Верить в чудо, Дед Мороза и фей вместе с ребенком — это не инфантильность? Сочинение "вера в чудеса".

К огда шла Великая Отечественная война, мою родную деревеньку Ивановку, в которой и было-то всего восемь домов, расположившихся вдоль большака, не бомбили, не жгли, из пушек не обстреливали. Немцы по ней проходили, но уже пленными, с печально опущенными головами. Я знал, что они наши враги, что они убили моего отца. Но мне всё равно почему-то было их жалко. Может быть, потому, что их вели под конвоем и конвоиры сурово на них покрикивали, прикладами подталкивали отстающих.
Накануне войны в одном из пахнущих свежей смолой домов с недостроенным высоким крыльцом и наполовину возведённым сараем для скота поселилась наша семья. Из этого дома, так и не успев его достроить, ушёл на войну отец.
С тех пор минуло много лет. А я как сейчас вижу его, светловолосого, стройного, с печальным скуластым лицом. Ранним июльским утром он усаживает нас с братом на дроги, а сам идёт пешком. За деревней по его команде мы спрыгиваем с дрог и с криками "Папа, папа!" бежим за подводой. Он машет нам рукой и велит возвращаться домой. Мы останавливаемся и тоже машем ему. А дроги, на которых, как думаем мы, отец едет на войну, убегают вдаль.
На самом деле отец едет пока в райцентр на призывной пункт. А уже оттуда его должны отправить на фронт.
Черёд отца пришёл через месяц после начала войны. К тому времени все деревенские мужики были уже мобилизованы. Он же, работавший председателем колхоза, получил отсрочку, чтобы завершить дела. Тогда мы с братом не знали об этом. А если бы и знали, то мало что поняли. Гене было четыре года, а мне на год больше. Но предчувствие большой беды, тревога за ушедших на войну передавались от взрослых и нам, детям.
На другой день после проводов отца в райцентр напротив нашего дома посреди дороги остановился грузовик, в кузове которого, сгрудившись, стояли молодые парни. Из кузова спешно выпрыгнул отец и побежал к дому. Навстречу ему с плачем рванулась мама, а за ней и мы с братом.
Парни что-то кричали, смеялись, давая советы отцу, но увидев нас, притихли. Шофёр, высунувшись из кабины, торопил отца. Но на улицу высыпали все жители нашей маленькой деревеньки. Каждый хотел с ним попрощаться; кто-то наказывал передать поклон родному человеку, будто отец обязательно должен был встретить его.
Когда машина тронулась, бабы запричитали, мама заревела навзрыд, Генка тоже заплакал. А я, предупреждённый отцом, что мужику реветь не положено, молча сглатывал слёзы.

Как бы я хотел перечитать сейчас отцовские письма, которые он посылал нам с фронта! Они были без конвертов, написаны на листочках и сложены треугольником. Не до конвертов было на фронте.
Нет отцовских писем. Пропали при переездах. Обидно. Ах, если бы поаккуратнее да позаботливее отнестись к ним! Узнал бы, о чём он тогда думал, о чём мечтал.
Я не помню, о чём он писал, хотя мать и читала нам вслух его письма. Но точно знаю, что о нас с братом он заботился. Однажды в одном из писем-треугольников он прислал нам с Генкой два малюсеньких серебристых танка. Вероятно, это были отличительные знаки, которые солдаты носили на петлицах. А отец был командиром танка, сержантом в армии генерала Катукова.
В деревне никаких игрушек тогда не водилось, а тут такие невиданные значки. Мы с братом гордились ими, хвастались перед ребятишками, но и давали поиграть.
По первости горе нашу деревню обходило стороной. Никто из деревенских мужиков не был убит и не пропал без вести. Война шла, но где-то далеко. Фронтовики в своих письмах сообщали хорошие новости, плохие вымарывались цензурой. Танковая армия Катукова, в рядах которой сражался отец, дубасила фашистов под Воронежем, но и немцы не давали танкистам покоя.
Треугольники от отца стали приходить реже. А потом и совсем долго не было от него писем.
И вдруг в жаркий июльский полдень, ровно через год после того как отец ушёл на фронт, почтальонка вручила маме необычное с виду письмо. В конверте! Мама насторожилась, в глазах её заблестели слёзы. Я был слишком мал, чтобы понять, что в конверте находилось похоронное извещение, или попросту "похоронка", и стал просить маму, чтобы она поскорее прочитала отцово письмо.
Но когда она, пробежав его глазами, заголосила и хлестнулась на землю, а зарёванные бабы, подруги матери, велели мне сбегать в поле за дедушкой и бабушкой, родителями отца, до меня дошло, что папу я уже никогда не увижу и не услышу его голоса. На меня накатила такая безысходная тоска, что я всю дорогу бежал и плакал.
Тоска по отцу не отпускала долго, пока не стали приходить похоронки и в другие дома и моё горе не слилось с горем других деревенских ребятишек. Слившись, оно не уменьшилось, но как бы перемешалось и предстало уже в ином качестве - всеобщего людского горя. Страдать сообща всё-таки было легче. Постепенно тоска по отцу приутихла, но рана в душе так и не зарубцевалась полностью.

