Автор сказки счастливый принц. «Счастливый принц»: сказка о настоящей любви

перевод К. Чуковского

На высокой колонне, над городом, стояла статуя Счастливого Принца. Принц был покрыт сверху до низу листочками чистого золота. Вместо глаз у него были сапфиры, и крупный алый рубин сиял на рукоятке его шпаги.

Все восхищались Принцем.

— Он прекрасен, как флюгер-петух! — молвил некий городской советник, жаждавший прослыть за тонкого ценителя искусств. — Но, конечно, флюгер полезнее! — прибавил он тотчас же, опасаясь, что его уличат в непрактичности; а уж в этом он не был повинен.

— Постарайся быть похожим на Счастливого Принца! — убеждала нежная мать своего мальчугана, который все плакал, чтобы ему дали луну. — Счастливый Принц никогда не капризничает!

— Я рад, что на свете нашелся хоть единый счастливец! — бормотал гонимый судьбой горемыка, взирая на эту прекрасную статую.

— Ах, он совсем как ангел! — восхищались приютские девочки, толпою выходя из собора в ярко-пунцовых пелеринках и чистых белоснежных передниках.

— Откуда вы это знаете? — возразил учитель математики. — Ведь ангелов вы никогда не видали.

— О, мы часто их видим во сне! — отозвались приютские девочки, и учитель математики нахмурился и сурово взглянул на них: ему не нравилось, что дети видят сны.

Как-то ночью пролетала тем городом Ласточка. Ее подруги, вот уже седьмая неделя, как улетели в Египет, а она задержалась тут, потому что была влюблена в гибкую красавицу-тростинку. Еще ранней весною она увидала ее, гоняясь за желтым большим мотыльком, да так и застыла, внезапно прельщенная стройностью ее девичьего стана.

— Хочешь, я полюблю тебя? — спросила Ласточка с первого слова, так как любила во всем прямоту; и тростинка поклонилась ей в ответ.

Тогда Ласточка стала кружиться над нею, изредка касаясь воды и, оставляя за собой серебряные струи. Так она выражала любовь. И так продолжалось все лето.

— Что за нелепая связь! — щебетали остальные ласточки. — Ведь у тростинки ни гроша за душою и целая куча родственников.

Действительно, вся эта речка густо заросла камышом. Потом наступила осень, и ласточки все улетали.

Когда все они улетели, Ласточка почувствовала себя сиротою, и эта привязанность к тростинке показалась ей очень тягостна.

— Боже мой, ведь она как немая, ни слова не добьешься от нее, — говорила с упреком Ласточка: — и я боюсь, что она кокетка: флиртует со всяким ветерком.

И правда, чуть только ветер, тростинка так и гнется, так и кланяется.

— Пускай она домоседка, но ведь я-то люблю путешествовать, и моей жене не мешало бы тоже любить путешествия.

— Ну что же, полетишь ты со мною? — наконец спросила она, но тростинка только головой покачала; она так была привязана к дому!

— Ах, ты играла моею любовью! — крикнула Ласточка. — Прощай же, я лечу к пирамидам! — И она улетела. Целый день летела она и к ночи прибыла в городе.

— Где бы мне здесь остановиться? — задумалась Ласточка. — Надеюсь, город уже приготовился достойно встретить меня?

Тут она увидела статую за высокой колонной.

— Вот и отлично. Я здесь и устроюсь: прекрасное местоположение и много свежего воздуху.

И она приютилась у ног Счастливого Принца:

— У меня золотая спальня! — разнеженно сказала она, озираясь. И она уже расположилась ко сну и спрятала головку под крыло, как вдруг на нее упала какая-то тяжелая капля.

— Как странно! — удивилась она. — На небе ни единого облачка. Звезды такие чистые, ясные, — откуда же взяться дождю? Этот северный климат Европы ужасен. Моя тростинка любила дождь, но она ведь такая эгоистка.

Тут упала другая капля.

— Какая же польза от статуи, если она даже от дождя неспособна укрыть. Поищу-ка себе пристанища где-нибудь у трубы на крыше. — И Ласточка решила улетать.

Но не расправила она еще крыльев, как упала и третья капля.

Ласточка посмотрела вверх, и что же увидела она!

Глаза Счастливого Принца были наполнены слезами. Слезы катились по его золоченым щекам. И так прекрасно было его лицо в сиянии лунных лучей, что Ласточка преисполнилась жалостью.

— Кто ты такой? — спросила она.

— Я Счастливый Принц.

— Но зачем же ты плачешь? Ты меня промочил насквозь.

— Когда я был жив и у меня было живое человеческое сердце, я не знал, что такое слезы, — ответила статуя. — Я жил во дворце San-Souci, куда скорби вход воспрещен. Днем я в саду забавлялся с товарищами, а вечером я танцевал в главной зале. Сад был окружен высокой стеною, и я ни разу не догадался спросить, что же происходит за ней. Вокруг меня все было так роскошно! «Счастливый Принц» — величали меня приближенные, и вправду я был счастливый, если только в наслажденьях счастье. Так я жил, так и умер. И вот теперь, когда я уже не живой, меня поставили здесь, наверху, так высоко, что мне видны все скорби и вся нищета, какая только есть в моей столице. И хотя сердце теперь у меня оловянное, я не могу удержаться от слез.

«А, так ты не весь золотой!» — подумала Ласточка, но, конечно, не вслух, потому что была достаточно вежлива.

— Там, далеко, в переулке, я вижу убогий дом, — продолжала статуя тихим мелодическим голосом. — Одно окошко открыто, и мне видна женщина, сидящая возле стола. Лицо у нее изможденное, руки огрубевшие и красные, они сплошь исколоты иголкой, потому что она швея. Она вышивает цветы страстоцветы на шелковом платье прекраснейшей из фрейлин королевы, для ближайшего придворного бала. А в постельке, поближе к углу, ее больное дитя. Ее мальчик лежит в лихорадке и просит, чтобы ему дали апельсинов. У матери же нет ничего, только речная вода. И вот этот мальчик плачет. Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! Не снесешь ли ты ей рубин из моей шпаги? Ноги мои прикованы к моему пьедесталу, и я не в силах сдвинуться с места,

— Меня ждут, не дождутся в Египте, — ответила Ласточка. — Мои подруги кружатся над Нилом и беседуют с пышными лотосами. Скоро они полетят на ночлег в усыпальницу великого царя. Там почивает он сам, фараон, в своем роскошном гробу. Он закутан в желтые ткани и набальзамирован благовонными травами. Шея у него обвита бледно-зеленой нефритовой цепью, а руки его, как осенние листья.

— Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! Останься здесь на одну только ночь и будь моею посланницей. Мальчику так хочется пить, а мать его так печальна.

— Не очень-то мне по сердцу мальчики. Прошлым летом, когда я жила над ракою, дети мельника, злые мальчишки, швыряли в меня каменьями. Конечно, где им попасть! Мы, ласточки, слишком увертливы. К тому же мой род знаменит быстротой, но все же в этом швырянии камней, по-моему, мало почтительности.

Однако Счастливый Принц был так опечален, что Ласточка пожалела его.

— Здесь очень холодно, — сказала она: — но ничего, эту ночь я останусь с тобою и буду у тебя на посылках.

— Благодарю тебя, крошка-Ласточка, — молвил Счастливый Принц.

И вот Ласточка выклевала крупный рубин из шпаги Счастливого Принца и полетела с этим рубином над городскими крышами. Она пролетала над колокольней собора, где беломраморные изваяния ангелов. Она пролетала над королевским дворцом и слышала звуки танцев. На балкон вышла красивая девушка, и с нею ее возлюбленный.

— Какое чудо эти звезды, — сказал ей возлюбленный — и какое чудо власть любви.

— Надеюсь, мое платье поспеет к придворному балу, — ответила она ему. — Я велела на нем вышить страстоцветы, но швеи ведь так ленивы.

Она пролетала над ракою и видала огни на корабельных мачтах. Она пролетала над Гетто и видела старых евреев, заключающих между собою сделки и взвешивающих монеты на медных весах. И, наконец, она прилетала к убогому дому и посмотрела туда. Мальчик метался в жару, а мать его крепко заснула, — она так была утомлена. Ласточка пробралась в каморку и положила рубин на стол, рядом с наперстком швеи. Потом она стала беззвучно кружиться над мальчиком, навевая на его лицо прохладу.

— Как мне стало прохладно! — сказал ребенок. — Значит, я скоро поправлюсь. — И он впал в приятную дремоту.

А Ласточка возвратилась к Счастливому Принцу и рассказала ему обо всем.

— И странно, — прибавила она: — хотя на дворе и стужа, мне теперь нисколько не холодно.

— Это потому, что ты сделала доброе дело, — объяснил ей Счастливый Принц.

И Ласточка задумалась над этим, но тотчас же задремала. Стоило ей задуматься, и она впадала в дремоту.

На рассвете она полетела на речку купаться.

— Странное, необъяснимое явление! — сказал профессор орнитологии, проходивший в ту пору по мосту. — Ласточка — среди зимы!

И он напечатал об этом в одной из местных газет пространное письмо в редакцию. Все цитировали это письмо: оно было наполнено словами, которых ни один не понимал.

«Сегодня же ночью — в Египет!» — подумала Ласточка, и сразу ей стало весело.

Она осмотрела весь город, каждый общественный памятник и долго сидела на шпиле соборной колокольни. Куда бы она ни явилась, воробьи принимались чирикать: «что за чужак! что за чужак!» — и звали ее знатной иностранкой, что было для нее чрезвычайно лестно.

Когда же взошла луна, Ласточка вернулась к Счастливому принцу.

— Нет ли у тебя поручений в Египет? — громко спросила она. — Я сию минуту улетаю.

— Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! — молвил Счастливый Принц. — Останься на одну только ночь.

— Меня ожидают в Египте, — ответила Ласточка. — Завтра подруги мои полетят на вторые пороги Нила. Там гиппопотамы лежать в тростниках, и на великом гранитном престоле восседает там бог Мемнон. Всю ночь он глядит на звезды, а когда засияет денница, он приветствует ее радостным кликом. В полдень желтые львы сходят к реке на водопой. Глаза у них — зеленые бериллы, а рев их громче, чем рев водопада.

— Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! — молвил Счастливый Принц. — Там, далеко, за городом я вижу в мансарде юношу. Он склонился над столом, над бумагами. Перед ним завядшие фиалки. Его губы алы, как гранаты, его черные волосы вьются, а глаза его больше и мечтательные. Он торопится закончить свою пьесу для директора театра, но он слишком озяб, огонь догорел у него в очаге, и от голода он лишается чувств.

— Хорошо, я останусь с тобой до утра! — сказала Ласточка Принцу. У нее, в сущности, было доброе сердце. — Где же у тебя другой рубин?

— Нет у меня больше рубинов, увы! — молвил Счастливый Принц. — Мои глаза — это все, что осталось. Они сделаны из редкостных сапфиров и тысячу лет назад были привезены из Индии. Выклюй один из них и отнеси к тому человеку. Он продаст его ювелиру и купит себе пищи и дров, и закончить свою пьесу.

— Милый Принц, я этого не сделаю! — И Ласточка стала плакать.

— Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! Исполни волю мою!

И выклевала Ласточка у Счастливого Принца глаз и полетела к жилищу поэта. Ей было нетрудно проникнуть туда, ибо крыша была дырявая. Юноша сидел, закрыв лицо руками, и не слыхал трепетания крыльев. Только потом он заметил сапфир в пучке увядших фиалок.

— Однако меня начинают ценить! — радостно крикнул он. — Это от какого-нибудь знатного поклонника. Теперь-то я могу окончить мою пьесу! — И счастье было на лице у него.

А утром Ласточка отправилась в гавань. Она села на мачту большого корабля и стала оттуда смотреть, как матросы выгружали веревками из трюма какие-то ящики.

— Дружнее! Дружнее! — кричали они, когда ящик поднимался наверх.

— А я улетаю в Египет! — сообщила им Ласточка, но на нее никто не обратил внимания.

Только вечером, когда взошла луна, она возвратилась к Принцу.

— Теперь уже, наверное, прощай! — издали закричала она.

— Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! — отозвался Счастливый Принц. — Не останешься ли ты до утра?

— Теперь зима, — ответила Ласточка, — и скоро здесь пойдет холодный снег. А в Египте теплое солнце на зелени пальм, и крокодилы вытянулись в тине и лениво глядят по сторонам. Мои подруги вьют уже гнезда в Баальбековом храме, а белые и розовые голуби смотрят на них и воркуют. Милый Принц, я не могу остаться, но я никогда не забуду тебя и, когда наступить весна, я принесу тебе оттуда, из Египта, два драгоценных камня, вместо тех, которые ты отдал. Алее, чем алая роза, будет рубин у тебя и сапфир голубее волны.

— Внизу, на бульваре, — молвил Счастливый Принц, — стоит маленькая девочка со спичками. Она уронила их в канаву, они испортились, и ее отец прибьет ее, если она возвратится без денег. Она плачет. У нее ни башмаков, ни чулок, и голова у нее непокрытая. Выклюй другой мой глаз, отдай его девочке, и отец не тронет ее.

— Я могу остаться с тобою, — ответила Ласточка, — но выклевывать твой глаз не могу. Ведь тогда ты будешь слепой.

— Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! — молвил Счастливый Принц, — исполни волю мою.

И выклевывала снова у Принца маленькая Ласточка глаз, и подлетала к девочке и уронила ей сокровище в руку.

— Какое красивое стеклышко! — воскликнула маленькая девочка и, смеясь, побежала домой.

Ласточка возвратилась к Принцу.

— Теперь, когда ты слепой, я останусь с тобою навыки.

— Нет, моя милая Ласточка, — ответил несчастный Принц: — ты должна отправиться в Египет.

— Я останусь с тобой навеки, — сказала Ласточка и уснула у ног его.

