Благотворительный фонд «101 км. Подвижники Малоярославца

1895, 10 февраля. — Родился в семье юриста Алексея Михайловича Сидорова в Москве. Мать - княжна Анастасия Николаевна Кавкасидзе (1860-1895), воспитанница Института благородных девиц в Киеве. Сестра - Ольга (р. 1889), брат - Алексей (р. 1891).

1895, лето - 1902, осень. — Смерть матери. Переезд детей в имение Николаевка (Путильский уезд Курской губернии) к сестре матери Варваре Николаевне Кавкасидзе (ум. 1922), художнице, воспитаннице Московской высшей школы живописи и ваяния. Участие в воспитании детей её подруги Веры Ивановны Ладыгиной (ум. 1928). Женитьба отца на Татьяне Ивановне Денисенко. Рождение брата Игоря, а затем сестры Евгении. Детство. Любовь к церковной службе. Влияние священника села Николаевка Дмитрия Воскресенского, впоследствии архиепископа Курского Дамиана (Воскресенского) (1873-1937).

1902, осень - 1917. — Переезд семьи в Москву. Учёба в гимназии Попова. Юность. Увлечение историей XVIII века. Болезнь. Освобождение от воинской повинности. Окончание историко-филологического отделения народного университета Шанявского Посещение лекций оккультиста В.А. Ассикритова и религиозного философа священника П.А. Флоренского. Посещение дома С.И. Фуделя. Дружба с художником Николаем Сергеевичем Чернышевым и литературоведом и театроведом Сергеем Николаевичем Дурылиным. Их совместная поездка в Оптину пустынь. Знакомство со старцем иеросхимонахом Анатолием (Потаповым), ставшим его духовным отцом.

1917. — Жизнь в имении Николаевка. Отъезд в Москву (весна). Последнее посещение Оптиной пустыни (осень).

1918, зима - 1919, январь. — Занятия на богословских курсах. Отъезд в Николаевку. Гибель родового имения Николаевка. Переезд в Киев. Поступление в Киевскую духовную академию, где окончил два курса. Работа заведующим канцелярией религиозных культов в Полиру (Отделе по ликвидации религиозной утвари) при Киевском губсобесе. Знакомство с вольнослушательницей Московского археологического института Т.П. Кандиба.

1919, лето. — Охрана лаврской ризницы от набегов солдат. Беседы и дружба со служителями Киево-Печерской лавры. Известие об аресте отца, члена Харьковского окружного суда. Отказ президиума ВЧК в просьбе брата Алексея Алексеевича Сидорова, искусствоведа, преподавателя Московского университета, взять отца на поруки.

1919, 10 сентября. — Расстрел А.М. Сидорова. Отъезд вдовы Т.И. Сидоровой с дочерью в Новочеркасск. Уход брата Игоря, учащегося юнкерского училища, в Белую Армию после смерти отца.

1920. — Женитьба. Жена - Татьяна Павловна Кандиба (1896-1958). Жизнь в Киеве. Поиски работы.

1921, весна. — Поездка к патриарху Тихону в Москву от Полиру. Встречи и беседы с ним.

1921, 21 сентября. — Рукоположение во священника в Десятинной церкви в Киеве в праздник Рождества Пресвятой Богородицы.

1921, осень. — Получение прихода в селе Почтовая Вита в 10 километрах от Киева. Духовник отца Сергия отец Александр Глаголев.

1922. — Рождение сына Кирилла.

1923, октябрь. — Жизнь в семье С.П. и М.Ф. Мансуровых. Назначение настоятелем храма Петра и Павла. Переезд семьи в Сергиев Посад. Знакомство с духовенством Троице-Сергиевой лавры, Зосимовой пустыни, Аносина монастыря: епископ Феодор (А.В. Поздеевский), старец Алексий (Ф.А. Соловьёв-Михайлов), старец Досифей, иеромонах Дионисий и др. Знакомство и дружба с Михаилом Владимировичем Шиком. Взятие М.В. Шика в свой храм сверхштатным диаконом по благословению патриарха.

1924. — Рождение сына Бориса.

1924, 5 октября - 30 ноября. — Арест, связанный с хлопотами по приглашению патриарха Тихона. Пребывание в Бутырской тюрьме. Возвращение в Сергиев. Лишение права выезда из города.

1925, 26 декабря - 1926, 12 июля. — Второй арест, связанный с делом о патриаршем местоблюстителе. Болезнь. Помещение в тюремную больницу с диагнозом - поражение центральной нервной системы. Возвращение в Бутырскую тюрьму (25 марта 1926). Допросы. Духовная поддержка отцу Сергию епископа Николая (Н.П. Добронравова). Приговор: 3 года ссылки с лишением права проживания в Москве, Ленинграде, Киеве, Харькове, Одессе, Ростове-на-Дону и соответствующих губерниях (статья 58). Возвращение в Сергиев.

1926, июль. — Переезд с семьёй во Владимир. Служба сверхштатным священником в разных церквах.

1927 - 1928, конец. — Смерть старшего сына Кирилла. Рождение дочери Татианы (27 июля). Получение прихода в Никольском храме Николо-Волосовского монастыря. Смерть в Москве В.И. Ладыгиной («мамочки»). Заболевание о. Сергия брюшным тифом.

1929, начало. — Получение прихода в селе Лукине Серпуховского района.
Рождение сына Алексия (20 февраля).

1930, 3 февраля. — Третий арест. Направление в Серпуховской исправдом. Допросы. Приговор: 3 года ИТЛ (ст. 58-10).

1930-1933. — Отправка в Севлаг (станция Пинюг в 150 км от Котласа). Работа на строительстве дороги в мостовой группе инженера Блюма. Болезнь. Работа на подсобных сельскохозяйственных работах. Празднование Пасхи в лагере. Перевод в Мариинские лагеря Сиблага. Работа на строительстве железной дороги.

1933, март. — Освобождение из лагеря с правом проживания в 300 км от Москвы. Нелегальный приезд в Москву. Встреча с семьей сестры Ольги Алексеевны Лядинской и дочерью Татьяной.

1933, май - 1935. — Переезд семьи в село Карачарово (в 3 км от Мурома). Служба о. Сергия в Дмитровской слободе. Направление ходатайства в Красный Крест с просьбой о пересмотре дела.

1935, начало лета. — Переезд семьи в Муром. Болезни.

1936, весна. — Назначение в храм в село Климово (50 км от Мурома). Жизнь семьи в церковной сторожке.

1937, февраль. — Закрытие храма в селе Климове. Поездки в Москву и Малоярославец для службы в домовых тайных церквах.

1937, 13 апреля. — Четвёртый арест. Муромское НКВД. Направление в Бутырскую тюрьму в Москву. Обвинение в участии в нелегальной церковной организации. Приговор Особого Совещания при НКВД: высшая мера наказания (статья 58-10).