В чудо верят не только дети, но и взрослые. Вот и наша мама уверяла себя и нас с братом, что отец не убит, а лежит где-то в госпитале или пропал без вести. А когда в соседнюю деревню Григорьевку вернулся с фронта искалеченный, без ноги, дядя Саня Кудрявцев, которого считали геройски погибшим (так говорилось в полученной на него похоронке), мама и другие вдовы-солдатки ещё сильнее поверили в чудо.
Поверить-то поверили, но сами почему-то стали искать по окрестным сёлам гадалку, чтобы она подтвердила их веру.
А тут пронёсся слух, будто бы в селе Шаблово, что в двадцати километрах от нашей деревни, живёт блаженный Ефимко: не Ефим и не Ефимка, а именно Ефимко. Так вот, этот Ефимко умел гадать. А главное, он нагадывал добрые вести. Если же добрых вестей не предвиделось, Ефимко каким-то образом это предчувствовал, гадать отказывался и будто бы говорил: "Иди с Богом. Всё образуется". За гаданье платы не брал, а если ему приносили и оставляли тайком яйца, мёд или что другое, что могли наскрести солдатки в своих опустевших сусеках, старик раздавал тем, кто приходил к нему ни с чем, окромя голодного блеска в усталых глазах.
К нему и собралась наша мама. Нас с Генкой отвела к дедушке и бабушке, родителям отца. Они жили рядом, в Евдокимовке, - такой же маленькой деревушке, как и наша Ивановка.
Бабушка одобрила мамино намерение, а дед маму отговаривал - не верил он ни в какие гадания. Но мама осталась при своём мнении, тем более что с ней к блаженному Ефимке решились идти ещё несколько солдатских вдов.
Вернулась мама через два дня. Повеселевшая. Ефимко не отказал ей и не произнёс: "Иди с Богом. Всё образуется", чего она больше всего опасалась. Он сочувственно выслушал её, мягко расспросил о семье, о детках и велел терпеливо ждать окончания войны. Напоследок благословил, но ничего не пообещал, а лишь подарил маме две сделанные им самим глиняные свистульки - для нас с Генкой.
Неназойливое душевное внимание блаженного старика (хотя, как рассказывала мама, ничего, что бы говорило о его блаженности, она не заметила), успокоило её, окрылило и вселило надежду.
Ярко раскрашенные Ефимкины свистульки-птички нам с Генкой так понравились, что мы ни днём ни ночью с ними не расставались. Днём мы в них беспрерывно свистели, а вечером с ними засыпали. Потом куда-то эти свистульки делись - наверное, разбились или потерялись. На смену им приходили и уходили другие самодельные игрушки. О свистульках я совершенно забыл. И только через много лет, прочитав в "Комсомольской правде" статью о художнике Ефиме Честнякове, ученике Репина, узнал, что подаренные нам с братом свистульки были слеплены и расписаны не просто Ефимкой, а уникальным, самобытным художником.
В годы моего детства он жил в Шаблове, под Кологривом, до войны работал учителем в сельской школе, рисовал картины, лепил из глины игрушки. Он был отзывчивым, мягким, не жадным, готовым, как говорят, отдать другому последнюю рубашку, да к тому же хорошим психологом - умел заглянуть в душу человеку и успокоить его. За необычность поведения и кажущуюся простоту местные жители и прозвали его Ефимкой Блаженным. Его рисунки и картины долго валялись на деревенских чердаках. Кто-то ими даже растапливал печку.
И вот настал час, когда о художнике Ефиме Честнякове, благодаря заботливым музейным искателям, узнали не только в России, но и за границей.
Я видел его картины и рисунки на выставках. Они прекрасны, лучатся теплом и добротой. На них много детей. Мне кажется, что среди них есть и мы с братом, уж больно всё там похоже на моё детство. И мне будто наяву слышится звонкий и нежный свист, исходящий из ярких свистулек-птичек Ефимки Блаженного.

