляемым и направленным против либерализма, а не против Исторической России.

Священник Александр Шумский, публицист

20 февраля 2017 года ушли из земной жизни три необыкновенных русских человека. Они совершенно разные по своему поприщу: учёный, монах, дипломат. Но вместе с тем все мы чувствуем мистическую глубинную связь между этими русскими людьми. Каждый из них был на своём рубеже обороны нашей Родины. Что их особенно роднит? Они - воплощение русского благородства, благородства, которое во все времена спасало наш народ и наше Отечество от окончательной погибели.

Игорь Ростиславович Шафаревич. Великий математик, выдающийся мыслитель, несгибаемый патриот и глубоко верующий человек. Когда он говорил своим тихим голосом, все вокруг замолкали, внимая каждому его слову. Он сразу выделился в так называемом правозащитном или, как чаще принято говорить, диссидентском движении. Чем выделился? Своим отношением к русскому народу и русской истории. Можно с уверенностью сказать, что Игорь Ростиславович спас честь русской интеллигенции. Благодаря ему это понятие не сопрягается отныне исключительно с именами людей, которые, борясь с советской властью, стремились и стремятся жить по заветам печально известного Владимира Печерина: «Как сладостно отчизну ненавидеть / И жадно ждать её уничтоженья». На одной из встреч молодой человек обратился к Шафаревичу: «Я хочу взять в руки автомат и идти защищать своё Отечество, бить врага!» Игорь Ростиславович ответил: «Возможно, когда-то это тоже понадобится, но сейчас я призываю вас к другому - создать русскую семью и воспитать хотя бы троих детей: это важнее автомата».

Архимандрит Кирилл (Павлов). Последний великий старец. Во всяком случае, я так считаю. Наверное, появятся в будущем и другие великие старцы, но это будет потом. Более десяти лет этот святой человек пребывал в необычном состоянии. По свидетельству знакомых мне врачей, это была не кома в обычном медицинском смысле слова, это было некое особое состояние. К нему продолжали приходить духовные чада, и он так или иначе давал понять, что слышит их. По мнению ближайших к старцу людей, Бог благословил его на особое служение - бесстрастно молиться за весь мир и особенно - за Россию. Один из его сотаинников сказал: «Когда отец Кирилл отойдёт ко Господу, в нашей жизни начнутся большие перемены». Однажды мне посчастливилось лично с ним поговорить. Было это очень давно, в пору моей молодости. Я приехал в Троице-Сергиеву лавру, приложился к мощам преподобного Сергия. Потом мне неожиданно пришла в голову мысль - зайти в братский корпус к архимандриту Кириллу. Тогда многие к нему ездили и рассказывали удивительные вещи. Я подошёл к его келье (в тот день народа почему-то не было), присел на стул напротив двери и решил подождать. Через некоторое время дверь открылась, и я увидел высокого стройного монаха. Это был старец Кирилл. Он спросил меня: «Чего сидишь?» Я, оробев, ответил: «Хочу о жизни поговорить». Архимандрит пригласил меня в келью, посадил на стул, сел напротив и некоторое время меня внимательно рассматривал. Я, честно говоря, испугался. Потом он неожиданно спросил: «Проповедь произнести сможешь?» Я самоуверенно ответил: «Смогу». Тогда старец встал и сказал: «Рукополагайся». Вот и вся беседа.

Виталий Иванович Чуркин. Удивительно красивый русский человек, дипломат горчаковского замеса. Когда он выступал в ООН, давая отпор отвратительной американской лесбиянке, я испытывал необыкновенное чувство патриотического подъёма. Американка шипела, как змея, а Виталий Иванович со снисходительной улыбкой смотрел на неё, а потом хладнокровно и блестяще её уничтожал. Подлинное наслаждение! Видно было, что он себя не щадит. Умер он на боевом посту, в рабочем кабинете, как и подобает истинному русскому воину.

Помолимся, братия и сестры, за этих благородных русских людей!