Апокрифы не вошедшие в каноническую библию. Евангелия апокрифические

Апокрифы

Их возникновение

Апокрифы (в переводе с древнегреч. – скрытый, сокровенный, тайный) – это произведения позднеиудейской и раннехристианской литературы, не вошедшие в библейский канон; часто автор неизвестен. К концу І в. после Р. Х. в иудейских кругах было проведено четкое разделение писаний, пригодных для публичного использования, и произведений, доступных только мудрецам и посвященным. Но, благодаря греческой версии еврейской Библии Септуагинте (перевод Ветхого Завета на древнегреческий язык), ее «дополнительные» книги все же проникли в христианский канон Ветхого Завета.

Ветхозаветные апокрифы

Взяв в руки какое-либо древнее издание Библии, мы найдем апокрифы Ветхого Завета. Приводим список этих книг: Товит, Иудифь, Первая и Вторая книги Маккавеев, Премудрости Соломона, Премудрости Иисуса, сына Сирахова, Варуха и Послание Иеремии. В православных изданиях Библии добавлены еще Вторая и Третья книги Ездры, Третья книга Маккавеев. В некоторых изданиях Библии в число апокрифов включены еще главы «Сусанна» и «Вил и дракон» (в книгу Даниила).
Вышеперечисленные апокрифические книги содержатся в Септуагинте, Вульгате (латинский перевод Священного Писания) и Славянской Библии. Кроме них известны также Вторая книга Ездры, Третья книга Маккавейская (включены в Септуагинту и Славянскую Библию), Третья книга Ездры (в Славянской Библии и Вульгате), Четвертая книга Маккавейская (в приложении к Септуагинте). Православная, англиканская, протестантские церкви и иудеи никогда не признавали их каноническими. Ибо, изучив вышеперечисленные книги, богословы этих конфессий пришли к следующим выводам: ветхозаветные апокрифы не являются пророческими; не обладают истинным авторитетом Слова Божьего; содержат мало оригинального, духовно подкрепляющего материала; в них отсутствуют пророчества о будущем и новые откровения о Мессии; порой они изобилуют историческими и географическими ошибками. Апокрифы отвергаются иудеями, которым были адресованы эти книги. Ортодоксальные иудейские богословы никогда не считали их богодухновенными, каноническими. Иисус Христос и авторы новозаветных книг относились к ним точно так же. Отношение к апокрифам было неоднозначным и среди видных христианских богословов.
Так, например, Иероним (около 345-419 гг.), выдающийся еврейский ученый того времени, знаток латыни, греческого и еврейского языков, считал канонические книги еврейской Библии особо авторитетными. К дополнительным книгам, содержащимся в Септуагинте, и не входившим в канон еврейского Ветхого Завета, питал настолько мало доверия, что даже не решился перевести их на латинский язык. Лишь после его смерти эти книги были добавлены к Вульгате.
Другой деятель той же эпохи, Августин (около 354-430 гг.), один из первых учителей Церкви, рассматривал их как частично канонические и подвергся за это сильнейшей критике со стороны Иеронима. Их расхождения не были преодолены и последующими поколениями христиан, вплоть до эпохи Реформации.
Так, реформатор протестантизма Мартин Лютер, следуя правилам Иеронима, считал вышеупомянутые апокрифические произведения достаточно ценными, но не имеющими непререкаемого авторитета в вопросах веры.
Как же они были канонизированы?
Ни один из больших церковных соборов не утверждал их принадлежность к канону, пока католический Тридентский Собор (1546 г.) не объявил, что ветхозаветные апокрифы, за исключением 1-2 Ездры и Молитвы Манассии, являются частью Священного Писания, назвав их «второканоническими». Православная Церковь принимает еще большее количество апокрифов в качестве неотъемлемой части христианского Ветхого Завета, но называет их «неканоническими писаниями». В изданиях Библии межконфессиального сотрудничества, решено обозначать их, как «поздние сочинения Ветхого Завета».
На вопрос: «Сколько же книг содержится в Ветхом Завете?», – согласно выше сказанному, можно ответить, – «все зависит от того, кому принадлежит выпуск Библии, если: еврейской – 39, католической – 47, православной – 50, протестантской – 39».

Новозаветные апокрифы

Вопрос об апокрифических книгах Нового Завета проще, потому что они не признавалась каноническими ни одной из христианских церквей. Вот лишь некоторые такие книги: Откровение Петра (ок. 150 г.), Деяния апостола Павла (ок. 170 г.), Послание Варнавы (между 70-135 гг.), Послание Лаодикийцам (4 век), Евангелие Евреев (ок. 75 г.) и другие.

Почему евреи и протестанты отвергают их?

Исторически сложившаяся еврейская и протестантская традиции не усматривают в апокрифах настоящей боговдохновенности. Почему?
1. Во времена Иисуса и ранней Церкви ветхозаветные апокрифические книги не входили в еврейское Священное Писание. Хотя апокрифы были известны Иисусу и Его ученикам, они никогда не цитировали их как авторитетный текст Писания.
2. Древнееврейские авторы, пользовавшиеся греческой Библией, Септуагинтой, в том числе Филон Александрийский и Иосиф Флавий, также были знакомы с апокрифами, но и они никогда не цитировали их как авторитетное Священное Писание. В апокрифической Третьей книге Ездры упоминаются 24 книги Библии, известные нам и по сей день, а также 70 других книг, с мистическим содержанием (3Ездры 14:44-48).
3. Отцы Церкви, знакомые с еврейским каноном, четко различают канонические и апокрифические книги. Из трудов Кирилла Иерусалимского и Иеронима видно, что их авторы признавали различие между боговдохновенным Писанием и апокрифами.
4. Апокрифические книги не провозглашались христианской Церковью авторитетным Писанием до Тридентского собора (1546 г. от Р.Х.), хотя многие католические богословы и теперь делают различие между первоканоническими и второканоническими книгами.
5. Большинство христианских читателей сами чувствуют, что уровень апокрифических книг ниже по сравнению с каноническим Писанием: в них содержится множество исторических и географических неточностей, они не дышат пророческим духом.

Всеми отвергнутые книги

Помимо книг, обычно именуемых апокрифическими, существует разнообразная древняя литература, как еврейская, так и христианская, которую часто называют «псевдоэпиграфами» – то есть «ложноподписанными». Настоящий автор, желая придать больший авторитет своему сочинению, стремясь к тому, чтобы читатель больше поверил в написанное, обычно предпочитал, поступившись авторским тщеславием, приписать свой труд какой-нибудь библейской личности древних лет: Еноху, Иакову, Иову, Моисею, Никодиму или еще кому-то.
Сочинения подобного рода обычно стали носить названия «завещаний», «евангелий», «деяний», «посланий», «откровений» и т. п. Образец такого сочинения имеется на книгу Бытие (гл. 48,49). Это так называемое «Завещание Иакова»: древний патриарх, чувствуя приближение смерти, призывает к себе сыновей и открывает им будущее 12 колен израилевых, которые произойдут от этих сыновей. Авторы этих «завещаний» и «откровений» ставили перед собой вполне определенную цель: укрепить в читателях стойкость в вере отцов, терпение в страданиях во славу своего Бога, веру в славную будущность Израиля и в то, что человек, верный Яхве и праведный, будет обязательно вознагражден Им. Так появлялся на свет очередной псевдоэпиграф.
Если каждое из апокрифических писаний хотя бы один из отцов Церкви считал более или менее каноническим, то с псевдоэпиграфами этого никогда не случалось.
Псевдоэпиграфы были распространены как среди иудеев, так и христиан. Ветхозаветные псевдоэпиграфы появились между 200 г. до н.э. и 200 г. н.э., новозаветные – во ІІ-ІІІ вв. Некоторые из них не представляют опасности с точки зрения догматики, другие же – содержат религиозные вымыслы или предания, часто сомнительные имитации пророческих книг и бесплодные спекуляции на недоступные исследованию темы (например, детство Христа).
Людям хотелось бы, как пишет Фаррар, чтобы детство Господа сопровождалось «великими деяниями», «изумительными чудесами», «ангельскими хорами, поющими “аллилуя!”», «симфониями на арфе»… «Но евангелисты не поддавались увлечениям. Истина, которую они высказывают…есть откровение путей Божьих, которые не сходны с путями человеческими… За то стоит только обратиться к апокрифическим евангелиям и мы тот час же найдем громадную разницу ложных людских идеалов от деяний Божественных… Следуя общечеловеческим наклонностям, баснописцы окружают детство Иисуса чудесным сиянием, устраивают предзнаменования, приписывают Ему вымышленные, иногда даже жестокие, ненатуральные, неприятно действующие на ум и сердце поступки… Как бесконечно высока благородная евангельская простота перед театральным изображением детского несмысленного всемогущества, которым наполнены первоевангелие Иакова, псевдо-Матфеево и Аравийское» (Фаррар Ф. Жизнь Иисуса Христа, с. 34).
«Новозаветные апокрифы предпринимают попытку восполнить молчание Священного Писания относительно ранних лет жизни Христа весьма причудливыми описаниями Его детских лет… Они совсем не соответствуют Его характеру. Скорее их можно отнести к разряду литературных произведений, не имеющих ничего общего с действительностью, чьи главные герои являются плодом писательского вымысла» (Уайт Э. От всего сердца, с. 233).
Основной список ветхозаветных псевдоэпиграфов включает 17 наименований, а Кумранские свитки преподнесли еще новые псевдоэпиграфы.
Число новозаветных псевдоэпиграфов намного превышает ветхозаветные: в ІХ в. Фотий назвал 280 писаний, а с тех пор стали известны еще и другие. Эта коллекция насчитывает дюжины «евангелий» (наиболее известные – Фомы, Петра, евреев, египтян, Никодима, Иосифа Плотника, о рождении Марии и детстве Иисуса). Апокрифические евангелия по своему содержанию более или менее связаны с личностями Иисуса или Его родителей и цитируют те изречения Христа, которые не засвидетельствованы каноническими Евангелиями. К ним примыкает целый ряд книг, называемых «апостольскими деяниями». Они подробно изображают жизнь и служение апостолов и их учеников (напр. Петра, Павла, Фомы, Андрея и др.). Некоторые из них сохранились лишь фрагментарно. Существует также масса «посланий» и «откровений».

