Философы италии 20 века. Итальянская философия XVI и первой половины XVII в

02.07.2019 -

(II в. н. э.), Секст Эмпирик (III в. н. э.), Александр Афродисийский (III в. н. э.), Аммоний Саккас (III в. н. э.), Плотин (205-270 н. э.), Порфирий (232-304 н. э.), Ямвлих (242-327 н. э.), Фемистий (317-388 н. э.), Аврелий Августин (354-430 н. э.), Прокл Диадох (411-485 н. э.), Иоанн Филопон (490-570 н. э.), Дамаский (462-540 н. э.), Боэций (472-524 н. э.) и Симпликий (490-560 н. э.). На римскую философию оказала сильное влияние греческая .

Средневековье

Ренессанс

Как с другими историческими периодами существуют различные подходы к датировке эпохи Ренессанса и определению её границ. Считается, что Ренессанс возник в Италии (итальянский Ренессанс) и впоследствии охватил всю Европу .

Гуманизм

Гуманисты итальянского Ренессанса верили, что свободные искусства должны практиковаться всеми, независимо от социального положения. Они также поощряли самостоятельность, ценность и достоинство человеческой индивидуальности, и полагали: жизнь предопределена природой, однако человек волен выбрать свой путь.

Неоплатонизм

В Италии так же был распространен неоплатонизм , который возрождал интерес к Античности , к платонизму , в особенности во Флоренции под управлением Медичи .

Макиавелли

Новейшее время

Итальянская философия с 1920 по 1940 гг. в основном фашистская. В XX веке Джованни Джентиле был одним из крупных итальянских философов-идеалистов фашистского направления, основателем теории актуального идеализма . Представителем так называемого левого джентилианства в это время был философ и экономист Уго Спирито (1896-1979).

Важным критиком Джентиле был философ-неогегельянец Бенедетто Кроче , который обвинял интеллигенцию, сотрудничающую с фашистским правительством в предательстве идеалов итальянского Рисорджименто . Наиболее значителен вклад Кроче в эстетику и философию истории , его работы оказали существенное влияние на эстетическую мысль первой половины XX столетия .

Напишите отзыв о статье "Итальянская философия"

Литература

Яковенко, Б . Итальянская философия последнего времени. Обзор. - М. : Тип. «Печатное Дело» Ф. Я. Бурче, 1910. - Кн. 2. - С. 259-285.
Губский Е.Ф., Кораблёва Г.В., ред. Философский энциклопедический словарь . - М .: Инфра-М, 2009. - 576 с.
Философская энциклопедия . В 5-х т. - М.: Советская энциклопедия. Под редакцией Ф. В. Константинова. 1960-1970.
Гарин Э. Хроника итальянской философии XX века Пер. с итальянского. М.: Прогресс, 1965.- 483 с.
Эфиров С. А. Итальянская буржуазная философия XX века. М.: Мысль, 1968.- 268 с.
Д. Реале, Д. Антисери . Итальянская философия в эпоху Рисорджименто. Итальянская философия эпохи Рисорджименто. Общие черты / Западная философия от истоков до наших дней: От романтизма до наших дней. СПб.: Петрополис, 1997. - 850 стр.
Итальянская и испанская философия на рубеже XX-XXI веков: Сборник обзоров и рефератов / Под редакцией Ю. А. Кимелева . - М .: РАН. ИНИОН . Центр гуманитарных научно-информационных исследований. Отдел философии, 2005. - 136 с. - ISBN 5-248-00 222-2 .
Зорин А.Л . Этика итальянских неоидеалистов. Проблема обоснования морали и метода. Краснодар, 1999.- 180 с.
Шевакин Г.Г. Итальянские философские журналы первой половины XX в. // Историко-философский ежегодник"2011. М., 2012. - С.268-277. ISBN 978-5-88373-345-0

Отрывок, характеризующий Итальянская философия

– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д"Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c"est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d"honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu"est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s"excuse – s"accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..

Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d"hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l"en prevenir. Je l"ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d"etre bien attentif sur l"endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l"ennemi. Il est indispensable qu"il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]

Вплоть до позднего средневековья философия на территории Италии развивалась в общих рамках европейской средневековой мысли. Выходцами из Италии были такие крупнейшие представители средневековой философии, как Петр Дамиани, Ланфранк, Ансельм Кентерберийский, Петр Ломбардский, Фома Аквинский, деятельность которых протекала преимущественно за пределами Италии. Большую связь с Италией обнаруживают мистические учения Арнольда Брешианского и Иоахима Флорского. По существу начало формирования итальянской философии относится к 13-14 вв. Важную роль в этом процессе сыграли Болонский и Падуанский университеты; последний стал центром аверроистского аристотелизма (Пьетро д"Абано и др.), с которым связано развитие учения о двойственной истине - философской и религиозной (Марсилий Падуанский).

В эпоху Возрождения итальянская философия играет ведущую роль в развитии европейской философии. В целом ренессансная мысль проникнута идеями гуманизма (в широком смысле слова), который противопоставляется первоначально (Петрарка, Боккаччо) поздней схоластике. Философия эпохи Возрождения ещё слабо вычленена в системе культуры и не имеет чёткого осознания специфических для неё предмета и методов; она обычно не отделяет себя от теологии, магии, рождающейся экспериментальной науки, теории искусства и т.п. В общем русле увлечения гуманистов мудростью древних намечаются тенденции к возрождению учений, несовместимых с христианским миросозерцанием, в частности эпикуреизма.

