Законы дао. — Даосизм отрицает материальные блага? Самоисцеление с помощью прислушивания к телу

26.08.2019 -

«Чжуан-цзы»

Наш собеседник — философ, психолог, основатель и мастер первого официально признанного даосского храма за пределами Китая (он находится в Бостоне, США), преподаватель психотерапевтических практик и техник Алекс АНАТОЛЬ. Нет, это не звучный сценический псевдоним — просто Алекс, в прошлом Александр Анатолев, уже больше 30 лет живет в Штатах, и так его имя звучит на американский манер. А приобщился он к даосской традиции еще в Москве. Когда мальчику было семь лет, у его родителей появился друг — китайский врач. По ряду признаков (даосы для познания мира и судьбы прибегают к астрологии, хиромантии и многому другому) он установил, что этот ребенок может воспринять путь дао, которому следовал он сам и на котором достиг многого. Лю Янг Тай (так звали врача-китайца) стал его первым учителем, или мастером. Он начал обучать мальчика цигун и боевым искусствам, чтобы тот окреп. И с тех пор Алекссовершенствуется на пути дао. Сейчас он читает лекции в Гарварде, ведет занятия в Бостоне, используя в своих учебных программах бесценное наследие древней китайской философии, оздоровительные и медитативные техники даосов, способные оказывать колоссальное психотерапевтическое воздействие на человека, делать его счастливее, сильнее, мудрее.

— Алекс, не все наши читатели имеют достаточное представление о даосизме — так, что-то слышали. Поэтому расскажите, пожалуйста, каковы корни этого учения и в чем его сущность.

— Около двух с половиной тысяч лет назад в Китае жил мудрец Лао-цзы, который создал трактат «Дао дэ цзин» (другое название «Лао-цзы»). Лао-цзы писал свою поэму классическим китайским стихом, это был письменный язык, которым владели немногие, и роль интерпретатора, популяризатора «Лао-цзы» взял на себя Чжуан-цзы — по имени автора трактат его называется «Чжуан-цзы»; в нем положения даосизма изложены в виде коротких новелл, притч. Понятие дао выступает и как сущность непостижимой вселенской жизни, которую нельзя передать словами, и в то же время как путь к ее постижению. Интересы отдельной личности и общества (в лице других людей, государства и, наконец, цивилизации в целом) не совпадают, и человек может обрести гармонию существования лишь в простой, безыскусной, близкой к природе жизни, воплощаемой дао. Единственная оптимальная модель поведения, которой располагает человек, — это бытие природы, и этой модели надо следовать. Вообще же учение накопило огромный объем бесценных знаний, наблюдений, практик, и к настоящему времени оно существует в трех видах: популярном, классическом и эзотерическом. Последним можно овладеть лишь from heart to heart (от сердца к сердцу), то есть передается эзотерический даосизм только от учителя к ученику. Все три вида, безусловно, связаны между собой, но, с другой стороны, сильно разнятся. Показательно, что из философии дао родились многие мировые мировоззренческие школы.

— Отличается ли даосизм, который проповедовал Лао-цзы, от сегодняшнего его варианта? Существуют ли современные трактовки этого учения?

— Философия дао не претерпела за две с половиной тысячи лет никаких изменений. Более того, толкователей ее и популяризаторов за это время почти не было. Боюсь, звучит несколько нагловато, но первое четкое изложение дао, по крайней мере на английском языке, сделал я. Книга осенью выходит в Бостоне, называется «Правда о дао», и писал я ее восемь лет. Философия дао нужна современному человеку, чтобы понять, как в этом абсурдном и хаотичном мире, полном страдания, выжить и не сойти с ума. Она нужна для четкого понимания мира. Причина всех наших внутренних проблем в том, что мы не видим реальности как таковой: желаемое принимаем за действительное, хотим того, чего не можем достичь. Наши ожидания, если они не реалистичны, — источник наших жизненных драм. Психотерапевтический аспект дао как раз и состоит в том, чтобы дать нам настоящую карту мира, показать направление, в котором надо двигаться, не причиняя себе страданий.

— Но классический даосизм отрицает цивилизацию — «Чжуан-цзы», например, призывает не пользоваться никакими механическими приспособлениями: «Тот, кто применяет машину, действует машинообразно, а у того, кто действует машинообразно, делается машинное сердце. С машинным сердцем в груди человек не может сохранить чистоту и честность». Как же, не признавая прогресса, можно безболезненно вписаться в современность?

— Это как раз популярное, упрощенное понимание даосизма. Не борись с социумом, в том числе с общественно-политической системой и НТР, говорит даос, мимикрируй, приспосабливайся к ним, как вода принимает форму сосуда, в котором находится. Но при этом не позволяй исказить свое сознание, не будь рабом доктрин, не будь рабом машин, бери пример с природы. Таким образом, даос внешне ничем не отличается от всех, и он никогда не бунтарь: прежние времена не лучше нынешних, любая социальная система есть надругательство над личностью в той или иной степени.

— Кстати о доктринах: Лао-цзы не признавал и никаких нравственных установок. Как вы это прокомментируете?

— Любое вероучение пытается дать ответ на вопрос о цели, смысле жизни. Зачем же мы живем и что будет после того, как наш путь на земле закончится?

— Земная жизнь это экзамен, испытание. Каждый наш шаг здесь — тест. Поэтому, чтобы пройти как можно больше тестов, надо жить долго, отсюда идея долголетия и самосохранения в даосизме. В нас два начала — видимое и невидимое. Видимо тело, мысли невидимы. После смерти тело, по законам физического мира, распадается на атомы, а источник мысли продолжает питать нашу неповторимость, но в ином измерении. Дух не принимает другую земную оболочку, как в буддизме. Если мы не прошли земных тестов, например всю свою энергию направляли на материальные вещи, мы распадаемся, — тот узор, который был соткан нашими мыслями, больше не сложится.

— Даосизм отрицает материальные блага?

— Нет, деньги нужны, но, как сказал Лао-цзы, иметь столько, сколько достаточно, великое благо, а иметь больше, чем достаточно, великое несчастье. Видите, это даже не просто плохо, это несчастье. Вот для того, чтобы знать меру, и нужна реальная картина действительности. Очень часто, повторяю, наши несчастья от того, что у нас «глаза завидущие». Пять обедов не съешь, но и голодать — бедствие, не иметь возможность дать своим детям образование — бедствие. В алхимии дао есть четкие методики привлечения денег. Как и все даосские техники, она строится на познании реальности и поэтому дает сугубо практический результат.