Заключение

История составления канона Библии – захватывающая тема. Она показывает нам, как поразительно отличаются книги Библии от хотя и благородных, но небогодухновенных религиозных произведений. Этот контраст настолько разителен, что оспариваются лишь немногие неканонические книги, да и то лишь отдельными критиками.
Уникальность канонических книг Библии может быть объяснена только чудом Божественного вдохновения ее авторов. «Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божьи человеки, будучи движимы Духом Святым» (2Петр. 1:21).

По материалам книги «Как появилась Библия», миссия «Голос мира»

Богдан Стасюк

раннехрист. и средневек. сочинения, повествующие о земном служении, об учении и о послепасхальных явлениях Иисуса Христа, но не входящие в канон НЗ и отвергаемые Церковью как недостоверные ввиду сомнительного (неапостольского) или еретического происхождения. Подобного рода тексты стали появляться, вероятно, уже в кон. I - нач. II в. В жанровом отношении они весьма разнообразны и часто называются «евангелия» лишь по той причине, что в них говорится о Христе. Е. а., с лит. т. зр. близких к каноническим Евангелиям или копирующих их форму, сохранилось немного.

История изучения

Первые обзоры и историко-богословский анализ Е. а. встречаются уже в творениях св. отцов (священномучеников Иринея, Ипполита, свт. Епифания Кипрского, блж. Иеронима и др.). Введение канонических запретов и постановлений имп. власти, запрещавших распространение и чтение Е. а., приостановило появление новых апокрифов. После трудов свт. Фотия дополнительных сведений о древних апокрифах практически не появлялось вплоть до Нового времени. Список из 35 Е. а. (почти все упоминаемые тексты - древнего происхождения и известны в наст. время) приводится во 2-й Самаритянской хронике (Rylands. Gaster. 1142, 1616 г.; см.: MacDonald J. Beginnings of Christianity according to the Samaritans // NTS. 1971/1972. Vol. 18. P. 54-80).

Интерес к апокрифам проявляли ученые-гуманисты. С сер. XVI в. Е. а. начали издавать в печатном виде (одна из первых публикаций - «Протоевангелие Иакова» - появилась в 1552 в Базеле). М. Неандер опубликовал 1-е комментированное собрание апокрифов, закрепившее именно этот термин за данной группой текстов (Apocrypha, hoc est, narrationes de Christo, Maria, Joseph, cognatione et familia Christi, extra Biblia etc. Basel, 1564). Большую роль в изучении рукописей и издании текстов сыграли болландисты .

Научное изучение Е. а. приобрело систематический характер в XVIII в., после публикации собрания их текстов И. А. Фабрициусом (Fabricius. 1703, 17192). В XIX - нач. XX в. появилось неск. обобщающих работ и публикаций (Thilo. 1832; Migne. 1856-1858; Tischendorf. 1876; Resch. 1893-1896; Hennecke. 1904). Эти издания, особенно критическое издание К. Тишендорфа, содержащее все известные фрагменты Е. а. на греч. и лат. языках и заложившее критерии оценки и отнесения тех или иных текстов к Е. а., сохраняют относительную ценность и в наст. время.

На рубеже XIX и XX вв. корпус Е. а. стал пополняться за счет находок папирусов в Египте и более пристального изучения копт., эфиоп., сир., арм., груз. и слав. апокрифов. Самыми важными фрагментами Е. а. на папирусах являются: P. Egerton 2 (ок. 150; одна из самых древних христ. рукописей, содержащая 4 перикопы, в к-рых идет речь о споре Христа с иудейскими лидерами, об очищении прокаженного, о вопросе об уплате подати и о неизвестном чуде; фрагмент этого же папируса - P. Colon. 255), P. Oxy. 840 (IV или V в.; рассказ о посещении Иисусом Христом Иерусалимского храма и о споре с первосвященником об очищении), P. Oxy. 1224 (IV в.; содержит 3 речения), Файюмский папирус (P. Vindob. G 2325 (Fajjum), III в.; содержит текст, близкий к Мк 14. 27, 29-30; имя ап. Петра выделено красными чернилами как nomen sacrum), Страсбургский копт. папирус (P. Argentinensis, V-VI вв.; молитва Иисуса Христа, Его беседа с учениками и откровение), P. Oxy. 1081 (III-IV вв.; беседа Иисуса с учениками), P. Oxy. 1224 (IV в.; неизвестное речение), P. Oxy. 210 (III в.; текст, составленный на основе канонических Евангелий и Посланий ап. Павла), P. Cair. 10735 (VI-VII вв.; нарратив, связанный с Рождеством), P. Berol. 11710 (VI в.; фрагмент основан на Ин 1. 49), P. Mert. II 51 (III в.; зависит от ряда синоптических текстов), P. Oxy. 2949 (III в.; спорный памятник, возможно содержащий фрагменты из «Петра евангелия»).

Статус стандартного издания раннехрист. апокрифов приобрела работа Э. Хеннеке «Neutestamentliche Apokryphen» (Tüb., 1904, 19242; 19593. 2 Bde; 19644 (совм. с В. Шнеемельхером)). В англоязычном мире популярностью пользовалось издание М. Р. Джеймса (James. 1924). Однако еще долгое время изучение апокрифов оставалось маргинальным направлением (напр., Р. Бультман считал Е. а. лишь легендарными адаптациями и расширениями канонических Евангелий, не представляющими никакой исторической ценности).

Поворот в оценке Е. а. наметился в работах В. Бауэра , предположившего, что мн. раннехрист. общины изначально были «еретическими» (Bauer. 1909; I dem. 1934), а следов., возникшие в их среде тексты могли сохранять достоверные сведения о Христе и об апостольской эпохе. Настоящий прорыв в изучении Е. а. произошел после публикации находок в Наг-Хаммади . Х. Кёстер и Дж. М. Робинсон выдвинули гипотезу о том, что раннехрист. предание развивалось параллельно по неск. направлениям (траекториям) и что как канонические, так и апокрифические тексты в равной мере содержат аутентичные сведения, предлагая при этом уже отредактированную историю Иисуса Христа и Его учения (Robinson, Koester. 1971; Koester. 1980).

Наибольшее число споров вызвало найденное в Наг-Хаммади копт. «Фомы евангелие» (ранее было известно 3 греч. фрагмента - P. Oxy. 1, 654, 655, к-рые, вероятно, отражают иную редакцию этого произведения). Практически полное отсутствие связующего речения нарратива и признаки близости текста к преданию привели ряд исследователей к мысли о том, что это Е. а. сохранило независимо от канонической традиции древнейшее собрание речений (логий) Иисуса Христа. Хотя мн. ученые указывали на явные признаки редакторской работы, сделанной в гностической среде, самые радикальные библейские критики стали рассматривать «Евангелие Фомы» по степени древности и аутентичности в одном ряду с каноническими Евангелиями (см., напр.: The Five Gospels: The Search for the Authentic Words of Jesus: New Transl. and Comment. / Ed. R. W. Funk et al. N. Y., 1993). Кроме того, это евангелие сыграло важную роль в развитии гипотезы источника Q (см. в ст. Евангелие).

Др. раннехрист. текст, вызвавший бурную дискуссию в научной среде,- «Евангелие Петра», известное в цитатах (в сир. Дидаскалии, у мч. Иустина, сщмч. Мелитона и Оригена). Рукопись VIII-IX вв. с полным текстом была обнаружена в 1886-1887 гг. в В. Египте. Хотя изначально большинство ученых поддержали позицию Т. Цана , утверждавшего зависимость этого Е. а. от синоптической традиции (вопреки мнению А. фон Гарнака), в 80-х гг. XX в. были выдвинуты новые аргументы в пользу его независимости (сначала Р. Камероном, затем Кёстером и Дж. Д. Кроссаном, к-рые апеллировали к папирусному фрагменту P. Oxy. 2949). Кроссан предположил, что в «Евангелии Петра» был использован тот же источник, повествующий о Страстях Господа, что и в Евангелии от Марка, однако в апокриф он был включен в менее редактированном виде (Crossan. 1985; I dem. 1988). Против гипотезы Кроссана выступил Р. Браун, доказывавший зависимость «Евангелия Петра» от синоптиков на основе метода анализа редакций (Brown. 1987). Важным аргументом против древности этого апокрифа может служить его ярко выраженная антииудейская направленность. Кроме того, была поставлена под вопрос и принадлежность к этому евангелию указанных папирусных фрагментов (см.: Foster P. Are there any Early Fragments of the So-Called Gospel of Peter? // NTS. 2006. Vol. 52. P. 1-28).

В целом ответом на позицию либеральных критиков, отстаивающих достоверность Е. а., может служить указание по крайней мере на одно их важное отличие от канонических Евангелий - отсутствие признаков опоры на показания свидетелей, ближайших учеников Христовых (см.: Bauckham R. Jesus and Eyewitnesses: the Gospels as Eyewitness Testimony. Grand Rapids; Camb., 2006).

Во 2-й пол. XX в. помимо нового издания труда Шнеемельхера (Schneemelcher. 19906; предшествующая книга Хеннеке была полностью переработана) вышло неск. собраний Е. а. (в основном в переводах на европ. языки: Erbetta, ed. 1966-1975; Moraldi, ed. 1971; Starowieyski, ed. 1980; Klijn, ed. 1984. Bd. 1; Santos Otero, ed. 19886; Bovon, Geoltrain, ed. 1997; обзор изданий восточнохрист. Е. а. см.: Augustinianum. R., 1983. Vol. 23; Complementi interdisciplinari di patrologia / Ed. A. Quacquarelli. R., 1989).

Наиболее авторитетным совр. изданием отдельных памятников считается Series Apocryphorum в составе Corpus Christianorum (изд. «Евангелие Варфоломея», «Легенда об Авгаре», «Послание апостолов» и др.). В этой серии вышел указатель всех известных на тот момент новозаветных апокрифов, включая Е. а. (Clavis Apocryphorum Novi Testamenti / Ed. M. Geerard. Turnhout, 1992).