Хотя в эпоху Возрождения властно заявляют о себе материалистические и атеистические идеи (Дж. Ч. Ванини и др.), они предстают в целом как тенденции и стороны различных идеалистических концепций. Особое место в формировании новых моральных и политических принципов занимает Н. Макиавелли, утверждающий автономную значимость "государственной необходимости", её независимость от каких-либо моральных и религиозных оснований и выдвигающий идеал сильного человека, своей "доблестью" призванного победить слепую "судьбу". Идеи Макиавелли оказали значительное воздействие не только на мыслителей его эпохи, но и на социологическое концепции нового времени.

Гуманисты опираются в своих философских построениях на традиции платонизма (сказывается также влияние Августина и восточной патристики), пытаясь синтезировать их с принципами христианского вероучения (М. Фичино, Пико делла Мирандола и деятельность Платоновской академии во Флоренции). Обращение к неоплатонизму и некоторым эзотерическим учениям (каббала и т.п.) привело к распространению оккультных наук, в том числе астрологии и алхимии. Из этого увлечения "магическими науками" родилась итальянская натурфилософия эпохи Возрождения (Дж. Кардано, Б. Телезио, Ф. Патрици, Т. Кампанелла), достигшая наивысшего развития у Дж. Бруно.

Проникнутая пантеистическими умонастроениями и гилозоизмом, натурфилософия Возрождения утверждает единство и иерархическая упорядоченность мира, где всё - от сферы духа до сферы низших существ и самой материи - пронизано "симпатическими" связями субстанциального сродства. На основе представления о единстве человека (микрокосма) и вселенной (макрокосма) возникает идеал человека-мага, открывающего закономерное действие потаённых сил и благодаря этому господствующего над стихиями. Эти магические устремления натурфилософов способствовали развитию опытного знания, экспериментального естествознания. Материалистические тенденции в итальянской философии Возрождения достигают высшего развития у П. Помпонацци, в целом придерживавшегося аристотелизма.

Во 2-й половине 17-18 вв. итальянская философская мысль скудеет: в это время в Италии не существовало ни философских школ, ни сколько-нибудь влиятельных философских направлений. Особняком стоит Дж. Вико, один из основоположников историзма в новоевропейской философии, предшественник Гердера и Гегеля. Вико выдвинул теорию исторического круговорота - циклического развития наций, и дал опыт целостного истолкования различных форм духовной культуры и социальной жизни как определённого исторического единства.

Господствующее положение в философии начала 19 в. занимали различные направления католической мысли, главным образом учения А. Розминии В. Джоберти, испытавших известное влияние И. Канта и полемизировавших с гегелевской диалектикой. В 1830-60-е гг. выдвигается ряд прогрессивных мыслителей, принадлежавших к демократическому крылу национально-освободительного движения (К. Пизакане, К. Каттанео, Дж. Феррари).

В 50-70-х гг. наиболее значительным философским направлением было так называемое неаполитанское гегельянство, к правому крылу которого принадлежал А. Вера, а к левому - Б. Спавента и Ф. де Санктис. Для левых неаполитанских гегельянцев характерно стремление к преодолению догматической трактовки Гегеля, просветительская, гуманистическая, антиклерикальная направленность. В силу своей противоречивости неаполитанское гегельянство стало одним из идейных источников как марксизма в Италии, так и итальянского неогегельянства. В последние десятилетия 19 в. доминирующим в идейной жизни Италии стал позитивизм, представлявший собой пёстрое и в общем неоригинальное явление. Его наиболее известный представитель - Р. Ардиго. Весьма влиятельной в последующем развитии буржуазной социологической мысли оказалась концепция В. Парето (функционалистское учение о "социальном равновесии", теория смены элит и др.).

В начале 20 в. господствующим становится неогегельянский идеализм в субъективно-идеалистической (Дж. Джентиле) и объективно-идеалистической (Б. Кроче) формах. Итальянские неогегельянцы развили консервативные стороны неаполитанского гегельянства. Они считали идеализм Гегеля недостаточно последовательным, а свою задачу видели в освобождении учения Гегеля от "ошибочной идеи природы" и превращении его в "чистую философию духа". Итальянское неогегельянство развивалось в непрерывной борьбе с марксизмом и в направлении сближения с католическим спиритуализмом. Официальной государственной идеологией И. с середины 1920-х гг. был фашизм, которому, однако, фактически не удалось создать философские системы, несмотря на заимствования из многочисленных источников - религиозно-мистических, иррационалистических, позитивистских, неогегельянских, синдикалистских и др.

Неогегельянство перестаёт быть ведущим направлением в 40-х гг. 20 в. Но если Кроче не оставил философской школы, то влияние Джентиле (примкнувшего к фашизму) продолжало оставаться весьма значительным. Последователи его разделились на так называемых левых джентилианцев (Уго Спирито, Г. Калоджеро), выдвинувших принцип "проблематизма" относительности любого философского решения, и правых джентилианцев - более многочисленную и влиятельную группу, к которой относятся, в частности, представители христианского спиритуализма (М. Ф. Шакка, А. Карлини и др.), соединяющего элементы системы Джентиле с идеями Платона, Августина и Розмини. В центре внимания христианского спиритуализма, в отличие от томизма, официальной философии католической церкви, - индивидуальное сознание, раскрытие его на пути к богу. Томизм весьма распространён в Италии (Ф. Ольджати, К. Джакон, У. Падовани, Г. Бонтадини и др.). Представители основных направлений итальянской религиозной философии объединяются в так называемом Галларатском движении, основанном в 1945; ежегодно происходят съезды участников этого движения.

После 2-й мировой войны в Италии получает развитие экзистенциализм. Гл. представителем христианского экзистенциализма является Э. Кастелли. Создатель так называемого позитивного экзистенциализма Н. Аббаньяно пытался преодолеть пессимизм и негативизм "классического" экзистенциализма путём соединения его с неопозитивизмом и этическим формализмом. Ряд мыслителей ищет пути от абстрактного гуманизма к марксизму. В этом плане представляют интерес концепции Э. Пачи и особенно Э. Гарена, крупного историка философии.