Все ребята любят кататься. Сейчас-то для детей полно всяких механических транспортных средств. А тогда в деревне самым доступным транспортом были палочные кони. Ты - всадник, палка - конь. А ещё сельские мальчишки обожали настоящих коней. Малышам разрешалось кататься на них вместе со взрослыми, а подросткам позволялось и работать на лошадях самостоятельно.
За мамой была закреплена каурая молодая лошадь Ласточка. Мама на ней пахала, боронила, возила дрова и сено на ферму, где работала. Привыкшая раньше к твёрдому мужскому голосу, Ласточка не всегда слушалась маму, иногда доводила её до слёз. Могла встать посреди поля или дороги, и никакими уговорами и угрозами нельзя было сдвинуть её с места. В качестве мужчин-помощников, хоть мы и были от горшка два вершка, мама стала брать нас с собой.
Генку она сажала верхом на Ласточку, а я, как старший, вёл лошадь за узду по борозде; мама шла за плугом или бороной. Ласточка упрямиться перестала - видать, стыдно ей было перед малышами выказывать свой норов.
Позже, когда я научился правильно запрягать лошадь, понял, почему Ласточка упрямилась. Мама по неопытности (она ведь до войны лошадь ни разу не запрягала) что-то делала не так. А известно, что никакой конь не сдвинется с места, если на нём расстегнулась супонь или чем-то мешает сбруя.
После работы по дороге на конюшню или от конюшни до поля верхом обычно ехал я, а Генка бежал рядом с мамой. Ласточка не спешила, вышагивала ровно; ехать на ней, хотя и без седла, было одно удовольствие.
Однажды я осмелел и надумал прокатиться на Ласточке с ветерком. Маму, конечно, не предупредил - она бы не разрешила гнать уставшую лошадь. Я заколотил по впалым бокам Ласточки голыми пятками.
Ну кому понравится, если по его животу, пусть и не слишком сильно, станут барабанить! Ласточка обернулась, схватила меня зубами за посконную штанину и сдёрнула на землю.
Приземлился я удачно, ничего себе не повредил и даже испугаться не успел. Мама меня поругала, но на Ласточку снова посадила; только я уж больше пятками её не колотил. А Генка всю дорогу надо мной смеялся, как над маленьким.
Точно не помню, сколько в колхозе было лошадей. Наверное, мало, иначе, когда поступил приказ пригнать коней к сельсовету в деревне Маракино для отбора и отправки на фронт, бабы не запричитали бы, что теперь придётся работать в поле на коровах, а те, устав от непосильного труда, перестанут давать молоко. Молоко же, когда другой еды нет, - спасенье всем - и старым и малым, но в особенности - малым.
Отвести лошадей на комиссию поручили ребятишкам. А больше было некому. Все взрослые, кроме старого конюха деда Егора, были заняты на сенокосе.
Мне достался спокойный мерин Быстрый. Я с ним недавно подружился, давал ему с ладони солёную корочку и он меня слушался. Если я приказывал ему бежать, он бежал, если просил не торопиться, он шёл ровным шагом.
Дед Егор помог нам сесть на коней и велел потихоньку трогаться, ни в коем случае не скакать наперегонки, чтобы не сбить себе ягодицы. Лошади ведь были не сёдланы. А без седла лошадиный хребет будто напильник елозит по заду. Полтора километра, до самого Маракина, мы ехали шагом, помня о предостережении конюха.
Наших коней осмотрели и всех забраковали: у кого были треснуты копыта, у кого - гнилые зубы, у кого - брюхо раздутое.
Мы вначале огорчились, а потом обрадовались, что все кони остаются с нами. Кто-то гикнул. Кони почувствовали настроение малолетних седоков и понеслись.
Как я ни уговаривал Быстрого не скакать, он меня на этот раз не послушался. Ещё в дороге я почувствовал, как саднит мой зад.
Возле конюшни я спрыгнул с Быстрого и враскорячку помчался к запруде, чтобы искупаться. Было жарко и душно, конская шерсть набилась в штаны и под рубаху. Холодная вода точно калёное железо обожгла мою стёртую кожу. Я заорал от боли и выбрался на берег. Побежал, как мог, за помощью к бабушке. Мы с Генкой и мама всегда к ней обращались, если что-то болело.
Поохав и поругав меня за непутёвость, бабушка тут же принялась готовить снадобье из травы зверобоя и льняного масла.
Пока она готовила: варила, смешивала, потом снова варила и настаивала, мне пришлось стоять или лежать, чтобы не причинять себе боль. Наконец бабушка сделала мне повязку и закрепила её на шее. С этой повязкой, как с портупеей через плечо, я проходил до конца лета, пока не наросла новая кожа.