— Чтобы осуществить идею долголетия, к каким оздоровительным практикам прибегают даосы?

— Самая популярная, пожалуй, цигун — даосская система дыхательных упражнений. Это очень действенная система, но и очень опасная: применяя ее без достаточных знаний, можно основательно навредить здоровью. Если грамотно использовать цигун, упражнения дают немедленный эффект, ты тут же начинаешь чувствовать себя хорошо. Так же эффективна и акупунктура. Я знаю, что в России известен сейчас фэн-шуй (переводится как «ветер и вода») — система изучения свойств местности и влияния этих свойств на человека. Вообще все, к чему мы прибегаем, должно работать — будь то философия, оздоровительные практики, фэн-шуй, медицина (кстати, в основе всей китайской медицины лежит даосская), — если что-нибудь не работает, значит, для даосов это не существует. Вот такой парадокс даосизма: с одной стороны — учение ультимативной реальности, с другой — общение с высшими силами, практически шаманизм, общение с духами, которые тебе помогают, которые советуют, оздоравливают, могут изменить твою жизнь.

— А какова форма общения с этими духами?

— Медитация. Существует целая медитативная система. Первое — это ментальная гигиена, очищение от шлаков, но имеется в виду не физиологическое очищение, а ментальное. И так далее, ступень за ступенью. Есть и такие формы, как заклинания, диаграммы. Что такое диаграмма? Энергия ци впитывается каким-то образом в листок бумаги, материю, чтобы потом можно было спроецировать эту энергию на человека.

— Давайте теперь поговорим немного о медицине. Есть мнение, что все традиционные, древние направления медицины хороши лишь там, где они зародились. Существует и макробиотическая теория: продукты, которые мы едим, должны быть выращены рядом с нами, на нашей земле. Как вы к этому относитесь?

— Где выращена та или иная трава для препарата на растительной основе — совершенно неважно, лишь бы это был экологически чистый продукт. Но вот приемы, которые применяются для лечения людей разных генотипов, с разным цветом кожи, — они должны быть разные. Кожа — самый большой орган человека, и от степени ее пигментации зависят многие тонкости лечения и растительными препаратами, и при помощи акупунктуры. То есть, чтобы лечить европейца, хороший китайский врач должен иметь в виду эти отличия. Я как раз много занимался данным вопросом.

— А что бы вы могли посоветовать нашим читателям, которые не смогут прийти к вам на семинар?

— Прежде всего, в качестве точки отсчета брать природу, строить свою жизнь по ее законам. Мы — часть природы, и общество тоже построено по ее законам. Понимая их, легче вписаться в социум. Это сразу же избавляет от ложных, искусственных представлений и ориентиров, от смятения и страха перед жизнью. Основа коммунизма — идеалистическая теория (о реальном воплощении этой идеи в условиях СССР лучше умолчать). А капитализм эксплуатирует такое свойство человека, как жадность: ты должен потреблять больше, лучше, еще лучше… Американцам внушили: ты на себя работаешь, купишь себе еще одну машину, построишь для себя больший дом — так давай, функционируй. Американец без роздыха функционирует, система работает, общество живет, а каждый его член все более несвободен. Да, такое свойство, как жадность, присуще человеку, и следует с этим смириться, постаравшись, однако, понять, как нам с ней уживаться, чтобы все-таки не позволить сделать себя роботом-потребителем. Что ж, в каждой системе, при каждом политическом строе — свой идиотизм.

— В России сейчас модны восточные оздоровительные практики, медитативные техники. Можете ли вы дать какие-либо рекомендации по поводу применения всего этого?

— Без изменения мировосприятия, сознания они, к сожалению, малоэффективны. Прежде всего — порядок в голове, а потом уже освоение техник.

— Какова форма семинаров, которые вы предполагаете проводить в Москве? Я знаю, что вы можете обучить многому, — вас называют «американским отцом цигун», вы владеете кунгфу, всеми даосскими практиками. На что могут рассчитывать слушатели вашего семинара?

— Овладение практиками предполагает усвоение философии дао, то есть начинать надо в любом случае с мировосприятия. Если попытаться разобраться в этих практиках с точки зрения современной науки — медицины, психологии, психоанализа — все они обладают колоссальным лечебным зарядом, направленным на оздоровление психики человека и его физического тела. Используя систему психотерапевтических медитаций, некоторые оздоровительные практики, я пытаюсь научить слушателей облегчать себе жизнь, избавляться от страданий. Но не надо забывать и о материальных вещах. На своих семинарах я учу технике привлечения денег и еще, что очень важно, — как ими пользоваться. Истинные даосы не живут в иллюзорном идеальном мире. В каждодневной реальности нам всем нужны деньги как средство к существованию. Отрицать эту обыденную насущность было бы просто лицемерием и ханжеством. Ведь для жизни духовной и гармоничной необходим определенный уровень материальных благ. На голодный желудок особенно не помедитируешь. А вообще я уверен, что для всех слушателей, независимо от их подготовленности, семинар будет значительным шагом к познанию самого себя, к гармоничной жизни.

ДАО (кит., буквально - путь, а также подход, график, функция, метод, закономерность, принцип, класс, учение, теория, правда, мораль, абсолют) - одна из важнейших категорий китайской философии. Этимологически восходит к идее главенства (шоу) в «движении/поведении». Ближайшие коррелятивные категории - дэ («благодать») и ци («орудие»). В современном языке бином даодэ означает мораль, нравственность. Термином дао передавались буддийские понятия «марга» и «патха», выражающие идею пути, а также «бодхи» («просветление», «пробуждение»). Аналогами дао часто признаются Логос и Брахман. Иероглиф дао входит в обозначение даосизма (дао цзя, дао цзяо) и неоконфуцианства (дао сюэ). В «Мо-цзы» «учением о дао» (дао цзяо), в «Чжуан-цзы» «искусством/техникой дао» (дао шу) названо и раннее конфуцианство . В различных философских системах дао определялось по-разному, поэтому Хань Юй назвал его, как и дэ, «пустой позицией», не имеющей точно фиксированного смысла.

В «Шу цзине » термин дао имеет абстрактные значения: «поведение», «продвижение», «путь государя и Неба» и соотнесен с дэ, также выражающим абстрактное понятие социальной и космической гармонии. С возникновения китайской философии центральным для нее стал вопрос о соотношении «человеческого» и «небесного», т.е. общеприродного, дао. (В узком смысле «небесное дао» означало ход времени или движение звезд с запада на восток в противоположность движению солнца с востока на запад.) Уже в «Ши цзине» наметилось сближение понятий «дао» и «предел» (см. Тай цзи ).