Корпус Е. а. время от времени пополняется. Одно из последних добавлений - известное ранее лишь по названию «Евангелие Иуды», реконструкция текста к-рого была опубликована в 2006 г. Вместе с тем на протяжении всей истории научного изучения Е. а. неоднократно изобличались подделки, как средневек. (напр., подложность «Послания Лентула» продемонстрировал еще Лоренцо Валла), так и совр. (мн. ученые признают подделкой опубл. М. Смитом «Марка тайное евангелие»).

Классификация

Единой классификации Е. а., как ввиду их жанрового разнообразия, так и ввиду плохой сохранности, не существует. По степени сохранности Е. а. делятся на: дошедшие во фрагментах (в основном на папирусах, обнаруженных в Египте); сохранившиеся в цитатах у святых отцов и др. древних авторов; известные только по названию (обычно в канонических постановлениях и списках отреченных книг); полнотекстовые.

С т. зр. лит. формы среди Е. а. выделяют собрания речений («Евангелие Фомы»), диалоги (беседы) (напр., «Премудрость Иисуса Христа», «Диалог Спасителя с учениками» и др.; подробнее см. ст. Диалоги Иисуса Христа неканонические), «нарративно-биографические» евангелия (судя по известным отрывкам, все иудеохрист. евангелия - «Евреев евангелие», «Назореев евангелие», «Эвионитов евангелие»).

Наконец, тематически Е. а. делятся на Евангелия детства , посвященные Рождеству и Отрочеству Иисуса Христа (к ним примыкают циклы о Богородице, об Иосифе, о Св. Семействе: «Протоевангелие Иакова», «О священстве Христа, или Обращение Феодосия Иудея», «Сказание Афродитиана», «Евангелие о Рождестве и детстве Спасителя» Псевдо-Матфея, «Фомы евангелие о детстве Спасителя», «Видение Феофила, или Проповедь о церкви Св. Семейства на горе Кусквам», «Арабское евангелие детства», «История Иосифа Плотника» и др.), евангелия Страстей, включая Сошествие во ад («Евангелие Петра», «Варфоломея евангелие», «Прение Христа с диаволом», циклы, связанные с именами Пилата, Никодима, Гамалиила), евангелия, содержащие «новые» откровения, переданные Спасителем в период между Воскресением и Вознесением (большинство гностических евангелий).

Изд.: Fabricius J. A. Codex Apocryphus Novi Testamenti. Hamburg, 1703, 17192. 3 vol.; Thilo J. C. Codex Apocryphus Novi Testamenti. Lpz., 1832. Bd. 1; Tischendorf C. Evangelia Apocrypha. Lpz., 18762; Santos Otero A. de, ed. Los Evangelios apócrifos. Madrid, 20038.

Пер.: Migne J.-P. Dictionnaire des Apocryphes, ou collection de tous les livres apocryphes. P., 1856-1858. Turnholti, 1989r. 2 vol.; Памятники древней христ. письменности в рус. пер. М., 1860. Т. 1: Апокрифич. сказания о жизни Господа Иисуса Христа и Его Пречистой Матери; Порфирьев И. Я. Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях: По рукописям Соловецкой б-ки. СПб., 1890; Resch A. Ausserсanonische Paralleltexte zu den Evangelien. Lpz., 1893-1896. 5 Bde; Сперанский М. Н. Славянские апокрифические Евангелия: Общий обзор. М., 1895; он же. Южнорус. тексты апокрифического Евангелия Фомы. К., 1899; James M. R., ed. The Apocryphal New Testament. Oxf., 1924; Erbetta M., ed. Gli Apocrifi del Nuovo Testamento. Torino, 1966-1969, 1975-19812. 3 vol.; Moraldi L., ed. Apocrifi del Nuovo Testamento. Torino, 1971. 2 vol.; idem. Casale Monferrato, 1994. 3 vol.; Starowieyski M., ed. Apokryphy Nowego Testamentu. Lublin, 1980-1986. T. 1 (cz. 1-2); Klijn A. F., ed. Apokriefen van het Nieuwe Testament. Kampen, 1984. Bd. 1; Свенцицкая И., Трофимова М. Апокрифы древних христиан: Исслед., тексты, коммент. М., 1989; Schneemelcher W., hrsg. Neutestamentliche Apokryphen in deutscher Übersetzung. Tüb., 19906. Bd. 1. Evangelien; Bovon F., Geoltrain P., ed. Écrits apocryphes chrétiens. P., 1997. Vol. 1; Апокрифические сказания об Иисусе, Св. Семействе и cвидетелях Христовых / Ред.: И. Свенцицкая, А. Скогорев. М., 1999.

Лит.: Hennecke E. Handbuch zu den Neutestamentlichen Apokryphen. Tüb., 1904; Bauer W. Das Leben Jesu im Zeitalter der neutestamentlichen Apokryphen. Tüb., 1909; idem. Rechtgläubigkeit und Ketzerei im ältesten Christentum. Tüb., 1934; Жебелев С. А. Евангелия канонические и апокрифические. Пг., 1919; Robinson J. M., Koester H. Trajectories through Early Christianity. Phil., 1971; Koester H. Apocryphal and Canonical Gospels // HarvTR. 1980. Vol. 73. N 1/2. P. 105-130; Свенцицкая И. С. Тайные писания первых христиан. М., 1980; Crossan J. D. Four Other Gospels. Minneapolis, 1985; idem. The Cross That Spoke. San Francisco, 1988; Tuckett C. Nag Hammadi and the Gospel Tradition. Edinb., 1986; Brown R. The Gospel of Peter and Canonical Gospel Priority // NTS. 1987. Vol. 33. P. 321-343; Charlesworth J. H. Research on the New Testament Apocrypha and Pseudepigrapha // ANRW. 1988. R. 2. Bd. 25. H. 5. S. 3919-3968 ; Gero S. Apocryphal Gospels: A Survey of Textual and Literary Problems // Ibid. S. 3969-3996; Moody Smith D. The Problem of John and the Synoptics in Light of the Relation between Apocryphal and Canonical Gospels // John and the Synoptics / Ed. A. Denaux. Leuven, 1992. P. 147-162; Charlesworth J. H., Evans C. A. Jesus in the Agrapha and Apocryphal Gospels // Studying the Historical Jesus: Evaluation of the State of Current Research / Ed. B. Chilton, C. A. Evans. Leiden, 1994. P. 479-533; Aune D. E. Assessing the Historical Value of the Apocryphal Jesus Traditions: A Critique of Conflicting Methodologies // Der historische Jesus / Hrsg. J. Schröter, R. Brucker. B.; N. Y., 2002. S. 243-272.

А. А. Ткаченко

Поиск: введите слово или словосочетание

Оценка

• (5,00 из 5)
• (5,00 из 5)
• (5,00 из 5)
• (5,00 из 5)
• (5,00 из 5)
• (5,00 из 5)
• (5,00 из 5)
• (5,00 из 5)
• (5,00 из 5)
• (5,00 из 5)

Обсудим статью в социальных сетях

Статистика

Информационная доска

— Как я уже говорил, — принялся объяснять сэр Тибинг, — церковники старались убедить мир в том, что простой смертный, проповедник Иисус Христос, являлся на самом деле божественным по своей природе существом. Потому и не вошли в евангелия с описанием жизни Христа как земного человека. Но тут редакторы Библии оплошали, одна из таких земных тем до сих пор встречается в еванге­лиях. Тема . — Он сделал паузу. — А именно: ее брак с Иисусом (с. 296; курсив оригинала).

В сказанном Тибингом содержится сразу несколько исто­рических ошибок. Как мы увидим в одной из следующих глав, слова и деяния Иисуса отнюдь не были описаны «тысячами» в течение Его ; напротив, нет ни одного свиде­тельства о том, что кто-либо запечатлевал факты Его жизни, пока Он был еще жив. Не было и восьмидесяти евангелий, рассматривавшихся на предмет включения в Новый Завет. А Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна — не среди вклю­ченных в Новый Завет; только они и были включены в него.

Если оставить в стороне эти фактические ошибки, в ком­ментариях Тибинга затрагивается ряд интересных истори­ческих вопросов, которые мы можем обсудить. Какие из других евангелий (не вошедших в Новый Завет) еще суще­ствуют в наши дни? Уделяют ли они большее внимание чело­веческой природе Христа, нежели божественной? И содер­жится ли в них указание на то, что Он был связан с Марией Магдалиной узами брака?

В этой главе мы рассмотрим некоторые из других дошед­ших до нас евангелий. Как я уже отмечал, Тибинг ошибается, утверждая, что восемьдесят евангелий соперничали за место в Новом Завете. На самом деле мы даже не знаем, сколько всего евангелий было написано; и, уж разумеется, ныне нам не доступны восемьдесят из них, хотя существуют по меньшей мере две дюжины, о которых мы знаем. Большая часть этих евангелий обнаружилась в относительно недавнее время и совершенно случайно, как, например, Наг-Хамма- ди, найденная в 1945 году. Тибинг оказался прав в одном: Цер­ковь действительно канонизировала четыре Евангелия и исключила все остальные, запрещая их использование и (иногда) уничтожая их, так что большая часть христиан на протяжении всей истории Церкви имела доступ только к тем сведениям о Христе, которые содержались в книгах Нового Завета. Однако это не говорит ни о том, что остальные еван­гелия — оставшиеся за рамками Нового Завета — более точны с исторической точки зрения, ни о том, что Христос изобра­жен в них более человечным и женатым на Марии Магдалине. Совсем напротив: как было отмечено в предыдущей главе, в большинстве этих евангелий Иисус имеет еще больше боже­ственных черт, нежели в четырех, входящих в канон, и ни в одном из неканонических евангелий ни разу не говорится о том, что у Него была жена, тем более о том, что Он был женат на своей ученице Марии Магдалине.