А с утра целый день просидела она у него на плече и рассказывала ему о том, что видела в далеких краях: о розовых ибисах, которые длинной фалангой стоять вдоль Нильского берега и клювами вылавливают золотую рыбку; о Сфинксе, старом, как мир, живущем в пустыне и знающем все; о купцах, которые медленно шествуют рядом со своими верблюдами, с янтарными метками в руках; о Царе Лунных гор, который черен, как черное дерево, и поклоняется большому куску хрусталя; о великом Зеленом Змее, спящем в пальмовом дереве: нужно двадцать жрецов, чтоб кормить его медовыми пряниками; о пигмеях, что плавают по озеру на плоских широких листьях и вечно сражаются с бабочками.

— Милая Ласточка, — молвил Счастливый Принц, — обо многом удивительном рассказываешь ты. Но самое удивительное в мире это — людские страдания. Нет чуда чудеснее нужды. Облети же, милая, мой город и расскажи мне все, чти ты увидишь там.

И Ласточка полетала над столицей и видела, как в пышных палатах ликуют богатые, а бедные сидят у их порога. В темных закоулках побывала она и видела бледные личики истощенных детей, печально глядящих на черную улицу. Под мостом два маленьких мальчика лежали обнявшись, стараясь согреться.

— Нам хочется есть! — повторяли они.

— Здесь не полагается валяться! — закричал на них сторож. И снова они вышли под дождь.

Ласточка возвратилась к Принцу и поведала все, что видела.

— Я весь позолоченный, — молвил Счастливый Принц. — Сними с меня золото, листок за листком, и раздай его тем, кто нуждается. Люди, покуда живут, думают, что в золоте счастье.

Листок за листком Ласточка снимала со статуи золото, покуда Счастливый Принц не сделался тусклым и блеклым. Листок за листком раздавала она его чистое золото бедным, и детские щеки розовели, и дети начинали смеяться и затевали на улицах игры.

— А у насесть хлеб! — кричали они.

Потом пришел снег, а за снегом пришел и мороз. Как серебряные сделались улицы, сверкающие и блестящие; сосульки, как хрустальные кинжалики, повисли на крышах домов; все закутались в шубы, и мальчики в красных шапочках катались по льду на коньках.

Ласточка, бедная, зябла и мерзла, но Принца не хотела покинуть, так как очень любила его. Она украдкой подбирала у булочной крошки и хлопала крыльями, чтобы согреться. Но наконец она поняла, что настало ей время умирать. Только у нее и хватило силы — в последний раз взобраться Принцу на плечо.

— Прощай, милый Принц! — прошептала она. — Ты позволишь мне поцеловать твою руку?

— Я рад, что ты наконец улетаешь в Египет, — ответил Счастливый Принц. — Ты слишком долго здесь оставалась; но ты должна поцеловать меня в губы, потому что я люблю тебя.

— Не в Египет я улетаю, — ответила Ласточка. — Я улетаю в обитель Смерти. Смерть и Сон не родные ли братья? И она поцеловала Счастливого Принца в уста и упала мертвая к его ногам. И в ту же минуту страшный треск раздался у статуи внутри, словно что-то там разорвалось. Это раскололось оловянное сердце. Воистину был жестокий мороз.

Рано утром внизу на бульваре гулял городской голова, а с ним городские советники. Проходя мимо колонны Принца, голова посмотрел на статую.

— Боже! Какой стал оборвыш этот Счастливый Принц! — воскликнул городской голова.

— Именно, именно оборвыш! — подхватили городские советники, всегда с головой соглашающиеся.

И они приблизились к статуе, чтобы ее осмотреть.

— Рубина уже нет в его шпаге, глаза его выпали, и позолота с него сошла, — продолжал городской голова. — Он хуже любого нищего!

— Именно, хуже нищего! — подтвердили городские советники.

— А у ног его валяется какая-то мертвая птица. Нам следовало бы издать постановление: птицам здесь умирать воспрещается.

И секретарь городского совета тотчас же занес это предложение в книгу.

И свергли статую Счастливого Принца.

— В нем уже нет красоты, а стало быть, нет и пользы! — говорил в университете профессор эстетики.

И расплавили статую в горне, и созвал голова городской совет, и решали, что делать с металлом. — Сделаем новую статую! — предложил городской голова. — И эта новая статуя пускай изображает меня!

— Меня! — сказал каждый советник, и все они стали ссориться. Недавно мне довелось о них слышать: они ссорятся и доныне.

— Удивительно! — сказал главный литейщик. — Это разбитое оловянное сердце не хочет расплавляться в печи. Мы должны его выбросить вон.

И швырнули его в кучу сора, где лежала и мертвая Ласточка.

И повелел Господь ангелу Своему:

— Принеси Мне самое ценное, что ты найдешь в этом городе.

И принес Ему ангел оловянное сердце и мертвую птицу.

— Справедливо ты выбрал, — сказал Господь. — Ибо в Моих райских садах эта малая пташка будет теперь во веки веков, а в Моем золотом чертоге Счастливый Принц будет воздавать Мне хвалу.

Счастливый принц (П. В. Сергеев и Г. Нуждин)

Cчастливый Принц стоял на стройной колонне, возвышаясь над черепичными крышами и острыми шпилями. Его одежда была сшита из тонких листьев самого лучшего золота, глаза ему заменяли два светлых сапфира, а на рукояти его шпаги пылал ярко-красный рубин. Жители города были от него в восторге.

— Он прекрасен, как мой флюгер, — сказал Советник, которому очень хотелось, чтобы все знали про его тонкий художественный вкус.

— Вот с кого надо брать пример! — говорили молодые мамы своим детям. — Счастливый Принц никогда не плачет.

— Как я рад, что хоть кто-то на этой земле действительно счастлив, — грустно промолвил кто-то в сером плаще, глядя на великолепный памятник из темной подворотни.

— Он совсем, как ангел! — говорили приютские девочки, когда шли домой из храма в своих красненьких курточках и чистых белых передничках.

— Откуда вы знаете? — спросил Учитель Математики. — Вы же никогда не видели ангелов.

— Видели, видели, — защебетали две сестренки, — они приходят к нам во сне.

Учитель Математики сразу нахмурил брови и стал совсем строгим. Ему очень не нравилось, что дети видят сны.

Как-то ночью над городом летел маленький Скворец. Его друзья еще шесть недель назад улетели в далекий Египет, а он остался. Скворец был влюблен в прекрасную Тростинку. Он встретил ее на ранней весной, когда в погоне за желтым мотыльком летел вниз по реке. Его так очаровала ее грациозность, что он остановился поговорить с ней.

— Будьте моей женой. — решительно сказал Скворец. Он привык сразу браться за дело. Тростинка сделала ему низкий поклон. И Скворец стал летать, летать вокруг нее, касаясь реки крыльями, и покрывая воду тонкой серебристой рябью. Так он провел все лето.

— Что за нелепая привязанность, — чирикали другие скворцы. — У нее совсем нет денег, к тому же родственников пруд пруди.

И правда, вся река была запружена тростником.

Когда пришла осень, птицы улетели. Скворец почувствовал себя одиноким, и возлюбленная стала понемногу надоедать ему.

— Она даже не умеет разговаривать, — заметил он. — Наверное она кокетка — она все время флиртует с ветром.

Даже после легкого дуновения Тростинка рассыпалась множеством изящных реверансов.

— Пускай она и домоседка, зато мне нравится путешествовать, значит и жене моей должно нравиться.

— Отправишься со мной? — спросил он наконец. Но Тростинка лишь покачала головой, — она так была привязана к своему дому…

— Ты просто дурачила меня! — вскричал он. — Чтож, прощай! — Меня ждут Фараон и Египетские Пирамиды. Счастливо оставаться!

И Скворец улетел.

Он летел весь день, и только ночью оказался в городе.

«Где же мне переночевать? — подумал Скворец. Надеюсь, Городские Власти уже приготовились к моему прилету.»

Тут он увидел памятник, стоящий на высоченной колонне.

— Вот где я остановлюсь! — воскликнул Скворец. — Прекрасное местечко, и столько свежего воздуха!

И он устроился прямо между туфель Счастливого Принца.

— Сегодня у меня золотая спальня, — самодовольно оглядываясь сказал он. И только он хотел спрятать голову под крыло, как — кап! — откуда-то сверху на него упала капля.

— Вот так история, — встрепенулся Скворец. — На небе ни облачка, все звезды видно, и все равно идет дождь! Не зря говорят, что на Севере Европы отвратительный климат. Только этой дурочке тростинке мог нравиться дождик.

«Кап!» — и еще одна капля упала на него.

— Какой прок во всех этих памятниках, если они даже от воды не могут защитить. Полечу, поищу приличный дымоход.

Не успел он раскрыть крыльев, как опять на него упала капля. Скворец сердито взглянул вверх, и … Что же он увидел? Глаза Счастливого Принца были полны слез, слезы стекали по золотым щекам и падали вниз. Лицо его было так прекрасно в лунном свете, что маленькому Скворцу стало жаль Принца.

— Кто ты? — спросил он.

— Счастливый Принц.

— Почему же ты плачешь? Я уже весь вымок.

— Когда я жил, и сердце у меня было человеческое, — отвечал памятник, — я не знал что такое слезы. Я жил во Дворце Утех, куда запрещен вход печали. Днем я играл с друзьями в саду, а вечером открывал бал в Главной Зале дворца. Сад был обнесен высокой стеной, но мне и знать не хотелось, что за ней. Ведь вокруг все было так прекрасно… Придворные звали меня Счастливым Принцем. О! Если удовольствия могут принести счастье, как я был счастлив! А потом я умер. И сейчас они поставили меня так высоко, что я вижу всю скорбь и всю нищету моего города. И хоть сердце у меня теперь оловянное, я не могу не плакать.

«Вот как! А я думал он весь из золота», — подумал Скворец. Но он был слишком вежлив, чтобы делать замечания вслух.

— Далеко отсюда, — сказал Принц тихим нежным голосом, — есть тихая улица, а на ней старенький дом. Одно окно в нем открыто, и я вижу женщину, которая сидит за столом. У нее худое измученное лицо, и усталые красные руки, все исколотые штопальной иглой. Она швея, и сейчас она вышивает Цветы Любви на атласном платье прекраснейшей из королевских фрейлин. Ей надо успеть к Придворному Балу. В углу на кроватке лежит ее сын. Он тяжело болен, у него жар, и он просит апельсинов. Но в доме ничего нет, и мама может только напоить его водой из реки, поэтому он все время плачет. Дорогой Скворец, отнеси ей, пожалуйста, рубин из моей шпаги. Мои ноги приросли к этой колонне, и я не могу сойти отсюда.

— Но меня ждут в Египте, — сказал Скворец. Мои друзья уже давно летают над Великим Нилом, над его берегами, богатыми молоком и медом. Там они беседуют с огромными белыми лилиями. Скоро они полетят на ночлег в чертог Великого Тутанхамона. Сам Тутанхамон уже лежит там в своей раскрашенной усыпальнице. На нем желтое льняное одеяние, а вокруг курятся благовония. На шее у него ожерелья из зеленого нефрита, а руки похожи на осенние листья.

— Милый мой Скворец, неужели ты не задержишься на одну ночь, и не сослужишь мне службу? Мальчику так тяжело в горячке, а его мать падает с ног от усталости.

— Вообще-то я не очень люблю мальчишек, — ответил Скворец. — Прошлым летом, когда я жил у реки, два здоровенных парня, дети мельника, все время бросали в меня камнями. Конечно же, они не попали. Мы, скворцы, слишком хорошо для этого летаем. К тому же, мое семейство всегда отличалось быстротой и проворностью. Хоть попасть они и не могли, все же это было явное неуважение с их стороны.

Но Счастливый Принц был так расстроен, что Скворцу стало немного стыдно.

— Ладно, — пробурчал он, — я, так и быть, задержусь на ночь, и сделаю, что ты меня просишь. Хотя все-таки у вас здесь слишком холодно.

— Спасибо тебе, скворчонок, — сказал принц.

Скворец отколол большой рубин со шпаги Принца, и понес его в клюве над городскими крышами. Он пролетел около городского собора с мраморными ангелами, мимо замка, мимо радостных звуков бала и танцев. Прекрасная девушка стояла на балконе со своим возлюбленным.

— Какие здесь удивительные звезды, — сказал он ей. — И как удивительна сила любви.

— Я как раз приказала вышить Цветы Любви на моем новом платье, — ответила она. — Надеюсь, оно будет готово к Придворному Балу. Впрочем, эти швеи так ленивы.

Скворец пролетал над рекой, и видел сигнальные огни на мачтах кораблей. Он пролетал над гетто, и видел как старые евреи торговались друг с другом, звеня медью. Наконец, он нашел тот самый дом, и заглянул внутрь. Бедный мальчик метался на своей кровати, а мама его так устала, что заснула склонившись над неоконченным платьем. Скворец впорхнул внутрь, и положил рубин рядом с наперстком. Потом он нежно облетел кровать мальчика, и взмахами своих крыльев постарался развеять его жар.

— Как хорошо, — прошептал ребенок, — мне уже легче, — и забылся легким сном.

Скворец вернулся к Счастливому Принцу, и рассказал ему, все что сделал.

— Это потому, что ты сделал доброе дело, — сказал Принц.

Маленький Скворец задумался, и заснул. Начав думать, он обычно сразу засыпал.

Когда выглянуло солнце, он полетел к реке и выкупался в ней.

— Какой интересный случай! — сказал Профессор Птичьих Наук, переходя над речкой по мосту. — Скворец зимой!

И он сразу написал про это большую статью в городскую газету. Жители с гордостью показывали друг другу этот номер — там было столько непонятных слов!

— Сегодня ночью я полечу в Египет, — сказал Скворец, и эта мысль его очень обрадовала. Он успел облететь все городские достопримечательности, и даже посидел на шпиле городского собора. Где бы он не появился, воробьи начинали щебетать.

— Кто этот загадочный странник? — спрашивали они друг друга. Скворец остался очень доволен собой. Когда наступила ночь, и полная луна ярко светила на небе, он заглянул попрощаться к Счастливому Принцу.