1937, 27 сентября. — Расстрелян на Бутовском полигоне вместе с епископом Арсением (А.И. Жадановским), иеромонахом Андреем (Эльбсоном), иереем Петром Петриковым, диаконом Михаилом Шиком, монахиней Матроной (Чушевой), духовной дочерью Владыки Арсения, тайными монахинями Верой Емельяновой и Валентиной Засыпкиной, духовными дочерьми о. Андрея (Эльбсона).

* сведения, выходящие за рамки воспоминаний, выделены курсивом

Жены новомучеников и исповедников Российских прошли горький и скорбный путь. Высокий подвиг несли они посреди безбожного мира, воспитывая детей, терпя лишения, притеснения властей, голод и нищету.

Совершая свой крестный путь, подчас унывая и скорбя, они не малодушествовали, но находили в себе силы молиться и славословить Бога. Как выжили они? Как оставались верными Христу? Об этом наша статья.

В семье известного московского священника и талантливого проповедника отца Михаила Шика после его первого ареста осталось трое детей. Оказавшись почти без средств к существованию, его матушка ездила с полугодовалой дочкой из Сергиева Посада в Москву на работу. Она оставляла девочку у родственников и бежала в Исторический музей, где водила экскурсии. А затем с продуктами и пеленками в рюкзаке, с маленькой дочкой на руках возвращалась в Посад. «Уныние не было ей свойственно, - пишет ее дочь Елизавета в своих воспоминаниях. - После моего рождения мама писала отцу в тюрьму: “Дай тебе Бог терпения. А я сквозь тоску о тебе чувствую себя счастливой безмерно, счастливой тобой и знаю, что впереди - радость свидания, и верю, что она не отнимется от нас, и молюсь, только бы нам самим ее не отравить…”» Отец Михаил был расстрелян в 1937 году на полигоне Бутово под Москвой. Матушка Наталья Дмитриевна искала его по разным тюрьмам. Так и не узнав о судьбе мужа, она перед смертью написала ему трогательное прощальное письмо: «Дорогой мой, бесценный друг! Вот уже и миновала последняя моя весна. А ты? Все еще загадочна, таинственна твоя судьба. Все еще маячит надежда, что ты вернешься. Но мы уже не увидимся, а как хотелось тебя дождаться. Но не надо об этом жалеть. Встретившись, расставаться было бы еще труднее, а мне пора… Имя твое для детей священно. Молитва о тебе - самое задушевное, что их объединяет. Иногда я рассказываю им что-нибудь, чтобы не стерлись у них черты твоего духовного облика».

Память о дорогом человеке всегда в сердце любящего, и даже в преддверии могилы все мысли - о нем. Не перестаешь удивляться высокому духу и благоговейным отношениям друг к другу этих святых людей. Между ними была та любовь, которая, по слову апостола Павла, «никогда не перестает» (1 Кор. 13: 8), а переходит в вечность.

Матушка Александра Сергеевна Голышева хранила последнее письмо отца Николая за иконами как святыню. В этой прощальной записке батюшки, написанной им из тюрьмы незадолго до расстрела, открывается его удивительное смирение и безграничная любовь к семье. «Обо мне не беспокойтесь…» - пишет отец Николай. Понимая, что его ожидает («едва ли уцелею»), он говорит: «Забота о вас. У вас нет ничего…» Последние слова записки - почти молитва: «Храни вас Господь, мои дорогие, крепитесь и молитесь за меня, не поминайте меня лихом… Простите меня Христа ради… Целую вас и молю Бога, чтобы Он сохранил вас. Не забывайте Бога, Божию Матерь и святителя Николая, под покровительство святителя Николая я вас отдаю. До гроба любящий вас папочка».

О любви как о великом Божием даре писал святитель Игнатий (Брянчанинов): «И делаются человеку человеки своими на время по плоти, на веки по духу». Эта любовь являет чудеса, она и по смерти дарует общение любящим душам.

Священномученик Василий Надеждин в последнем письме из Соловецкого лагеря дает своей супруге, можно сказать, духовное завещание: «Благословляю тебя за твою любовь, за твою дружбу, за твою преданность мне… Да будет воля Божия! Мы дождемся радостного свидания в светлом Царстве любви и радости, где уже никто не сможет разлучить нас, - и ты расскажешь мне о том, как прожила ты жизнь без меня, как ты сумела по-христиански воспитать наших детей, как ты сумела внушить им ужас и отвращение к мрачному безбожному мировоззрению и запечатлеть в их сердцах светлый образ Христа…»

Матушка священника Сергия Сидорова, проходившего последние годы своего служения во Владимирской области, не писала запросы в НКВД о судьбе мужа: он, по свидетельству дочери Веры, сам сообщил супруге во сне о своей гибели. Такое общение возможно при условии, если люди живут одной духовной жизнью и вся она - в Боге.

Матушка священномученика Илии Четверухина, московского священника, погибшего в лагере на Вишере в 1932 году, вспоминает слова из канона Святой Пятидесятницы: «Разлучения вам не будет, о друзи…» «Скоро 15 лет, как батюшка отошел ко Господу, - пишет Евгения Леонидовна, - но я не чувствую с ним разлуки, я точно продолжаю с ним жить одной жизнью. Я часто слышу внутри себя его ободряющий голос, когда переживаю какие-нибудь трудности: “Ничего, мамаша, ты у меня молодец”. Так он мне, бывало, говаривал, и мне легче становится от этого. А если я делаю что-то не так, как надо, как хотел бы он, вижу во сне, что он где-то далеко от меня, и больно сжимается сердце».

Были случаи, когда мученики заботились о воспитании своих детей и после смерти. Дочь отца Михаила Шика вспоминает: «Мама уже после папиного ареста отказалась продолжить подписку на “Пионерскую правду”, сказав, что во сне отец выговаривал ей за эту подписку, так как каждый человек выписывает газету своей партии, а мы в этой “партии” не состояли».

Лишения и скорби учат переоценивать отношения к земным ценностям и душевным мирским привязанностям. До своего ареста протоиерей Илия Четверухин любил подолгу сиживать в библиотеке, в это время семья не должна была его тревожить. Впоследствии он признавался сыну: «Любовь к книгам мешала мне должным образом любить вас, мои дорогие». Матушке же он писал: «Прости меня, если я делил любовь свою между тобою и библиотекой. Теперь ты у меня - единственное сокровище». «Ах, как я тоскую по тебе! - говорит он в другом письме. - Не по свободе, не по дому, не по книгам, а только по тебе! Если бы ты была здесь, около меня, я был бы счастлив!»