Конфуций сосредоточился на «человеческих» ипостасях дао и дэ, которые взаимосвязаны, но могут проявляться и независимо друг от друга («Лунь юй» , V, 12, XII, 19). Он конкретизировал дао в различных наборах этизированных понятий: «сыновняя почтительность» и «братская любовь», «верность» и «великодушие» (чжун шу ), т.е. осуществление «золотого правила» морали, «гуманность» (жэнь ), «знание» (чжи ) и «мужество» (юн) и т. п. В «Лунь юе» дао - это благой ход общественных событий и человеческой жизни, зависящий как от «предопределения» (мин ), так и от отдельной личности. Его носителем выступает и индивид, и государство, и все человечество (Поднебесная). В силу различия носителей различны и их дао: прямое и кривое, большое и малое, присущее «благородному мужу» (цзюнь цзы) и «ничтожному человеку» (сяо жэнь). Соответственно разнятся и дэ. Поднебесная может вообще утрачивать дао. В идеале единое дао должно быть познано. Его утверждение в мире исчерпывает смысл человеческого существования; при отсутствии дао в Поднебесной следует «скрываться», отказываться от службы.

Последователи Конфуция и представители других школ универсализировали концепцию двух главных видов дао и дэ, различая также дао порядка и смуты, древнее и современное, правильное и ложное, гуманное и негуманное, всеобщее и индивидуальное дао (напр., «Мэн-цзы», «Хань Фэй-цзы» ).

Ближайшие ученики Конфуция придали высшей ипостаси дао (великое, всепроникающее - да дао) универсальный онтологический смысл, а основатель ортодоксального конфуцианства Дун Чжуншу выдвинул тезис: «Великий исток дао исходит из Неба». В «Чжун юне» дао «благородного мужа» или «совершенномудрого» определяется как исходящая из индивида общекосмическая сила, «упрочивающаяся на небе и земле», «материализующаяся в навях и духах», приводящая к благодати. «Подлинность» составляет «небесное», а ее осуществление - «человеческое» дао. Обретший предельную «подлинность» способен образовать триединство с Небом и Землей. Помимо дэ и ци наиболее тесно примыкают к дао понятия «предопределение», «индивидуальная природа», «[телесная] форма».

Совершенствование в дао, от которого нельзя ни на миг отойти, есть обучение (цзяо). «Гармония» (хэ) составляет всепроникающее дао Поднебесной, конкретизирующееся в пяти видах отношений: между правителем и подданным, отцом и детьми, мужем и женой, старшими и младшими братьями, друзьями и товарищами. Осуществляется это дао посредством «знания», «гуманности» и «мужества» - троякой всепроникающей «великой благодати» (да дэ) Поднебесной, что тождественно троякому дао «Лунь юя» (XIV, 28). На обыденном уровне познание и осуществление дао доступно даже глупым и никчемным, но в своем предельном выражении оно содержит нечто непознаваемое и неосуществимое даже для «совершенномудрых».

В «Мэн-цзы» (4 в. до н.э.) «подлинность» определяется как «небесное» дао, а «помышление» («забота» - сы) о ней - как «человеческое» дао. Дао «совершенномудрых» сводится лишь к «сыновней почтительности и братской любви». В целом дао представляет собой соединение человека и «гуманности». Небесное дао предопределено, но кое в чем зависит и от «индивидуальной природы», хотя в целом попытки воздействия на дао и «предопределение» бесполезны. В отличие от Конфуция, оценивавшего «середину дао» как недостаточность («Лунь юй»), Мэн-цзы видел в «срединном дао» гармоническое состояние.

Сюнь-цзы , с одной стороны, гиперболизировал всеобъемлемость дао, объявив всю «тьму вещей» одним его «боком», с другой стороны, назвал «совершенномудрого» (шэн) «пределом» дао. «Пределом» человеческого дао Сюнь-цзы считал «благопристойность/этикет» (ли). Постоянное в своей телесной сущности дао изменчиво, поэтому неопределимо по одной из своих сторон. Посредством великого дао изменяются, трансформируются и формируются все вещи. Следование дао предполагает обуздание страстей, индивидуальное накопление «благодати», его предварительное выявление и познание. Последнее осуществляется «сердцем», исполненным пустоты, сосредоточенности и покоя. Знание дао дает возможность «взвешивать» (хэн) всю тьму вещей. В «Мо-цзы» трактовка дао мало отличается от раннеконфуцианской.

Оппозиционная конфуцианской теория дао была развита в даосизме. Ее главная особенность - упор на «небесную», а не «человеческую» ипостась дао. Если конфуцианцы исходили из его словесно-понятийной выразимости и даже самовыразимости, активно используя такие значения дао, как «высказывание», «изречение», «учение», то основоположники даосизма заявляли о словесно-понятийной невыразимости высшего дао. В раннем даосизме на первый план выдвинулись парные категории дао и дэ, которым посвящен главный даосский трактат «Дао дэ цзин» . В нем дао представлено в двух основных ипостасях: 1) одинокое, отделенное от всего, постоянное, бездеятельное, пребывающее в покое, недоступное восприятию и словесно-понятийному выражению, безымянное, порождающее «отсутствие/небытие», дающее начало Небу и Земле, 2) всеохватное, всепроникающее, подобно воде; изменяющееся вместе с миром, действующее, доступное «прохождению», восприятию и познанию, выразимое в «имени/понятии», знаке и символе, порождающее «наличие/бытие», являющееся предком «тьмы вещей». Кроме того, противопоставлены друг другу справедливое («небесное») и порочное («человеческое») дао, а также признается возможность отступлений от дао и вообще его отсутствия в Поднебесной. В качестве «начала», «матери», «предка», «корня», «корневища» дао генетически предшествует всему в мире, в т. ч. «господу»; описывается как недифференцированное единство («таинственное тождество», содержащее в себе все вещи и символы в состоянии «пневмы» и семени), т.е. «вещь», проявляющаяся в виде безвещного (безобъектного) и бесформенного символа, который в этом аспекте пустотно-всеобъемлющ и равен всепроникающему «отсутствию/небытию». В то же время «отсутствие/небытие» и, следовательно, дао трактуется как деятельное проявление («функция» - юн) «наличия/бытия». Генетическое превосходство «отсутствия/небытия» над «наличием/бытием» снимается в тезисе об их взаимопорождении. Дао в «Дао дэ цзине» представляет собой генетическую и организующую функцию единства «наличия/бытия» и «отсутствия/небытия», субъекта и объекта. Главная закономерность дао - обратность, возвращение, т.е. движение по кругу, характерное для неба, которое мыслилось круглым. Как следующее лишь своему естеству дао противостоит опасной искусственности «орудий» и вредоносной сверхъестественности духов, определяя вместе с тем возможность и того и другого. «Благодать» определяется в «Дао дэ цзине» как первая ступень деградации дао, на которой рожденная дао вещь формируется. Полнота «благодати» означает «предельность семени».