Летом и осенью мы с ребятами бегали по деревне босиком. Это считалось нормальным и даже полезным. И в лес по грибы и по ягоды тоже ходили босые, хотя там было опасно из-за гадюк. Но что поделаешь, если прежняя обувь износилась, а новую раздобыть негде.
Как же я обрадовался, когда у меня появились ботинки! Мама выменяла их у беженцев на картошку, хотя нам и самим есть было нечего. Дело в том, что мне предстояло идти в первый класс. И вот, чтобы я не ходил в школу босиком, мне справили обнову.
Не помню, был ли я предупреждён мамой или сам догадался, что обувь надо беречь, но каждый раз из школы я возвращался босым, перекинув через плечо свои ботинки.
Мне повезло. А ведь многие ученики до холодов оставались босыми. Правда, на осень и зиму босоногим ребятам, чьи отцы воевали или погибли и которым никто из родственников не мог помочь, в школе выдавали сапоги и валенки, а иногда и пальто из специального государственного фонда.
Один раз и мне из этого фонда достались валенки. После меня их носил мой брат Генка. А я ходил зимой в лаптях. Их сплёл для меня дедушка. В лаптях было удобно: сухо и тепло. Тогда многие деревенские ребятишки, за неимением другой обувки, носили лапти, как герои картин Ефима Честнякова.
Учиться было трудно: ведь на весь класс полагался всего один букварь. Им пользовались по очереди. А вот тетрадь, помнится, была у меня собственная. И я старательно, но не всегда успешно, выводил в ней палочки и буквы, осторожно, чтобы не оставлять клякс, макая перо в чернильницу-непроливайку.
Из школы часто не хотелось уходить домой, особенно когда молоденькая учительница Юлия Васильевна, выпускница педучилища, читала нам вслух про сына полка Ваню Солнцева, или про героического матроса Кошку, или про отважного вожака ребят Тимура.
В третьем классе, научившись хорошо читать, я прочитал взахлёб и "Сына полка" Валентина Катаева, и "Похождения одного матроса" Константина Станюковича, и "Тимура и его команду" Аркадия Гайдара. Удивительно интересные и светлые книги, с приключениями.
Когда я заканчивал первый класс, пришла весть об окончании Великой Отечественной войны. Солдаты стали возвращаться домой. Мы с братом, вместе с мамой наивно верившие в чудо, завидев одиноко бредущих, позванивающих медалями солдат, обычно хромоногих или одноруких, выбегали на дорогу и пристально вглядывались в их лица. Не отец ли!..
Под коньком нашего недостроенного дома так и остались висеть еловые ветки. Такие ветки висели и на многих других избах. Это были знаки скорби. Они напоминали о том, что отсюда кто-то ушёл на войну и не вернулся.

Размышления российского писателя Виктора Федоровича Смирнова – автора книг для детской и взрослой аудитории - изложенные в его произведении, касаются темы, связанной с верой в чудо. Автор от первого лица ведёт повествование о своей семье, которой довелось перенести лишения военного времени, и о том, что он и его мать твёрдо верили в возвращение отца домой живым, несмотря на полученную ими похоронку. Они обрели ещё большую надежду на чудо благодаря дяде Сане, вернувшемуся с фронта и считающемуся тоже погибшим.