Порой семьи священников терпели нужду в самом необходимом. Дочь священномученика Димитрия Кедроливанского из села Круги Егорьевского района носила платье, сшитое из подрясника отца. А в семье тверского священномученика Николая Морковкина было шестеро детей, когда власти, обложившие их семью непомерным налогом, решили изъять и зимнюю ватную рясу батюшки, которую матушка хотела было перекроить дочерям на пальто. Сердце родителей дрогнуло. «Вот эти-то вещи мы с женой и решили не отдавать ради защиты детей», - рассказывал впоследствии отец Николай. За это священника и его матушку отправили в ссылку, оставив детей одних. Позже, из заключения, батюшка напишет в письме: «Теперь я стал богаче, но не тем преходящим, что гниет и тлеет, а тем, что остается до гробовой доски, то есть богатством жизни духовной». О супруге своей он говорил: «Я думал, что она не перенесет такой, кажется по нашему разумению - тяжелый, крест… Но каждому верующему в Бога крест дается по силам, и каждому человеку, имеющему веру хотя бы с зерно горчичное, все возможно».

Священномученик Илия Четверухин незадолго до смерти сказал своей жене во время свидания в лагере: «Здесь я прохожу вторую духовную академию, без которой меня не пустили бы в Царство Небесное».

Удивительна стойкость и мужество, с каким принимали испытания многие семьи священников. Убожество внешней обстановки не угнетало и не озлобляло их. Дочь отца Сергия Сидорова Вера вспоминает, что мама, смеясь, называла их комнату «логово». Родители спали на полу, покрываясь всем, чем могли, так как одеяла и простыни были совсем ветхими; вся их одежда висела на гвоздях, а вещи четверых детей, спавших на лавке и кроватях, хранились в ящиках из-под посылок. Как-то в их комнату пробрался квартирный вор. Он очень сконфузился, увидев такую нищету. Заметив подошедшую матушку Татьяну, он только сказал: «Ничего, нужды бояться не надо, все устроится».

Страдания закаляли дух этих людей, поднимали их над мирской суетой, освобождая от земных попечений.

Как-то отца Сергия спросили, как он, имея такую большую семью, решился стать священником. Если его «возьмут», то на кого он оставит своих детей? Отец Сергий ответил: «На Царицу Небесную. Если я погибну, то за Ее Сына. Так неужели вы допускаете мысль, что в таком случае Она оставит моих детей? Никогда! Спасет и защитит». Через два месяца отца Сергия арестовали, и он погиб. Но «вера отца в то, что Царица Небесная спасет и защитит его детей, оправдалась, - писала его старшая дочь Вера. - Сколько было в ту пору уничтоженных семей. Взяли мужа, потом жену, а детей - в детдом, где они забудут все, что связано с семьей, ее преданья, ее святыни. Нас не тронули, хотя многих жен священников отправили в лагеря».

В житиях святых новомучеников часто встречаются моменты, когда их матушки умоляют ради семьи поменять место служения или перейти на обычную работу, оставив службу. Но осуждать их за этот естественный страх за себя и за своих детей нельзя. «Бояться не стыдно, - говорит отец Сергий Сидоров, - все мы люди, и люди слабые, а вот малодушествовать нельзя. Бог-то ведь с нами, и нигде Он нас не оставит».

Известный поэт XIX века А.Н. Майков писал:

Чем ночь темней, тем ярче звезды.
Чем глубже скорбь, тем ближе Бог…

И действительно, Бог не оставлял этих людей в самых трудных обстоятельствах. Вера помогала им выживать и творила чудеса. Воистину «уповающего на Господа милость обыдет».

«Помню, это было месяцев через шесть после ареста отца, - пишет Вера Сидорова. - Мы очень нуждались, денег не было ни копейки, кругом долги. Мама сидела на кровати и кормила грудью трехмесячного Сережу (пятого ребенка, который так и не увидел своего отца), а я занималась чем-то. Вдруг мама говорит мне: “Вера, поищи в сундуке под бельем: может быть, там случайно остался хоть один сверток…” “Свертком” мы называли мелочь, закрученную в бумажку, которую отец получал за службу. В свертках были и медные монеты, и серебряные. Но я знала, что в нашем единственном сундуке, где лежало белье… давно уже ничего не осталось. Я сказала об этом маме, но она возразила мне: “Ты помолись Николаю Угоднику. Он - покровитель семьи Сидоровых, а ты - ребенок, он лучше тебя услышит и, может быть, поможет нам. Поищи свертки». Я тихонечко помолилась, открыла сундук и стала рыться среди невероятно старых и рваных наших рубашек и простыней. И вдруг - до сих пор у меня сжимается сердце - кричу маме: “Сверток!” Разворачиваю. В нем 20-копеечные монеты! Начинаю дальше искать и вижу: один, второй, третий свертки лежат в уголках сундука, и в каждом не медные, а серебряные монеты! Мама не верила мне, когда я кричала ей об этом: ведь не один раз перерывался сундук за последние месяцы, все давным-давно было истрачено… “Благодари, Вера, святителя Николая”, - сказала мне мама. Свертков семь нашла я тогда».

В семье подмосковного священника Александра Парусникова, где было десять детей, произошло не менее удивительное чудо. Представители власти увели из семьи корову, что привело близких отца Александра в сильное смятение. На беспокойство матушки он ответил: «Сашенька, Бог дал, Бог взял. Благодарственный молебен давайте отслужим». С тех пор, как у них не стало коровы, каждый день на крыльце появлялась корзинка с бутылью молока и двумя буханками хлеба. Старшие дети долгое время дежурили у окна, выходящего на крыльцо, чтобы узнать, кто приносит им хлеб и молоко. Бывало, до глубокой ночи высматривали, но так им и не удалось увидеть благодетеля.

Господь укрепляет веру в Своих чадах. Но находясь рядом, милосердный Бог часто испытывает нас: как несем мы свой крест, с каким сердцем встречаем невзгоды и страдания. С. Бехтеев очень точно сказал о нелегком этом бремени в одном из своих стихотворений:

Оттого в этот страшный, томительный час
Так мучительна тяжесть креста,
Что весь ад сатаны ополчился на нас
За служенье заветам Христа.

У многих тогда были минуты уныния, когда казалось, что не на что и не на кого надеяться. «Все погибло, мы умрем от голода», - бывало, говорила своим детям матушка Татьяна Сидорова. Но через некоторое время она находила силы смеяться и подбадривать детей. Это та сила внутренней устойчивости, сила духа, основанная на готовности все переносить и все терпеть ради Господа, которая не дала погибнуть многим людям в страшные годы гонений. Это к таким людям относятся слова апостола Павла: «Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем» (2 Кор. 4: 8-9). Не перестаешь удивляться, как, находясь в таком положении, эти святые люди не теряли веры, а еще более укреплялись в ней. После смерти матушки уфимского священника Петра Варлаамова Анны Ивановны (она осталась после ареста мужа одна с пятью детьми: старшей было 8 лет, а младшему - 7 месяцев) в ее бумагах была найдена написанная ее рукой молитва, которой она молилась ко Господу после ареста мужа: «Благодарю Тебя, Господи Боже, за все: за жизнь, за невзгоды, прожитые мною, за разлуку с любимым мужем (священником) моим, за муки и радость… за все Тебя благодарю».