Мы вернемся ко многим из этих вопросов в последую­щих главах. А пока вкратце ознакомимся с некоторыми не входящими в канон евангелиями, чтобы понять, как в них изображается Христос — как человек или как божество. Здесь я не стремлюсь охватить все дошедшие до нас древ­нейшие неканонические евангелия; их можно найти в дру­гих местах 1 . Я намерен дать лишь краткие примеры того, какого рода книги можно найти за рамками канона. Начну с той, от которой можно было бы ожидать весьма человечно­го изображения Иисуса, поскольку в ней рассказывается о Его детстве и более поздних, юношеских, проделках. К не­счастью для доводов Тибинга, даже этот ранний рассказчик стремится показать Иисуса скорее сверхчеловеком, чем .

Евангелие детства от Фомы

В этом повествовании, названном Евангелием детства от (не путать с коптским Евангелием от Фомы, найден­ным близ Наг-Хаммади), отражена жизнь Иисуса в детские годы 2 . Некоторые ученые датируют эту книгу началом вто­рого столетия, что ставит ее в ряд самых ранних из сохра­нившихся до наших дней евангелий, не вошедших в Новый Завет. Этот источник содержит увлекательное описание деяний Иисуса в нежном возрасте, пытающееся ответить на вопрос, который занимает некоторых христиан и в наши дни: «Если взрослый Иисус был вершившим чудеса Сыном Божьим, то каким Он был в детстве?». Оказывается, что Он был немалым проказником.

Повествование начинается с момента, когда пятилетний Иисус играет у ручья в день Субботы. Он огораживает немно­го грязной воды, построив маленькую дамбу, а затем приказы­вает воде стать чистой — и та немедленно очищается. Затем на берегу ручья Он лепит из глины воробьев. Но мимо проходит мужчина-иудей и видит, чем Он занимается, — что-то делает, таким образом нарушая закон Субботы (не работать). Мужчина убегает, чтобы сказать об этом Иосифу, Его отцу. Иосиф приходит и бранит Иисуса за осквернение Субботы. Но вместо того чтобы оправдываться или раскаиваться в , дитя-Иисус хлопает в ладоши и велит воробьям лететь. Те оживают и с чириканьем упархивают, тем самым уничтожая улику преступления (Евангелие детства от Фомы 2). Иисус уже в детстве является подателем жизни и не связан и ограничениями.

Можно было бы подумать, что, обладая такими сверхъ­естественными способностями, Иисус мог быть полезным и интересным партнером по играм для других детей в городе. Но, как оказывается, этот мальчик с характером, и ему лучше не переходить дорогу. Ребенок, с которым Он играет, решает сорвать ветку ивы и замутить чистую воду, которую огородил Иисус. Это огорчает юного Иисуса, и Он выкрики­вает: «Ты нечестивый, непочтительный дурак! Чем эта лужа помешала тебе? Смотри, сейчас ты тоже увянешь, как эта ветка, и никогда не обретешь ни листвы, ни корня, ни плода». И слова Иисуса в точности сбываются: «и тотчас мальчик тот высох весь» (Евангелие детства от Фомы 3:1-3). Иисус возвращается домой, а «родители того мальчи­ка, который высох, взяли его, оплакивая его юность, и при­несли к Иосифу и стали упрекать того, что сын его соверша­ет такое» (Евангелие детства от Фомы 3:3). Для современно­го читателя ответ очевиден: у Иосифа сверхъестественное дитя, которое еще не научилось контролировать свой гнев.

Мы снова видим это в следующем абзаце: когда другой ребенок случайно налетает на него на улице, Иисус гневно оборачивается и восклицает: «»ты никуда не пойдешь даль­ше», и ребенок тотчас упал и умер» (Евангелие детства от Фомы 4:1). (Позднее Иисус воскрешает его, как и других, которых проклял по тому или иному случаю.) И гнев Иисуса направлен не только на других детей. Иосиф отправляет Его в школу, чтобы Он научился читать, но Иисус отказыва­ется повторять вслух алфавит. Учитель уговаривает его работать вместе со всеми, до тех пор пока Иисус не отвеча­ет с насмешливым вызовом: «Если ты действительно учи­тель и хорошо знаешь буквы,-скажи мне, каково значение альфы, и я скажу тебе, каково значение беты». Немало воз­мущенный, учитель дает мальчику подзатыльник, совершая единственную непростительную ошибку в своей блистатель­ной учительской карьере. Мальчик почувствовал боль и про­клял его, учитель бездыханный упал на землю. Убитый горем Иосиф строго наказывает матери Иисуса: «не пускай Его за дверь, ибо каждый, кто вызывает Его гнев, умирает» (Евангелие детства от Фомы 14:1-3).

В какой-то момент повествования Иисуса, вследствие Его репутации, начинают обвинять во всем, что бы ни происходило. Он играет на крыше с детьми, и один из них, мальчик по имени Зенон, случайно спотыкается, падает с крыши и умирает. Остальные дети в испуге убега­ют; Иисус, однако, подходит к краю крыши, чтобы посмо­треть вниз. В этот момент появляются родители Зенона, и что они должны подумать? Их ребенок лежит мертвым на земле, а Иисус стоит на крыше над ним. Это сверхъесте­ственно одаренное дитя снова взялось за свое, думают они. Они обвиняют Иисуса в убийстве их ребенка, но на этот раз Он невиновен! «Иисус спустился с крыши, встал рядом с телом мальчика и закричал громким голосом — Зенон — ибо таково было его имя, — восстань и скажи, сбра­сывал ли Я тебя? И тотчас он встал и сказал: нет, Господь, Ты не сбрасывал меня, но поднял» (Евангелие детства от Фомы 9:1-3).

Но прошествии времени Иисус начинает использовать свое могущество во благо. Он спасает своего брата от смер­тельного укуса змеи, исцеляет больных, возвращает здоро­вье и жизнь всем, кого когда-то иссушил или убил. И Он ста­новится необыкновенно искусным в работах по дому и в плотницкой мастерской: когда Иосиф неправильно расще­пляет доску, что грозит ему потерей покупателя, Иисус чудесным образом исправляет его ошибку. Повествование заканчивается эпизодом в Иерусалимском , когда мы видим двенадцатилетнего Иисуса в окружении книжников и фарисеев, — сюжет, знакомый читателям по Новому Завету, как он передан в главе 2 Евангелия от Луки.

Каким бы любопытным ни было это евангелие, оно не является попыткой одного из первых христиан дать то, что мы могли бы назвать исторически точным отчетом о юных годах Иисуса. Трудно сказать, были ли эти истории предназ­начены для того, чтобы их понимали буквально, как произо­шедшие с Христом в Его детстве, или все они — лишь увлека­тельный полет фантазии. В любом случае, Иисус, который в них изображен, — не простой ребенок; Он вундеркинд со .

Евангелие от Петра

В совершенно ином повествовании, называемом Евангели­ем Петра, описываются не юные годы Иисуса, а Его послед­ние часы. У нас нет полного текста этого Евангелия, только фрагмент, обнаруженный в 1886 году в могиле христианско­го монаха XVIII века в Верхнем Египте. Однако этот фраг­мент очень древний, датирующийся, вероятно, началом второго века и относящий Евангелие Петра к самым ранним рассказам о жизни Христа (вернее, о Его смерти и воскресе­нии), не входящим в состав Нового Завета. И опять, можно было бы ожидать встретить в этом рассказе очень человеч­ного Христа, но вместо этого здесь делается еще больший акцент на его сверхчеловеческих качествах 3 .

Имеющийся у нас фрагмент этого евангелия начинается словами: «Но ни один иудей не омыл своих рук, ни Ирод, ни кто-либо из его судей. Поскольку они не хотели совершить омовения, Пилат встал». Это примечательное начало по двум причинам. Оно свидетельствует о том, что непосредственно перед этим фрагментом в евангелии говорилось о Пилате, умывающем свои руки, а этот сюжет известен в Новом Завете только по Евангелию от Матфея. И в этом начале отчетливо проявляется отличие от описания Матфея, который ни слова не говорит о чьем-либо отказе умыть свои руки. Здесь же Ирод, «правитель иудеев», и его иудейские судьи (в отличие от римского наместиика Пилата) отказываются объявить себя невиновными в крови Иисуса. Уже в этом проявляется важная особенность всего повествования, в том смысле, что здесь скорее иудеи, чем , ответственны за смерть Христа. Это фрагментированное евангелие имеет гораздо более активную антииудейскую направленность, чем любое из тех, что вошли в Новый Завет.

Далее повествуется о просьбе Иосифа (Аримафейского) отдать ему тело Христа, о глумлении над Иисусом и о Его рас­пятии (такая последовательность событий приведена у авто­ра. — Прим. редактора). Эти рассказы и похожи, и не похожи на те, которые мы читаем в канонических евангелиях. Например, в стихе 10 говорится, как и в остальных еванге­лиях, что Иисус был распят между двумя разбойниками; но далее мы находим необычное утверждение: «Он не сказал ни слова, так, словно не испытывал никакой боли». Это послед­нее утверждение вполне может быть воспринято в докетском смысле — возможно, потому и казалось, что , что Он действительно не испытывал ее. Другой ключевой стих мы находим в описании приближения смерти Иисуса; Он произносит «моление об оставленности» в словах близких, но не идентичных тем, что мы находим в рассказе Марка: «Сила моя, сила, зачем покинула меня!» (ст. 19; ср. Мк 15:34); затем говорится, что Он был вознесен, хотя тело Его и осталось на кресте. Оплакивает ли здесь Иисус исход Христа из своего тела перед его смертью, в соответствии, как мы уже видели, с представлениями христиан-гностиков?

После смерти Иисуса источник повествует о Его погре­бении, а затем, от первого лица, о горе Его учеников: «мы постились и сидели, скорбя и оплакивая Его, ночь и день, до самой Субботы» (ст. 27). Как и в Евангелии от Матфея, иудейские книжники, фарисеи и старейшины попросили Пилата поставить стражу у гроба. Однако это евангелие отличается гораздо более тщательной проработкой дета­лей. Называется имя старшего центуриона — Петроний; он, вместе с другими стражниками, приваливает камень ко гробу и запечатывает его семью печатями. Затем они разби­вают свою палатку и становятся караулом.