В последней трети 19 в. в Италии получают распространение идеи К. Маркса и Ф. Энгельса. Начиная с оригинального мыслителя-марксиста конца 19 в. А. Лабриолы, итальянская марксистская философская мысль ориентируется главным образом в направлении разработки проблем исторического материализма и теории научного социализма. Идейное наследие А. Грамши, основателя Итальянской коммунистической партии, последовательно отстаивавшего и развивавшего марксистско-ленинскую теорию, оказало большое влияние на итальянскую культуру и философскую мысль (не только марксистскую) в послевоенный период. Последователи А. Грамши - П. Тольятти и плеяда современных исследователей-марксистов, основное внимание уделяют вопросам, связанным с концепцией "итальянского пути к социализму". Вопросы диалектического материализма, теории познания, логики, философии естествознания занимают большое место в трудах А. Банфи, Г. Делла Вольпе, Л. Ломбардо-Радиче. Исследовательскую работу итальянские марксисты вели в области эстетики (критика буржуазной эстетики, проблемы художественного метода, истории эстетических идей и др.).

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.istina.rin.ru/

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Античное наследие

К началу XVI в. новая светская философия имела уже свою традицию, связанную с именами Лоренцо Валла, Пикоделла Мирандола, Марсилио Фичино. Она развивалась в рамках итальянского гуманизма с его обращением к древности и отрицанием средневековых взглядов на природу и человека. Главным наследием античности в области философии по-прежнему остаются системы Платона и Аристотеля. Но в отличие от схоластики, которая видела в этих системах только обширный материал для богословских споров, новое направление мысли, связанное с гуманизмом, ищет у древних авторов живую струю, враждебную церковности.

Для всего дальнейшего развития философии большую роль сыграло расширение круга литературных памятников древности, открытых или восстановленных в своем настоящем виде благодаря филологической деятельности гуманистов. Ученые-греки Георгий Плетон, Георгий Трапезунтский и Феодор Газа, которых турецкое нашествие заставило покинуть родину, своими переводами с греческого языка сильно способствовали освобождению подлинного облика античных мыслителей от средневековых наслоений. Первые собрания сочинений Платона и Аристотеля были напечатаны в конце XV - начале XVI в. знаменитым венецианским издателем Альдом Манупием.

Изучение античных авторов познакомило гуманистическую литературу с отрывками из сочинений древнейших греческих материалистов. Таким образом, в обиход философской мысли эпохи Возрождения вошли простые, но глубокие догадки Гераклита и других ионийских натурфилософов. Эти наивные материалистические идеи получили громадное распространение в XVI в., когда успехи естественных наук еще отставали от живой потребности в общей картине мира, которую можно было бы противопоставить средневековому теологическому мировоззрению. Более зрелые формы древнего материализма были известны по сочинениям Цицерона (полемика с Эпикуром). Важную роль в процессе восстановления материалистической традиции сыграло ознакомление с поэмой великого римского мыслителя Лукреция - «О природе вещей».

Спор о Платоне и Аристотеле

Главное направление философской мысли этой эпохи ведет от идеализма к материализму. Но борьба передовых умов против средневекового мировоззрения происходила в обетановке величайших трудностей и противоречий. Как бы ни были высоки достижения итальянской городской культуры XIII-XV вв., ее общественная база оставалась слишком узкой и ограниченной. Отсюда рано возникшие настроения упадка и пессимизма; отсюда также попытки заменить недостающие реальные звенья науки мистическими фантазиями. Новые взгляды на природу и человека выступают в сложной, обремененной средневековыми пережитками и отвлеченной форме, которая часто изменяет их до неузнаваемости.

Ссылаясь на Аристотеля, схоластика сводила все многообразие природы к мертвой классификации форм. Она рассматривала бога как внешнюю причину мира, а в человеке резко отделяла бессмертную душу от тела. Рядом с этой системой аристотелевской схоластики даже идеализм Платона казался путем к более живому и цельному взгляду на мир. Особенно популярным в эпоху Возрождения было учение платоников о «мировой душе» как непосредственном начале жизни в самой природе. Идеи Платона часто служили пантеистической формой для изложения взглядов, по существу близких к материализму. Следы влияния Платона мы находим даже у таких мыслителей, как Джордано Бруно.

Спор о сравнительных достоинствах Платона и Аристотеля начался еще в XV в. среди византийских гуманистов, но основные произведения, в которых излагалась сущность этой полемики, получили известность благодаря печатному станку только в следующем столетии. Центром распространения платонизма при Козимо и Лоренцо Медичи стала Флоренция. Преподаванием системы Аристотеля славился университет в Падуе. Столкновение двух философских школ не было безусловно враждебным. Оно осложнялось различными попытками примирить борющиеся точки зрения. Такую попытку предпринял еще в XII в. испанский араб ибн Рошд (Аверроэс).

Сохраняя материалистическое зерно учения Аристотеля, он облекал его в пантеистическую форму, взятую у платоников. Таким образом, наиболее мертвые, с точки зрения науки, и наиболее ценные для богословия элементы обеих систем исключались или по крайней мере выступали в ослабленном виде. Религиозные понятия толковались символически: бог сливался с природой, бессмертие души - с непрерывностью духовного развития всех людей, человечества.

Чтобы сделать возможной такую систему взглядов в эпоху господства религиозной идеологии, Аверроэс и его последователи выдвигали так называемую теорию двух истин. Они признавали догмы религии ложными с точки зрения разума, но вполне обязательными с точки зрения веры.