Жены святых мучеников и исповедников часто с покорностью воле Божией принимали испытания. Многие из них, прощаясь с мужьями, вполне осознано говорили: «Иди страдать за Христа» (Из жития священномученика Николая Поспелова). Матушки своей верой, стойкостью и терпением лишений и скорбей разделяли участь любимых мужей, становились бескровными мученицами. В самые трудные минуты, когда священники стояли перед выбором: сохранить себе жизнь с условием отречения от сана или погибнуть, обрекая семью на страдания, матушки нередко поддерживали их в исповедании веры. Так, супруга священномученика Валериана Новицкого, получив от мужа из тюрьмы записку, в которой он волнуется о будущей судьбе своих детей, ответила: «Не отрекайся от Бога, ни от священнического сана. Мне поможет Господь».

Как понять нам, людям XXI века, святых новомучеников? Не странно ли это: благодарить Бога, когда погибает любимый человек и единственный кормилец; служить благодарственный молебен, когда из семьи, где десять детей, уводят единственную корову; радоваться жизни и рождать детей, когда нищета и голод? Святитель Игнатий (Брянчанинов) говорит, что свой крест, то есть все скорби и страдания земной жизни, кажется тяжелым до тех пор, пока человек не научается нести его с терпением и смирением во Имя Христа. «Когда же свой крест преобразится в крест Христов, то получает необыкновенную легкость. “Иго Мое благо, и бремя Мое легко есть”, - сказал Господь». Об этом же говорит и апостол Павел: «По мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше» (2 Кор. 1: 5). Известный подвижник наших дней протоиерей Николай Гурьянов, тоже прошедший непростой жизненный путь, написал стихотворение, которое замечательно дополняет нашу тему:

Путь Божий

К Горе Святой, ко Граду Божью
Различных множество дорог,
Но всех начало у подножья
Креста, на коем распят Бог!

И без венца из острых терний,
Без ран, и оцта, и гвоздей,
Без мук сердечных и томлений
До райских не дойти дверей.

Все ж бремя легкое Христово
Не тяжко будет нам нести,
Если сумеем Его слово
Себе на память привести:

Что скорби праведников многи,
Но Он от всех избавит сих,
И что тернистые дороги
Введут в покой и радость их,

Что Царство Божие открыто
Для тех, кто узким шел путем,
И что для нас теперь сокрыто,
Тому разгадку там найдем,

Что там, где вечное сияет
Светило Божией любви,
Блаженство рая ожидает
Страдальца - путника земли.