Далее следует, пожалуй, самый поразительный отрывок этого повествования — фактически описание Воскресения Христова и исхода Его из гроба; этих сведений нет ни в одном из ранних евангелий. Толпа приходит из Иерусалима и его окрестностей, чтобы посмотреть на гроб. Ночью они слышат ужасный шум и видят, как разверзаются небеса; в великом сиянии спускаются два мужа. Камень сам собой откатывается от гроба, и два мужа входят в него. Солдаты, стоящие на карауле, будят центуриона, который выходит, чтобы посмотреть на невероятное зрелище. Из гроба выхо­дят три мужа; головы двух из них достигают . Они под­держивают третьего, чья голова «простиралась выше небес», а за ними… сам по себе движется крест. Затем голос с небес произносит: «Ты проповедовал спящим?» Крест отвечает: «Да» (ст. 41, 42).

Гигантский Иисус, двигающийся и разговаривающий крест, — вряд ли это можно назвать взвешенным повествова­нием, в котором особое внимание уделяется человеческим свойствам Христа.

Стражи бегут к Пилату и рассказывают ему обо всем, что произошло. Иудейские первосвященники из страха, что иудеи забыот их камнями, когда поймут, что сделали, приговорив Иисуса к смерти, умоляют его, чтобы ок сохранил случивше­еся в тайне. Пилат приказывает стражникам молчать, но толь­ко после того, как напоминает первосвященникам, что имен­но они виновны в , а не он. На рассвете сле­дующего дня, не ведая о том, что случилось, Мария Магдалина со спутницами идет к гробу, чтобы позаботиться о более достойном погребении тела Иисуса, но гроб пуст, если не счи­тать посланца небес, который сообщает ей, что Господь вос­крес и ушел. (Это единственное место в повествовании, где упоминается Мария Магдалина; здесь ничто не говорит о том, что она имела «особые» отношения с Иисусом.) Рукопись кон­чается на середине рассказа о явлении Христа некоторым из учеников (возможно аналогичного тому, что мы находим у Иоанна, 21:1-14): «Но я, Симон Петр, и Андрей, мой брат, взяли наши сети и отправились к морю; и с нами был Левий, сын Алфея (он же евангелист и Св. апостол Матфей), которо­му Господь…» (ст. 60). Здесь рукопись обрывается.

Этот текст называют Евангелием Петра именно из-за этой последней строки: она написана от первого лица кем- то, выдающим себя за Петра. Но совершенно очевидно, что она не могла принадлежать руке Симона Петра, поскольку рукопись датируется началом второго столетия (отсюда и преувеличенная антииудаистская направленность текста, о которой говорилось раньше), то есть появилась намного позже смерти Петра. Тем не менее это одно из древнейших неканонических описаний последних земных дней Христа. К несчастью для доказательств Лью Тибинга, в нем не выдви­гаются на первый план человеческие свойства Христа и ничего не говорится о близости Иисуса и Марии, тем более об их браке. Просто Мария была первой (вместе со своими спутницами), кто пришел ко гробу после смерти Иисуса, — так же как и в Евангелиях, входящих в Новый Завет.

Разумеется, Лью Тибинг не ссылается непосредственно ни на Евангелие детства Фомы, ни на Евангелие Петра, известные еще до открытия библиотеки Наг-Хаммади, но он упоминает гностические евангелия, содержавшиеся в этой находке. Подтверждают ли эти сравнительно недавно обнаруженные евангелия его тезис о человеке Иисусе, жена­том на Марии Магдалине?

Коптский Апокалипсис Петра

Одним из наиболее интересных свидетельств о смерти Иисуса оказывается среди рукописей Наг-Хаммади текст, называемый не евангелием, а апокалипсисом (т. е. открове­нием); он также якобы принадлежит руке Петра, хотя и здесь это псевдоним. Самой примечательной особенностью этого текста является то, что это гностический документ, явно написанный в возражение тем христианам, которые боролись с гностицизмом, — то есть тем, которые впослед­ствии решали, какие книги включить в канон Нового Заве­та. Однако оказывается, что вместо того чтобы выступать против их представления о Христе как об исключительно , документ оспаривает их утвержде­ние о том, что Христос был человеком. То есть эта книга идет абсолютно вразрез с утверждениями Лью Тибинга о том, что гностические евангелия изображают Иисуса боль­ше человеком, чем Богом.

Эта книга начинается с поучений «Спасителя», который сообщает Петру, что многие будут лжепророками, «слепыми и глухими», извращающими истину и проповедующими то, что является пагубным 4 . Петру же дано будет тайное знание, то есть гнозис (Коптский Апокалипсис Петра 73). Иисус продол­жает, говоря Петру, что его противники — «без понимания» (то есть без гнозиса). Почему? Потому что «они привержены имени мертвого мужа» 5 . Другими словами, они думают, что именно смерть человека Иисуса имеет значение для спасения. Для этого автора те, кто говорит такое, «хулят истину и про­поведуют учение гибели» (Коптский Апокалипсис Петра 74).

В самом деле, те, кто верует в мертвого человека, а не к вечной жизни. Эти души мертвы и были созданы для смерти.

Как нам известно из медицинских, философских, поэти­ческих и других письменных трудов, женщин в греческом и римском мире воспринимали как несовершенных мужчин. Они — мужчины, но не до конца развившиеся. В утробе у них не образуются пенисы. После рождения они не достигают полноты развития — у них плохо выражена мускулатура, нет волос на лице, тонкий голос. Женщины в буквальном смысле слабый пол. А в мире, пронизанном идеологией силы и пре­восходства, это несовершенство делало женщин зависимы­ми от мужчин и, неизбежно, низшими по отношению к ним.

Древние рассматривали весь мир как некий континуум совершенствования. Неживая природа была для них менее совершенна, чем живая; растения менее совершенны, чем животные; животные менее совершенны, чем люди; женщи­ны менее совершенны, чем мужчины; мужчины менее совер­шенны, чем . Для обретения спасения, для единения с Богом, требовалось, чтобы мужчины совершенствовались. Но совершенствование для женщин означало достижение сначала следующей точки этого континуума — превращения в мужчину 9 . Так же и в Евангелии Фомы, для спасения, предпо­лагающего объединение всего таким образом, что нет ни верха, ни низа, ни внутреннего, ни внешнего, ни мужского, ни женского, требуется, чтобы все божественные духовные элементы вернулись в место своего происхождения. Но оче­видно, что женщина, прежде чем обрести спасение, должна сначала стать мужчиной. То знание, которое несет Иисус, допускает такую трансформацию, поэтому каждая женщина, которая превратит себя в мужчину, через понимание Его уче­ния, сможет войти в Царство небесное.

Несмотря на то что в некоторых гностических текстах прославляется божественное женское начало (как мы уви­дим в дальнейшем), этот, по всей видимости, делает акцент на том, что женское должно возвыситься над собой, для того чтобы стать мужским. Вряд ли Тибинг захотел бы заос­трять внимание на этом!

Следует подчеркнуть, что в данном тексте Христос изо­бражается не как земной проповедник, а как носитель боже­ственного откровения, который Сам является подателем знания, необходимого для спасения, как для женщин, так и для мужчин. «Когда вы увидите Того, Кто не был рожден женщиной [т. е. Иисуса, только казавшегося человеком]; падите ниц и поклонитесь Ему. Этот есть ваш Отец» (рече­ние 15). Или, как он говорит далее в этом евангелии: «Я есть свет, который превыше всех. Я есть призыв. От Меня все началось и Мною все продолжилось. Расколите кусок дере­ва — и Я там. Поднимите камень, и вы найдете Меня» (рече­ние 77). Иисус — все во всем, Он пронизывает этот мир и в то же время приходит в этот мир как свет этого мира, кото­рый может вывести дух человеческий из тьмы, с тем чтобы вернуть этот дух в его небесный дом путем приобретения самосознания, необходимого для спасения.

Заключение

В этой главе мы рассмотрели только четыре самых ранних евангелия из тех, что остались за пределами Нового Завета. Мы рассмотрим еще два весьма важных из них — Евангелия Филиппа и Марии — в одной из следующих глав, когда будем говорить о роли Марии Магдалины в жизни Иисуса и в исто­рии ранней Церкви. Конечно, были и другие евангелия, которых мы не касались и касаться не будем, — хотя Лью Тибинг и ошибается, заявляя, что нам известно о существо­вании восьмидесяти, основанных на «тысячах» рассказов об Иисусе, записанных в течение Его жизни. Эти евангелия, однако, по преимуществу были написаны позже, чем рассмо­тренные здесь, и кажутся еще более легендарными и мифо­логизированными. Лью Тибинг прав в том, что существова­ло много евангелий, которые не были включены в Новый Завет, и что из всех книг, в то или иное время являвшихся священными для той или иной группы христиан, только четыре Евангелия впоследствии были признаны канониче­скими. Прав он также и в том, что впоследствии применение христианами других евангелий было запрещено отцами Цер­кви. Но его утверждение о том, что, будь эти евангелия вклю­чены в Новый Завет, мы имели бы иное, более человечное, представление о Христе, ошибочно. Фактически все обсто­ит совсем иначе. В неканонических евангелиях большее вни­мание акцентируется на божественной природе Христа.

Но как получилось, что четыре евангелия — от Матфея, Марка, Луки и Иоанна — были включены в Новый Завет, а остальные остались за его рамками? Было ли это, как утвер­ждает Тибинг, в действительности делом рук Константина? К этому вопросу мы обратимся в следующей главе.

Апокрифы (от др.-греч. - «скрытый, сокровенный»), - произведения позднеиудейской и раннехристианской литературы, не вошедшие в библейский канон. Понятие «апокрифы» первоначально относилось к произведениям гностицизма, стремившегося сохранить свое учение в тайне. Позднее термин «апокрифы» был отнесен к раннехристианским текстам, не признанным «богодухновенными»: Евангелия, Послания, Деяния и Откровения, не вошедшие в Библию, считаются Церковью «посторонними», или «неканоническими», то есть собственно апокрифами.