В «Чжуан-цзы» усилена тенденция к сближению дао с «отсутствием/небытием», высшей формой которого является «отсутствие [даже следов] отсутствия» (у у). Следствием этого явился расходящийся с «Дао дэ цзином» и ставший затем популярным тезис, согласно которому дао, не будучи вещью среди вещей, делает вещи вещами. В «Чжуан-цзы» усилены представления о непознаваемости дао: «Завершение, при котором неведомо, почему так, называется дао». Вместе с тем максимально акцентирована вездесущность дао, которое не только «проходит сквозь тьму вещей», образует пространство и время, но и присутствует в разбое и даже в кале и моче. Иерархически дао поставлено выше «Великого предела» (тай цзи ), но уже в «Люй-ши чунь цю» оно как «предельное семя» (чжи цзин) отождествляется и с «Великим пределом», и с «Великим единым» (тай и). Сун [Цзяня]-Инь [Вэня] школа (4 в. до н.э.; см. «Гуань-цзы» ) трактовала дао как естественное состояние «семенной», «тончайшей», «эссенциальной», «подобной духу» пневмы, которая не дифференцирована ни «телесными формами», ни «именами/понятиями», а потому «пустотно-небытийна» (сюй у).

В «Хуайнань-цзы» «отсутствие/небытие» представлено в качестве «телесной сущности» дао и деятельного проявления тьмы вещей. Дао, обнаруживающееся в виде «Хаоса», «Бесформенного», «Единого», здесь определяется как «стягивающее пространство и время» и нелокализованно находящееся между ними.

Представители школы военной мысли (бин цзя ) также положили концепцию дао в основу своего учения. В «Сунь-цзы» дао определяется как первый из пяти устоев военного искусства (наряду с «условиями Неба и Земли», качествами полководца и законом - фа ), состоящий в единстве волевых помыслов народа и верхов. Поскольку война рассматривается как «путь (дао) коварства», дао связывается с идеей эгоистической самостийности и индивидуальной хитрости, которая была развита в позднем даосизме («Инь фу цзин» ). Согласно «У-цзы», дао есть «то, благодаря чему происходит обращение к основе и возврат к началу», то, что умиротворяет и становится первым в ряду четырех общих принципов успешной деятельности (остальные - «долг/справедливость», «спланированность», «требовательность») и «четырех благодатей» (остальные - «долг/справедливость», «благопристойность/этикет», «гуманность»). Хань Фэй (3 в. до н.э.), опираясь на идеи конфуцианства и даосизма, развил намеченную Сюнь-цзы и важнейшую для последующих философских систем (особенно неоконфуцианской) связь понятий дао и «принцип» (ли): «дао есть то, что делает тьму вещей таковой, что определяет тьму принципов. Принципы суть формирующая вещи культура (вэнь). Дао - то, благодаря чему формируется тьма вещей». Вслед за даосами Хань Фэй признавал за дао не только универсальную формирующую, но и универсальную порождающе-оживотворяющую функцию. В отличие от Сун Цзяня и Инь Вэня он считал, что дао может быть представлено в «символической» форме.

Базовой для развития китайской философской мысли стала трактовка дао в комментирующей части «Чжоу и» . Здесь фигурирует как двоичная модель - дао Неба и Земли, творчества (Цянь) и исполнения (Кунь), «благородного мужа» и «ничтожного человека», так и троичная модель-дао Неба, Земли, человека, «трех материалов» (сань цай), «трех пределов» (сань цзи). Небесное дао утверждается силами инь и ян, земное - «мягкостью» и «твердостью», человеческое - «гуманностью» и «долгом/справедливостью».

Главное выражение дао - «перемены», трансформации по принципу «то инь - то ян». Поэтому атрибутом дао является «обратность и возвратность». Дао в качестве «перемен» означает «порождение порождения» (шэн шэн), или «оживотворение жизни», что соответствует даосскому определению и пониманию просто порождения, или жизни, как «великой благодати Неба и Земли». В качестве «перемен» дао иерархически выше «Великого предела» - оно «обладает» им, что сходно с положениями «Чжуан-цзы». В «Си цы чжуани» (ок. 4 в. до н.э.) впервые было введено противопоставление «надформенного» дао «под-форменным» «орудиям». Там же указаны четыре сферы реализации дао: в речах, поступках, изготовлении орудийных предметов, гаданиях (I, 10). Испытавший влияние и «Чжоу и», и даосизма конфуцианец Ян Сюн (1 в. до н.э.- 1 в.) представил дао ипостасью «[Великой] тайны» ([тай] сюань), понимаемой как предел «деятельного проявления»; дао - это «проникновение» во все, «пустое по форме и определяющее путь тьмы вещей».

Основоположники сюань сюэ , Хэ Янь (кон. 2-3 в.) и Ван Би , отождествили дао с «отсутствием/небытием». Го Сян , признавая это отождествление, отрицал возможность порождения «наличия/бытия» из «отсутствия/небытия», т.е. отвергал возможную креационно-деистическую трактовку дао. Пэй Вэй (3 в.) прямо отождествил дао с «наличием/бытием». У Гэ Хуна , будучи «формой форм», в ипостаси «Единого», дао обрело два модуса - «Таинственное единое» (сюань и) и «Истинное единое» (чжэнь и).

Различным интерпретациям подвергалась в китайской философии оппозиция дао - ци-орудие. Цуй Цзин (7-9 вв.) идентифицировал ее с оппозицией юн - ти (см. Tu - юн ). «деятельное проявление» («функция») - «телесная сущность» («субстанция») соответственно. Данное противопоставление стало одним из важнейших в неоконфуцианстве. Чжан Цзай соотнес его с парой дэ - дао, первый член которой определялся как «дух» (шэнь), т.е. способность вещей к взаимному восприятию, а второй - как «трансформация» (хуа). «Деятельное проявление» «телесной первосущности» «пневмы», трактуемой как бесформенная «Великая пустота» (тай сюй), «Великая гармония» (тай хэ) или единство «наличия/бытия» и «отсутствия/небытия», Чжан Цзай приравнял к «надформенному» дао. Дао им описывалось и как пронизывающее тьму вещей взаимодействие противоположностей (лян дуань), которое выражается в их взаимном восприятии (духе), находящем свою телесную сущность в индивидуальной природе. Универсальность этого взаимодействия обусловливает возможность его познания.