По мнению автора, вера в чудо свойственна не только ребёнку, но и взрослому человеку. Мама рассказчика после посещения Ефимки вернулась повеселевшая домой, хотя из уст старика из Шаблово не услышала конкретной информации. Исключительно благодаря непоколебимой вере в чудо она не отчаивалась. Сложно поспорить с позицией автора, ведь никогда не нужно отказываться от веры в желаемое, и пусть иные утверждают, что оно неосуществимо. Важно давать здравую оценку ситуации, никогда не сдаваться, потому что людям присуще делать ошибки.

В произведении «Доктор Кто» Джастин Ричардс создал образ персонажа, предпочитающего риск. В случае если выход отсутствует из ситуации, он не расстраивается, а просто пытается воспользоваться всеми самыми невозможными вариантами спасения.

Доктору характерно продолжать всегда верить в чудо, поэтому он находит выход из ситуаций, при возникновении которых иной человек мог бы лишиться жизни.

Верить в чудо в реальной жизни очень важно. Это способствует поднятию боевого духа солдат, успокаиванию жен фронтовиков и непосредственно самих солдат на войне. Благодаря именно вере в чудо, надежде на лучшее человек продолжает жить, не отчаивается и не сдаётся.

Эффективная подготовка к ЕГЭ (все предметы) - начать подготовку

Обновлено: 2017-02-25

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

Полезный материал по теме

Теплякова Дарья

Сочинение "Вера в чудеса" посвящено жизни, чудесным исцелениям Матроны Московской.

Скачать:

Предварительный просмотр:

Сочинение «Вера в чудеса»

Однажды учитель предложил мне принять участие в детском творческом конкурсе «Святые заступники Руси», посвященному святой праведной Матроне Московской. Мы с мамой сразу заинтересовались: кто она, почему она святая, что особенного она сделала для людей?

В глубине души мы православные люди, но не так часто, наверно, как хотелось бы, ходим в церковь, соблюдаем законы Библии. Да и к вере обращаемся зачастую, когда в доме случается несчастье или происходит горе с нашими или с их родными, близкими людьми. А узнать про блаженных людей интересно, полезно и есть возможность.

Родилась блаженная Матрона (Матрона Димитриевна Никонова) в 1885 году в селе Себино Епифанского уезда (ныне Кимовского района) Тульской губернии. Родители ее - Димитрий и Наталия, крестьяне, люди благочестивые, честно трудились, жили бедно. В семье было четверо детей: двое братьев - Иван и Михаил, и две сестры - Мария и Матрона. Матрона была младшей. Когда она родилась, родители ее были уже немолоды.

Из-за бедности еще до рождения последнего ребенка мать решила избавиться от него, отдать будущего ребенка в приют князя Голицына, но увидела вещий сон. Еще не родившаяся дочь явилась Наталии во сне в виде белой птицы с человеческим лицом и закрытыми глазами и села ей на правую руку. Приняв сон за знамение, богобоязненная женщина отказалась от мысли отдать ребенка в приют. Дочь родилась слепой, но мать любила свое «дитя несчастное».

При крещении девочка была названа Матроной в честь преподобной Матроны Константинопольской, греческой подвижницы V века.

О богоизбранности девочки свидетельствовало то, что при крещении, когда священник, опустил дитя в купель, присутствующие увидели над младенцем столб благоухающего легкого дыма. Отец Василий был несказанно удивлен: «Я много крестил, но такое вижу в первый раз, и этот младенец будет свят».

Рассказывают и о внешнем, телесном знаке богоизбранности младенца - на груди девочки была выпуклость в форме креста, нерукотворный нательный крестик. Позже, когда ей было уже лет шесть, мать как-то стала ругать ее: «Зачем ты крестик с себя снимаешь?» «Мамочка, у меня свой крестик на груди», - отвечала девочка. «Милая дочка, - опомнилась Наталия, - прости меня! А я-то все тебя ругаю...»

Матрона была не просто слепая, у нее совсем не было глаз. Глазные впадины закрывались плотно сомкнутыми веками, как у той белой птицы, что видела ее мать во сне. Но Господь дал ей духовное зрение.