— У тебя нет каких нибудь поручений в Египте? — прокричал Скворец. — Я сейчас как раз туда отправляюсь.

— Дорогой Скворец, — сказал Принц, — ты не останешься со мной еще на одну ночь?

— Но меня ждут в Египте, — ответил Скворец. — Завтра мои друзья полетят к Великому Водопаду. Там, среди камышей, в зарослях таятся левиафаны. Там сидит на высоком гранитном троне царь Мемнон. Всю ночь он пристально смотрит на звезды, а когда появляется первый солнечный луч лишь один горький стон вырывается из него, и потом он опять пребывает в безмолвии. В полночь, огромные желтые львы спускаются к реке, чтобы напиться воды. Их глаза светятся в ночи, подобно зеленоватым бериллам, а грозный рык звучит громче грохота водопада.

— Милый мой Скворец, — сказал Принц. — Далеко отсюда я вижу юношу, склонившегося над столом, заполненном бумагами. Он работает на низком чердаке, а рядом с ним, в стакане, стоит букетик засохших фиалок. У него коричневые, вьющиеся волосы и воспаленные обветренные губы. Большие глаза устало смотрят на работу. Ему надо успеть закончить пьесу для Директора Театра, но юноша так замерз, что уже не может писать. В камине давно нет огня, а от голода он уже обессилел.

— Я останусь с тобой еще на одну ночь, — сказал Скворец. У него действительно было доброе сердце. — Мне отнести еще один рубин?

— Увы! У меня больше нет рубинов, — сказал Принц. — Все что осталось — это мои глаза. Они сделаны из редких драгоценных сапфиров, которые привезли из Индии тысячу лет назад. Выклюй один из них, и отнеси юноше. Он продаст его ювелиру, купит себе дров, и окончит пьесу.

— Дорогой Принц, — сказал Скворец, — но я не могу этого сделать, и горько заплакал.

— Маленький, маленький скворчонок, — промолвил Принц, — сделай, как я велю.

Тогда Скворец выклевал один глаз Принца, и полетел на чердак к бедному сочинителю. Попасть внутрь было нетрудно, потому что крыша была насквозь дырявой. Сразу под ней — темная комнатушка. Юноша спал за столом, положив голову на руки, и не слышал шума птичьих крыльев. Когда, очнувшись, он поднял голову — на засохших фиалках лежал великолепный сапфир.

— Меня начинают понимать! — вскричал он. — Кто-то прочел мою книгу. Сейчас, сейчас я закончу эту пьесу!

Теперь у него был вид самого счастливого человека на земле.

На следующий день Скворец полетел в гавань. Он сидел на мачте огромного парусника, и смотрел, как моряки вытягивали на канатах большие ящики из трюма.

— Взя-ли! Раз-Два! — кричали они, поднимая очередной ящик.

— Я лечу в Египет! — закричал Скворец, но никому не было до него никакого дела.

Когда взошла луна, он залетел к Счастливому Принцу.

— Я хочу попрощаться с тобой, — прокричал он.

— Добрый Скворец, — сказал Принц, — ты не останешься со мной еще на одну ночь?

— Уже зима, — ответил Скворец, — и скоро сюда придет холодный Снег. А в Египте солнце греет верхушки пальм, крокодилы нежатся в теплой тине, и лениво посматривают на все вокруг. Мои друзья строят гнездо в Баальбеке, а белые и розовые голуби воркуют, наблюдая за ними. Дорогой Принц, я должен улетать, но я никогда не забуду тебя. Следующей весной я принесу тебе два прекрасных драгоценных камня, вместо тех, которые ты отдал. Рубин будет алее красных роз, а сапфир голубее Великого Моря.

— Там внизу, на площади, — сказал Счастливый Принц, — стоит маленькая девочка, которая продает спички. Она уронила спички в канаву, и теперь они все промокли. Отец будет бить ее, если она не принесет денег, поэтому она плачет. У нее нет ни ботинок, ни чулок, и ветер продувает ее насквозь. Возьми мой второй глаз и отнеси ей, тогда отец не накажет ее.

— Я останусь с тобой еще на одну ночь, — сказал Скворец, — но я не могу взять твой второй глаз. Ты тогда станешь слепым!

— Милый мой Скворец! — сказал Принц. — сделай, как я велю тебе.

Скворец выклевал второй глаз Принца, и ринулся вниз. Он промелькнул мимо девочки, а когда она опомнилась, в ее ладони сверкал сапфир.

— Какая стекляшечка! — обрадовано сказала она, и весело побежала домой.

Скворец вернулся к Принцу и сказал:

— Ты теперь совсем слеп, и я останусь с тобой навсегда».

— Нет, маленький мой Скворец, — сказал несчастный принц, — тебе пора лететь в Египет.

— Я останусь с тобой навсегда, — повторил Скворец, и заснул в ногах у Принца.

Уже рано утром он сидел на плече у Принца и рассказывал ему все, что он видел за морем. Он рассказал про красных ибисов, которые стоят вдоль берегов Нила, и ловят своими клювами золотых рыбок; про Сфинкса, который стар как мир, живет один в страшной пустыне, и знает все что происходит на земле; про торговцев, чинно путешествующих на спинах своих верблюдов с янтарными четками в руках; про черного, как смола, Царя Лунных Гор, который поклоняется Сияющему Кристаллу; про огромного зеленого змея, который живет на пальме, а двадцать жрецов кормят его сладкими лепешками; про карликов, которые переплывают озера на листьях гигантских деревьев, и вечно воюют с бабочками.

— Добрый мой Скворец, — сказал Принц. — Ты рассказал мне много удивительного, но что может быть удивительнее человеческого горя. Нет Тайны столь великой, как Страданье. Облети, маленький Скворец, мой город, и расскажи, что ты увидишь.

И Скворец полетел над городом, и увидел богатых, веселящихся во все дни светло, и нищих сидящих у ворот их. Он полетел по темным переулкам, и увидел изможденные лица голодных детей, устало смотревших на пустынные, черные улицы. Под аркой моста, обнявшись, чтобы хоть немного согреться, лежали два мальчика.

— Есть хочется, — еле слышно шептали они.

— Здесь лежать не положено! — прокричал им Смотритель Порядка, и они побрели куда-то под проливным дождем.

Скворец вернулся, и рассказал Принцу все, что увидел.

— Я весь покрыт чистым золотом, — отвечал Принц. — Сними его, и раздай моим беднякам; люди уверены, что золото может сделать их счастливыми.

Листочек за листочком Скворец снимал золото, пока Счастливый Принц не стал совсем серым и печальным. Листочек за листочком он разносил золото бедным, и на лицах детей появился румянец.

— У нас есть хлеб, — радостно кричали они, играя друг с другом и весело толкаясь. Потом пришел Снег, а за ним и Мороз. Улицы стали такими светлыми и блистающими, словно они были сделаны из стекла. Хрустальными кинжалами свисали с крыш длинные сосульки. Жители завернулись в шубы, а дети, свисали с крыш. Жители завернулись в шубы, а дети, надев теплые шапочки, помчались на каток.

Маленький Скворец все больше и больше замерзал. Когда булочник не видел его, он подбирал крошки перед дверью кондитерской. Бедняжка пытался согреться, хлопая крыльями. Наконец он понял, что умирает. Собрав свои силы, он последний раз взлетел на плечо Счастливого Принца.

— Прощайте, дорогой Принц! — выговорил он. — Разрешите мне поцеловать Вашу руку.

— Маленький Скворец, я рад, что ты наконец-то побываешь в Египте, — сказал Принц. — Ты слишком долго здесь задержался. Но тебе надо поцеловать меня в губы, ведь я люблю тебя.

— Но я отправляюсь не в Египет, — сказал Скворец. — Я отправляюсь в Замок Смерти. Смерть — сестра Сна, правда?

Он поцеловал Счастливого Принца в губы, и упал на его туфли.

В этот момент, странный треск прозвучал внутри памятника, будто что-то разбилось. Это оловянное сердце раскололось надвое.

Был жуткий мороз.

Следующим утром, Городской Глава проходил по площади, окруженный своими Советниками. Подойдя к колонне он поднял голову вверх.

— Бог ты мой! — воскликнул он. Наш Принц-то совсем поистрепался!

— Действительно, — сказали Советники, которые всегда соглашались с Главой, и тоже посмотрели наверх.

— Рубин выпал, глаз больше нет, и позолота облезла, — сказал Глава. — Ничуть не лучше нищего!

— Ничуть не лучше нищего, — повторили Советники.

— И какая-то мертвая птица у него в ногах! — продолжал Глава. — Нам надо издать Указ, что птицам КАТЕГОРИЧЕСКИ запрещается умирать здесь.

И Секретарь сделал пометку в своей записной книжке. Памятник Счастливому Принцу убрали.

— Раз он более не прекрасен, то он более и не нужен. — сказал Профессор Искусств в Университете.

Затем памятник расплавили в печи, и Городской Совет стал решать, что делать с металлом.

— Конечно же, — сказал Глава, — надо сделать новый памятник. — И на этот раз мне.

— И на этот раз мне, — повторили Советники, и сразу переругались друг с другом. Так они бранятся до сих пор.

— Что такое? — спросил сам себя Смотритель Печи. — Это разбитое оловянное сердечко не расплавилось! Ну и шут с ним!

И он швырнул его на грязную свалку, где уже лежал мертвый Скворец.

И сказал Господь Ангелу Своему:

— Спустись в этот город, и принеси Мне самое драгоценное, что найдешь там.

Пошел Ангел по слову Господню, взял с мусорной кучи оловянное сердечко и мертвую птицу, и принес их пред лицо Божие.

— Ты правильно выбрал, — сказал Господь. — Голос Маленького Скворца не умолкнет в саду Моем, а Счастливый Принц восславит Меня в Небесном Городе Любви, и радости этой никто не отнимет у них.

На высокой колонне, над городом, стояла статуя Счастливого Принца. Принц был покрыт сверху до низу листочками чистого золота. Вместо глаз у него были сапфиры, и крупный алый рубин сиял на рукоятке его шпаги.

Все восхищались Принцем.

Он прекрасен, как флюгер-петух! - молвил некий городской советник, жаждавший прослыть за тонкого ценителя искусств.

Но, конечно, флюгер полезнее! - прибавил он тотчас же, опасаясь, что его уличат в непрактичности; а уж в этом он не был повинен.

Постарайся быть похожим на Счастливого Принца! - убеждала нежная мать своего мальчугана, который все плакал, чтобы ему дали луну. - Счастливый Принц никогда не капризничает!

Я рад, что на свете нашелся хоть единый счастливец! - бормотал гонимый судьбой горемыка, взирая на эту прекрасную статую.

Ах, он совсем как ангел! - восхищались приютские девочки, толпою выходя из собора в ярко-пунцовых пелеринках и чистых белоснежных передниках.

Откуда вы это знаете? - возразил учитель математики. - Ведь ангелов вы никогда не видали.

О, мы часто их видим во сне! - отозвались приютские девочки, и учитель математики нахмурился и сурово взглянул на них: ему не нравилось, что дети видят сны.

Как-то ночью пролетала тем городом Ласточка. Ее подруги, вот уже седьмая неделя, как улетели в Египет, а она задержалась тут, потому что была влюблена в гибкую красавицу-тростинку. Еще ранней весною она увидала ее, гоняясь за желтым большим мотыльком, да так и застыла, внезапно прельщенная стройностью ее девичьего стана.

Хочешь, я полюблю тебя? - спросила Ласточка с первого слова, так как любила во всем прямоту; и тростинка поклонилась ей в ответ.

Тогда Ласточка стала кружиться над нею, изредка касаясь воды и, оставляя за собой серебряные струи. Так она выражала любовь. И так продолжалось все лето.

Что за нелепая связь! - щебетали остальные ласточки. - Ведь у тростинки ни гроша за душою и целая куча родственников.

Действительно, вся эта речка густо заросла камышом. Потом наступила осень, и ласточки все улетали.

Когда все они улетели, Ласточка почувствовала себя сиротою, и эта привязанность к тростинке показалась ей очень тягостна.

Боже мой, ведь она как немая, ни слова не добьешься от нее, - говорила с упреком Ласточка: - и я боюсь, что она кокетка: флиртует со всяким ветерком.

И правда, чуть только ветер, тростинка так и гнется, так и кланяется.

Пускай она домоседка, но ведь я-то люблю путешествовать, и моей жене не мешало бы тоже любить путешествия.

Ну что же, полетишь ты со мною? - наконец спросила она, но тростинка только головой покачала; она так была привязана к дому!

Ах, ты играла моею любовью! - крикнула Ласточка. - Прощай же, я лечу к пирамидам! - И она улетела. Целый день летела она и к ночи прибыла в городе.

Где бы мне здесь остановиться? - задумалась Ласточка. - Надеюсь, город уже приготовился достойно встретить меня?

Тут она увидела статую за высокой колонной.

Вот и отлично. Я здесь и устроюсь: прекрасное местоположение и много свежего воздуху.

И она приютилась у ног Счастливого Принца:

У меня золотая спальня! - разнеженно сказала она, озираясь. И она уже расположилась ко сну и спрятала головку под крыло, как вдруг на нее упала какая-то тяжелая капля.

Как странно! - удивилась она. - На небе ни единого облачка. Звезды такие чистые, ясные, - откуда же взяться дождю? Этот северный климат Европы ужасен. Моя тростинка любила дождь, но она ведь такая эгоистка.

Тут упала другая капля.

Какая же польза от статуи, если она даже от дождя неспособна укрыть. Поищу-ка себе пристанища где-нибудь у трубы на крыше. - И Ласточка решила улетать.

Но не расправила она еще крыльев, как упала и третья капля.

Ласточка посмотрела вверх, и что же увидела она!

Глаза Счастливого Принца были наполнены слезами. Слезы катились по его золоченым щекам. И так прекрасно было его лицо в сиянии лунных лучей, что Ласточка преисполнилась жалостью.

Кто ты такой? - спросила она.