Хань Юй вернулся к исходному конфуцианскому смыслу дао (противопоставив его даосскому и буддийскому пониманию) как следованию «гуманности» и «долгу/справедливости» («Юань дао»). Главные основоположники неоконфуцианской философии сделали упор на общеонтологический смысл дао. Согласно Шао Юну , «бесформенное» и «самовозвращающееся» дао является «корнем Неба, Земли и тьмы вещей», порождающим (оживотворяющим) и формирующим их. Чэн Хао вслед за Чжан Цзаем приравнивал дао к «индивидуальной природе» («И шу»), а Чэн И различал их как «деятельное проявление» и «телесную сущность», хотя говорил и о едином дао, проявляющемся в «предопределении», «индивидуальной природе» и «сердце». Регулярность в действии дао Чэн И выражал с помощью категории «срединное и неизменное», или «равновесие и постоянство». Он определял «верность» как «телесную сущность», т.е. «небесный принцип», а «взаимность» - как «деятельное проявление», т.е. человеческое дао («И шу»). Развивая идеи Чэн И, Чжу Си отождествил дао с «принципом» и «Великим пределом», а «орудия» - с «пневмой», средством порождения-оживотворения вещей и силами инь ян («Чжу-цзы юй лэй»). Хотя Чжу Си отстаивал единство дао как «телесной сущности» и «деятельного проявления», он подвергся критике со стороны Лу Цзююаня , апеллировавшего к исходному определению «Си цы чжуани» и доказывавшего, что инь ян суть «надформенное» дао, а следовательно, между дао и «орудиями» нет той функциональной разницы, которую установил Чжу Си.

Ван Янмин , развивая идеи Лу Цзююаня, отождествил дао с человеческим «сердцем» («Цзэн Ян-бо») и его основой - «благосмыслием» (лян чжи ).

Синтезируя взгляды предшественников, Ван Фучжи отстаивал тезис о единстве «орудий» и дао как конкретной реальности и упорядочивающего ее начала. Результатом этого упорядочения является дэ. Ван Фучжи считал, что дао не является лишенным «формы» или «символа», но лишь доминирует над «формами», которыми наделено все в мире «орудий».

Тань Сытун вернулся к прямому определению «орудий» и дао оппозицией ти - юн. Поднебесная - это тоже огромное «орудие». Подверженность мира «орудий» изменениям влечет за собой изменения дао. Это рассуждение стало у Тань Сытуна теоретическим обоснованием реформаторства.

В современной китайской философии категория дао наиболее глубоко разработана Тан Цзюньи. В целом в историческом развитии двух главных концепций дао - конфуцианской и даосской - прослеживаются противоположные тенденции. В первой - все большая связь с «наличием/бытием», универсализация и объективизация, движение от онтологизированной этики к «моральной метафизике» (новое конфуцианство , особенно в лицеМоу Цзунсаня ). Во второй - все большая связь с «отсутствием/небытием», конкретизация и субъективизация, вплоть до соединения дао с идеей индивидуального эгоистического прорыва «на небо», т.е. «пути» как хитроумной лазейки, на чем часто основывались поиски личного бессмертия в позднем даосизме.

Литература:

1. Дао и даосизм в Китае. М., 1982;

2. От магической силы к моральному императиву: категория дэ в китайской культуре. М., 1998;

3. Торчинов Е.А. Даосизм. СПб., 1998.

А.И.Кобзев

Концепция Дао

Дао обозначает в китайской философии вечное действие или принцип творения, который отвечает за происхождение единицы и двойственности и вместе с тем за начало мира и творение («10 000 вещей»).

Из Дао возникает полярность Инь и Ян и вследствие этого возникают противоположности, из согласованности действий которых возникают перемена, движение и взаимное проникновение - и вследствие этого возникает мир. Возникновение мира не означает факт какого-то времени, когда мир начал существовать. Мир существовал всегда. Речь идёт не о начале времён, как в Библии, а об осмыслении принципа существования. Поэтому, собственно, и «возникновение», и «Начало» - это слова, не отвечающие духу размышлений о Дао. На самом деле их надо чем-то заменить, но это так трудно, что мы вынужденно употребляем неверные слова, чтобы хоть как-то описать существующее.

Дао в концепции китайского материализма

«Дао есть управление реальными вещами. Лао-цзы был слеп, утверждая что Дао существует в пустоте […] Будда был слеп, утверждая что Дао существует в тишине […] Можно продолжать до бесконечности, выдавая подобные бессмысленные сентенции, - но еще никто не избежал конкретности вещей». (Ван Фучжи , 1619-1692 Ch’uan-shan i-shu)

Дао в христианстве, православии и православных текстах на китайском языке

Китайская философская концепция Дао как Пути, Силы и Слова имеет свои параллели как в греческой философии (концепция Логоса), так и в построенной на её основе последующей христианской, православной философии на что обращали внимание исследователи философии Востока и Запада разных эпох.

Для христианина путь (то есть Дао) есть Христос", паломничество (то есть следование Дао) - это путь к Христу. Если главный смысл паломничества в том, чтобы прийти к истокам христианства, то суть паломничества как христианского подвига - в подвижничестве: в преодолении не только трудностей пути, но и своей физической и порой душевной немощи. Подвиг странничества всегда вознаграждается духовной радостью познания красоты единого Божьего мира - и природной, и рукотворной. Ведь, познать мир - значит открыть миру своё сердце; воспринимать мир таким, какой он есть, великий и многообразный. Этому сущностному и поучают нас, грешных и сомневающихся. На основе книги «Странствования Василия Григоровича-Барского по Святым местам».

В наше время, в связи с распространением в Китае православной и христианской веры понятие Дао имеет огромное значение и вовсю используется для перевода богослужебных текстов на китайский язык и адаптации христианских богословских концепций под мировоззрение восточного читателя.

В середине XII в. во время правления династии Сун в Китай прибыли еврейские переселенцы. Они подарили императору Ветхий Завет, который на китайском был назван «даоцзин» (книга пути) и «чжэнцзин» (книга истины).