Отец его, Алексей Михайлович Сидоров, разночинец по рождению, был юристом и дослужился до чина действительного статского советника, дававшего потомственное дворянство. В 1919г. Алексей Михайлович был взят в заложники и расстрелян большевикамив г. Орле. Мать протоиерея Сергия, Анастасия Николаевна, была княжной Кавкасидзе, ведущей свой род от младшей ветви грузинского царского рода Багратидов. Вскоре после рождения Сергея Анастасия Николаевна скончалась. Детство и отрочество Сергея прошли в маленьком имении Николаевка Курской губернии, а затем в Москве. До революции Сергей Сидоров принимал деятельное участие в духовной жизни Москвы. Его друзьями в это время были Сергей Николаевич Дурылин и Сергей Иосифович Фудель, впоследствии известный духовный писатель. Сергей Сидоров был знаком также с ректором Московской Духовной Академии епископом Феодором и со многими другими священнослужителями. Вместе со своим другом Николаем Чернышевым (впоследствии художником, погибшим в сталинских лагерях), Сергей поехал в Оптину пустынь, где встретился со старцем Анатолием Потаповым и стал его духовным сыном. Духовное общение Сергея со старцем продолжалось до самой кончины старца в 1922г. В 1920г. Сергей Алексеевич женился в Киеве на Татьяне Петровне Кандиба, происходившей из известного украинского дворянского рода.
Весной 1921 года Сергей Алексеевич был в командировке в Москве и получил благословение на священство от о. Алексия Мечева. 21 сентября, в день Рождества Богородицы, Сергей Алексеевич в Киевской Десятинной Церкви был рукоположен в сан священника. Во время служения в Петропавловском храме о. Сергий принимал живейшее участие в борьбе Сергиевопосадского духовенства против обновленческой ереси. В этот период о. Сергий часто бывал у Святейшего патриарха Тихона, который любил и отличал его. Арестован по делу митрополита Петра (Полянского). По этому делу арестовано 42 человека, из них 10 епископов. Многие арестованные жили в Сергиевом Посаде, в том числе друзья о.Сергия Сидорова: Михаил Владимирович Шик, Павел Борисович Мансуров и др. Приговор 3 года лишения права проживания в Москве, Ленинграде, Киеве, Одессе, Ростове-на-Дону и означенных губерний, с прикреплением к определенному месту жительства Групповое дело "Дело митрополита Петра (Полянского) и др., Москва, 1926 г. Следователи добивались от о.Сергия, чтобы он признался в существовании письма к митрополиту Петру о том, что завещание патриарха нельзя считать подлинным и чтобы выдал авторов этого письма. О.Сергий очень страдал в тюрьме, возобновились боли в позвоночнике, болели руки и ноги, так что он был переведен в больницу мест заключения где пробыл до 25 марта 1926г., а затем снова в тюрьму. Физическое и душевное состояние о.Сергия было ужасным. Духовно помог ему также сидевший в Бутырской тюрьме епископ Николай (Добронравов), с которым у о.Сергия была очная ставка. До этого у о.Сергия было 23 допроса и всю ночь под 27 декабря он был под непрерывным допросом. Утомленный физически и нравственно о.Сергий уже был готов сдаться на требования следователя и клеветать на себя и друзей, и вот привели епископа Николая, который увидев о.Сергия, сказал: «Я требую, чтобы вы оставили в покое Сидорова. Я знаю его как нервнобольного человека». «А Вам, - обратился он к о.Сергию, я своей властью епископа запрещаю говорить что бы то ни было следователю». О.Сергий об этом потом написал в своих записках: «Если мои дети и близкие прочтут эти строки, пусть они преклонятся перед дивным ликом епископа Николая, некогда в застенках ГПУ избавившего меня от самого большого несчастья, от горя выдачи друзей врагам веры и Церкви». 12 июля 1926г., в день апостолов Петра и Павла о.Сергий вышел из тюрьмы. В августе он вместе с семьей выехал во Владимир, который избрал местом жительства, т.к. был лишен права проживания в Москве. Перед отъездом о.Сергий пришел проститься к старцу Алексию и тот, узнав куда едет о.Сергий с грустью сказал: «Ну, поезжайте собирать кресты во Владимире».
В 1930 году происходит новый арест. Отца Владимира обвиняют в том, он призывал верующих «не отступать от православия, чаще ходить в церковь» и далее по тексту: «разлагающе влияет на население, является социально-вредным человеком». Статья ст.58–10 УК РСФСР Приговор 3 года концлагерей.
Занимался очень тяжелой физической работой, валил лес, обтесывал бревна и.т.д., что совершенно было ему противопоказано. Зимой о.Сергия перевели на более легкие работы. О.Сергий очень любил Пасху, а из всех праздников Пасхи самой прекрасной была Пасха в лагерях Котласа. В лагере было много священников и им было разрешено служить в Пасхальную ночь. Весь лагерь вышел в Святую ночь из бараков на отгорожено поле. Молилось несколько сотен людей, ни свеч не было, ни молитвенников... Священники служили наизусть, и молча стояла охрана кругом, и никто не прерывал службу. О.Сергий потом говорил, что был на Пасхальных богослужениях в самых известных храмах Москвы, в Кремле, в Киевской Лавре, во многих монастырях, но нигде никогда не слышал он столь прекрасного пения, таких проникновенных молитв, как в ту лагерную Пасхальную ночь.
Переведен был туда за год до освобождения, работал на строительстве жел. Дороги в глухом болотистом лесу. Очень уставал, недоедал и ждал свидания с женой, но она так и не смогла выехать к мужу. Весной 1933г. о.Сергий был освобожден. По данным источника, заключение после приговора отбывал в Сиблаге (г.Новосибирск). По окончании - выслан в Западную Сибирь сроком на 3 года, считая от 16 декабря 1932 года. По освобождении проживал в с.Климово Муромского р-на Владимирской области, где служил в местной церкви.
Жизнь о.Сергия с семьей была нелегкой, средств не хватало, облачение было старое и ветхое. Служил о.Сергий красиво и проникновенно, проповеди его слушались с большим вниманием и были понятны крестьянам. Иногда приходилось ходить по окрестным деревням для причащения умирающих. Однажды позвали батюшку к одному умирающему. Лошадь долго везла по непролазной осенней грязи в соседнюю деревню. Когда подъехали к избе, у которой толпился народ, то даже на улице были слышны дикие, полные ужаса, вопли больного. Перекрестясь, о.Сергий вошел внутрь. Умирающий, увидев батюшку, с мольбой протянул к нему руки: «Спаси, батюшка, наступают, проклятые, хватают меня, стращают! Спаси, сил моих нет». Отец Сергий исповедовал несчастного, причастил и, взяв его за руку, начал молиться. Тот успокоился. «Отошли, - шептал он, - только по углам грозятся, но сюда не подходят. Сиди, батюшка, рядом со мной, не уходи, а то опять они меня хватать будут». Так и провел о. Сергий всю ночь, держа умирающего за руку и усердно молясь. Под утро тот спокойно умер. О действии темной силы, о ее влиянии на нравственность человека о. Сергий не раз говорил в своих беседах. О. Сергий знал, что при помощи древних магических учений в человеческих силах призвать невидимые существа и заставить их служить себе. Но в то же время он не раз говорил, что великий грех отходить от установленных Церковью запретов и стремиться познать окружающий человека мир невидимых духов. Только к святым угодникам Божиим, только к Ангелам-хранителям нашим можем прибегать мы за помощью. А к темным, бесчисленным духам мы не должны прибегать ни в беде, ни ради стремления что-то познать, ни просто из-за любопытства. Большой это грех. Да, они могут помочь в малом, но принесут невыносимую тяжесть с собой, которая страшным бременем ляжет на душу человеческую до самой смерти. И в Муроме о. Сергий оставался тесно связанным с духовной жизнью Москвы. Несколько раз в год ему удавалось тайно приезжать в Москву, где чаще всего ночевал у Сергея Владимировича Грузинова или у Лидии Дмитриевны Кожевниковой. Последний год он ездил в Малый Ярославец к о.Михаилу Шику, с которым его связывала одна цель: делать все возможное, чтобы спасти Православную Церковь. В 30-х годах стали возникать тайные домашние Церкви, т.к. храмы один за другим закрывались. О.Сергий знал, что его когда-нибудь арестуют и говорил об этом своей жене. Хотя оставалась надежда, что если тихо сидеть в своем углу, то, авось, не заметят, не возьмут, но он не поддался этой обманчивой надежде, а решил свой путь пройти прямо, до конца. Боялся ли о.Сергий того, что ожидало его? Да. Вот что пишет его духовная дочь: «Наступал 1937 год. Начались аресты. Я сказала о. Сергию, что боюсь тюрьмы, ссылки, и ждала порицания, но о. Сергий мягко посмотрел на меня: «А как я боюсь, Вы даже не представляете! Бояться не стыдно, все мы люди слабые, а вот малодушествовать нельзя. Бог-то ведь с нами и нигде Он нас не оставит». Детей своих о.Сергий любил очень. Однажды его спросили, как он решился, имея семью, стать священником и в случае ареста на кого он их оставит? О.Сергий проникновенно сказал: «На Царицу Небесную! Если я погибну, то за Ее Сына. Так неужели вы допускаете мысль, что в таком случае Она оставит моих детей? Никогда! Спасет и защитит!» Через 2 месяца о. Сергия взяли и он погиб, но вера его в то, что Царица Небесная спасет и защитит его детей, оправдалась. Татьяну Петровну не тронули и дети о.Сергия выросли не в детдоме, а рядом со своей матерью, человеком самой высокой чистоты и самоотверженности.
О. Сергий был расстрелян 27 сентября 1937 года в Бутове под Москвой в праздник Воздвижения Честнаго и Животворящаго Креста Господня - день строгого поста, ему было 42 года.

Биографические материалы в интернете.

7 мая, в Светлую Субботу отошел ко Господу самый молодой священник храма свт. Николая у Соломенной Сторожки иерей Сергий Сидоров. Нить его земной жизни прервалась в 14.40, когда еще по–пасхальному открыты были Царские врата. Ему не было и 33 лет…

О. Сергий родился в 1972 году в Москве, в семье физиков. Долгое время проживал в г. Сарове (тогда – Арзамас – 16). Семья его была верующей, и он с детства жил полноценной церковной жизнью.

В 1989 году Сергей Иванович Сидоров поступает в МИФИ, где получает незаконченное высшее образование. После третьего курса он поступает в Московскую Духовную Семинарию, которую заканчивает в 1996 году. Во время обучения в МДС был экскурсоводом по территории Троице – Сергиевой Лавры. Это послушание не полностью закончилось с окончанием Семинарии – еще много раз о.Сергий возил прихожан храма свт. Николая у Соломенной сторожки и воскресную школу храма в Лавру. Эти паломничества, удивительно интересные и всегда прекрасно организованные, останутся надолго в памяти у прихожан, а для многих детей, наверное, станут одним из счастливейших воспоминаний детства.