Общие определения

По определению «Церковного словаря» П. А. Алексеева (Спб., 1817), это - «сокровенные, то есть неизвестно от кого изданные книги, или что в церкви всенародно не читаны, как обыкновенно читается Св. Писание. Таковые книги суть все те, коих в Библии не имеется». То есть, апокрифические книги в большинстве своём извращают принципы богооткровенного учения, и они не могут быть в целом признаны боговдохновенными (например, в виду слишком сильного элемента человеческого мудрствования). Поэтому эти книги беспощадно преследовались Отцами Церкви и не вошли в канон богооткровенных книг Ветхого и Нового Заветов (Библии).

Существуют апокрифы, которые незначительно расходятся с христианским вероучением и, в целом, подтверждают Священное Предание древней Церкви, например в иконографии и богослужении: так есть апокриф который называется «Протоевангелие Иакова» - он не признается Церковью боговдохновенным писанием, но принимается как свидетельство церковного Предания. И большинство Богородичных праздников - Рождество Девы Марии, Введение во храм, частично Благовещение (это отразилось на иконографии) подтверждаются Протоевангелием Иакова. Этот текст называется апокрифом не в том смысле, что в нем содержится нечто, противоречащее Св. Писанию. Во многом он является просто фиксацией церковного Предания.

Борьба с апокрифами до Рождества Христова

Апокрифические книги возникали ещё задолго до христианства. Вскоре после возвращения евреев из Вавилонского плена ветхозаветный священник Ездра предпринял попытку собрать (и отделить от подложных апокрифов) все - тогда ещё разрозненные и частично утраченные - священные книги. Со своими помощниками Ездре удалось найти, исправить/перевести на современный язык, дополнить и систематизировать 39 книг (в Танахе иудейской традиции они искусственно объединялись в 22 книги - по числу букв в еврейском алфавите). Те книги-апокрифы, которые противоречили избранным книгам, расходились с традициями ветхозаветного предания, заражённые языческими мифами и суевериями соседних народов, содержащие оккультные практики и магические заклинания, а также книги, не имеющие религиозной ценности (хозяйственно-бытового, развлекательного, детского, познавательного, любовного, и иного характера), строго отсеивались (иногда беспощадно уничтожались) и не вошли в состав Ветхого Завета, а позднее и в состав христианской Библии. Позже часть этих апокрифов всё-таки вошла в состав Талмуда, Мишны и Гемары, используемых иудаизмом.

Проблема с неканоническими книгами

Второканонические книги

После смерти Ездры его последователи (ревнители благочестия) продолжили начатые поиски, и те книги, что найдены были соответствующими и те, что были написаны уже в последующие века (например, Маккавейские), были отобраны ими как богодухновенные. Но строгость и дотошность отбора, а также непререкаемость авторитета и традиций Ездры, не позволили вносить новшества в установленный канон Священных книг. И только в достаточно свободном и просвещённом городе Александрии, где существовала богатейшая библиотека древности, при переводе ветхозаветных книг на греческий язык, 72 еврейских толкователя-переводчика, после глубокого изучения, усердных молитв и диспутов, добавили (в греческом тексте) к предыдущим 39 книгам ещё 11 книг. Именно этот вариант (Септуагинта) стал основным для христиан, говорящих в первые века христианства, преимущественно, на греческом языке.

Когда протестанты, пользуясь древними рукописными оригиналами, стали переводить Библию на современные национальные языки, то обнаружили отсутствие этих 11-ти книг во всех еврейских текстах и поспешили объявить эти книги апокрифами (хотя не запрещали их, а только объявляли их маловажными). Следует заметить, что даже некоторые каноничные книги (которые не подтверждают их взгляды) у протестантов вызывают сомнения.

Эти 11 неканонических (второканонических), то есть не вошедших в первоначальный канон Ездры книг, в Православии почитаются так же, как и все остальные книги Библии, они также используются во время общественного богослужения (читаются на паремиях), наравне с каноническими. В настоящее время благодаря успехам библейской археологии для некоторых книг стали известны и еврейские тексты, ранее считавшиеся утерянными.

Борьба с апокрифами после Рождества Христова

С возникновением христианства появилась ещё бо́льшая необходимость отделения официально признанных библейских книг от различных альтернативных апокрифических трактовок, сочинявшихся в разное время и разными людьми. Некоторые из них писались вполне благочестивыми, хотя наивными, людьми, желавшими по-своему разъяснить и дополнить Священное Писание (так, например, в «Хождении Богородицы по мукам» описывается нисхождение Божией Матери в ад и затем представительство ее перед престолом Сына). Другие апокрифы родились в различных распространившихся раннехристианских сектах, и еретических движениях и в гностицизме, использующеми христианскую тематику. Были и такие авторы, которые специально, якобы от лица почитаемых в христианстве апостолов, составляли и распространяли компрометирующие официальную Церковь «послания», по их мнению - скрывшую изначально истинное учение. Поэтому христиане во все времена стрались защищать с их точки зрения истинную «чистоту своей веры», и во все времена на соборах ими составлялись списки отреченных книг (апокрифов), которые запрещалось читать, и которые разыскивались, рвались, сжигались или с пергаментов счищались/смывались апокрифические тексты и писались другие палимпсест.

В современном христианстве только 27 книг входят в новозаветный канон и признаются богодухновенными книгами, которые по мнению церкви были написаны непосредственно апостолами (самовидцами Христа). Состав новозаветного канона закреплён в 85-м Апостольском правиле. Вместе с книгами Ветхого Завета они образуют христианскую Библию, в которой всего 77 книг. Именно все эти богодухновенные книги считаются единственными авторитетным источником в вопросах священной истории и догматики в основных христианских конфессиях.

Однако написание богодухновенных книг не прекратилось со смертью апостолов. Православная Церковь пополнилась и продолжает пополняться огромным количеством творений (писаний) Святых Отцов, богослужебными текстами и описаниями жизни святых, которые, после тщательного и всестороннего исследования на предмет соответствия Священному Писанию (Библии), также признаются богодухновенными и обязательными для всех христиан. Поэтому эти религиозные книги, непосредственно не входящие в состав Библии, не считаются апокрифами.

Сохранившиеся до нашего времени древние апокрифы имеют не только историческое значение, но в некоторый степени и диалектическое, так как в них отражены взгляды христиан первых веков.

В число апокрифов включают так называемые ветхозаветные апокрифы, апокрифические Евангелия, Деяния, Апокалипсисы и пр., а также альтернативные «официальным» жизнеописания святых.

Апокрифы сочиняются и в наше время, когда различные секты, некие «старцы», предсказатели и «чудотворцы» издают и распространяют религиозную литературу, по-своему трактующую историю и принципы христианского вероучения.

Апокрифы Ветхого Завета

Апокрифы Нового Завета

Апокрифические евангелия

Апокрифических евангелий дошло до нас числом до 50. Авторы собирали те изустные предания, которые могли забыться, или описывали те события, о которых в канонических Евангелиях были только намеки. Иногда излагали евангельские рассказы в разговорной форме. Имен своих авторы этих текстов не подписывали, а часто для придания большего значения своим произведениям выставляли имя кого-либо из апостолов или их учеников. Содержание апокрифических евангелий разнообразно:

Евангелия детства

«Первоевангелие Иакова» (Иакова, брата Господня) описывает время от рождения Спасителя до избиения младенцев;

«Евангелие Псевдо-Матфея» или «Книга о происхождении блаженной Марии и детстве Спасителя» сообщает о юности Иисуса;

«Протоевангелие Иакова» (брата Господня) описывает время от рождения Спасителя до избиения младенцев.

«Евангелие от Иакова» (продолжение «протоевангелия от Иакова»). Детство Иисуса от зачатия до 12 лет. Зачатие, рождение, бегство и жизнь в Египте в течение 3 лет, возвращение и жизнь в Назарете до 12 лет. Происхождение текста неизвестно;

История Иосифа плотника (или Книга Иосифа плотника);

«Евангелие детства», приписываемое апостолу Фоме (читалось гностиками во II веке);

Арабское «Евангелие детства» (о пребывании Спасителя в Египте);

«Тибетское Евангелие» («Тибетское сказание об Иисусе») - одно из «евангелий детства», согласно которому Иисус провёл свои ранние годы в Тибете и Индии.

«Иисус в храме» - 3-дневный спор 12-летнего Иисуса с иудейскими фарисеями в Иерусалимском храме по поводу уже пришедшего Мессии. Происхождение и авторство текста неизвестно;

«Евангелие от Марии»;

«Евангелие Никодима»;

«Евангелие Апеллеса»;

«Евангелие 12 апостолов» («Дидахе»);

«Евангелие от евреев»;

«Евангелие от Петра»;

«Евангелие Иуды»

«Евангелие от Филиппа»

«Евангелие от Фомы»;

«Евангелие от Варнавы»

Апокрифические Деяния Апостолов

«Деяния Петра и Павла»;

«Деяния Варнавы»;

«Деяния Филиппа в Элладе»;

«Деяние Фомы» (древнего происхождения);

«Деяния Иоанна»;

«Успение Блаженной Девы Марии»

«Деяния святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова»

«Деяния и мученичество апостола Матафия»

«Деяния Павла»

«Деяния Павла и Феклы»

«Деяния святого апостола Фаддея, одного из двенадцати»

«Деяния Филиппа»

«Мученичество святого апостола Павла»

«Мученичество святого и преславного первоапостола Андрея»

«Учение Аддая апостола»

Апокрифические Послания Апостолов

«Послание Авгаря ко Христу»;

«Послание Христа к Авгарю»;

«Переписка ап. Павла с Сенекой» (6 писем; многие были убеждены в их подлинности, и только позднейшие исследования раскрыли подложность);

«Послание к Лаодикийцам»

послания Климента Епископа (5 шт.)

«Послание апостола Варнавы»

«Послание апостола Петра к апостолу Иакову»

«Послание двенадцати Апостолов»

«Третье послание апостола Павла к Коринфянам»

«Послание Дионисия Ареопагита»

Апокрифические Апокалипсисы

Их также было множество, но целиком дошли только некоторые:

«Апокалипсис Иоанна» (существенно отличный от канонического);
другой «Апокалипсис Иоанна» (открыт в 1595 г.);

«Апокалипсис Петра»;

«Апокалипсис Павла»;

«Откровение Варфоломея»

Прочие новозаветные апокрифы

«Пастырь Гермы»

«Хождение апостола Павла по мукам»

Поздние и современные псевдоцерковные апокрифы

«Евангелие от Афрания» - роман Кирилла Еськова, написанный в жанре, совмещающем альтернативную историю и детектив.