В книге иеромонаха Дамаскина, «Христос, Вечное Дао» читаем следующее: «Это был тот Логос, о котором Гераклит сказал, что люди его „не в силах постичь“; это было то Дао, о котором Лао-цзы сказал, что „ни один человек в мире не может понять“. Тонко чувствующие китайские переводчики, зная, что Дао для китайского народа значит то же, что Логос для греческого, первую строку Евангелия от Иоанна перевели так: „В начале был Путь (Дао)“ (太初有道，道与神同在，道就是神。).»

Таким образом:

神 - Бог, Господь, Аллах, Тенгри, Хода;
道 - Дао, Путь, Слово;
神道 - Божественное Дао, Божественный Логос, Божественное Слово, Божий Путь. И вместе с тем именно этими иероглифами принято обозначать японское учение синто то есть путь божества, которое на русский принято переводить как путь богов.
道德經 - Дао Дэ Цзин, Книга Пути и Силы, Книга Пути и Благодати;
道經 - Книга о Пути (обозначение Ветхого Завета, Торы в XII в.);

Дао и ислам

Концепция Дао, которая является важной составляющей китайской философии была использована и продолжает успешно использоваться для адаптации и переформулировки идей ислама для китайского мира и наоборот - концепций китайского мира на базе исламского мировоззрения. См. напр. работу Сачико Мурата «Дао ислама».

В исламе, в частности в суфизме, также прослеживаются идеи Пути, Силы и Слова. В частности есть понятия Божьего Слова (Калам, Коран), Божьей Книги (Мактуб), идеи странничества (мировоззрение странствующих дервишей и ходжей), которые вполне могут быть адаптированы для китайского мировоззрения с использованием понятия Дао.

Примечания

Литература

老子 Lǎozĭ 道德經 Dàodéjīng Chinese+English+German
Лао Цзы Дао Дэ Цзин: A paragon ebook , LAO ZI most-comprehensive ebook for FREE in PDF & HTM format, contains 50 translations in 6 different layouts, by Sanmayce.
Васильев Л. С. Дао и Брахман: феномен изначальной верховной всеобщности // Дао и даосизм в Китае. М., 1982. С.134-158.
Головачева Л. И. О смысле «Дао» и «Дэ» в раннеконфуцианском памятнике «Лунь юй» //Двадцать первая научная конференция «Общество и государство в Китае» Ч. I., М., 1990. С.39-43.
Дао и телос в смысловом измерении культур восточного и западного типа: Монография /С. Е. Ячин и [др]. -Владивосток: Издательство Дальневосточного федерал. ун-та, 2011. - 324 с. - ISBN 978-5-7444-2648-4
Дюмулен Г. История дзэн-буддизма. - М .: ЗАО Центрполиграф, 2003. - 317 с. - ISBN 5-9524-0208-9
Мартыненко Н. П. Методологические проблемы перевода и понимания иероглифа «Дао» // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. М., 2003. № 5. С. 106-120.
Пирогов Г. Г. Дао-учение о мировой траектории развития // Философские науки. М., 2002. № 3. С.78-88.
Саврухин А. П. Понятие Дао и стилистика «Дао дэ цзина» // Девятнадцатая научная конференция «Общество и государство в Китае». Ч. I. М., 1988. С.106-108.
Спирин В. С. К предыстории понятия «График» (Дао) // Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока М., 1975. Вып. IX.
Спирин В. С. Примеры сравнительно простого значения «дао» // Девятая научная конференция «Общество и государство в Китае». М.1976. Ч. I.
Философский мир Дао в ИДВ РАН // Проблемы Дальнего Востока. 2006. № 5. С. 8-19.
LaFargue, Michael. Tao and Method: A Reasoned Approach to the Dao De Jing (SUNY Press, 1994) ISBN 0-7914-1601-1 .
LaFargue, Michael. The tao of the Dao De Jing: a translation and commentary (SUNY Press, 1992). ISBN 0-7914-0986-4 .
Liu, Da. The Tao and Chinese culture (Taylor & Francis, 1981). ISBN 0-7100-0841-4 .
Thesing, Josef and Thomas Awe. Dao in China und im Westen. Impulse für die Moderne Gesellschaft aus der Chinesischen Philosophie. Bonn: Bouvier, 1999.
Xie Wenyu. «Approaching the Dao: From Lao Zi to Zhuang Zi.» Journal of Chinese Philosophy 27.4 (2000), 469-88.

Ссылки

Wikimedia Foundation . 2010 .

Дао: путь без пути. Ошо. Чтобы понять такого человека, как Ли-цзы, надо жить подлинной жизнью: только тогда, через ваш собственный опыт, сможете почувствовать, что он говорит своими притчами. Это не значит, что вы узнаете какую-нибудь теорию и станете информированы, информация не.поможет. Если эти притчи создадут в вас жажду, великое желание знать, великий голод знать, если они поведут вас в неведомое странствие, путешествие, - только тогда, только ступая по пути, вы узнаете путь. Ли-цзы, Чжуан-цзы, Лао-цзы, три даосских мастера, говорят только о пути: "дао" означает "путь", а о цели они не говорят вовсе. Они говорят: цель сама о себе позаботится, не стоит беспокоиться о цели. Если ты узнаешь путь, ты узнаешь цель, потому что цель - не в самом конце пути, - цель - на всем пути в каждый момент, на каждом шаге она присутствует.

Читать книгу Дао: путь без пути онлайн

Беседа первая. ВОЛЬНАЯ СМЕРТЬ

Когда Ли-цзы закусывал на обочине дороги по пути в Вэй, он увидел столетний череп. Подняв прутик, он указал на череп и, повернувшись к своему ученику, сказал: «Только он и я знаем, что ты никогда не рождался и никогда не умрешь. Он ли подлинно несчастен? Мы ли подлинно счастливы?»

Я наслаждаюсь Ли-цзы, он – одно из совершеннейших выражений невыразимого. Истину нельзя выразить, невыразимость – глубинное свойство истины. Тысячи людей пытались выразить ее, но очень немногим удалось хотя бы ее отражение. Ли-цзы – один из этих немногих: таких, как он, очень мало.