24 ноября 1996 года архиепископ Одинцовский Иов рукоположил Сергея Ивановича во диаконы. Служение о. Сергия начинается в храме иконы Знамения Божией Матери в Ховрино (г. Москва). Диаконом о.Сергий был немногим более двух месяцев: накануне Сретения Господня, 14 февраля 1997 года он был рукоположен во иереи архиепископом Истринским Арсением.

О. Сергий был одним из тех священников, кто служил в храме свт. Николая у Соломенной Сторожки с самого основания, с закладки первого камня. Он служил, когда храм еще только строился, когда не было даже крыши – только стены. Служил о.Сергий и зимой, когда в храме не было отопления. Зимой 1998–1999 годов он служил поочередно с другим клириком – о. Орестом Оршаком. Служить приходилось всю неделю подряд (службы в храме совершались неопустительно – вечерние и утренние), между службами – непрерывные требы.

С 1998 по 2001 год о. Сергий окормлял заключенных в СИЗО № 5 г. Москвы. С 2001 года батюшка окормлял храм св. блгв. кн. Димитрия Донского при Первом Московском Кадетском корпусе (храм приписной к храму свт. Николая у Соломенной сторожки). Активное участие принимал о.Сергий и в восстановлении другого приписного к храму свт. Николая храму – храма свт. Иннокентия в Бескудникове.

Немногословный, о. Сергий не любил говорить о себе, но все прихожане, несомненно, помнят его проповеди. Проповедовал он не часто, но каждое его пастырское слово было наполнено настоящими жизненными примерами и удивительно яркими образами: говорил ли он о том, что, прося благословение, нужно быть готовым к тому, что священник не благословит и иметь решимость послушаться, или о том, как ослеп ребенок, отец которого воскликнул, что не хочет, чтобы его сын видел Крест Господень, о том, что духовная жизнь может начинаться с малого – пройти 5 минут по улице, не смотря по сторонам, или о том, как поразила его чистота души людей в русской глубинке.

Долгое время о. Сергий был духовником Воскресной школы при храме свт. Николая у Соломенной Сторожки, а в 2004 году с радостью принял новое сложное послушание – вести занятия Воскресной школы для взрослых. Сложное – потому что вести занятие нужно было для очень разных людей – кандидатов наук преподавателей ВУЗов и бабушек к 7 классами образования. И эти занятия сразу полюбились прихожанам. Особенно интересны они были и потому, что о.Сергий всегда отводил определенную часть занятия живому диалогу со слушателями. Каждый мог задать любые интересующие его вопросы, ведь, особенно у недавно пришедших к вере людей, вопросов о правильном устроении духовной жизни – множество.

О себе батюшка не любил рассказывать. Помню, как долго мы пытались взять у него плановое интервью для газеты, в котором надо было рассказать о своем воцерковлении, приходе к вере. «Я с детства был верующим, семья у меня была верующая, никакого особого прихода к вере не было».

Еще он, наверное, не считал, что умеет хорошо говорить. Проповеди он говорил нечасто. Но те немногие – прекрасно запоминались – настолько яркими, жизненными и простыми они были. Одну проповедь я знаю в пересказе о. Димитрия: в семье ждали прибавления, верующая была одна только бабушка. Перед тем, как забрать жену с малышом из роддома, глава семьи сказал бабушке: «Сними со стены Распятие, я не хочу, чтобы мой сын видел Крест!». И было ему по слову его – оказалось, что ребенок слепой и креста видеть он не сможет. Как и хотел его отец. Это видимое чудо Божие послужило всей семье во вразумление.

Еще была проповедь, где о. Сергий говорил, что, если мы просим у священника благословения, то нужно быть готовым его исполнить, независимо от того, то ли это, что мы хотим услышать. Благословение нужно принять как Волю Божию. И рассказал о знакомом семинаристе, который хотел жениться. Духовник указал ему на девушку, стоявшую в храме. Девушка оказалась из близкой семинаристу среды, с похожим воспитанием. Однако спустя некоторое время семинарист решил жениться на другой, которая, казалось, намного более ему подходила. Женился. И после свадьбы жена решила, что матушкой она быть не хочет и что жить будет отдельно. Так происходит, если не слушаться Воли Божией.

Проповедь о. Сергия на Прощеное воскресенье 1999 года, думаю, запомнилась многим. Он с большой искренностью говорил о том, что постом мы должны понять слова старца Зосимы из «Братьев Карамазовых»: «Всякий перед всеми за всех и за все виноват!».

Еще одна великопостная проповедь – о. Сергий рассказывал о домостроительстве нашего спасения, о том, что наше спасение строится как дом, начиная с фундамента. Каждым поступком мы кладем по кирпичику или отнимаем по кирпичику. Например – дали кому–то милостыню рубль – положили кирпичик в свое спасение. Дали 10 рублей – положили два кирпичика. Рассказали о милостыне кому–то или внутренне возгордились – отняли 10 кирпичиков. Говорил батюшка о то, что внутренняя жизнь начинается с малого – пройти 5 минут по улице, ни на кого не посмотрев. Это ничего от нас не отнимет, но сколько прибавит!

Он умел говорить кратко. «Вы бы еще покаялись, что идете по рынку и Вам запах шашлыка в нос попадает, чем не нарушение поста?».

2000 года: о. Димитрий Туркин трудился над эскизом иконы «спас Златые Власы». О. Сергий сел рядом на скамеечку (и на эту скамеечку через 5 лет поставят гроб с его телом): «Можно посмотреть на работу мастера, о. Димитрий?». И долго сидел и смотрел. Потом сказал: «Спас Златые Власы – моя самая любимая икона»…

Когда в воскресной школе для взрослых его беседы стали записывать на диктофон, он как–то пошутил: «А это что, заговор такой?»

В нем было что–то удивительно детское и непосредственное. Например, вечером после службы он мог запросто приласкать забравшегося в храм местного кота – батюшка любил кошек. Любил рисовать смешные картинки на доске в воскресной школе. Любил учить новые грузинские слова…

Как–то один раз, рассказывая что–то, он упомянул об отце. «Папа», – сказал он. Было непривычно слышать слово «папа» от взрослого человека, батюшки, «папа», а не «отец», к тому же сказанное с настоящей детской теплотой, сказанное, как только мог сказать ребенок.

По–особенному о.Сергий читал разрешительную молитву после исповеди – перед тем как сотворить крестное знамение он возлагал руки на голову исповедующегося так, словно укрывал голову под епитрахилью, стараясь оградить от будущих грехов. Помню – это многие отмечали, как особенно торжественно и широко он воздевал руки горЕ на Великом славословии, на словах «Слава Тебе, показавшему нам свет!». Сразу было чувство чего–то особенно величественного.

Действительно, жизнь и кончина праведного человека имеет много значимых минут. Почил о. Сергий в самом конце Светлой седмицы. Он успел насладиться Пасхальной радостью, но отошел ко Господу, когда еще были открыты Царские врата жизни вечной. Отпевание было совершено накануне Радоницы, а похороны – на саму Радоницу. 9 дней – 3 неделя по Пасхе, неделя жен–мироносиц.