Я Счастливый Принц.

Но зачем же ты плачешь? Ты меня промочил насквозь.

Когда я был жив и у меня было живое человеческое сердце, я не знал, что такое слезы, - ответила статуя. - Я жил во дворце San-Souci, куда скорби вход воспрещен. Днем я в саду забавлялся с товарищами, а вечером я танцевал в главной зале. Сад был окружен высокой стеною, и я ни разу не догадался спросить, что же происходит за ней. Вокруг меня все было так роскошно! «Счастливый Принц» - величали меня приближенные, и вправду я был счастливый, если только в наслажденьях счастье. Так я жил, так и умер. И вот теперь, когда я уже не живой, меня поставили здесь, наверху, так высоко, что мне видны все скорби и вся нищета, какая только есть в моей столице. И хотя сердце теперь у меня оловянное, я не могу удержаться от слез.

«А, так ты не весь золотой!» - подумала Ласточка, но, конечно, не вслух, потому что была достаточно вежлива.

Там, далеко, в переулке, я вижу убогий дом, - продолжала статуя тихим мелодическим голосом. - Одно окошко открыто, и мне видна женщина, сидящая возле стола. Лицо у нее изможденное, руки огрубевшие и красные, они сплошь исколоты иголкой, потому что она швея. Она вышивает цветы страстоцветы на шелковом платье прекраснейшей из фрейлин королевы, для ближайшего придворного бала. А в постельке, поближе к углу, ее больное дитя. Ее мальчик лежит в лихорадке и просит, чтобы ему дали апельсинов. У матери же нет ничего, только речная вода. И вот этот мальчик плачет. Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! Не снесешь ли ты ей рубин из моей шпаги? Ноги мои прикованы к моему пьедесталу, и я не в силах сдвинуться с места,

Меня ждут, не дождутся в Египте, - ответила Ласточка. - Мои подруги кружатся над Нилом и беседуют с пышными лотосами. Скоро они полетят на ночлег в усыпальницу великого царя. Там почивает он сам, фараон, в своем роскошном гробу. Он закутан в желтые ткани и набальзамирован благовонными травами. Шея у него обвита бледно-зеленой нефритовой цепью, а руки его, как осенние листья.

Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! Останься здесь на одну только ночь и будь моею посланницей. Мальчику так хочется пить, а мать его так печальна.

Не очень-то мне по сердцу мальчики. Прошлым летом, когда я жила над ракою, дети мельника, злые мальчишки, швыряли в меня каменьями. Конечно, где им попасть! Мы, ласточки, слишком увертливы. К тому же мой род знаменит быстротой, но все же в этом швырянии камней, по-моему, мало почтительности.

Однако Счастливый Принц был так опечален, что Ласточка пожалела его.

Здесь очень холодно, - сказала она: - но ничего, эту ночь я останусь с тобою и буду у тебя на посылках.

Благодарю тебя, крошка-Ласточка, - молвил Счастливый Принц.

И вот Ласточка выклевала крупный рубин из шпаги Счастливого Принца и полетела с этим рубином над городскими крышами. Она пролетала над колокольней собора, где беломраморные изваяния ангелов. Она пролетала над королевским дворцом и слышала звуки танцев. На балкон вышла красивая девушка, и с нею ее возлюбленный.

Какое чудо эти звезды, - сказал ей возлюбленный - и какое чудо власть любви.

Надеюсь, мое платье поспеет к придворному балу, - ответила она ему. - Я велела на нем вышить страстоцветы, но швеи ведь так ленивы.

Она пролетала над ракою и видала огни на корабельных мачтах. Она пролетала над Гетто и видела старых евреев, заключающих между собою сделки и взвешивающих монеты на медных весах. И, наконец, она прилетала к убогому дому и посмотрела туда. Мальчик метался в жару, а мать его крепко заснула, - она так была утомлена. Ласточка пробралась в каморку и положила рубин на стол, рядом с наперстком швеи. Потом она стала беззвучно кружиться над мальчиком, навевая на его лицо прохладу.

Как мне стало прохладно! - сказал ребенок. - Значит, я скоро поправлюсь. - И он впал в приятную дремоту.

А Ласточка возвратилась к Счастливому Принцу и рассказала ему обо всем.

И странно, - прибавила она: - хотя на дворе и стужа, мне теперь нисколько не холодно.

Это потому, что ты сделала доброе дело, - объяснил ей Счастливый Принц.

И Ласточка задумалась над этим, но тотчас же задремала. Стоило ей задуматься, и она впадала в дремоту.

На рассвете она полетела на речку купаться.

Странное, необъяснимое явление! - сказал профессор орнитологии, проходивший в ту пору по мосту. - Ласточка - среди зимы!

И он напечатал об этом в одной из местных газет пространное письмо в редакцию. Все цитировали это письмо: оно было наполнено словами, которых ни один не понимал.

«Сегодня же ночью - в Египет!» - подумала Ласточка, и сразу ей стало весело.

Она осмотрела весь город, каждый общественный памятник и долго сидела на шпиле соборной колокольни. Куда бы она ни явилась, воробьи принимались чирикать: «что за чужак! что за чужак!» - и звали ее знатной иностранкой, что было для нее чрезвычайно лестно.

Когда же взошла луна, Ласточка вернулась к Счастливому принцу.

Нет ли у тебя поручений в Египет? - громко спросила она. - Я сию минуту улетаю.

Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! - молвил Счастливый Принц. - Останься на одну только ночь.

Меня ожидают в Египте, - ответила Ласточка. - Завтра подруги мои полетят на вторые пороги Нила. Там гиппопотамы лежать в тростниках, и на великом гранитном престоле восседает там бог Мемнон. Всю ночь он глядит на звезды, а когда засияет денница, он приветствует ее радостным кликом. В полдень желтые львы сходят к реке на водопой. Глаза у них - зеленые бериллы, а рев их громче, чем рев водопада.

Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! - молвил Счастливый Принц. - Там, далеко, за городом я вижу в мансарде юношу. Он склонился над столом, над бумагами. Перед ним завядшие фиалки. Его губы алы, как гранаты, его черные волосы вьются, а глаза его больше и мечтательные. Он торопится закончить свою пьесу для директора театра, но он слишком озяб, огонь догорел у него в очаге, и от голода он лишается чувств.

Хорошо, я останусь с тобой до утра! - сказала Ласточка Принцу. У нее, в сущности, было доброе сердце. - Где же у тебя другой рубин?

Нет у меня больше рубинов, увы! - молвил Счастливый Принц. - Мои глаза - это все, что осталось. Они сделаны из редкостных сапфиров и тысячу лет назад были привезены из Индии. Выклюй один из них и отнеси к тому человеку. Он продаст его ювелиру и купит себе пищи и дров, и закончить свою пьесу.

Милый Принц, я этого не сделаю! - И Ласточка стала плакать.

Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! Исполни волю мою!

И выклевала Ласточка у Счастливого Принца глаз и полетела к жилищу поэта. Ей было нетрудно проникнуть туда, ибо крыша была дырявая. Юноша сидел, закрыв лицо руками, и не слыхал трепетания крыльев. Только потом он заметил сапфир в пучке увядших фиалок.

Однако меня начинают ценить! - радостно крикнул он. - Это от какого-нибудь знатного поклонника. Теперь-то я могу окончить мою пьесу! - И счастье было на лице у него.

А утром Ласточка отправилась в гавань. Она села на мачту большого корабля и стала оттуда смотреть, как матросы выгружали веревками из трюма какие-то ящики.

Дружнее! Дружнее! - кричали они, когда ящик поднимался наверх.

А я улетаю в Египет! - сообщила им Ласточка, но на нее никто не обратил внимания.

Только вечером, когда взошла луна, она возвратилась к Принцу.

Теперь уже, наверное, прощай! - издали закричала она.

Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! - отозвался Счастливый Принц. - Не останешься ли ты до утра?

Теперь зима, - ответила Ласточка, - и скоро здесь пойдет холодный снег. А в Египте теплое солнце на зелени пальм, и крокодилы вытянулись в тине и лениво глядят по сторонам. Мои подруги вьют уже гнезда в Баальбековом храме, а белые и розовые голуби смотрят на них и воркуют. Милый Принц, я не могу остаться, но я никогда не забуду тебя и, когда наступить весна, я принесу тебе оттуда, из Египта, два драгоценных камня, вместо тех, которые ты отдал. Алее, чем алая роза, будет рубин у тебя и сапфир голубее волны.

Внизу, на бульваре, - молвил Счастливый Принц, - стоит маленькая девочка со спичками. Она уронила их в канаву, они испортились, и ее отец прибьет ее, если она возвратится без денег. Она плачет. У нее ни башмаков, ни чулок, и голова у нее непокрытая. Выклюй другой мой глаз, отдай его девочке, и отец не тронет ее.

Я могу остаться с тобою, - ответила Ласточка, - но выклевывать твой глаз не могу. Ведь тогда ты будешь слепой.

Ласточка, Ласточка, крошка-Ласточка! - молвил Счастливый Принц, - исполни волю мою.

И выклевывала снова у Принца маленькая Ласточка глаз, и подлетала к девочке и уронила ей сокровище в руку.

Какое красивое стеклышко! - воскликнула маленькая девочка и, смеясь, побежала домой.

Ласточка возвратилась к Принцу.

Теперь, когда ты слепой, я останусь с тобою навыки.

Нет, моя милая Ласточка, - ответил несчастный Принц: - ты должна отправиться в Египет.

Я останусь с тобой навеки, - сказала Ласточка и уснула у ног его.

А с утра целый день просидела она у него на плече и рассказывала ему о том, что видела в далеких краях: о розовых ибисах, которые длинной фалангой стоять вдоль Нильского берега и клювами вылавливают золотую рыбку; о Сфинксе, старом, как мир, живущем в пустыне и знающем все; о купцах, которые медленно шествуют рядом со своими верблюдами, с янтарными метками в руках; о Царе Лунных гор, который черен, как черное дерево, и поклоняется большому куску хрусталя; о великом Зеленом Змее, спящем в пальмовом дереве: нужно двадцать жрецов, чтоб кормить его медовыми пряниками; о пигмеях, что плавают по озеру на плоских широких листьях и вечно сражаются с бабочками.

Милая Ласточка, - молвил Счастливый Принц, - обо многом удивительном рассказываешь ты. Но самое удивительное в мире это - людские страдания. Нет чуда чудеснее нужды. Облети же, милая, мой город и расскажи мне все, чти ты увидишь там.

И Ласточка полетала над столицей и видела, как в пышных палатах ликуют богатые, а бедные сидят у их порога. В темных закоулках побывала она и видела бледные личики истощенных детей, печально глядящих на черную улицу. Под мостом два маленьких мальчика лежали обнявшись, стараясь согреться.

Нам хочется есть! - повторяли они.

Здесь не полагается валяться! - закричал на них сторож. И снова они вышли под дождь.

Ласточка возвратилась к Принцу и поведала все, что видела.

Я весь позолоченный, - молвил Счастливый Принц. - Сними с меня золото, листок за листком, и раздай его тем, кто нуждается. Люди, покуда живут, думают, что в золоте счастье.

Листок за листком Ласточка снимала со статуи золото, покуда Счастливый Принц не сделался тусклым и блеклым. Листок за листком раздавала она его чистое золото бедным, и детские щеки розовели, и дети начинали смеяться и затевали на улицах игры.

А у насесть хлеб! - кричали они.

Потом пришел снег, а за снегом пришел и мороз. Как серебряные сделались улицы, сверкающие и блестящие; сосульки, как хрустальные кинжалики, повисли на крышах домов; все закутались в шубы, и мальчики в красных шапочках катались по льду на коньках.

Ласточка, бедная, зябла и мерзла, но Принца не хотела покинуть, так как очень любила его. Она украдкой подбирала у булочной крошки и хлопала крыльями, чтобы согреться. Но наконец она поняла, что настало ей время умирать. Только у нее и хватило силы - в последний раз взобраться Принцу на плечо.

Прощай, милый Принц! - прошептала она. - Ты позволишь мне поцеловать твою руку?

Я рад, что ты наконец улетаешь в Египет, - ответил Счастливый Принц. - Ты слишком долго здесь оставалась; но ты должна поцеловать меня в губы, потому что я люблю тебя.

Не в Египет я улетаю, - ответила Ласточка. - Я улетаю в обитель Смерти. Смерть и Сон не родные ли братья? И она поцеловала Счастливого Принца в уста и упала мертвая к его ногам. И в ту же минуту страшный треск раздался у статуи внутри, словно что-то там разорвалось. Это раскололось оловянное сердце. Воистину был жестокий мороз.

Рано утром внизу на бульваре гулял городской голова, а с ним городские советники. Проходя мимо колонны Принца, голова посмотрел на статую.

Боже! Какой стал оборвыш этот Счастливый Принц! - воскликнул городской голова.

Именно, именно оборвыш! - подхватили городские советники, всегда с головой соглашающиеся.

И они приблизились к статуе, чтобы ее осмотреть.

Рубина уже нет в его шпаге, глаза его выпали, и позолота с него сошла, - продолжал городской голова. - Он хуже любого нищего!

Именно, хуже нищего! - подтвердили городские советники.

А у ног его валяется какая-то мертвая птица. Нам следовало бы издать постановление: птицам здесь умирать воспрещается.

И секретарь городского совета тотчас же занес это предложение в книгу.

И свергли статую Счастливого Принца.

В нем уже нет красоты, а стало быть, нет и пользы! - говорил в университете профессор эстетики.

И расплавили статую в горне, и созвал голова городской совет, и решали, что делать с металлом. - Сделаем новую статую! - предложил городской голова. - И эта новая статуя пускай изображает меня!

Меня! - сказал каждый советник, и все они стали ссориться. Недавно мне довелось о них слышать: они ссорятся и доныне.

Удивительно! - сказал главный литейщик. - Это разбитое оловянное сердце не хочет расплавляться в печи. Мы должны его выбросить вон.

И швырнули его в кучу сора, где лежала и мертвая Ласточка.