Аверроизм, принимающий в качестве основы мира единую, вечную материю, способную развивать из себя самой все свои жизненные формы, вплоть до высшей формы всякой жизни - безличного мирового разума, укрепился в Падуанском университете, где он имел последователей уже в XII в., главным образом среди врачей. Среди многочисленных аверроистов эпохи Возрождения наиболее известны Николетто Верни, Алессандро Ахиллини и Агостино Нифо (1473-1546), издатель и комментатор сочинений Аверроэса. По мере обострения идейной борьбы эта школа теряет свое значение.

Недостатки аверроизма вызвали полемику со стороны другого направления ученых-вольнодумцев Падуанского университета. Ссылаясь на греческого комментатора Александра Афродизийского, противники Аверроэса старались развить материалистический элемент учения Аристотеля более последовательно. Если пантеисты признавали человеческий разум бессмертным, как малую часть всемирной духовной силы, то их противники, так называемые александристы, полностью отрицали бессмертие души, полагая, что она умирает вместе с телом. Все это, разумеется, излагалось под покровом «теории двух истин», т. е. правильность материалистического взгляда допускалась лишь условно, как истина низшего порядка, не совпадающая с христианским откровением. Но такая предосторожность не помогла «александристам», и выдвинутое ими толкование Аристотеля было осуждено Беневентским собором 1513 г. вместе с толкованием Аверроэса.

Пьетро Помпонаццо

Главный представитель школы «александристов» Пьетро Помпонаццо (1462-15Z4), несмотря на схоластическую форму своих философских сочинений, был одним из самых смелых мыслителей этой эпохи. В своем «Трактате о бессмертии души» (1516 г.) он доказывал, что церковная вера в загробную жизнь не укладывается в рамки человеческого разума и несовместима с учением Аристотеля. Верить в бессмертие души необходимо, ибо этому учит религия. Однако три главных законоучителя - Моисей, Христос и Мухаммед - противоречат друг другу; отсюда видно, что если не все человечество, то по крайней мере большая часть людей обманута своей верой.

Подобно Макиавелли, Пьетро Помпонаццо смотрит на религию с политической точки зрения. Вера в загробный мир необходима правителям в качестве средства более сильного, чем награды и наказания. Философы не нуждаются в подобных сказках. Но таких людей мало, и они - единственные боги на земле. Свою награду они видят в самой добродетели и больше всего стремятся к исследованию истины. Поэтому они бедны, гонимы, их презирает толпа, преследует инквизиция. В учении Помпонаццо слышен отзвук кризиса гуманистического движения. Его идеал - свободный мыслитель, живущий в трагическом противоречии с окружающей средой и сохраняющий свое философское мировоззрение в тайне - для немногих мудрецов, способных понять слово истины.

Материалистические идеи XV-XVI вв. были отражением общего жизнерадостного настроения, связанного с народным подъемом эпохи Возрождения, падением авторитета церкви и монашества. Но развитие передовых идей совершалось в сравнительно узких рамках гуманистических кружков и ученых обществ. Религиозное вольнодумство эпохи Возрождения было в сущности далеко от народа, а углубление массовых противоречий заставило значительную часть гуманистов почувствовать свою зависимость от богатых покровителей и князей. Отсюда атмосфера одиночества вокруг таких людей, как Помпонаццо, отсюда также их внешнее примирение с религией.

Но примирение научного мировоззрения с религией задевало и внутреннюю сторону учения «александристов». Их отрицание бессмертия души после смерти тела означало важный шаг вперед. И все же этот прогресс в одной области был связан с отступлением от завоеванных позиций в другой. Отвергая пантеизм, признающий материальную природу божественной, «александристы» возвращались к наиболее мертвой стороне философии Аристотеля - его учению о косности материи, которая нуждается в творческой духовной силе, дающей миру многообразие форм и начало движения, - т. е. к богу. Таким образом, обе школы последователей Аристотеля были недостаточно решительны, чтобы полностью порвать с наследием средневековой схоластики.

Натурфилософия

Более значительное место в истории материализма принадлежит так называемой натурфилософии XVI столетия. Ее отличие от ученого вольнодумства падуанцев состояло прежде всего в отказе от обязательных рамок системы Аристотеля. Итальянская натурфилософия в лице Кардано, Телезио, Патрици, Кампанеллы впитала в себя наивную физику древнейших греческих материалистов, с которыми она обнаруживает большое сходство в своих исканиях первоосновы мира и его внутреннего строения. Недостаток фактических сведений о процессах природы до известной степени возмещался смелым прозрением в сущность дела и силой обобщения. Натурфилософия XVI в. дает немало примеров стихийной диалектики; она содержит возможность всестороннего развития материализма. В противовес аристотелевской схоластике новая философия природы рассматривает движение в неразрывном единстве с материей. В самом сердце природы она находит источник жизни и человеческого мышления. Присущая средневековой схоластике аскетическая противоположность души и тела была разрушена.

Но, охватывая целое, натурфилософия неизбежно, в силу слабости своей научной основы, должна была опускать подробности и посредствующие звенья. Она забывала о реальных гранях между различными царствами природы. Притяжение и отталкивание рассматривались антропоморфически, по аналогии с человеком, как проявление любви и ненависти. Металлы и другие неорганические вещества наделялись свойствами жизни. Горячее убеждение в единстве человека и вселенной приводило к уверенности в том, что звездное небо оказывает неотразимое влияние на судьбы личности. Так возникала странная смесь глубоких научных прозрений и самых наивных взглядов, основанных на примитивной вере в алхимию, магию, астрологию и другие псевдонауки, получившие широкое распространение в XVI в.

Джироламо Кардано

Типичным представителем итальянской натурфилософии был Джироламо Кардано (1501-1576). Человек поразительной разносторонности и энергии, он много странствовал и прожил бурную жизнь, полную разнообразных приключений. Его автобиография «О собственной жизни» является замечательным памятником общественной психологии XVI в. Добившись большой известности в качестве врача, Кардано очень гордился своими исцелениями, но еще больше - своей мнимой способностью предсказывать будущее.