Бог любит всех людей: и немощных, и сильных, и взрослых, и детей. И особенно детей, ибо Иисус Христос говорит, что дети унаследуют Царствие небесное. Тем же, кто совершает плохие поступки, живёт неправедно, БОГ даёт шанс исправиться, покаяться в своих грехах, причаститься святых таинств и больше не повторять ошибок.

Очень жаль, что в своё время над Матронушкой часто издевались дети: девочки стегали крапивой, зная, что она не увидит, кто именно ее обижает. Они сажали ее в яму и с любопытством наблюдали, как она наощупь выбиралась оттуда и брела домой. Она никогда не обижалась на них, прощала и молилась.

Даром духовного рассуждения, прозорливости, чудотворения и исцеления Матрона была отмечена Богом с ранних пор. Близкие замечали, что ей ведомы не только человеческие грехи, преступления, но и мысли. Она чувствовала приближение опасности, предвидела стихийные и общественные бедствия. По ее молитве люди получали исцеление от болезней и утешение в скорбях. Привозили лежачих больных, которых девочка поднимала на ноги.

А в семнадцать лет Бог дал ей ещё одно испытание: Матрона лишилась возможности ходить: у нее внезапно отнялись ноги. До конца дней своих она была «сидячей». И сидение ее - в разных домах и квартирах, где она находила приют, - продолжалось еще пятьдесят лет. Она никогда не роптала из-за своего недуга, а смиренно несла этот тяжкий крест, данный ей от Бога.

Живя около трех десятилетий в Москве, она совершала то духовно-молитвенное служение, которое многих отвратило от гибели и привело к спасению. Москву блаженная очень любила, говорила, что «это святой город, сердце России».

Матушка, казалось, знала все события наперед. Каждый день прожитой ею жизни - поток скорбей и печалей приходящих людей. Помощь больным, утешение и исцеление их. Исцелений по ее молитвам было много. Возьмет двумя руками голову плачущего, пожалеет, согреет святостью своей, и человек уходит окрыленный. А она, обессиленная, только вздыхает и молится ночи напролет. У нее на лбу была ямка от пальчиков, от частого крестного знамения.

Очень интересно она говорила о человеческом теле: «Тело - домик, Богом данный, его нужно ремонтировать. Бог создал мир, травы лечебные, и пренебрегать этим нельзя.»

2 мая 1952 года она скончалась. Более чем через тридцать лет после кончины матушки, ее могилка на Даниловском кладбище сделалась одним из святых мест православной Москвы, куда приезжали люди со всех концов России и из-за рубежа со своими бедами и болезнями.

Блаженная Матрона была православным человеком в глубоком, традиционном значении этого слова. Матрону знают десятки тысяч православных людей. Матронушка - так ласково называют ее многие. Она - так же, как при земной своей жизни, помогает людям. Это чувствуют все те, кто с верою и любовью просит ее о заступничестве и ходатайстве перед Господом, которому блаженная старица имеет великое дерзновение.

Вся её жизнь стала примером великого духовного подвига любви, терпения, самоотречения и сострадания. Неисчислимые чудеса матушки Матроны, много свидетельств об оказанной помощи и исцелений стали поводом к прославлению блаженной Матроны, и к причислению в 1998 году к лику святых.

Нам пока трудно осознать всё, что касается веры в Бога, в наше сердце потихоньку вселяется такое чувство, которое даёт нам понять, что мир - есть творение Божие, и, что только вера в БОГА, надежда на него и его любовь, спасут мир от разрушений. Мы должны сами стать участниками всех дел на благо человека, жить по Божиим законам, стать православными христианами, помогать ближним, всем, кто нуждается в нашей помощи, научиться терпению, умению прощать... И что это есть единственно правильная дорога к вере, к храму.

Любой, кому хоть раз пришлось прибегнуть к её помощи и увидеть Покровский монастырь, приложиться к мощам святой Матроны, надолго запомнит не совсем обычное ощущение чувства того, когда во время молитвы исходит столько тепла и радости, которое трудно передать словами.

Молитва Матроне, иконы, образки есть в каждом доме у православных людей. Все молитвы она выслушает, всем поможет. Но только не сразу. Нас очень много - просящих о здоровье своем и своих близких. В это верю я, в это верят мои близкие. И не напрасно.