Прежде, чем вступить в его мир, надо кое-что понять в нем… его подход. Его подход – подход художника, поэта, рассказчика, – а рассказчик он первоклассный. Когда кто-то проживает жизнь, его опыт расцветает в притчах: кажется, это самый простой способ намекнуть на то, что нельзя передать словами. Притча – это великое изобретение, она не похожа на обычную историю: ею нельзя развлечься, ее цель – сказать о чем-то, о чем иначе сказать нельзя. Жизнь нельзя вместить в теорию: она столь необъятна, столь безгранична. Теория ограничена по самой своей природе, теория неизбежно ограничена, если это только теория: она не может быть безграничной, т.к. безграничная теория бессмысленна. Притча безгранична: что-то она говорит и все же много оставляет несказанным, – это только намек. То, о чем нельзя сказать, можно показать. Притча – это палец, указывающий на луну. Но не цепляйтесь за палец, он не так важен, – лучше взп –ните на луну. Эти притчи прекрасны сами по себе, но их цель не в этом… они идут дальше, за пределы, они трансцендентальны. Если препарировать саму притчу, мало что будет понятно. Спросите у хирурга, для чего у человека пупок: если он препарирует его, то не найдет в нем ничего нужного: пупок покажется совершенно бесполезным. Зачем же нужен пупок? Он был нужен, когда ребенок был в чреве, он связывал ребенка с матерью, он связывал мать с ребенком, но ребенок уже не в утробе, мать умерла, ребенок состарился, – зачем пупок теперь?

Он указывает на то, что ребенок был когда-то во чреве матери, что ребенок был связан с матерью. Это отметина, оставленная прошлым.

Так же, как пупок указывает на нечто в прошлом, притча указывает на нечто в будущем: она указывает на возможность роста, возможность связи с существованием. Сейчас это пока еще только возможность, этого еще нет. Если препарировать притчу, она станет просто рассказом: если не препарировать, а просто впитывать ее смысл, ее поэзию, ее музыку, – забыть притчу и оставить ее смысл, вы вскоре увидите, что она указывает на будущее, на нечто, чего еще нет, но что может быть. Она трансцендентальна.

На Западе, кроме притч Иисуса, нет ничего подобного Ли-цзы, Чжу-ан-цзы, Будде… ничего подобного их притчам, – только Иисус. А притчи Иисуса очень похожи на восточные. Басни Эзопа – тоже отражение великой восточной книги притч, Панчатантры. Притча – изобретение Востока, изобретение огромной важности.

Итак, первое, что надо понять в Ли-цзы: он не теоретик, он не предлагает никаких теорий, он предлагает притчи.

Теорию можно препарировать: ее смысл в ней самой, в ней нет ничего трансцендентального, значение имманентно ей. Притчу нельзя препарировать: опишите ее, разберите на части, и она умрет. Смысл притчи трансцендентален, он не в ней, он далеко за ее пределами. Притчу нужно пережить, тогда можно перейти к ее смыслу. Она должна стать вашим сердцем, вашим дыханием: она должна стать вашим внутренним ритмом. Эти притчи необычайно искусны, но это не только искусство, в них сокрыта великая энергия,религия.

Ли-цзы – не теолог, он не говорит о Боге: он – говорит от Бога, но не говорит о Боге. Все, что он говорит, исходит из источника, но он не говорит об источнике: хорошо поймите это. Есть два типа людей: говорящий о Боге – теолог, и говорящий от Бога – мистик. Ли-цзы – мистик. Человек, говорящий о Боге, Бога не знает, иначе зачем ему «говорить о»? «О» показывает его незнание. Когда человек говорит от Бога, он испытал: тогда Бог – не теория, которую надо доказать, опровергать, – тогда Бог – сама его жизнь: это надо понять.

Чтобы понять такого человека, как Ли-цзы, надо жить подлинной жизнью: только тогда, через ваш собственный опыт, сможете почувствовать, что он говорит своими притчами. Это не значит, что вы узнаете какую-нибудь теорию и станете информированы, информация не.поможет. Если эти притчи создадут в вас жажду, великое желание знать, великий голод знать, если они поведут вас в неведомое странствие, путешествие, – только тогда, только ступая по пути, вы узнаете путь.

Ли-цзы, Чжуан-цзы, Лао-цзы, три даосских мастера, говорят только о пути: «дао» означает «путь», а о цели они не говорят вовсе. Они говорят: цель сама о себе позаботится, не стоит беспокоиться о цели. Если ты узнаешь путь, ты узнаешь цель, потому что цель – не в самом конце пути, – цель – на всем пути в каждый момент, на каждом шаге она присутствует. Это не значит, что вы, когда путь кончается, достигаете цели: каждое мгновение, где бы вы ни были, вы – у цели, если вы на верном пути. Быть на верном пути –значит быть у цели, поэтому они не говорят о Боге, не говорят о цели, не говорят о мокше, нирване, просветлении. Их весть очень проста: «Вы должны найти путь».

Но все становится гораздо сложнее, когда они добавляют: «У пути нет карты. Путь не обозначен. Путь нельзя найти, следуя за кем-то. Путь не похож на столбовую дорогу; путь больше похож на полет птицы в небе, он не оставляет следов за собой. Птица пролетела, но не осталось никаких следов, никто не может по ним следовать, поэтому путь – это путь без пути. Путь есть, но это путь без пути, он не известен заранее: нельзя просто решить идти по нему, – его надо найти. И найти его надо по-своему, ничей чужой путь не подойдет. Прошел Будда, прошел Лао-цзы, прошел Иисус, но эти пути не помогут: вы не Иисус, не Лао-цзы: вы – это вы, уникальная индивидуальность. Только в том случае, если вы идете, если живете своей жизнью, вы найдете путь, – нечто необычайно ценное.

Вот почему даосизм – неорганизованная религия: для него организованность неприемлема. Это религия органическая, но не организованная. Можно стать даосом, если просто жить своей жизнью:

Подлинно, спонтанно. Если у вас есть мужество устремиться в неизвестное самому, индивидуально, ни на кого не опираясь, ни за кем не следуя, просто выходя в темную ночь, не зная, достигните вы чего-нибудь или погибнете. Риск остается, это опасно, даже если у вас есть мужество.

Христианство, индуизм, мусульманство – столбовые дороги: и никакого риска, вы просто идете за другими, идете вместе с толпой.

В Дао приходится идти одному, приходится быть одному; Дао уважает индивидуальность, но не общество; Дао уважает индивидуальность, но не толпу; Дао уважает свободу, но не конформизм, у Дао нет традиций; Дао – это бунт, величайший из всех возможных.