Бесспорны достижения Кардано в области математики. Он исследовал преобразования корней, изучал отрицательные корни в уравнениях, впервые ввел в математику мнимые величины. Ему приписывается так называемая формула Кардано для решения кубических уравнений. Кардано занимался теорией рычагов и весов, «карданные механизмы», «карданные передачи» до сих пор связаны с его именем. И все же этот выдающийся математик верил в пифагорейскую магию чисел, в «демона», способного внушить ему самые замечательные открытия.

Основная проблема философских взглядов Кардано - это проблема космоса, вселенная представляется ему единым целым, в котором все связано между собой: земля и небо, природа и человек. Эта глубокая идея выступает у Кардано в самой фантастической форме. Вселенная для него божественна. Она сама есть бог, единый и вечный, но заключающий в себе начало всех противоречий бытия. Единство мира рождается в борьбе противоположностей. Смысл и содержание этого процесса состоит в развитии жизни, которая возникает из самой материи, точнее из ее активного начала - небесного тепла. Вторым элементом мира, пассивным и более сложным, является влажность. Ее проявления суть вода, воздух и земля. Кардано считает тепло связывающим и жизнетворным началом. Тепло является главным элементом мира. в соединении с сухим оно превращается в огонь, в соединении с влажным переходит в жизненное тепло, которое проникает собой вселенную и образует «мировую душу». Борьба тепла и холода, жизни и смерти лежит в основе развития мира.

Жизненное начало, присущее материи и представляющее ее духовную сторону, создает «симпатию» всех вещей, стремление к всеобщей гармонии, полному единству противоречивых начал. Все в природе испытывает притягательный порыв друг к другу. Подобное притягивается подобным. Собственно говоря, в природе нет ничего совершенно безжизненного, лишенного этой симпатической силы. Металлы и минералы суть только несовершенные соединения противоречивых элементов. Что касается растений, то у них можно заметить первые зародыши любви и ненависти. В мире животных все это развивается уже в полной мере. Наиболее развитой силой жизни обладает человек, вершина природы, посредствующее звено между землей и небом. Человеческий дух как высшее порождение космоса отражает его бесконечность и сам бесконечен. Посредством разума человек возвышается над прочими вещами в природе, при помощи своей руки он подчиняет их себе.

Легко заметить, что в этой поэтической картине мира есть верное материалистическое зерно, облеченное в самую странную, иногда мистическую форму. Вопрос о боге и бессмертии души Кардано решает в духе пантеистов, по отношению к догмам религии он занимает позицию, близкую к Помпонаццо. Хотя разум одинаково бессмертен во всех людях, немногие из них достигают такого уровня, при котором необходимы только внешняя осторожность и соблюдение установленных обычаев, а внутренняя жизнь остается свободной. Таким людям Кардано склонен приписывать божественность; правда, требования к ним особенно велики.

Этика Кардано основана на героическом порыве. Лучшее качество в человеке - стремление к добру. Но подлинное добро и соответствующее ему счастье могут быть достигнуты только в борьбе. Счастье лежит в несчастье, говорит Кардано, как каштан в колючей скорлупе. Забота, нужда и бедность ведут отдельного человека или целый народ (например, римлян) через борьбу к победе, моральному благу и политическому могуществу. Без борьбы человек живет, как нищий, влача жалкое существование. Содержанием борьбы является достижение целесообразности, а высшая цель - это соответствие природе, ибо природа есть вечное начало, и к слиянию с ней должен стремиться человек. Кардано обращается к этическому принципу древних стоиков: «Следуй природе».

Но этой гармонии с мирозданием достигают лишь немногие мудрецы, а для большинства людей необходим внешний закон, необходимо и государство, охраняющее этог закон. Отсюда видно, что государство в глазах Кардано является результатом общественной немощи и морального несовершенства людей. Он примиряется с ним, но ненавидит худший вид государства - тиранию. Тирана нужно уговорить, а если этого сделать нельзя, то нужно уничтожить его любой ценой. Сами силы смерти - яд змей, смертоносный сок растений - созданы природой для того, чтобы уничтожать тиранов.

Таковы политические взгляды Кардано. Если он, подобно Помпонаццо и другим представителям позднего гуманизма, возводит в принцип своей общественной философии горькое одиночество духовно развитых людей, утративших свою связь с народом, то его призыв к борьбе против тирании свидетельствует о том, что этот одаренный человек, погруженный в свои фантастические теории, не остался равнодушным к поражению демократической партии в итальянских городах XVI в.

Бернардино Телезио

Другим выдающимся представителем итальянской натурфилософии XVI в. был Бернардино Телезио (1508-1588). Уже во время пребывания в Падуанском университете он начал борьбу против непоследовательности своих учителей, которые преклонялись перед авторитетом Аристотеля и в силу этого не могли порвать с традиционными схоластическими представлениями. Особенно плодотворно протекала деятельность Бернардино Телезио в Неаполе, где он создал научное общество с целью изучения природы («Академия Телезиана», или «Козентина»). Эта «Академия» послужила образцом для многих подобных обществ в Италии. Деятельность Телезио вызвала преследования со стороны монахов, а его сочинения были внесены в «Индекс книг, подлежащих очищению», т, е. фактически запрещены. Изучение природы на основании ее собственных законов является для Телезио высшим принципом философии. В отличие от Кардано он подчеркивает важность тщательного наблюдения и опытного исследования физических процессов. Не располагая сколько-нибудь достаточным материалом, Телезио вынужден строить свою картину мира на основании догадок и слишком широких обобщений. И все же материалистическая философия природы делает в его учении важный шаг вперед. Недаром основоположник английского материализма Френсис Бэкон ценил заслуги ученого козентинца.