Идёт нескончаемый поток к святой Матроне Московской за помощью. Всем поможет Матронушка. Путь к святой Матроне у каждого человека свой. Может быть кому - нибудь покажется, что это и не чудеса вовсе. А я верю в чудеса!

Ты, заступница - Матронушка,

Обо всех нас помолись,

Чтобы шла дорога дальняя

Под простым названьем-

ЖИЗНЬ!

Теплякова Дарья

3 «Е» класс

Будут полезны вам.

Предвкушение праздника и ощущение чего-то яркого и волшебного нарастает. Самое время подготовить ребенка к встрече с главным зимним волшебником — Дедом Морозом.

Новогодние мифы и вымыслы развивают у детей фантазию, образное мышление и веру в чудеса. Когда они вырастают, вера теряется где-то в подсознании, но не исчезает насовсем. Она остается с нами на всю жизнь где-то глубоко внутри, внизу, под ворохом ежедневных мыслей, чувств и переживаний и в трудной жизненной ситуации вселяет надежду на доброе и светлое. Поэтому сказку и волшебство в жизни ребенка надо сохранить как можно дольше.

Чтобы задолго до праздника заразить ребенка ожиданием чуда, можно прочитать с ним новогоднюю сказку, устроить совместный просмотр тематических мультфильмов или придумать увлекательную новогоднюю историю. Желательно задействовать в ней не только дедушку, но и других сказочных персонажей: Снегурочку и зайчиков, оленей и гномов, говорящих снеговиков и белочек.

Добавляем в рассказ магической атрибутики: волшебный посох, камин и развешенные над ним носочки, летающие по воздуху сани.

Замечательная традиция — написание письма Деду Морозу. Чтобы избежать капризов и разочарований по поводу полученного, писать лучше вместе, при этом незаметно координировать желания и просьбы ребенка. Малыш, который пока не умеет писать, может что-нибудь нарисовать или просто поставить на конверте симпатичную загогулину. Важен также способ отправки письма. Я помню, в каком восторге была дочка, когда, написав письмо, мы отправились не на детскую площадку, как обычно, а к ближайшему почтовому ящику, и она сама забросила в него письмо.

Там где нет почтовых ящиков, замечательный способ переписки с Дедом — морозилка! Письмо кладется в камеру холодильника, ответ "приходит" туда же.

Здорово, когда дети участвуют в создании праздничной атмосферы дома. В соавторстве можно смастерить игрушку, открытку, вырезать снежинки, а потом украсить ими детскую комнату.

Кто и как будет играть роль главного героя новогодней ночи, зависит от фантазии родителей. Кто-то вызывает на дом профессионального Деда Мороза, некоторые артистичные папы сами примеряют на себя образ, кто-то зовет на помощь переодетого соседа. Можно просто оставить подарок на балконе, а рядом положить якобы забытую Дедом Морозом шапку.

Может, кому-то это покажется непедагогичным, но я считаю, что в новогоднюю ночь детей необязательно укладывать спать по режиму в 21.00 или в 21.30 (конечно, я не имею в виду очень маленького ребенка). Столько ждать и готовиться, чтобы в самый разгар волшебства пойти спать?! Кроме того, я никогда не использую новогодние сюрпризы как элемент воспитания — каждый ребенок, как бы он себя ни вел, в Новый год должен получить свой подарок от Деда Мороза.

Дочка долго верила в новогоднее волшебство, а я эту веру всячески подпитывала. Примерно лет в шесть она заявила, что Снегурочка, оказывается, — обычная девочка, которую переодели и накрасили.

Во втором классе она сообщила мне, что в школу приходил ненастоящий Дед Мороз, потому что настоящий один-единственный, он не ходит по школьным утренникам и живет далеко в Лапландии.

Конечно, сейчас она понимает, что Новый год и его главный герой — это красивая костюмированная традиция. Однако до мелочей помнит каждое появление Деда Мороза в ее детстве, хранит свои новогодние поделки, с радостью пересматривает фотографии и рассказывает младшему брату байки о Дедушке. Пусть новогодние праздники останутся в памяти наших детей чудесными, искристыми и теплыми воспоминаниями! С наступающим Новым годом!