Вот почему я называю Дао «путь без пути». Это путь, но не такой, как другие, его черты неповторимы: это свобода, это анархия, это хаос. Дао говорит: «Если ты налагаешь на себя учение, ты раб. Учение должно возникнуть из понимания, тогда ты – Мастер». Налагая порядок на свою жизнь, вы только создаете видимость порядка: в глубинах вашего существа остается беспорядок; на поверхности будет порядок, а в глубинах все не так. Так ничего не получится: подлинный порядок приходит не снаружи, а из глубочайшей сердцевины вашего существа. Допустите беспорядок, не подавляйте его, встретьте его лицом к лицу, примите его вызов; если вы примете вызов беспорядка, переживете его, в вас возникает порядок. Этот порядок возникает из хаоса не по каким-то образцам. Это совсем другое: он родился в вас и он свеж, нетрадиционен, действенен, он пришел не из вторых рук. Принимая Бога Иисуса, вы становитесь христианином; принимая Бога Кришны, вы становитесь индуистом, принимая Бога Магомета – мусульманином. «Но пока вы не найдете своего Бога, – говорит Дао, – вы не на пути.»

Так что все эти пути только отвлекают вас от настоящего Пути. Следуя за другими, вы уклоняетесь. Следуя любому образцу жизни, вы становитесь слугой. Следуя любому образу, вы заключаете себя в тюрьму. А Бог, или Дао, или Дхарма, или истина возможны только для того, кто абсолютно свободен, кто свободен при любых условиях.

Конечно, свобода опасна, в ней нет никакой безопасности, никакой защищенности. Велика защищенность в следовании за толпой; толпа защищает, в самом присутствии такого количества людей – защита от одиночества. Из-за этой защищенности вы теряете себя, из-за этой защищенности вы не стараетесь искать сами, не стараетесь стремиться сами, не стараетесь спрашивать сами. А истину нельзя найти, пока вы сами не мучаетесь вопросом, пока вопрошение не исходит от вас самих. Если вы принимаете заимствованную истину, вы многое узнаете, но узнать – не значит познать.

В Йога студии Shanti Yoga Room открыт класс по даосским практикам, которые ведет основательница студии Marina Pulia , прошедшая специализированное обучение у известного китайского мастера Мантек Чиа. Классы по Дао могут стать прекрасным дополнением к практике йоги, открывая тонкую энергетическую суть учений. Серией статей мы уже представили техники, ко торые вы сможете открыть для себя на занятиях по Дао. Сегодня же мы знакомим с некоторыми основополагающими понятиями, идеями Дао, приводя отрывок из книги Мантека “Пробуждение света” в переводе Андрея Сидерского.

Дао есть Путь, природа и Вселенная движутся по этому Пути, и естественная реальность течет ему сообразно. Путь, который ведет нас к раскрытию разума, Путь Духа, единственно возможный наш истинный Путь здесь, на этой планете, -тоже Дао.

Даосизм не есть одна лишь умозрительная философская система, но прежде всего - практика интегральной тренировки тела, ума и духа. И только тогда, когда мы достигаем истинного осознания Дао, истинного знания и мудрости, обретаем мы способность принимать в своей жизни единственно правильные решения.

Даосская практика -это система действий, позволяющих человеку вернуть утраченную молодость, восполнить потерянную энергию, раскрыть в себе все самое лучшее и пробудить свой духовный потенциал. C точки зрения даосских Мастеров любая практика - не более чем техника, но применение этой техники приводит того, кто ею пользуется, к реальному осознанию высочайших универсальных истин.

Древние Мастера утверждали, что развитие духовного потенциала человеческого существа позволяет сохранить свободу непрерывного самоосознания после смерти физического тела. C помощью особых практик человек может избежать страданий, причиняемых смертью, еще до момента умирания тела заставив сознание расшириться и выйти далеко за его пределы. При этом человек узнаёт собственное будущее и в очередное воплощение входит, сохраняя индивидуальное самоосознание. Или не воплощается вовсе, если в этом нет необходимости.

В пределе все пути духовного развития приводят к постижению Истины. Дао совмещает в себе и философию, и технику этого постижения. Дао не есть единственная четко обозначенная тропа или строго определенная точка зрения.

Дао не есть религия, ибо здесь нет ни посвящений, ни ритуалов, но есть нечто, объемлющее в себе все религиозные тропы и в то же время восходящее прочь от их догматов там, где приходит постижение момента Истины. И все религиозные верования отсекаются лезвием точного знания и остаются позади, подобно тому как сбрасывается зимняя одежда, когда наступает весна.

Дао есть цель, к которой устремлен всякий истинный научный поиск, однако наука не есть Дао, и любая научная теория являет собою лишь частичное описание отдельных аспектов интегральной истины. Дао включает в себя все мыслимые и немыслимые объекты религиозных верований и научных исследований и в то же время простирается далеко за границы того, что ими обозначено.

Даосское учение подобно ключу, отпирающему любые замки на всех без исключения дверях. Подобно религиозным доктринам, учение даосизма помогает человеку в преодолении перипетий жизненного пути. В то же время, сохраняя сущность духовности, даосизм выходит далеко за пределы, очерченные религиозностью. Объяснения универсальных истин, даваемые даосизмом, не лежат в плане эмоций, интеллектуальных манипуляций или верований. Они точны и непосредственны, они суть прямое практическое постижение на собственном опыте того, во что религиозные доктрины предлагают верить и что научные теории пытаются оформить в виде абстрактных гипотез и логических доказательств. В сознании того, кто практикует даосские техники, не остается места для скептицизма и желания углубляться в нескончаемый поиск «того, не знаю чего».

Итак, философия, наука и религия содержат в себе аспекты Истины, в которых, как в осколках зеркала, отражается Дао. Даосское учение содержит в себе самую сердцевину Истины в последней инстанции о сущности Вселенной и нашем в ней месте и является своего рода путеводителем, позволяющим нам самостоятельно прийти к осознанию этой Истины. Мы можем быть последователями любой религии или любого пути духовного совершенствования и тем не менее получить пользу от приобщения к даосизму, поскольку единственная задача, которую он перед собой ставит, - привести человека к состоянию универсальной независимости - полной и абсолютной свободы. В даосизме нет высочайших и непревзойденных Гуру и Мастеров -все учатся другу друга и, в первую очередь, - у самих себя. Каждый становится полноценным и полноправным владыкой своей судьбы, едва лишь постигает, кто он есть в действительности, едва лишь реально раскрывает для себя могучие невиданные силы, скрытые в Дао человечества. Все, у кого мы можем хотя бы чему-нибудь научиться, - наши учителя.

Приходите на практику в Shanti Yoga Room и узнавайте больше!

Запись по телефону 050 071 0888