И повелел Господь ангелу Своему:

Принеси Мне самое ценное, что ты найдешь в этом городе.

И принес Ему ангел оловянное сердце и мертвую птицу.

Справедливо ты выбрал, - сказал Господь. - Ибо в Моих райских садах эта малая пташка будет теперь во веки веков, а в Моем золотом чертоге Счастливый Принц будет воздавать Мне хвалу.

С частливый Принц стоял на стройной колонне, возвышаясь над черепичными крышами и острыми шпилями. Его одежда была сшита из тонких листьев самого лучшего золота, глаза ему заменяли два светлых сапфира, а на рукояти его шпаги пылал ярко-красный рубин. Жители города были от него в восторге.

«Он прекрасен, как мой флюгер», - сказал Советник, которому очень хотелось, чтобы все знали про его тонкий художественный вкус. «Но не так полезен», - поспешно добавил он, опасаясь показаться непрактичным.

«Вот с кого надо брать пример! - говорили молодые мамы своим детям. - Счастливый Принц никогда не плачет».

«Как я рад, что хоть кто-то на этой земле действительно счастлив», - грустно промолвил кто-то в сером плаще, глядя на великолепный памятник из темной подворотни.

«Он совсем, как ангел!» - говорили приютские девочки, когда шли домой из храма в своих красненьких курточках и чистых белых передничках. «Откуда вы знаете? - спросил Учитель Математики. - Вы же никогда не видели ангелов». «Видели, видели, - защебетали две сестренки, - они приходят к нам во сне.» Учитель Математики сразу нахмурил брови и стал совсем строгим. Ему очень не нравилось, что дети видят сны.

Как-то ночью над городом летел маленький Скворец. Его друзья еще шесть недель назад улетели в далекий Египет, а он остался. Скворец был влюблен в прекрасную Тростинку. Он встретил ее на ранней весной, когда в погоне за желтым мотыльком летел вниз по реке. Его так очаровала ее грациозность, что он остановился поговорить с ней. «Будьте моей женой» - решительно сказал Скворец. Он привык сразу браться за дело. Тростинка сделала ему низкий поклон. И Скворец стал летать, летать вокруг нее, касаясь реки крыльями, и покрывая воду тонкой серебристой рябью. Так он провел все лето.

«Что за нелепая привязанность», - чирикали другие скворцы: «У нее совсем нет денег, к тому же родственников пруд пруди». И правда, вся река была запружена тростником.

Когда пришла осень, птицы улетели. Скворец почувствовал себя одиноким, и возлюбленная стала понемногу надоедать ему. «Она даже не умеет разговаривать, - заметил он. - Наверное она кокетка - она все время флиртует с ветром.» Даже после легкого дуновения Тростинка рассыпалась множеством изящных реверансов. «Пускай она и домоседка, зато мне нравится путешествовать, значит и жене моей должно нравиться». «Отправишься со мной?» - спросил он наконец. Но Тростинка лишь покачала головой, - она так была привязана к своему дому... «Ты просто дурачила меня!» - вскричал он: «Что ж, прощай! - Меня ждут Фараон и Египетские Пирамиды. Счастливо оставаться!» И Скворец улетел.

Он летел весь день, и только ночью оказался в городе. «Где же мне переночевать? - подумал Скворец. Надеюсь, Городские Власти уже приготовились к моему прилету.» Тут он увидел памятник, стоящий на высоченной колонне.

«Вот где я остановлюсь! - воскликнул Скворец. - Прекрасное местечко, и столько свежего воздуха!» И он устроился прямо между туфель Счастливого Принца.

«Сегодня у меня золотая спальня,» - самодовольно оглядываясь, сказал он. И только он хотел спрятать голову под крыло, как - кап! - откуда-то сверху на него упала капля. «Вот так история, - встрепенулся Скворец. - На небе ни облачка, все звезды видно, и все равно идет дождь! Не зря говорят, что на Севере Европы отвратительный климат. Только этой дурочке тростинке мог нравиться дождик».

«Кап!» - и еще одна капля упала на него. «Какой прок во всех этих памятниках, если они даже от воды не могут защитить. Полечу, поищу приличный дымоход». Не успел он раскрыть крыльев, как опять на него упала капля. Скворец сердито взглянул вверх, и... Что же он увидел? Глаза Счастливого Принца были полны слез, слезы стекали по золотым щекам и падали вниз. Лицо его было так прекрасно в лунном свете, что маленькому Скворцу стало жаль Принца.

«Кто ты?» - спросил он. «Счастливый Принц». «Почему же ты плачешь? Я уже весь вымок».

«Когда я жил, и сердце у меня было человеческое, - отвечал памятник, - я не знал что такое слезы. Я жил во Дворце Утех, куда запрещен вход печали. Днем я играл с друзьями в саду, а вечером открывал бал в Главной Зале дворца. Сад был обнесен высокой стеной, но мне и знать не хотелось, что за ней. Ведь вокруг все было так прекрасно... Придворные звали меня Счастливым Принцем. О! Если удовольствия могут принести счастье, как я был счастлив! А потом я умер. И сейчас они поставили меня так высоко, что я вижу всю скорбь и всю нищету моего города. И хоть сердце у меня теперь оловянное, я не могу не плакать».

«Вот как! А я думал он весь из золота», - подумал Скворец. Но он был слишком вежлив, чтобы делать замечания вслух.

«Далеко отсюда, - сказал Принц тихим нежным голосом, - есть тихая улица, а на ней старенький дом. Одно окно в нем открыто, и я вижу женщину, которая сидит за столом. У нее худое измученное лицо, и усталые красные руки, все исколотые штопальной иглой. Она швея, и сейчас она вышивает Цветы Любви на атласном платье прекраснейшей из королевских фрейлин. Ей надо успеть к Придворному Балу. В углу на кроватке лежит ее сын. Он тяжело болен, у него жар, и он просит апельсинов. Но в доме ничего нет, и мама может только напоить его водой из реки, поэтому он все время плачет. Дорогой Скворец, отнеси ей, пожалуйста, рубин из моей шпаги. Мои ноги приросли к этой колонне, и я не могу сойти отсюда».

«Но меня ждут в Египте, - сказал Скворец. Мои друзья уже давно летают над Великим Нилом, над его берегами, богатыми молоком и медом. Там они беседуют с огромными белыми лилиями. Скоро они полетят на ночлег в чертог Великого Тутанхамона. Сам Тутанхамон уже лежит там в своей раскрашенной усыпальнице. На нем желтое льняное одеяние, а вокруг курятся благовония. На шее у него ожерелья из зеленого нефрита, а руки похожи на осенние листья».

«Милый мой Скворец, неужели ты не задержишься на одну ночь, и не сослужишь мне службу? Мальчику так тяжело в горячке, а его мать падает с ног от усталости».

«Вообще-то я не очень люблю мальчишек, - ответил Скворец. - Прошлым летом, когда я жил у реки, два здоровенных парня, дети мельника, все время бросали в меня камнями. Конечно же, они не попали. Мы, скворцы, слишком хорошо для этого летаем. К тому же, мое семейство всегда отличалось быстротой и проворностью. Хоть попасть они и не могли, все же это было явное неуважение с их стороны».

Но Счастливый Принц был так расстроен, что Скворцу стало немного стыдно. «Ладно, - пробурчал он, - я, так и быть, задержусь на ночь, и сделаю, что ты меня просишь. Хотя все-таки у вас здесь слишком холодно».

«Спасибо тебе, скворчонок» - сказал принц.

Скворец отколол большой рубин со шпаги Принца, и понес его в клюве над городскими крышами. Он пролетел около городского собора с мраморными ангелами, мимо замка, мимо радостных звуков бала и танцев. Прекрасная девушка стояла на балконе со своим возлюбленным.

«Какие здесь удивительные звезды, - сказал он ей. - И как удивительна сила любви». «Я как раз приказала вышить Цветы Любви на моем новом платье, - ответила она. - Надеюсь, оно будет готово к Придворному Балу. Впрочем, эти швеи так ленивы».

Скворец пролетал над рекой, и видел сигнальные огни на мачтах кораблей. Он пролетал над гетто, и видел как старые евреи торговались друг с другом, звеня медью. Наконец, он нашел тот самый дом, и заглянул внутрь. Бедный мальчик метался на своей кровати, а мама его так устала, что заснула склонившись над неоконченным платьем. Скворец впорхнул внутрь, и положил рубин рядом с наперстком. Потом он нежно облетел кровать мальчика, и взмахами своих крыльев постарался развеять его жар. «Как хорошо, - прошептал ребенок, - мне уже легче», и забылся легким сном.

Скворец вернулся к Счастливому Принцу, и рассказал ему, все что сделал. «Забавно, - добавил он, - почему-то мне сейчас тепло, а вокруг по-прежнему холод.» «Это потому, что ты сделал доброе дело», - сказал Принц. Маленький Скворец задумался, и заснул. Начав думать, он обычно сразу засыпал.

Когда выглянуло солнце, он полетел к реке и выкупался в ней. «Какой интересный случай!» - сказал Профессор Птичьих Наук, переходя над речкой по мосту. «Скворец зимой!» И он сразу написал про это большую статью в городскую газету. Жители с гордостью показывали друг другу этот номер - там было столько непонятных слов!

«Сегодня ночью я полечу в Египет» - сказал Скворец, и эта мысль его очень обрадовала. Он успел облететь все городские достопримечательности, и даже посидел на шпиле городского собора. Где бы он ни появился, воробьи начинали щебетать. «Кто этот загадочный странник?» - спрашивали они друг друга. Скворец остался очень доволен собой. Когда наступила ночь, и полная луна ярко светила на небе, он заглянул попрощаться к Счастливому Принцу.

«У тебя нет каких-нибудь поручений в Египте?» - прокричал Скворец: «Я сейчас как раз туда отправляюсь».

«Дорогой Скворец, - сказал Принц, - ты не останешься со мной еще на одну ночь?»

«Но меня ждут в Египте», - ответил Скворец. «Завтра мои друзья полетят к Великому Водопаду. Там, среди камышей, в зарослях таятся левиафаны. Там сидит на высоком гранитном троне царь Мемнон. Всю ночь он пристально смотрит на звезды, а когда появляется первый солнечный луч, лишь один горький стон вырывается из него, и потом он опять пребывает в безмолвии. В полночь, огромные желтые львы спускаются к реке, чтобы напиться воды. Их глаза светятся в ночи, подобно зеленоватым бериллам, а грозный рык звучит громче грохота водопада.

«Милый мой Скворец», - сказал Принц. - Далеко отсюда я вижу юношу, склонившегося над столом, заполненном бумагами. Он работает на низком чердаке, а рядом с ним, в стакане, стоит букетик засохших фиалок. У него коричневые, вьющиеся волосы и воспаленные обветренные губы. Большие глаза устало смотрят на работу. Ему надо успеть закончить пьесу для Директора Театра, но юноша так замерз, что уже не может писать. В камине давно нет огня, а от голода он уже обессилел».

«Я останусь с тобой еще на одну ночь», - сказал Скворец. У него действительно было доброе сердце. «Мне отнести еще один рубин?»

«Увы! У меня больше нет рубинов», - сказал Принц. «Все что осталось - это мои глаза. Они сделаны из редких драгоценных сапфиров, которые привезли из Индии тысячу лет назад. Выклюй один из них, и отнеси юноше. Он продаст его ювелиру, купит себе дров, и окончит пьесу.

«Дорогой Принц», - сказал Скворец, - но я не могу этого сделать», и горько заплакал. «Маленький, маленький скворчонок, - промолвил Принц, - сделай, как я велю».

Тогда Скворец выклевал один глаз Принца, и полетел на чердак к бедному сочинителю. Попасть внутрь было нетрудно, потому что крыша была насквозь дырявой. Сразу под ней - темная комнатушка. Юноша спал за столом, положив голову на руки, и не слышал шума птичьих крыльев. Когда, очнувшись, он поднял голову - на засохших фиалках лежал великолепный сапфир. «Меня начинают понимать! - вскричал он. - Кто-то прочел мою книгу. Сейчас, сейчас я закончу эту пьесу!» Теперь у него был вид самого счастливого человека на земле.
На следующий день Скворец полетел в гавань. Он сидел на мачте огромного парусника, и смотрел, как моряки вытягивали на канатах большие ящики из трюма. «Взя-ли! Раз-Два!» - кричали они, поднимая очередной ящик. «Я лечу в Египет!» - закричал Скворец, но никому не было до него никакого дела.

Когда взошла луна, он залетел к Счастливому Принцу. «Я хочу попрощаться с тобой, - прокричал он. «Добрый Скворец, - сказал Принц, - ты не останешься со мной еще на одну ночь?»

«Уже зима, - ответил Скворец, - и скоро сюда придет холодный Снег. А в Египте солнце греет верхушки пальм, крокодилы нежатся в теплой тине, и лениво посматривают на все вокруг. Мои друзья строят гнездо в Баальбеке, а белые и розовые голуби воркуют, наблюдая за ними. Дорогой Принц, я должен улетать, но я никогда не забуду тебя. Следующей весной я принесу тебе два прекрасных драгоценных камня, вместо тех, которые ты отдал. Рубин будет алее красных роз, а сапфир голубее Великого Моря».

«Там внизу, на площади, - сказал Счастливый Принц, - стоит маленькая девочка, которая продает спички. Она уронила спички в канаву, и теперь они все промокли. Отец будет бить ее, если она не принесет денег, поэтому она плачет. У нее нет ни ботинок, ни чулок, и ветер продувает ее насквозь. Возьми мой второй глаз и отнеси ей, тогда отец не накажет ее».

«Я останусь с тобой еще на одну ночь, - сказал Скворец, - но я не могу взять твой второй глаз. Ты тогда станешь слепым!» «Милый мой Скворец! - сказал Принц. - сделай, как я велю тебе».

Скворец выклевал второй глаз Принца, и ринулся вниз. Он промелькнул мимо девочки, а когда она опомнилась, в ее ладони сверкал сапфир. «Какая стекляшечка!» - обрадовано сказала она, и весело побежала домой.