Материя, или «нечто телесное», играет важную роль в системе Бернардино Телезио. Он отвергает учение Аристотеля о господстве формы над материей. По мнению Телезио, типы вещей, или «формы», определяющие различие между ними, не имеют самостоятельного существования. Они возникают в процессе движения материи, которая во всех вещах в качественном отношении однородна, а в количественном - не может быть увеличена или уменьшена. Отсюда видно, что из наследия древней философии Телезио сумел сделать вывод, очень важный для развития нового естествознания.

Но почему же материя движется? Телезио стремится понять источник движения а находит его в противоречии двух начал - тепла и холода. Теплота аккумулируется в солнце и сама исходит из него. Холод заключен в земле. Под влиянием тепла все телесное расширяется, под влиянием холода - сжимается. Изменение материи под влиянием тепла рождает жизнь, изменение ее под влиянием холода влечет за собой окоченелость и покой. Из борьбы и различного взаимоотношения тепла и холода, из расширения и сжатия материи в связи с изменением температуры возникает кругооборот веществ в природе, возникает все многообразие вещей - неорганический мир, растения, животное, человек. Несмотря на то что это объяснение слишком наивно, в нем заключается важная мысль - принцип единства и сохранения материи во всех ее превращениях.

Диалектическая идея борьбы противоположностей является общим достоянием натурфилософии эпохи Возрождения. Однако в лице Телезио передовая мысль этой эпохи еще не может преодолеть до конца метафизический взгляд Аристотеля на природу вещественной субстанции. У Телезио материя остается бескачественной и пассивной. Тепло и холод выступают как внешние силы, борющиеся за судьбы мира.

Отсюда неизбежно проистекает фантастическое преувеличение роли активного начала, каким является, в глазах Телезио, сила тепла. Отсюда также не менее фантастическое представление о незримом жизненном духе, который как бы связывает мировое тепло с человеческим существом. Дух этот, собственно, представляет собой тончайшую и очень подвижную материю, особый нервный эфир, чье присутствие в нашем теле является основой его чувствительности и дает возможность познании окружающих вещей. Но не только в человеческом организме работает жизненный дух. Вся материя обладает способностью чувствовать, она населена незримыми существами. В человеке нервный эфир не только ощущает, он судит, сравнивает, делает логические заключения.

Таким образом, учение Телезио содержит в себе много противоречий и слабостей. Относительная, но важная грань между объективным и субъективным, физически и психическим еще не понята им с достаточной ясностью. Вместе с тем, как человек эпохи Возрождения, он ничего не желает знать о дуализме духа и материи - той отрицательной черте, которая входит в новую философию вместе с Декартом. К числу неизбежных слабостей учения Бернардино Телезио принадлежит и внешний компромисс с религией, признание особой, бессмертной души, вложенной в человека самим божеством. Но это признание носит формальный характер, Телезио объявляет его делом веры, не имеющим отношения к научной картине мира.

В области теории познания Телезио также сделал важный шаг вперед, выступает против засилья умозрительного метода, основанного на преувеличенной оценке логики Аристотеля. Телезио - убежденный сенсуалист. Деятельность души зависит от тела, а знание о внешнем мире дают нам органы чувств и только они. При помощи чувств человек воспринимает видовые и родовые признаки вещей, обозначая их раз личными именами. Общее в суждениях берется из частного, разум обобщает то, что дают ему ощущения. На этом построены все науки, не исключая и геометрии.

Патрици и Кампанелла

Последователь Телезио Франческо Патрици (1529-1597), сочинения которого также попали в индекс осужденных книг» напоминает Кардано своей склонностью к пантеистическим фантастике в духе платоновской «мировой души». Материалистическая тенденции Патрици выражается в том, что природа для него не отрицательное начало, искажающее духовную субстанцию мира, как у платоников, а, наоборот, высшее, наиболее полное и живое воплощение божественного разума.

Основная проблема философии Патрици - единство мира. Он понимает диалектическую связь единичного и всеобщего, конечного и бесконечного в природе. Сама идея бесконечности материального мира, которую твердо высказывает Патрици, считалась в эту эпоху опасной ересью. Патрици старался подтвердить астрономическими соображениями. Как и Телезио, он принимает учение Коперника.

Другим последователем Телезио в области натурфилософии был Томмазо Кампанелла.

В своей философии природы Кампанелла, вслед за Телезио, развивает мыслы противоречивых силах, воздействующих на пассивную материю. С другой стороны он находится под влиянием псевдонаучных, мистических учений астрологии и кабалистики. Природа для него есть эманация божества. Все в ней - лишь отображение вечного разума. Внутренней жизнью всех вещей является стремление вернуть к божественному началу. Натурфилософская фантазия Кампанеллы приняла грандиозные размеры. Земля - это большой зверь. Люди суть черви, копошащиеся в теле этого зверя, подобно тому, как мельчайшие существа копошатся в теле человека. В таких странных формах выражает Кампанелла мысль о единстве природы, наличии естественной аналогии между всеми ее частями и, наконец, отсутствии принципиальной разницы между органической и неорганической материей.

Джордано Бруно

Величайшим мыслителем эпохи Возрождения был Джордано Бруно (1548-1600). В нем воплотились лучшие силы итальянского народа в этот период духовного подъема и трагической борьбы с религиозной контрреформацией. Учение Бруно является синтезом тех элементов, которые мы находим у Кардано, Телезио и других мыслителей XVI в. Но никто из этих людей не был оригинален в такой степени, как Джордано Бруно, и не оставил такого заметного отпечатка своей личности в истории философии. Эта глубокая самобытность Бруно коренится в его позиции непримиримого борца против средневековых идей. Вот почему в его руках великое открытие Коперника стало острым оружием в борьбе возникающего научного мировоззрения против религии.