Один из святых храма свт. Николая у Соломенной Сторожки – о. Владимир Амбарцумов, настоятель нашего храма с 1930 по 1931 годы. Он был расстрелян на Бутовском полигоне. В его житии говорится, что среди близких ему людей был иерей Сергий Сидоров, принявший мученическую кончину в Бутове 27 сентября 1937 года. Возможно, промыслительно, о. Сергий был назначен служить в тот храм, с которым связана жизнь и тезоименитого ему святого.

… На отпевании казалось, что о. Сергий в храме. Что сейчас он выйдет из алтаря и произнесет возглас. Или выйдет на исповедь. Или приедет из храма свт. Иннокентия и пройдет в алтарную дверь. ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ, дорогой о. Сергий! «ВОИСТИНУ ПАСХА»! – Так он всегда отвечал….

Анна Любимова

Светлой памяти о. Сергия Сидорова

Ушел из жизни близкий мне и родной человек. В нем удивительно сочетались искренняя вера, необыкновенная жизнерадостность, тонкий ум и бесконечная доброта ко всем людям. Мы познакомились с ним, когда он только окончил духовную семинарию при Троице-Сергиевой Лавре и был рукоположен в священники. Он жаждал духовного общения, зачитывался книгами и заразил меня тягой к путешествиям по святым местам. Вместе, мы побывали на острове Залит у о. Николая, в Псково–Печерском монастыре, в Санаксарах, в Дивеево. А уж, сколько раз мы были в Троице-Сергиевой Лавре и Малинниках, я и сосчитать не сумею. Это были драгоценные минуты общения с о. Сергием, который с глубокой искренностью и верой рассказывал о многочисленных чудесах, происходивших в тех, куда мы направлялись.

До учебы в семинарии он несколько лет был иподиаконом у Патриарха Алексия. Жил в старых храмах в центре Москвы. Питался, чем Бог пошлет. Рассказывал, как однажды пару дней ел одни только бананы из гуманитарной помощи и потом мучался с желудком. По его мнению, священник не должен обременять себя материальными узами. Свой телевизор он подарил, большой новый холодильник поменял на маленький. Он всегда жил на «чемоданах», готовый к переезду. К счастью, вокруг него всегда находились добрые люди, которые помогали и с жильем и со всем остальным. Своей добротой он и людей вокруг себя делал добрее, заставлял задуматься о тщете материальных благ. Воистину, спасись сам, и рядом с тобой спасутся тысячи.

В наших паломнических поездках я видел его святящиеся глаза при общении с о. Николаем на острове Залит и с о. Иеронимом в Санаксарском монастыре. Мне тогда казалось, что и о. Сергий, тоже когда-нибудь станет таким же старцем и я буду приезжать к нему за советом или просто, чтобы взглянуть в его добрые глаза и ощутить, что есть человек, который молится о тебе и станет легче.

Как мне выразить словами то огромное горе, которое обрушилось на нас при известии о кончине бесконечно любимого о. Сергия. Единственное, что меня утешает - это то, что скончался он на Светлую Седмицу. У Господа не бывает случайностей.

Христос Воскресе!

р. Б. Димитрий
О.Сергий- сын моего близкого друга Ивана Ильича Сидорова. Моя семья и семья Сидоровых близко знакомы с 1986 г. Иван Ильич- крестный отец нашего старшего сына Сергея. Дети, их духовное и светское образование и развитие, планы на будущее – одна из центральных тем нашего общения и нашей родительской заботы.

Мы вместе обсуждали, куда поступать после школы будущему о.Сергию. Его отец и мать, наши общие с Сидоровыми друзья и я, в том числе, закончили Московский инженерно- физический институт. Конечно, уважая свой ВУЗ, традиции, добрую память о студенческих годах, когда бурно происходило развитие наших характеров, когда наиболее интенсивно мы впитывали знания и не только по физике и математике, мы посоветовали Сергею тоже поступать в МИФИ. Тем более, что он вырос в г. Сарове – городе физиков, где в страшной гонке по разработке ядерного оружия был создан тот самый ядерный щит нашей Родины.

О.Сергий родился в православной, воцерковленной семье, он был свидетелем того, как его отец занимался очень серьезной и тонкой миссионерской работой среди своих друзей – ученых. Он наблюдал многочасовые дебаты по вопросам веры, когда нас – «очень умных»- его отец вовлекал в дискуссии, снабжал православной и философской литературой (преимущественно трудами русских православных философов и литераторов), помогал воцерковиться. Мама о.Сергия постоянно уделяла внимание нескольким пожилым и больным бабушкам, делала это незаметно для всех. Это нам стало известно совершенно случайно. И это не могло не наложить отпечаток на сознание и мировоззрение юного Сергея. Так формировались в его сознании два начала – одно определялось физ.-мат. образованием, а второе – религиозным. Перед поступлением в МИФИ стало это очевидным. Мы неоднократно беседовали с Сергеем, пытаясь помочь сделать сознательный выбор. Конечно, это было очень трудно для молодого человека, но он послушался нашего совета, что лучше получить фундаментальное светское физико-математическое образование, а потом уже духовное. Он закончил первые три, самые трудные, курса нашего института. Надо вспомнить, что в это время рухнул СССР, а только такая крупная держава могла тратить достаточно средств на содержание науки. Бедственное положение ученых было заметно, хотя Саров пострадал поначалу в меньшей степени. Многие ученые меняли род своих занятий, многие уезжали за рубеж. В то же самое время происходил подъем Православия. В 1991 г. состоялось перенесение мощей преп. Серафима Саровского в Дивеево. Иван Ильич – отец о.Сергия- был одним из главных организаторов этого мероприятия. Он собрал в это время всех своих друзей, был основным связующим звеном между иерархами православной церкви и ВНИИЭФ (Федеральный ядерный центр). ВНИИЭФ взял на себя значительную часть материальных расходов на проведение этого праздника. Вместе с отцом был и студент Сергей. Он был рядом с руководителями науки и церкви, все видел, все впитывал. Я думаю, что тяжелая атмосфера в науке и подъем Православия способствовали тому, что Сергей не закончил МИФИ, но накопленные знания позволили поступить на 2-й курс семинарии, хотя ему предлагали учиться сразу на третьем.

Во время учебы в институте Сергей регулярно посещал храм, помогал восстанавливать Знаменский храм около гостиницы «Россия» его настоятелю о.Иосифу, приглашал нас в этот храм. В год его открытия о.Сергий собрал своих друзей на первое пасхальное богослужение в этом храме. Мы были впервые в своей жизни алтарниками, несли хоругви во время крестного хода. Второй раз в своей жизни я нес хоругви на отпевании о.Сергия… До работы в Знаменском храме и в организации первых служб в Кремле он работал сторожем в Донском монастыре, когда там настоятелем был архимандрит Тихон. Он был свидетелем обретения мощей Патриарха Тихона.