Скворец вернулся к Принцу и сказал: «Ты теперь совсем слеп, и я останусь с тобой навсегда».

«Нет, маленький мой Скворец, - сказал несчастный принц, - тебе пора лететь в Египет».

«Я останусь с тобой навсегда», - повторил Скворец, и заснул в ногах у Принца.

Уже рано утром он сидел на плече у Принца и рассказывал ему все, что он видел за морем. Он рассказал про красных ибисов, которые стоят вдоль берегов Нила, и ловят своими клювами золотых рыбок; про Сфинкса, который стар как мир, живет один в страшной пустыне, и знает все, что происходит на земле; про торговцев, чинно путешествующих на спинах своих верблюдов с янтарными четками в руках; про черного, как смола, Царя Лунных Гор, который поклоняется Сияющему Кристаллу; про огромного зеленого змея, который живет на пальме, а двадцать жрецов кормят его сладкими лепешками; про карликов, которые переплывают озера на листьях гигантских деревьев, и вечно воюют с бабочками.

«Добрый мой Скворец, - сказал Принц. - Ты рассказал мне много удивительного, но что может быть удивительнее человеческого горя. Нет Тайны столь великой, как Страданье. Облети, маленький Скворец, мой город, и расскажи, что ты увидишь».

И Скворец полетел над городом, и увидел богатых, веселящихся во все дни светло, и нищих сидящих у ворот их. Он полетел по темным переулкам, и увидел изможденные лица голодных детей, устало смотревших на пустынные, черные улицы. Под аркой моста, обнявшись, чтобы хоть немного согреться, лежали два мальчика.

«Есть хочется» - еле слышно шептали они.

«Здесь лежать не положено!» - прокричал им Смотритель Порядка, и они побрели куда-то под проливным дождем.

Скворец вернулся, и рассказал Принцу все, что увидел. «Я весь покрыт чистым золотом», - отвечал Принц. «Сними его, и раздай моим беднякам; люди уверены, что золото может сделать их счастливыми».

Листочек за листочком Скворец снимал золото, пока Счастливый Принц не стал совсем серым и печальным. Листочек за листочком он разносил золото бедным, и на лицах детей появился румянец. «У нас есть хлеб», - радостно кричали они, играя друг с другом и весело толкаясь. Потом пришел Снег, а за ним и Мороз. Улицы стали такими светлыми и блистающими, словно они были сделаны из стекла. Хрустальными кинжалами свисали с крыш длинные сосульки. Жители завернулись в шубы, а дети, свисали с крыш. Жители завернулись в шубы, а дети, надев теплые шапочки, помчались на каток.

Маленький Скворец все больше и больше замерзал. Когда булочник не видел его, он подбирал крошки перед дверью кондитерской. Бедняжка пытался согреться, хлопая крыльями. Наконец он понял, что умирает. Собрав свои силы, он последний раз взлетел на плечо Счастливого Принца.

«Прощайте, дорогой Принц! - выговорил он. - Разрешите мне поцеловать Вашу руку».

«Маленький Скворец, я рад, что ты наконец-то побываешь в Египте, - сказал Принц. - Ты слишком долго здесь задержался. Но тебе надо поцеловать меня в губы, ведь я люблю тебя».

«Но я отправляюсь не в Египет, - сказал Скворец. - Я отправляюсь в Замок Смерти. Смерть - сестра Сна, правда?» Он поцеловал Счастливого Принца в губы, и упал на его туфли.

В этот момент, странный треск прозвучал внутри памятника, будто что-то разбилось. Это оловянное сердце раскололось надвое.

Был жуткий мороз.

Следующим утром, Городской Глава проходил по площади, окруженный своими Советниками. Подойдя к колонне, он поднял голову вверх. «Бог ты мой! - воскликнул он. Наш Принц-то совсем поистрепался!» «Действительно», - сказали Советники, которые всегда соглашались с Главой, и тоже посмотрели наверх.

«Рубин выпал, глаз больше нет, и позолота облезла, - сказал Глава. - Ничуть не лучше нищего!»

«Ничуть не лучше нищего», - повторили Советники.

«И какая-то мертвая птица у него в ногах! - продолжал Глава. - Нам надо издать Указ, что птицам КАТЕГОРИЧЕСКИ запрещается умирать здесь».

И Секретарь сделал пометку в своей записной книжке. Памятник Счастливому Принцу убрали.

«Раз он более не прекрасен, то он более и не нужен». - сказал Профессор Искусств в Университете.

Затем памятник расплавили в печи, и Городской Совет стал решать, что делать с металлом. «Конечно же, - сказал Глава, - надо сделать новый памятник. - И на этот раз мне».

«И на этот раз мне», - повторили Советники, и сразу переругались друг с другом. Так они бранятся до сих пор.

«Что такое? - спросил сам себя Смотритель Печи. - Это разбитое оловянное сердечко не расплавилось! Ну и шут с ним!» И он швырнул его на грязную свалку, где уже лежал мертвый Скворец.

И сказал Господь Ангелу Своему: «Спустись в этот город, и принеси Мне самое драгоценное, что найдешь там». Пошел Ангел по слову Господню, взял с мусорной кучи оловянное сердечко и мертвую птицу, и принес их пред лицо Божие. «Ты правильно выбрал, - сказал Господь. - Голос Маленького Скворца не умолкнет в саду Моем, а Счастливый Принц восславит Меня в Небесном Городе Любви, и радости этой никто не отнимет у них».

The Happy Prince

H igh above the city, on a tall column, stood the statue of the Happy Prince. He was gilded all over with thin leaves of fine gold, for eyes he had two bright sapphires, and a large red ruby glowed on his sword-hilt.

He was very much admired indeed. "He is as beautiful as a weathercock," remarked one of the Town Councillors who wished to gain a reputation for having artistic tastes; "only not quite so useful," he added, fearing lest people should think him unpractical, which he really was not.

"Why can"t you be like the Happy Prince?" asked a sensible mother of her little boy who was crying for the moon. "The Happy Prince never dreams of crying for anything."

"I am glad there is some one in the world who is quite happy," muttered a disappointed man as he gazed at the wonderful statue.

"He looks just like an angel," said the Charity Children as they came out of the cathedral in their bright scarlet cloaks and their clean white pinafores.

"How do you know?" said the Mathematical Master, "you have never seen one."

"Ah! but we have, in our dreams," answered the children; and the Mathematical Master frowned and looked very severe, for he did not approve of children dreaming.

One night there flew over the city a little Swallow. His friends had gone away to Egypt six weeks before, but he had stayed behind, for he was in love with the most beautiful Reed. He had met her early in the spring as he was flying down the river after a big yellow moth, and had been so attracted by her slender waist that he had stopped to talk to her.

"Shall I love you?" said the Swallow, who liked to come to the point at once, and the Reed made him a low bow. So he flew round and round her, touching the water with his wings, and making silver ripples. This was his courtship, and it lasted all through the summer.

"It is a ridiculous attachment," twittered the other Swallows; "she has no money, and far too many relations"; and indeed the river was quite full of Reeds. Then, when the autumn came they all flew away.

After they had gone he felt lonely, and began to tire of his lady- love. "She has no conversation," he said, "and I am afraid that she is a coquette, for she is always flirting with the wind." And certainly, whenever the wind blew, the Reed made the most graceful curtseys. "I admit that she is domestic," he continued, "but I love travelling, and my wife, consequently, should love travelling also."

"Will you come away with me?" he said finally to her; but the Reed shook her head, she was so attached to her home.

"You have been trifling with me," he cried. "I am off to the Pyramids. Good-bye!" and he flew away.

All day long he flew, and at night-time he arrived at the city. "Where shall I put up?" he said; "I hope the town has made preparations."

Then he saw the statue on the tall column.

"I will put up there," he cried; "it is a fine position, with plenty of fresh air." So he alighted just between the feet of the Happy Prince.

"I have a golden bedroom," he said softly to himself as he looked round, and he prepared to go to sleep; but just as he was putting his head under his wing a large drop of water fell on him. "What a curious thing!" he cried; "there is not a single cloud in the sky, the stars are quite clear and bright, and yet it is raining. The climate in the north of Europe is really dreadful. The Reed used to like the rain, but that was merely her selfishness."

Then another drop fell.

"What is the use of a statue if it cannot keep the rain off?" he said; "I must look for a good chimney-pot," and he determined to fly away.

But before he had opened his wings, a third drop fell, and he looked up, and saw--Ah! what did he see?

The eyes of the Happy Prince were filled with tears, and tears were running down his golden cheeks. His face was so beautiful in the moonlight that the little Swallow was filled with pity.

"Who are you?" he said.

"I am the Happy Prince."

"Why are you weeping then?" asked the Swallow; "you have quite drenched me."

"When I was alive and had a human heart," answered the statue, "I did not know what tears were, for I lived in the Palace of Sans- Souci, where sorrow is not allowed to enter. In the daytime I played with my companions in the garden, and in the evening I led the dance in the Great Hall. Round the garden ran a very lofty wall, but I never cared to ask what lay beyond it, everything about me was so beautiful. My courtiers called me the Happy Prince, and happy indeed I was, if pleasure be happiness. So I lived, and so I died. And now that I am dead they have set me up here so high that I can see all the ugliness and all the misery of my city, and though my heart is made of lead yet I cannot chose but weep."

"What! is he not solid gold?" said the Swallow to himself. He was too polite to make any personal remarks out loud.

"Far away," continued the statue in a low musical voice, "far away in a little street there is a poor house. One of the windows is open, and through it I can see a woman seated at a table. Her face is thin and worn, and she has coarse, red hands, all pricked by the needle, for she is a seamstress. She is embroidering passion- flowers on a satin gown for the loveliest of the Queen"s maids-of- honour to wear at the next Court-ball. In a bed in the corner of the room her little boy is lying ill. He has a fever, and is asking for oranges. His mother has nothing to give him but river water, so he is crying. Swallow, Swallow, little Swallow, will you not bring her the ruby out of my sword-hilt? My feet are fastened to this pedestal and I cannot move."

"I am waited for in Egypt," said the Swallow. "My friends are flying up and down the Nile, and talking to the large lotus- flowers. Soon they will go to sleep in the tomb of the great King. The King is there himself in his painted coffin. He is wrapped in yellow linen, and embalmed with spices. Round his neck is a chain of pale green jade, and his hands are like withered leaves."

"Swallow, Swallow, little Swallow," said the Prince, "will you not stay with me for one night, and be my messenger? The boy is so thirsty, and the mother so sad."

"I don"t think I like boys," answered the Swallow. "Last summer, when I was staying on the river, there were two rude boys, the miller"s sons, who were always throwing stones at me. They never hit me, of course; we swallows fly far too well for that, and besides, I come of a family famous for its agility; but still, it was a mark of disrespect."

But the Happy Prince looked so sad that the little Swallow was sorry. "It is very cold here," he said; "but I will stay with you for one night, and be your messenger."

"Thank you, little Swallow," said the Prince.

So the Swallow picked out the great ruby from the Prince"s sword, and flew away with it in his beak over the roofs of the town.

He passed by the cathedral tower, where the white marble angels were sculptured. He passed by the palace and heard the sound of dancing. A beautiful girl came out on the balcony with her lover. "How wonderful the stars are," he said to her, "and how wonderful is the power of love!"

"I hope my dress will be ready in time for the State-ball," she answered; "I have ordered passion-flowers to be embroidered on it; but the seamstresses are so lazy."

He passed over the river, and saw the lanterns hanging to the masts of the ships. He passed over the Ghetto, and saw the old Jews bargaining with each other, and weighing out money in copper scales. At last he came to the poor house and looked in. The boy was tossing feverishly on his bed, and the mother had fallen asleep, she was so tired. In he hopped, and laid the great ruby on the table beside the woman"s thimble. Then he flew gently round the bed, fanning the boy"s forehead with his wings. "How cool I feel," said the boy, "I must be getting better"; and he sank into a delicious slumber.

Then the Swallow flew back to the Happy Prince, and told him what he had done. "It is curious," he remarked, "but I feel quite warm now, although it is so cold."

"That is because you have done a good action," said the Prince. And the little Swallow began to think, and then he fell asleep. Thinking always made him sleepy.

When day broke he flew down to the river and had a bath. "What a remarkable phenomenon," said the Professor of Ornithology as he was passing over the bridge. "A swallow in winter!" And he wrote a long letter about it to the local newspaper. Every one quoted it, it was full of so many words that they could not understand.

"To-night I go to Egypt," said the Swallow, and he was in high spirits at the prospect. He visited all the public monuments, and sat a long time on top of the church steeple. Wherever he went the Sparrows chirruped, and said to each other, "What a distinguished stranger!" so he enjoyed himself very much.

When the moon rose he flew back to the Happy Prince. "Have you any commissions for Egypt?" he cried; "I am just starting."

"I am waited for in Egypt," answered the Swallow. "To-morrow my friends will fly up to the Second Cataract. The river-horse couches there among the bulrushes, and on a great granite throne sits the God Memnon. All night long he watches the stars, and when the morning star shines he utters one cry of joy, and then he is silent. At noon the yellow lions come down to the water"s edge to drink. They have eyes like green beryls, and their roar is louder than the roar of the cataract.

"Swallow, Swallow, little Swallow," said the Prince, "far away across the city I see a young man in a garret. He is leaning over a desk covered with papers, and in a tumbler by his side there is a bunch of withered violets. His hair is brown and crisp, and his lips are red as a pomegranate, and he has large and dreamy eyes. He is trying to finish a play for the Director of the Theatre, but he is too cold to write any more. There is no fire in the grate, and hunger has made him faint."

"I will wait with you one night longer," said the Swallow, who really had a good heart. "Shall I take him another ruby?"

"Alas! I have no ruby now," said the Prince; "my eyes are all that I have left. They are made of rare sapphires, which were brought out of India a thousand years ago. Pluck out one of them and take it to him. He will sell it to the jeweller, and buy food and firewood, and finish his play."