Что такое апокрифы? Как, когда и почему они появлялись?
Насколько Иисус апокрифов отличен от Спасителя, вера в которого веками хранится Церковью? И самое главное – есть ли в этих памятниках христианской литературы нечто такое, что было бы принципиально важным для верующего, но при этом тщательно скрывается от «простых людей» и доступно лишь «посвященным»?

Время от времени средства массовой информации взрываются очередной сенсацией на тему библейских текстов. При всем разнообразии подобные новости сводятся к одной схеме: наконец исследователям удалось обнаружить древние письменные источники, которые позволяют по-другому взглянуть на историю христианства и даже показывают, что Церковь-де учит совсем не тому, о чем говорил Христос и Его первые последователи.
Спустя некоторое время, когда ажиотаж спадает, как правило, выясняется, что найденный письменный памятник является не чем иным, как копией или вариантом старинного и давно известного апокрифа, с которым историки имели дело и раньше, и что ничего принципиально нового в обретенной находке не содержится.
Однако, несмотря на очевидное желание создать сенсацию на пустом месте, авторы и самих апокрифов, и громких сообщений о них проделывают весьма серьезную работу. Ее цель – предложить неискушенному читателю и зрителю иной образ Христа, зачастую разительно непохожий на тот, о котором свидетельствует церковная традиция.

Что такое апокриф?

Папирус с «Евангелием от Марии» -апокрифом II века на коптском языке

Те, кому сейчас больше сорока лет, прекрасно помнят детские книжки советской эпохи. Красивые, добрые, интересные произведения, где герои побеждали зло, показывая примеры мужества, взаимопомощи, верности и любви. Но были и такие издания, в которых ребенку тенденциозно рассказывалось о большевистской партии, революционерах, «дедушке Ленине» и других аналогичных понятиях и личностях. Авторы этих публикаций сознательно умалчивали о негативных чертах тех, о ком они писали, предлагая юному читателю лубочный и во многом выдуманный портрет того или иного деятеля, четко деля мир на «хороших» своих и «плохих» чужих.
На языке Церкви такое творчество и называется апокрифами – так обозначаются тексты, которые каким-либо образом относятся к христианству, но имеют весьма сомнительное происхождение. Но прежде чем приобрести именно такое значение, этот термин претерпел немало видоизменений.
Слово «апокриф» переводится с древнегреческого языка как «тайный», «сокровенный». Изначально оно было почти что ругательством и применялось для обозначения еретических книг, которые использовали в своем тесном кругу сектанты, выдававшие себя за христиан и считавшие, будто именно они обладают спасительным знанием, недоступным «обычным смертным». Необычность исповедуемого учения, а также замкнутость самих этих сект заставляла их адептов скрывать свои истинные постулаты и открывать тайные записи лишь самым посвященным и «достойным», по их мнению, людям.
Со временем, когда гностицизм (так называется ряд различных оккультно-мистических верований, которые были распространены в Римской империи и Передней Азии во II– III веках) стал активно полемизировать с Церковью, апокрифические писания сделались достоянием широких масс и перестали быть тайными. Но само понятие апокрифа осталось. Теперь еретики влагали в него сакральный смысл и настаивали, что именно в их сочинениях содержится истина, а Евангелие и прочие Писания якобы являются искажением и переработкой подлинных слов Христа. Отныне для еретиков апокриф являлся «сокровенным» не столько в силу своего «подпольного происхождения», сколько в силу того, что в нем содержится некая очень важная информация, доступная для понимания лишь самым «просвещенным» и «продвинутым». Конечно, эти тексты мог читать и простой человек. Но он, по мнению сектантов, не смог бы увидеть в них скрытого таинственного смысла, который видел гностик.
Однако это понятие имеет еще и положительный смысл, ведь апокрифы создавались не только в еретической среде. Члены Церкви тоже довольно часто брались за перо и фиксировали то, что современные исследователи отнесли бы к разряду народного творчества. Эти письменные памятники содержали жизнеописания святых, апостолов и Спасителя, рассказывали о различных чудесах либо же систематизировали нравственное учение Церкви. Так к началу IV века сформировался очень мощный пласт христианской литературы, который, помимо всего прочего, претендовал и на то, чтобы занять место наравне со Священным Писанием.
В конечном итоге к концу эпохи гонений святым отцам удалось выработать так называемый Канон священных книг – список апостольских творений, происхождение которых не подлежит никакому сомнению. В отношении остальных писаний, претендовавших на то, чтобы занять свое место в Библии, но так и не занявших его, у Церкви сложилась очень гибкая позиция, которая сохраняется до сих пор. Исходя из нее, весь блок апокрифов можно условно разделить на три группы литературных памятников.

Три типа апокрифов

Если у человека верующего, но не очень хорошо знающего церковную традицию, спросить, почему Церковь вспоминает события, о которых не написано в Евангелии, – например, сошествие Спасителя в ад или Успение Богородицы, – то вопрос поставит нашего собеседника в неловкое положение. Люди же более осведомленные ответят, что и Рождество Девы Марии, и Ее детство, и юность Христа, и некоторые события после Христовых Страстей, – все это известно нам благодаря Священному Преданию, имеющему множество форм. И что новозаветные книги – лишь одна из них. Всё, о чем молчат канонические Евангелия, мы знаем из апокрифов первого – «положительного» – типа, представляющих собой письменную фиксацию именно того Предания, которое хранится Церковью со дня ее основания.
Таких «положительных», т. е. признаваемых Церковью, апокрифов довольно много: известно около десятка книг, которые служат как бы дополнением к основным новозаветным писаниям. К ним, например, можно отнести:
– «Протоевангелие Иакова» (ок. сер. II века);
– «Учение двенадцати апостолов, или Дидахе» (начало II века);
– «Евангелие от Никодима»
(ок. нач. IV века);
– «Пастырь» (ок. II века);
– «Сказание об Успении Богородицы»
(ок. V века).

Однако, несмотря на то, что они обладают довольно почтенным возрастом, Церковь так и не приравняла их к подлинным Евангелиям, Книге Деяний и Посланиям Апостольским. И на то был ряд очень веских причин.
Во-первых, большинство апокрифов как минимум на четверть века младше самого позднего из дошедших до нас новозаветных текстов – Евангелия от Иоанна и Книги Откровения. То есть лично апостолами эти писания не могли быть написаны, хотя, бесспорно, в целом они отражают ту традицию, которая сложилась еще в апостольские времена.
Во-вторых, практически все церковные апокрифы созданы анонимами, которые сознательно подписывались именами известных первохристианских писателей. Вообще-то в этом не было ничего зазорного – во времена Античности и Средневековья так поступали довольно часто, притом отнюдь не из желания прославиться или разбогатеть (хотя случалось и такое), а просто потому, что произведения известных авторов имели больше шансов найти своего читателя. Однако аноним есть аноним, и святые отцы, утвердившие библейский канон, прекрасно видели, где действительно очередное Павлово послание, а где – более поздний подлог, хотя схожий по стилистике с оригиналом, но все же имеющий некоторые отличия. В итоге книги, происхож­дение которых оказалось под сомнением, так и не вошли в состав Библии.
А третья причина логически вытекает из второй: анонимные писания, не включенные Церковью в состав канонических книг Писания, не содержат в себе ничего, что не содержалось бы в канонических текстах. Как правило, апокрифические сборники либо являются пересказом благочестивых историй, либо повторением уже известных фраз и мыслей, высказанных Спасителем и Его учениками. Проще говоря, в этих книгах Церковь не увидела ничего принципиально нового и, дабы избежать тавтологии, не стала освящать спорные творения своим авторитетом. Кроме того, была еще одна причина такого, казалось бы, предвзятого отношения к этим текстам, но о ней – чуть ниже. Пока же обратимся к двум другим типам апокрифов.
Это уже бесспорно «ложные писания», которые имеют сектантское происхождение и относятся к книгам, могущим внести смуту в сердца верующих. Среди них особо выделяются:
– «Евангелие детства»;
– «Евангелие от Фомы»;
– «Евангелие от Иуды»;
– «Хождение апостола Павла по мукам».
Точную дату их создания зачастую трудно установить, но чаще всего это рубеж Античности и Средневековья. Первые такие фальшивки начали создаваться уже в III веке, и процесс этот длился вплоть до века IX, а то и дольше. Появление основного массива подобных писаний связано с ростом числа христиан в эпоху гонений. Это было время, когда, с одной стороны, Церковь была вынуждена конспирироваться и ограничивать проповедь. С другой же стороны, само мученичество сотен тысяч христиан уже было сильнейшей проповедью, на которую откликались ищущие Бога сердца. Однако, пройдя этап первичной подготовки и приняв Крещение, многие новые христиане так не смогли до конца порвать со своим языческим прошлым и оставить прежние заблуждения. В итоге возникала ситуация, когда эти люди накладывали на евангельскую систему ценностей какие-то свои личные мировоззренческие представления. Вместе того чтобы смотреть на мир глазами Евангелия, они на само Евангелие продолжали смотреть глазами язычников.
В результате такого переосмысления и появился целый пласт апокрифов второго типа, в которых можно встретить и Христа, и церковную лексику, которая, однако, наполнена совершенно иным, не евангельским, содержанием. В создаваемых вчерашними язычниками книгах еще находилось место подлинным христианским мотивам, но они уже сильно «разбавлялись» чисто философскими и даже оккультными элементами.
И все же главную опасность представляли не первые два типа, а третий. Эта группа апокрифов имеет уже стопроцентно сектантское происхождение. Они создавались в разное время, разными людьми, но с одной и той же целью – смутить верующих. Яркий пример – «Тибетское евангелие». Принцип, как всегда, был очень прост: какая-либо еретическая концепция сознательно облекалась в христианские формы, а получавшиеся в ходе такого «творчества» произведения распространялись под именами известных апостолов и святых. Конечно, чаще всего подлог удавалось вовремя обнаружить и предотвратить его хождение среди христиан. Но было немало и таких случаев, когда еретики добивались своего, и им удавалось переманить в свои секты некоторых верующих. Временами такие апокрифы создавались не путем «придумывания» чего-то нового, а в результате «глубокой редактуры» уже известных канонических текстов. В любом случае это создавало серьезную проблему, поскольку подделки зачастую были настолько искусными, что выявить их могли только духовно зрелые и богословски «подкованные» люди.
В принципе, такая же ситуация наблюдается и сейчас, когда авторы «сенсаций» предлагают читателю «продукт», на страницах которого Христос выглядит чуточку иначе, чем в Евангелии. И тут возникает вопрос: а так ли уж это важно? Ведь, казалось бы, это лишь детали. Однако на самом деле есть принципиальная разница между Иисусом апокрифов и Спасителем, каким Его видит Церковь.