О.Сергий часто бывал в нашей семье, иногда проводил вместе с нами несколько дней. Мы чувствовали настоящее родство. Во время его учебы в семинарии мы неоднократно были участниками организованных им экскурсий по Троице-Сергиевой лавре. Там же в Лавре он организовал крещение нескольких близких нам друзей.

О.Сергий был очень воспитанным человеком. Как и его родители, он никогда не навязывал собеседникам свою точку зрения. Как в математике, он неспешно вместе с ними «выводил теоремы». Эта деликатность привлекала к нему людей, он легко становился «душой компании» везде – в МИФИ, в семинарии, в пастырском служении. Он умел терпеливо слушать, делать аккуратные замечания, обладал тонким чувством юмора. Он жил, некоторым образом, не в свое время, когда люди зачастую «берут горлом», используют любую возможность для карьерного роста, обогащения, когда в моде кипучая энергия и напор. Работая на послушании в семинарии рядом со Святейшим на богослужениях в Кремле, будучи при этом очень заметным (красивый, высокий, умный), он мог бы при желании «устроиться». При этом ему было достаточно вовремя за себя попросить. Но его интересовали больше вопросы устройства и жизни души. Он часто посещал Санаксарский монастырь, ездил на острове Залит к о.Николаю (Гурьянову), к духовнику нашей семьи схиархимандриту Макарию.

Как бывают домашние доктора, так о.Сергий для нашего окружения был как бы домашним священником. Он отзывался мгновенно на любые просьбы, будь то освятить квартиру, офис, крестить наших детей, венчать наших друзей, проводить на экскурсию в Лавру.

О.Сергий жил скромно. Как и все мы, он знал периоды подъемов и спадов, переживал и мучился. Но он делал это тихо. Он никогда и ни в чем нам не отказывал, поэтому в тяжелые для него минуты был тоже с нами. Как ни скрывай, а по лицу можно было прочитать о бурлящих переживаниях, но он всегда уходил от разговора о своих трудностях. Так было и теперь. Он не обратился ни к кому из нас за помощью. У всех немало знакомых врачей. Он отказался от госпитализации, когда о том настаивали врачи «Скорой помощи», приезжавшие к нему накануне. Как жил скромно и тихо, так и отошел к Господу на пасхальной неделе, никого не беспокоя. Вечная память тебе, дорогой о.Сергий.

Мы благодарны тем священнослужителям, отпевшим о.Сергия. Это было очень торжественно. Помяни, Господи, во Царствии твоем нашего дорогого о.Сергия!

(1972-2005). Сергей Иванович Сидоров родился 4 сентября 1972 года в Москве, в семье физиков. Долгое время вместе с родителями проживал в Сарове (тогда Арзамас–16). Семья была верующей, и Сергей с детства жил полноценной церковной жизнью.
В 1989 году Сергей поступил в Московский инженерно-физический институт. Однако иное призвание было у этого молодого человека: не завершив обучения в техническом вузе, он после третьего курса поступил в Московскую Духовную семинарию, которую окончил в 1996 году.
Во время обучения в семинарии Сергей исполнял послушание экскурсовода Троице-Сергиевой Лавры. Это послушание не окончилось с завершением учебы: еще много раз отец Сергий привозил прихожан и воспитанников воскресной школы храма Святителя Николая у Соломенной Сторожки в Лавру. Эти паломничества, удивительно интересные и всегда прекрасно организованные, надолго останутся в памяти прихожан, а для многих детей, наверное, станут одним из счастливейших воспоминаний детства.
22 сентября 1996 года Сергей Иванович обвенчался с Анной Викторовной Выборновой, выпускницей Регентской школы при МДАиС и Московского психолого-социального института. Таинство Брака было совершено в храме святых Апостолов Петра и Павла у Яузских ворот.
24 ноября 1996 года архиепископ Одинцовский Иов (ныне митрополит Челябинский и Златоустовский) рукоположил Сергея во диакона. Служение диакона Сергия началось в храме в честь иконы Божией Матери «Знамение» в Ховрине, но диаконом он был немногим более двух месяцев: накануне Сретения Господня, 14 февраля 1997 года, архиепископом Истринским Арсением он был рукоположен во иерея.
Отец Сергий был одним из тех священников, кто служил в храме Святителя Николая у Соломенной Сторожки с самого основания, с закладки первого камня. Он совершал богослужения, когда храм еще только строился, когда не было даже крыши – только стены, служил и зимой, когда в храме еще не было отопления.
С 1998 по 2001 год отец Сергий окормлял заключенных в СИЗО № 5 города Москвы. С 2001 года батюшка совершал богослужения в храме святого благоверного князя Димитрия Донского при I Московском Кадетском корпусе (приписном к храму Святителя Николая у Соломенной Сторожки). Активное участие он принимал и в восстановлении другого приписного храма – во имя святителя Московского Иннокентия в Бескудникове.
Труды отца Сергия были отмечены Священноначалием: по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия в 1998 году батюшка был награжден набедренником, а 27 апреля 2002 года – камилавкой.
Все прихожане помнят проповеди отца Сергия. Каждое его пастырское слово было наполнено жизненными примерами и удивительно яркими образами: говорил ли он о том, что, прося благословения, нужно быть готовым к тому, что священник тебя не благословит, и иметь решимость смириться с этим, или о том, как ослеп ребенок, отец которого воскликнул, что не хочет, чтобы его сын видел Крест Господень, или о том, как поразила его чистота души людей в русской глубинке…
Долгое время отец Сергий был духовником в воскресной школе при храме Святителя Николая у Соломенной Сторожки, а в 2004 году с радостью принял новое послушание – вести занятия в воскресной школе для взрослых. Послушание сложное – потому что предстояло обучать людей разного возраста, уровня образованности и жизненного опыта – от преподавателей вузов до бабушек с семью классами образования. И эти занятия сразу полюбились прихожанам. Особенно интересны они были и потому, что отец Сергий всегда отводил часть учебного времени живому диалогу со слушателями. Каждый мог задать батюшке любые вопросы, ведь у людей, особенно недавно пришедших к вере, возникает множество вопросов о правильном устроении духовной жизни.
Вся жизнь отца Сергия была посвящена служению Богу и Церкви. Долгое время он служил в часовне на Химкинском и Перепечинском кладбищах, и там, ежедневно напутствуя усопших в путь всея земли, батюшка приносил истинное утешение людям, только что потерявшим своих близких. Часто отец Сергий посещал заболевших прихожан, подолгу разговаривал с ними, помогая больным добрым словом наставления.
В последний год жизни отец Сергий много болел. Свою последнюю Божественную литургию он совершил в Светлый вторник, 3 мая 2005 года.