"Dear Prince," said the Swallow, "I cannot do that"; and he began to weep.

So the Swallow plucked out the Prince"s eye, and flew away to the student"s garret. It was easy enough to get in, as there was a hole in the roof. Through this he darted, and came into the room. The young man had his head buried in his hands, so he did not hear the flutter of the bird"s wings, and when he looked up he found the beautiful sapphire lying on the withered violets.

"I am beginning to be appreciated," he cried; "this is from some great admirer. Now I can finish my play," and he looked quite happy.

The next day the Swallow flew down to the harbour. He sat on the mast of a large vessel and watched the sailors hauling big chests out of the hold with ropes. "Heave a-hoy!" they shouted as each chest came up. "I am going to Egypt"! cried the Swallow, but nobody minded, and when the moon rose he flew back to the Happy Prince.

"I am come to bid you good-bye," he cried.

"Swallow, Swallow, little Swallow," said the Prince, "will you not stay with me one night longer?"

"It is winter," answered the Swallow, "and the chill snow will soon be here. In Egypt the sun is warm on the green palm-trees, and the crocodiles lie in the mud and look lazily about them. My companions are building a nest in the Temple of Baalbec, and the pink and white doves are watching them, and cooing to each other. Dear Prince, I must leave you, but I will never forget you, and next spring I will bring you back two beautiful jewels in place of those you have given away. The ruby shall be redder than a red rose, and the sapphire shall be as blue as the great sea."

"In the square below," said the Happy Prince, "there stands a little match-girl. She has let her matches fall in the gutter, and they are all spoiled. Her father will beat her if she does not bring home some money, and she is crying. She has no shoes or stockings, and her little head is bare. Pluck out my other eye, and give it to her, and her father will not beat her."

"I will stay with you one night longer," said the Swallow, "but I cannot pluck out your eye. You would be quite blind then."

"Swallow, Swallow, little Swallow," said the Prince, "do as I command you."

So he plucked out the Prince"s other eye, and darted down with it. He swooped past the match-girl, and slipped the jewel into the palm of her hand. "What a lovely bit of glass," cried the little girl; and she ran home, laughing.

Then the Swallow came back to the Prince. "You are blind now," he said, "so I will stay with you always."

"No, little Swallow," said the poor Prince, "you must go away to Egypt."

"I will stay with you always," said the Swallow, and he slept at the Prince"s feet.

All the next day he sat on the Prince"s shoulder, and told him stories of what he had seen in strange lands. He told him of the red ibises, who stand in long rows on the banks of the Nile, and catch gold-fish in their beaks; of the Sphinx, who is as old as the world itself, and lives in the desert, and knows everything; of the merchants, who walk slowly by the side of their camels, and carry amber beads in their hands; of the King of the Mountains of the Moon, who is as black as ebony, and worships a large crystal; of the great green snake that sleeps in a palm-tree, and has twenty priests to feed it with honey-cakes; and of the pygmies who sail over a big lake on large flat leaves, and are always at war with the butterflies.

"Dear little Swallow," said the Prince, "you tell me of marvellous things, but more marvellous than anything is the suffering of men and of women. There is no Mystery so great as Misery. Fly over my city, little Swallow, and tell me what you see there."

So the Swallow flew over the great city, and saw the rich making merry in their beautiful houses, while the beggars were sitting at the gates. He flew into dark lanes, and saw the white faces of starving children looking out listlessly at the black streets. Under the archway of a bridge two little boys were lying in one another"s arms to try and keep themselves warm. "How hungry we are!" they said. "You must not lie here," shouted the Watchman, and they wandered out into the rain.

Then he flew back and told the Prince what he had seen.

"I am covered with fine gold," said the Prince, "you must take it off, leaf by leaf, and give it to my poor; the living always think that gold can make them happy."

Leaf after leaf of the fine gold the Swallow picked off, till the Happy Prince looked quite dull and grey. Leaf after leaf of the fine gold he brought to the poor, and the children"s faces grew rosier, and they laughed and played games in the street. "We have bread now!" they cried.

Then the snow came, and after the snow came the frost. The streets looked as if they were made of silver, they were so bright and glistening; long icicles like crystal daggers hung down from the eaves of the houses, everybody went about in furs, and the little boys wore scarlet caps and skated on the ice.

The poor little Swallow grew colder and colder, but he would not leave the Prince, he loved him too well. He picked up crumbs outside the baker"s door when the baker was not looking and tried to keep himself warm by flapping his wings. But at last he knew that he was going to die. He had just strength to fly up to the Prince"s shoulder once more. "Good-bye, dear Prince!" he murmured, "will you let me kiss your hand?"

"I am glad that you are going to Egypt at last, little Swallow," said the Prince, "you have stayed too long here; but you must kiss me on the lips, for I love you."

"It is not to Egypt that I am going," said the Swallow. "I am going to the House of Death. Death is the brother of Sleep, is he not?"

And he kissed the Happy Prince on the lips, and fell down dead at his feet.

At that moment a curious crack sounded inside the statue, as if something had broken. The fact is that the leaden heart had snapped right in two. It certainly was a dreadfully hard frost.

Early the next morning the Mayor was walking in the square below in company with the Town Councillors. As they passed the column he looked up at the statue: "Dear me! how shabby the Happy Prince looks!" he said.

"How shabby indeed!" cried the Town Councillors, who always agreed with the Mayor; and they went up to look at it.

"The ruby has fallen out of his sword, his eyes are gone, and he is golden no longer," said the Mayor in fact, "he is litttle beter than a beggar!"

"Little better than a beggar," said the Town Councillors.

"And here is actually a dead bird at his feet!" continued the Mayor. "We must really issue a proclamation that birds are not to be allowed to die here." And the Town Clerk made a note of the suggestion.

So they pulled down the statue of the Happy Prince. "As he is no longer beautiful he is no longer useful," said the Art Professor at the University.

Then they melted the statue in a furnace, and the Mayor held a meeting of the Corporation to decide what was to be done with the metal. "We must have another statue, of course," he said, "and it shall be a statue of myself."

"Of myself," said each of the Town Councillors, and they quarrelled. When I last heard of them they were quarrelling still.

"What a strange thing!" said the overseer of the workmen at the foundry. "This broken lead heart will not melt in the furnace. We must throw it away." So they threw it on a dust-heap where the dead Swallow was also lying.

"Bring me the two most precious things in the city," said God to one of His Angels; and the Angel brought Him the leaden heart and the dead bird.

"You have rightly chosen," said God, "for in my garden of Paradise this little bird shall sing for evermore, and in my city of gold the Happy Prince shall praise me."

Есть сказки для самых маленьких. Есть сказки просто для маленьких. Есть сказки для школьников. А есть сказки, которые должен прочитать каждый независимо от возраста – настолько они красивы и в тоже время необыкновенно жизненны, и каждая их фраза наполнена смыслом. Именно такими сказками прославился ирландский писатель и драматург Оскар Уайльд. Его сказки «День рождения Инфанты», «Рыбак и его душа», «Мальчик-звезда» и другие поражают глубиной и завораживают.

Сказка «Счастливый Принц» – одна из самых известных сказок Уайльда и, пожалуй, одна из немногих его произведений, которые отличаются оптимизмом, даже несмотря на довольно грустный конец. И чтобы понять, для кого она была написана, и вспомнить об истинных ценностях, хочется перечитывать ее снова и снова.

Немного об авторе

Оскар Уайльд – одна из самых противоречивых фигур в мировой литературе. Уникальный драматург, великолепный эссеист и автор множества публицистических очерков, чье творчество было наполнено парадоксами и щедро приправлено блестящим остроумием и невероятно тонким чувством языковых нюансов.

Уайльда смело можно назвать мастером художественного слова: его пышные эпитеты, цветистые метафоры и аллегории, сильные и точные повторы, безупречная выверенность фраз словно стирают грани между литературой и живописью.

Оскар Уайльд – яркий представитель философии эстетизма, движения в искусстве 19 века, признававшим красоту единственно возможной истиной, а гедонизм и чувственные удовольствия – самым правильным образом жизни. Для сторонников эстетизма искусство не должно ни наставлять, ни поучать, ни обладать каким-либо сложным содержанием. Его суть – преобладание внешнего над внутренним, приоритет красоты, утонченности и изысканности оболочки. Уайльд не только разделял взгляды эстетов, но и пытался донести суть своей философии до всех выдающих литераторов и представителей искусства Европы. Тем парадоксальнее особенности сказок, вышедших из-под его пера.

Всего Уайльду принадлежат два сборника сказок: «Счастливый принц и другие сказки», впервые опубликованный в 1888 году, и «Гранатовый домик», увидевший свет в 1891. Уникальность этих сказок заключается в том, что под безупречными и изысканными речевыми оборотами и роскошными описаниями скрывается по-настоящему глубокий смысл и попытка донести до читателей определенную мораль, подчеркнув исключительную важность духовных ценностей, что эстетизму, в общем, не свойственно. Возможно, писателем двигали исключительно отцовские чувства (сказки он сочинял для своих сыновей, Вивиана и Сирила), заставившие его несколько переосмыслить суть бытия, а может быть, это был не более чем на редкость удачный литературный эксперимент – оба версии довольно правдоподобны. Однако и на сегодня сказки Оскара Уйальда нисколько не потеряли своей актуальности.

«Счастливый принц». Чары и парадоксы

Если читать сказку впервые, поневоле можно подумать, что она принадлежит перу Ганса Христиана Андерсена, поскольку сюжетная канва на удивление похожа: говорящая ласточка, улетающая в теплые края, статуя, умеющая мыслить и чувствовать, самопожертвование и самоотверженность главных героев, печальный, но в то же время на удивление светлый конец, четко прослеживающийся религиозный мотив. Однако стилистика произведения заставляет в этом усомниться: роскошные описания, тяготение к пышности Востока, демонстрация богатого владения языком хоть и были свойственны талантливому датчанину, но такого истового поклонения вещественному миру за ним не наблюдалось.

Действительно, то искусство, с каким Оскар Уайльд использует эпитеты, поражает: статуя Счастливого Принца не просто каменная или бронзовая – она золотая, да еще и украшенная сапфирами и рубинами. Ласточка не просто гонялась за мотыльком – он был «большим и желтым», сосульки – «блестящими хрусталиками», а описания египетских пейзажей и вовсе настоящий праздник для литературного гурмана.

При этом нельзя не отметить безупречный вкус Уайльда: текст не ощущается ни перегруженным, ни чрезмерным, ни утомительным. Каждое слово обретает рельеф и полновесную форму, рождая изумительно яркие образы. И в этом – секрет такого успеха как этой, так и остальных произведений писателя. Сказка «Счастливый принц» завораживает красотой и изяществом языка, что невозможно не признать.

Что касается идеи и сюжета, то даже в таком жанре как сказка проявляется знаменитая тяга Оскара Уайльда к парадоксам, причем не столько содержательного, сколько смыслового плана. Как Принц, который за всю жизнь не знал не то что горя, а мало-мальских неприятностей, оказался после смерти настолько отзывчивым и понимающим, где вольная Ласточка научилась столь аристократической салонной болтовне, и почему она, столь беспечная и легкая на подъем, неожиданно решила пожертвовать собой ради добра – это вопросы сюжетного плана, ответы на которые каждый может найти без труда: достаточно просто перечитать сказку несколько раз. Парадоксы сказки – в ее идее.

Даже несмотря на то, что Уайльд выступал за отделение искусства от морали и считал, что литература должна быть больше развлекательной, нежели поучительной, в этой сказке не обошлось без осуждения людской черствости и равнодушия, высмеивания людской тяги к славе и почету, восхваления доброты, щедрости и самоотверженности и признанию души как наивысшей ценности и основы человечности как таковой. Однако парадокс заключается в том, что признавая исключительную значимость духовного начала, писатель как будто бы отказывает ему в красоте. Доброе сердце принца почему-то оказывается оловянным, преданная и храбрая Ласточка – всего лишь «мертвой птицей» без каких-либо эпитетов, а попасть к престолу Господню Принц смог только когда лишился всей своей позолоты.

Вам наверняка будет интересным произведение , в котором рассказывается о мальчике, который был очень красив, но в груди у него было каменное сердце.

В нашей следующей статье вы найдете краткое содержание , танцевавшем для неё в день её рождения и не догадывавшемся о своем уродстве.

Уайльд словно пытается донести до читателя мысль, что суть красоты всего лишь в красоте, а истина и душа всегда неприглядны и неказисты. Почему писатель отвергает мысль о том, что и форма, и содержание могут быть одинаково прекрасны – загадка. Возможно, причиной этому стали тяжелые внутренние противоречия, которые мучали драматурга на протяжении всей жизни и которые он так и не смог разрешить, когда его жизнь столь печально оборвалась.

Почему эту сказку стоит прочитать детям

Совсем маленькие дети эту сказку, скорее всего, не поймут, а дети постарше поймут не до конца, хотя, пожалуй, этого и не нужно. Изысканный символизм и глубинность смысла явно не были рассчитаны на детский возраст, поэтому родителям рекомендуется делать упор не на это.

Помимо захватывающих и таинственных описаний дальних стран, которые наверняка очаруют впечатлительные и восприимчивые детские умы и сердца, малышей наверняка тронет печальная история Принца и Ласточки, на примере которой несложно объяснить ребенку важность таких ценностей как щедрость, любовь, доброта, альтруизм и самоотверженность, которыми в сегодняшнем обществе, к сожалению, часто пренебрегают. Возможно, дети и не осознают смысл сказки сразу же – но их ранимые души она, несомненно, тронет и заставит задуматься об устройстве окружающего мира и характерах живущих рядом людей.

Почему эту сказку стоит прочитать взрослым

Если целосообразность ознакомления с этой сказкой детей раннего возраста под вопросом, то взрослые кажутся явной целевой аудиторией для любых произведений Оскара Уайльда. Вне всякого сомнения, его собственные дети восхищенно внимали отцовским рассказам – по мнению современников, его речь была «легка, красива, занимательна». Но вот понимали ли они все до конца?