Христос глазами Евангелия

Евангелие – настоящее каноническое Евангелие – являет нам одну очень важную истину, на которую сегодня довольно часто не обращают должного внимания. Эту истину каждый из нас знает с детства. Ее суть состоит в том, что христианин призван верить во Христа. Эта вера, а точнее – это призвание является главной особенностью христианства, которая выделяет его из ряда других религиозных систем мира.
Если мы попробуем ответить на вопрос, в чем состоит суть религии, то не ошибемся, если скажем, что основная задача, стоящая перед всеми религиозными системами мира, – дать человеку спасение. Но вся проблема в том, что разные религии понимают спасение по-разному и соответственно предлагают разные способы его достижения.
Первая и наиболее многочисленная группа религий считает, что суть спасения состоит в том, чтобы после смерти человек получил комфортную и радостную вечную жизнь. Для того чтобы ее достичь, необходимо здесь, на земле, выполнить определенный ряд норм и предписаний. Эти нормы в разных религиях могут не совпадать. Однако принцип один и тот же: если человек правильно выполняет эти предписания, то вечная жизнь после смерти ему гарантирована. Если же человек эти нормы нарушал или не выполнял вовсе, тогда ему грозит вечное наказание. Но, какая бы участь ни постигла человека, в любом случае после смерти он не может участвовать в жизни Божества. Он может наслаждаться красотами райских садов, его могут ожидать самые различные удовольствия, но путь к Богу для него закрыт. По мнению этой группы религий, между Божеством и человеком лежит огромная пропасть. И эту пропасть человек не может перейти ни в земной, ни в загробной жизни.

Свиток из Наг-Хаммади

Есть другая группа религий. Они считают, что существует только Бог, а все остальное – это всего лишь «осколки» Божества, которые оторвались от своего Источника и «забыли» о своем происхождении. Человек в этих религиях тоже считается богом, который призван выйти из этого материального мира и соединиться с Божеством, от которого он некогда отпал. Поэтому вечное блаженство понимается как соединение души с Верховным Божественным Абсолютом, при этом сама душа всецело растворяется в Боге и личность человека полностью исчезает.
Но есть еще христианство. И то понимание спасения, которое оно предлагает человеку, радикальным образом отличается от всех возможных схем, которые положены в основу других религий мира.
С одной стороны, христианство ни в коей мере не отрицает того, что Бог и человек находятся по разные стороны бытия, что Бог – это Творец, а человек – всего лишь тварь, ограниченная рамками пространства и времени. Но, с другой стороны, христианство настаивает, что та пропасть, которая действительно существует между Творцом и тварью, – преодолима и что человек может реально участвовать в божественном бытии Святой Троицы, оставаясь при этом личностью и не растворяясь всецело во всепоглощающих пучинах Божества. Говоря иными словами, в христианстве человек призван, оставаясь самим собой и не теряя своей личностной уникальности, соединиться со своим Творцом и стать богом по благодати.
Именно для достижения этой цели две тысячи лет назад в наш мир пришел Христос. О Его земной жизни, учении, чудесах и повествуют четыре Евангелия, которые были составлены Его учениками. На первый взгляд проповедь их Учителя похожа на проповедь других философов и пророков. Но это только на первый взгляд.
Дело в том, что в любой другой религии мира личность учителя занимает второстепенное место по отношению к тому учению, которое он проповедует. Даже если человек, который это учение несет другим людям, является его непосредственным автором, все равно на первом месте стоит учение, а уже на втором – его автор. Конечно, это не означает, будто сам учитель не может пользоваться почитанием. Наоборот, подавляющее большинство религий с огромным уважением относятся к своим основателям, воздают им высокие почести и даже поклоняются им. Но если представить себе, что по каким-то причинам имя основателя той или иной религиозной традиции было забыто или вообще неизвестно, то этот факт ни в коей мере не повлиял бы на саму суть этой традиции. Самое главное – что именно проповедует та или иная религия. А кто проповедует – это уже вопрос второй важности.
В христианстве все как раз наоборот. Главное место в жизни верующего человека занимает сам Христос, а Его учение и заповеди – это своего рода путеводители, указывающие верную дорогу и помогающие проложить правильный маршрут, в конце которого стоит личность нашего Божественного Учителя.
Я – свет миру (); Я – путь и истина и жизнь (); кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня (), – эти и подобные им слова встречаются в Новом Завете очень часто, причем исходят они не только из уст самого Спасителя, но и от Его апостолов, которые всегда видели в своем Учителе больше, чем просто пророка или основателя новой религии. Они видели в Нем Сына Божьего и Бога, который пришел в этот мир спасти свое погибшее творение – человека. И вот уже две тысячи лет Церковь вслед за апостолом Петром на каждой Литургии повторяет слова, ставшие главными словами каждого христианина: «Верую, Господи, и исповедую, что Ты – Христос, Сын Бога Живого».
Итак, христианин – это тот, кто верует во Христа. Вернее, тот, для кого Христос является стержнем всей его жизни. Без этого главнейшего условия наша вера превращается в пустую формальность, наши богослужения – в красивые спектакли, а наша мораль – в простую игру в бисер. Это очень жесткое и резкое утверждение, но это действительно так: без Христа христианство становится простой философией, которая может дать человеку очень многое. Философия не дает лишь самого Христа. А без Христа спастись невозможно.

Кривое зеркало апокрифа

Но именно этой существеннейшей мысли (что без Христа нет спасения) как раз и нет ни в одном из апокрифов второго и третьего типа. Главной чертой любого подложного произведения, так или иначе имеющего отношение к христианству, является тот факт, что в нем Христос выступает некой технической фигурой и не играет, по большому счету, главной роли. В апокрифах он может быть кем угодно – учителем, наставником, проповедником, высшим разумом, чудотворцем или еще кем-то. Только одним Он там принципиально не может быть – Любящим Богом, Распинающимся ради спасения мира.
Происходит это потому, что языческое сознание (кстати, и материалистическое – тоже) ставит непреодолимую стену между Творцом и творением. Падший человеческий ум не в силах воспринять идею Бога, которому не все равно, чем живет Его создание. В целом такой подход понятен. Ведь апокрифы второго и третьего круга родились в еретической среде, а любая ересь – это, прежде всего, выделение какой-то одной детали из общего контекста и возведение ее во главу угла. Иными словами, ересь – это смещение приоритетов, когда второстепенное становится главным, а главное – второстепенным.
А еще любое «соблазнительное» учение рождается там, где Бог из главной цели человеческого бытия превращается лишь в средство достижения какого-либо блага. Для разных групп язычников это благо представлялось по-разному. Например, гностики-пантеисты, считавшие мир продолжением божественного абсолюта, стремились к полному растворению в «пучинах божества», к всецелому уничтожению собственного личностного начала и соединению с Первоисточником. Для этих еретиков Христос был Божьим посланником, который, по их мнению, пришел лишь для того, чтобы сообщить людям некое знание, способное гарантированно привести избранных к намеченной цели. Другие авторы апокрифов (например, многочисленных так называемых «Евангелий детства») делали акцент на чудесах, совершаемых юным Иисусом. Такая «мания чуда» понятна, поскольку в сознании авторов образ Мессии был тесно связан не с идеей Любящего Бога, а с концепцией всемогущего чудотворца, который после апокалипсиса вознаградит всех спасшихся праведников.
Но и многие апокрифы первого круга (то есть вполне церковные по своему происхождению книги) имеют весьма своеобразную особенность, которая в конечном итоге и не позволила святым отцам внести их в корпус Нового Завета. Эти литературные памятники много говорят о нравственности, о вере, о спасении, но очень мало – о Христе. Он дан в них как бы «по умолчанию». Подразумевается, что читатель и так знает о Нем и что теперь ему важнее ответить на вопрос «как спастись», чем получить информацию о самом Спасителе. Такой подход в принципе возможен. Но он может использоваться только духовно зрелыми людьми.
А Новый Завет – для всех, он универсален, и поэтому свидетельствовать его книги должны о самом главном – о Боге, «нас ради человек и нашего ради спасения сошедшего с Небес». Если же новоначальному христианину начать сразу говорить о «механизме» спасения, то существует огромный риск, что такой верующий так и не увидит за всем этим настоящего Спасителя. Подлинное Евангелие говорит прежде всего и главным образом – о Христе. Именно из таких – и только из таких – книг и был, в конце концов, составлен канонический свод.

Читая в газетах или Интернете очередное сообщение о том, что где-то опять найдено некое писание, которое якобы проливает свет на учение Церкви и рассказывает, например, о том, что Иисус вырос в Тибете, важно задать себе один вопрос: «А хочу ли я верить в этого Христа?» Если читателю подобных сенсаций действительно дорог Иисус из Назарета как один из учителей праведности, творивший чудеса и призывавший всех к любви и состраданию, – то, пожалуй, можно и дальше внимать этим новостям. Но если человеку дорог тот Христос, Который даровал нам Свою Церковь – Бог и Спаситель всей вселенной, призывающий нас к Себе, то в таком случае логично было бы всячески отметать подобные вещи и довериться опыту святых, уже давно сказавших свое слово в отношении подобных «писаний» и всей своей жизнью явивших верность тем самым истинам, которые открываются в канонических книгах Нового Завета.