Джордано Бруно был выходцем из народа. Он родился в маленьком городке Нола, близ Неаполя, в бедной семье. Пятнадцати лет от роду он поступил послушником в доминиканский монастырь. Молодого монаха, смело высказывавшего свои сомнении, подозревали в ереси. Бруно пришлось бежать из монастыря; он сбросил монашеское платье и вскоре покинул Италию.

С тех пор Джордано Бруно стал странствующим проповедником нового мировоззрения, основанного на преклонении перед величием окружающего материального мира. Он побывал во Франции, жил в Оксфорде и Лондоне, Женеве и Виттенберге. Повсюду Бруно поднимает знамя борьбы против аристотелевской схоластики и аскетической церковной морали. Человек великой учености, он чувствовал себя чужим во всякой корпорации ученых мещан. «Академиком никакой академии» назвал он себя на титульном листе своей сатирической драмы «Подсвечник». Его преследует ненависть церковников и ученых педантов. Не зная пристанища и не имея средств к существованию, Бруно в конце концов попал в ловушку, хитро устроенную для него инквизицией. Семь лет тюремного заключения и пыток не сломили волю Джордано Бруно. Узнав, что ему предстоит смертная казнь, он произнес свою знаменитую фразу: «Вы с большим страхом произносите свой приговор, чем я выслушиваю его». Джордано Бруно был сожжен в Риме, на площади Цветов, 17 февраля 1600 г.

В своей натурфилософии Бруно развивает общие философские выводы из гелиоцентрической системы Коперника. Но Бруно идет дальше Коперника. Солнце также не является, с его точки зрения, абсолютным центром мироздания. Природа бесконечна, в ней существует множество миров, и каждый из них может считаться центром вселенной. Все наши идеи о верхе и низе, середине и периферии суть только относительные человеческие представления. Бруно даже высказывал мысль, что в любой части вселенной возможны обитаемые миры.

Бесконечная природа материальна, несоздаваема и неуничтожима. Она сама несет в себе творческий принцип, рождающий все многообразие явлений. Никто из мыслителей итальянского Возрождения не провозгласил с такой последовательностью свой отказ от аристотелевского взгляда на материю как бесформенное и пассивное начало. Материя находится в состоянии самопроизвольного движения и развития. В этом творческом процессе она сама способна создавать любые формы. Тем не менее, при всей смелости и глубине подобных взглядов натурфилософия Бруно не свободна от общего недостатка материализма эпохи Возрождения. Творческое начало вселенной окутано в его глазах ореолом тайны, оно представляется философу чем-то божественным. Это - «мировая душа», присущая вселенной в целом и каждой отдельной вещи в той или другой мере. Бог существует во всех вещах - таков пантеисистический тезис Бруно.

В бесконечной творческой первопричине мира Джордано Бруно объединяет дух и материю, невольно стирая при этом ту важную грань между ними, которая обязательна для научного, материалистического взгляда на действительность. Единству мира как беспредельно большого целого соответствует в его глазах единство и целостность бесконечно малого. Один атом вещества так же неуничтожим и несоздаваем, как целый мир. «Мировая душа» тоже распадается на бесконечно малые центры - монады. Природа во всех своих частях бессмертна. Отсюда Бруно делает вывод о бессмертии души; впрочем, в его понимании духовное начало близко к нервному эфиру Телезио. В сущности этот «дух» - тонкая материя. И все же учение Бруно о монадах стало впоследствии достоянием идеалистической философии.

В системе Бруно, как и в других натурфилософских учениях эпохи Возрождения, человек является зеркалом мироздания, посредствующим звеном между земным и небесным, великим и малым. Как мировая душа образует жизненный элемент природы, так отдельная монада живет в человеке и связывает его с окружающим миром. Высшая форма связи человека с природой состоит в познании, которое является безграничным.

Лючилио Ванини

Проповедником передовых идей итальянской натурфилософии был также Лючилио Ванини (1585-1619). Подобно Бруно, он отрекся от духовного звания и вел жизнь странствующего учителя мудрости, Сначала Ванини придерживался обычной для философии эпохи Возрождения пантеистической формы, но в дальнейшем его взгляды меняются и приобретают более откровенный материалистический характер. Следуя за Бруно в его учении о живом, творческом характере природы, Ванини уделяет больше внимания физическим условиям жизни человека. Он говорит о роли питания, климата, наследственности, как о фактах, от которых зависит общее развитие человека, в том числе и духовное его, развитие. Полемика Ванини против христианства носит более резкий характер. Живя во Франции, он вошел в тесную связь с атеистическими кружками дворянской молодежи и сам оказал известное влияние на эту среду. Между тем в начале XVII в, внешние условия для пропаганды атеизма изменились. Во Франции началась полоса религиозных преследований. Одной из первых жертв церковной реакции стал Лючилио Ванини. Обвиненный тулузским парламентом в безбожии, он пытался скрыть свои действительные взгляды, но перед смертью проявил высокое мужество и отказался от покаяния. Ванини был сожжен, после того как ему предварительно вырвали язык.

Этими драматическими событиями заканчивается история итальянской философия эпохи Возрождения. Если в силу исторических условий материализм этой эпохи пост непоследовательный характер, то, с другой стороны, передовое научное мировоззрение выступает здесь против средневековых идей с такой свежестью и героическим энтузиазмом, с такой широтой и прозрением в будущее, что наследие этой эпохи, всегда останется одной из самых ярких страниц в истории человеческого мышления.

Отличное определение

Неполное определение ↓

Является позиция Эудженио Гарэна, который энергично отстаивал наличие философской «закваски» в гуманизме, отмечая, что отрицание философского содержания в гуманитарных науках эпохи Возрождения является следствием того факта, что «философией чаще всего считаются систематические построения грандиозных масштабов и отрицается то, что в качестве философии может быть другой тип умопостроений, ...