Для тех, кто далек от филологических изысков – шанс выбраться из скорлупы равнодушия и отстраненности, куда сегодня загоняет себя большинство людей, и вспомнить, что рядом всегда есть те, кому требуется внимание и помощь.

Своим произведением Уайльд хотел воспеть Его Величество Красоту – однако без морали все же не обошлось, что на самом деле прекрасно. Если каждый прислушается к тщательно скрытому в сказке призыву стать добрее и человечнее, возможно, и настанет тот день, о котором драматург писал в своем трактате «Душа человека при социализме» «когда каждый член общества будет участником общего довольства и благополучия». Сказка «Счастливый Принц», разумеется, не так серьезна как трактат. Но ее смысл не менее глубок и гуманен.

Оскар Уайльд “Счастливый принц”

1.5 (29.41%) 17 votes

По мотивам одноимённой сказки Оскара Уайльда

Девчонки и мальчики, будем знакомы.
Сегодня пришёл я к вам, сердцем ведомый.
С малолетства люблю я по сказкам гулять
И Принцем Счастливым хотелось мне стать.

Никогда не встречал я такого мальчишки,
Чтоб не мечтал он однажды стать Принцем.
Девчонки хотят все всегда стать Принцессой.
Всё будет, когда у Вас доброе сердце.

Послушайте сказку от дяди Оскара
О Ласточке с Принцем её написал он.
На высокой колонне над городом славным
Фигура Счастливого Принца стояла.

Та статуя золотом чистым покрыта,
Рубины на шпаге, глаза из сапфиров.
«Прекрасен он словно бы флюгер-петух»,-
Восхищался однажды любитель искусств.

Не видел чиновник от статуи пользы,
Полезней ему флюгер был и дороже.
Горожане Счастливого Принца любили:
Мальчуганова мать, горемыка гонимый,

Приютские девочки ангелом звали,
Но люди девчонок не все понимали.
Когда мальчугану луну не давали,
Он громко рыдал, обижался на маму.

«Сынок, будь похож на Счастливого Принца,
Никогда его люди не видят капризным!»
Горемыка взирал на прекрасную статую,
И сердце его переполнено радостью,

Восторгался, есть кто-то на свете счастливый,
Относился к нему неизменно учтиво.
Часто девочки ангела видят во снах.
Его в Принце Счастливом смогли распознать.

Нахмурился, глянул сурово учитель,
Непорядок, что дети способны сны видеть.
Перелётная Ласточка в город прибилась,
В стране задержалась, в Тростинку влюбилась.

Ещё ранней весною её увидала,
Прельстилась прекрасною стройностью стана.
Призналась в любви она с первого слова,
А Тростинка ответила низким поклоном.

Влюблённая Ласточка лето кружилась,
Касалась воды, струи в ней серебрились.
Шептались подружки: «Нелепая связь.
Ни гроша за душою, стоит в камышах».

А речка и впрямь заросла камышами.
А осень пришла – все в Египет сбежали.
Потом любовь ласточке выдалась боком,
Она обратилась к Тростинке с вопросом:

«Ну что же, любовь, полетишь ты со мною?»
Покачала Тростинка в ответ головою.
«Ты, значит, играла моею любовью?
Прощай же. Теперь улетаю я к морю».

Летела весь день. К ночи прибыла в город,
Там статую видит с высокой колонной.
У ног приютилась Счастливого Принца.
Из золота спальня, точь в точь как царица.

«Вот и отлично. Я здесь и устроюсь
От холода крылышком носик укрою».
На голову Ласточке капля упала.
«На небе ни облачка. Как это странно.

Как может под звёздами дождик пролиться?
Такое во сне только может присниться».
Упала на ласточку капля вторая.
«Похоже, что статуя эта плохая.

Она не способна меня защищать,
Пойду-ка себе пристанище искать».
Не успела она даже крылья расправить,
Как на голову третья ей капля упала.

Ласточка глянула вверх и что там увидала,
У Принца глаза истекают слезами.
Там слёзы лились по щекам золочёным.
Счастливый Принц плакал, луной освещённый.

Переполнилась жалостью Ласточка наша:
«Счастливый, ты, Принц, но зачем же ты плачешь?»
«Человеком я был, имел сердце живое,
Но всю жизнь проживал за высокой стеною.

День-деньской я с друзьями в саду развлекался,
Что там за стеной расспросить не пытался.
Никогда слёз не видел там, скорби не знал,
Веселился, играл, на балах танцевал.

Только роскошь с весельем меня окружали.
Все вокруг наслаждение счастьем считали.
Так я жил и так умер, теперь не живой.
Над столицей стою с головой золотой.

Оловянное сердце, но жалко до слёз,
Как тяжко и нище живёт наш народ».
«Далеко, в переулке, в домишке убогом
Швея вышивает, с лицом измождённым.

Платье вышить ей нужно одной из фрейлин,
В лихорадке сынок просит дать апельсин.
У матери есть лишь речная вода,
Крошка-Ласточка, душка, спаси малыша.

Не снесёшь ли рубин ей из шпаги моей.
К пьедесталу прикован – не сдвинуться мне».
«Меня ждут, не дождутся в Египте, на Ниле.
Подруг моих лотосы там окружили.

Ночлег в усыпальнице царской устроят,
А в ней почивают одни фараоны».
«Ласточка, Ласточка, крошка-красавица.
Останься на ночку моею посланницей.

Больного мальчишку нам нужно спасать,
К нему, ведь, мне некого больше послать».
«Мальчишек, признаюсь, я не уважаю,
Они в меня камешки летом швыряли.

Хорошо, я увертлива, им не попасть,
Но я осуждаю порочную страсть».
Опечалился принц. Пожалела подруга.
«Хорошо! Одну ночь на посылках побуду».

Из шпаги красивый рубин вынимает
И к дому убогому с ним улетает.
Пролетела собор, королевский дворец,
На балконе фрейлину обхаживал льстец.

«Надеюсь, что платье мне к балу поспеет,
Ленивой швее его вышить велела».
Вот в дом прилетела, там мальчик в жару,
И мама во сне приклонилась к столу.

К напёрстку на стол рубин тот положила
Потом же над мальчиком долго кружила.
Прохладу к лицу малыша навевала,
Беззвучно, усердно крылами махала.

Очнулся ребёнок, сказал: «Я поправлюсь!»
От этого Ласточке стало приятно.
Вернулась посланница к нашему Принцу
И рассказала ему, как всё вышло.

Задумалась Ласточка, в дрёму упала,
Вспорхнула на речку чуть солнышко встало.
Орнитолог в ту пору у речки стоял,
От явления странного в воду упал.

«Чтобы ласточка в речке купалась зимой?»
И статью написал он в газете одной.
«Сегодня же ночью в Египет лечу!
Посмешищем в городе быть не хочу».

Но всё ж осмотрела внимательно город,
Общественный памятник, шпили собора.
Повсюду чирикали там воробьи,
Её иностранкой прозвали они.

А для красавицы нашей прелестной
Оказалось такое почтение лестным.
Вновь Счастливому Принцу сказала она:
«В Египет лечу, я проститься пришла.

Там гиппопотамы лежат в тростниках,
И стаями ходит лев жёлтый, их враг.
Бог Мемнон на престоле гранитном сидит
И, глаз не смыкая, на звёзды глядит.

Когда на Востоке засветит денница,
Приветствует он её радостным кликом».
«Ласточка, Ласточка, крошка моя,
Юношу вижу за городом я.

Сидит за столом над бумагой склонился,
Фиалки завяли, вот-вот чувств лишится.
Он торопится пьесу свою дописать,
Огонь догорел, и он сильно озяб».

«Хорошо. Я останусь с тобой до утра!»
По сути своей крошка была добра.
«Тогда, Принц, давай мне свой новый рубин».
«Прости, у меня он был только один.

Крошка, выклюй один из сапфиров в глазу,
Человек тот продаст, купит дров и еду».
«Милый Принц, не могу твою волю исполнить».
У Принца Счастливого хлынули слёзы.

«Ласточка, Ласточка, крошка родная,
Тебе тяжело, я тебя понимаю».
Взяла птица сапфир, полетела к поэту,
Проникла в жильё так, что он не заметил.

В фиалках увядших увидел сапфир,
Воскликнул: «Поклонник меня оценил.
Наконец-то, закончу я пьесу свою
И зрителям радость теперь подарю».

А Ласточка утром отправилась в гавань,
Смотрела, как ящики там выгружают.
«Дружнее! Дружнее!» - матросы шумели.
«Лечу я в Египет», - она им пропела.

Но Ласточку даже никто не заметил,
Лишь мачты качались от сильного ветра.
И только когда появилась луна,
К Счастливому Принцу вернулась она.

Издалёка ему прокричала: «Прощай!»
«Ласточка! Ласточка! Не улетай!»
Ответила Ласточка: «Скоро зима,
В Египте же солнце и много тепла.

И крокодилы все в тине лежат,
На мир окружающий тихо глядят.
Подруги мои уже гнёздышки вьют,
Да и меня с нетерпением ждут.

Как наступит весна, я к тебе прилечу,
Тебе новый рубин и сапфир принесу».
«Внизу на бульваре», - вдруг молвил ей Принц
«Несчастная девочка, плача, стоит.

Уронила та девочка спички в канаву,
А папа накажет, крутого он нрава.
Голова не покрыта и нет башмаков.
Прошу, крошка, выклюй ты глаз мне второй,

Спасёт от побоев девчонку сапфир».
«О, Принц мой, не сможешь увидеть ты мир!»
«Такая досталась мне, Ласточка, доля,
Последний раз выполни ты мою волю».

Снова летит наша птичка с сапфиром,
И бедная девочка стала счастливой.
«Теперь я навеки останусь с тобою».
«Нет, милая, климат тебе не подходит».

«Я всё же останусь». Уснула у ног.
Счастливый Принц этого видеть не мог.
С утра целый день на плече просидела,
Рассказала, что в дальних краях разглядела.

О стареньком Сфинксе, живущем в пустыне,
Ибисах, клюющих рыб с берега Нила.
Как ходят в песках караваны верблюдов,
Кому поклоняется Царь из гор Лунных,

О Змее Зелёном на пальмовом древе,
Как плывут по озёрам на листьях пигмеи.
«Ты видела, Ласточка, много чудес,
Но в мире реальном немало нужд есть.

Давай, полетай над моею столицей,
Вернёшься, расскажешь мне, что там творится».
Увидела Ласточка в пышных палатах,
Живут, припеваючи, дети богатых.

А там, за оградою много голодных,
Истощённых детей в закоулках холодных.
Обнявшись два мальчика рядом лежали,
«Нам хочется есть!» - всем прохожим кричали.

«Под мостом не положено детям валяться», -
Сказал сторож. Пришлось им под дождь удаляться.
Птичка Принцу по полочкам всё разложила,
Поведала всё, что в том городе было.

«Сними с меня золото лист за листом,
Раздай его тем, кто нуждается в нём».
Листок за листком позолоту снимала,
Та статуя тусклой и блеклою стала.

Листок за листком несла золото бедным,
И детские щёчки вдруг порозовели.
Затеяли игры, кричали: «Есть хлеб!»
Ударил мороз, и пришёл в город снег.

Сверкали, блестели на крышах сосульки,
Одели девчонки и мальчики шубки.
А Ласточка, бедная, зябла и мёрзла,
Впервые столкнувшись с зимою морозной.

Но Принца она не желала покинуть,
Потому, что его очень сильно любила.
Подбирала украдкой у булочной крошки
И двигалась, чтобы согреться немножко.

Влюблённая Ласточка вдруг поняла,
Что умирать ей настала пора.
«Прощай, милый Принц», - она тихо шепнула,-
Ты позволишь, я руку твою поцелую?»

«Рад, что ты, наконец, улетаешь на юг.
Поцелуй меня в губы, тебя я люблю».
«Не в Египет лечу», - Принц услышал ответ,-
«Я в обитель лечу под названием Смерть».

И к Счастливому Принцу припала к устам
И падает Ласточка мёртвой к ногам.
И в ту же минуту треск страшный раздался,
Как будто бы в статуе что-то взорвалось.

Оловянное сердце распалось на части,
Мороз был воистину в тот день ужасный.
Ранним утром внизу, на бульваре
Голова со своей шёл оравой.

«Стал оборвышем Принц наш Счастливый!»-
Городской голова прокричал неучтиво.
«Да! Да! Да!»- подхватила советников рать.
Голове не способны они возражать.

«Нет рубина, сапфиров и золота нет,
Хуже нищего он, и противно смотреть».
«Именно так! Никуда не годится.
А у ног его есть ещё мёртвая птица».

«Граждане, новый указ предлагается:
Здесь птицам теперь умирать воспрещается».
И статую Принца Счастливого свергли.
«В ней нет красоты», - заявляет профессор.

Весь металл её в горне усердно расплавили,
Решено было сделать здесь новую статую.
Голова городской и советников рать
Рассорились, чей нужно лик отливать.

«Удивительно»,- главный литейщик промолвил,-
«Оловянное сердце расплавить не можем».
Сердце с Ласточкой мёртвой на свалке лежали.
Их Господу Ангел однажды доставил.

«Справедливо ты выбрал,» - промолвил Господь,-
«В Моих райских садах пускай пташка живёт.
Поселяю я Принца в чертог золотой,
Воздаёт мне хвалу пусть во веки веков».

Ласточка. Ласточка, райская птица.
Вечно мы будем тобою гордиться!
И рады, что сердце Счастливого Принца
Всегда сможет песней твоей насладиться.

Знаю, ласточек дети не будут гонять,
Не будут мальчишки в них камни швырять.
Животные с птицами наши друзья.
Обижать их ни взрослым, ни детям нельзя.

Пример нужно брать со Счастливого Принца,
Не бойтесь от жалости и прослезиться.
Неважно в хибаре ли, в замке живёшь,
Когда сердца нет, то цена тебе грош.
Март,2017, г. Королёв