Да Винчи. Недаром эту эпоху называют эпохой титанов - богоборцев, претендующих на соперничество в творчестве с самим Создателем. 1.2 Гуманизм эпохи Возрождения Гуманизм связан со смещением акцента в культуре с Бога на человека. И в искусстве, и в философии презрение к земному естеству заменяется признанием причастности человеческого естества к высшему смыслу и гармонии мироздания. ...

Итальянская философия

(italienische Philosophie).

1. Введение. В развитии схоластической философии принимали участие итальянские учёные с мировым именем - это прежде всего Ансельм Кентерберийский (1033–1109), Бонавентура (1221–1274) и Фома Аквинский (1225–1274). Собственно итальянская философия начинается с Ренессанса - возрождения греческой философии, совершающегося в итальянском духе.

2. Ренессанс и гуманизм. За платоновскую философию выступил Плетон (ок. 1355–1450), потому что она ближе, чем аристотелевская, стояла к христианскому способу мышления. К нему присоединились Марсилио Фичино (1433–1499), руководитель платоновской Академии во Флоренции, и Пико делла Мирандола (1463–1494), в то время как Пьетро Помпонаци защищал аристотелизм в духе александрийской школы. Ортодоксальность частично обнаруживает аристотелизм позднейшего Ренессанса, представленный Андреа Цезальпинусом (1519–1603) и Джакомо Забареллой (1532–1589). Учёный-естественник все более и более выступает против сложившегося философского типа; Джероламо Кардано (1501–1576) создал динамическую философию универсальной смены форм; меньшее значение для философии имел известный деятель науки Бернардино Телезио (1508–1588). Франческо Патрици (1529- 1597) пытался объединить критическое исследование природы со спекулятивной «метафизикой света». Все эти мыслители были предвестниками подлинных духовных борцов, чьи ряды возглавил Леонардо да Винчи (1452–1519), который в своём философско-научном исследовании гениально объединил созерцание и мышление, в то время как Никколо Макиавелли (1469–1527) развивал философию национальной истории. Джордано Бруно (1548–1600) вновь открывает в видимой Вселенной невидимую бесконечность Бога, которая наполняет человека «героическими страстями». И уже окончательное преодоление средневековья в духе пытливой науки (естествознания) приходит вместе с Галилео Галилеем (1564–1642).

3. Контрреформация и Просвещение (середина XVII - конец XVIII в.). Уже Патрици своими философскими работами способствовал Контрреформации, в ещё большей мере это можно сказать о Томмазо Кампанелле (1568–1639), несмотря на его подчёркнутую враждебность к схоластике. Кардинал Беллармин (1542–1621) защищает родственное более позднему догмату о папской непогрешимости убеждение о власти папы. Основателем современного историзма стал Джамбаттиста Вико (1668–1744). Чезаре Беккариа-Бонесана (1737–1794) создал социал-реформистскую философию морали и права. Философия английского и французского Просвещения была воспринята итальянскими мыслителями, но дальше они её не развили.

4. XIX в. Энтузиазм, родственный спекулятивному взлёту в немецком идеализме и представленный в Северной Италии кантианцем Антонио Розмини (1797–1855) и Винченцо Джоберти (1801–1852), для итальянской философии оказался решающим. Для Джоберти, в своём мышлении поднявшемся до Гегеля и диалектического метода, не только бытие, но и само божественное бытие доступно познанию. Философия, развиваемая в Южной Италии, к этому времени была охвачена первой волной гегельянства; главные представители его здесь - Бертрандо Спавента (1817–1883) и Франческо Де Санктис (1817–1883). Паскуале Галлуппи (1770–1846) и Альфонсо Теста (1784–1860) были кантианцами. Наконец, в итальянской философии имел место и позитивизм, представленный Карло Каттанео (1801–1869) и Джузеппе Феррари (1812–1876), защищавшими линию Вико в гуманитарных науках. В середине XIX в. возникло сильное неосхоластическое движение; его представители: Каэтано Сансеверино (1811–1865), Томмазо Циглиара (1833–1893) и Маттео Либераторе (1825–1892). Это движение получило существенную поддержку в энциклике папы Льва XIII «Aetemi Patris», вышедшей в 1879, и благодаря основанию в 1891 Академии Фомы в Ватикане. Наоборот, следующая волна гегельянства едва произвела некоторое действие. Новейшее кантианство получило известное влияние только благодаря Карло Кантони (1840–1911); ему следовали Феличе Токко (1845–1911), историк философии Алессандро Кьяпелли (1875–1931) и скептический критик Джузеппе Ренси (1871–1941). На границе между идеализмом и позитивизмом стоит Бернардино Вариско (1850–1933). Представителями новейшего (естественно-научного) позитивизма являются Роберто Ардиго (1828–1920) и Паскуале Виллари (1827–1917). Позитивистскую социологию представлял Антонио Лабриола (1843–1904).

5. XX в. Ведущими философами первой половины этого столетия вплоть до Второй мировой войны были Дж. Джентиле (1875–1944), развивавший «актуалистическое» неогегельянство, и Бенедетто Кроче (1866–1952), который сам себя называл идеалистом в духе Де Санктиса в эстетике, гербартианцем в морали и вообще в понимании ценностей, антигегельянцем и антиметафизиком в теории истории и понимания мира вообще, натуралистом или интеллектуалистом в теории познания.

Наряду с неотомистской философией, изучением истории своей философии и неогегельянства центральное место в итальянской философии занимают сегодня толкования марксизма, герменевтика и экзистенциализм, а также влияние французской и английской философии, в особенности их новейших течений.