В далекие времена на острове Кипр жил царь Пигмалион. Ему претило безнравственное поведение женщин, и он решил никогда не жениться, жить уединенно и посвятить себя искусству. Однако и в своем одиночестве он мечтал об идеальной женщине и воплотил свою грезу в статуе из слоновой кости. Ни одна из живых женщин не могла сравниться с нею красотой. Пигмалион часто любовался своим творением и влюбился в нее. Он приносил статуе дары, украшал ее драгоценностями и одевал, как живую. Однажды в праздник богини Афродиты Пигмалион принес богатую жертву на алтарь храма и высказал робкую просьбу: если возможно, сделать прекрасную статую его супругой. И тут произошло чудо. Когда Пигмалион вернулся домой, его Галатея ожила...

Рациональность

Что является истоком культуры? Разум, человеческая страсть, молитвенная настроенность или неукротимое жизненное побуждение? Культура всеохватна. Можно представить ее содержание как разнообразный арсенал информации. Такая точка зрения предложена в статье А.С. Кармина 1 . Автор сводит культуру к

1 Философия культуры в информационном обществе: проблемы и перспективы // Вестник РФО. 2005. № 2.

1 Философия культуры в информационном обществе: Указ. изд. С. 51.

М. Вебер считал капиталистическую экономику примером рациональности. Она оценивалась им как царство учета, расчета и калькуляции. Немецкий ученый исследовал различные типы хозяйства - древнегреческий и древнеримский, хозяйственные формы Древнего Востока. Каждый из этих типов хозяйства культивировал частное предпринимательство, развитое денежное обращение. Однако только при капитализме появился принцип, которого не знала прежняя экономика, - принцип рентабельности. Речь идет о прибыльности, которая характеризует показатель эффективного производства.

Немецкий социолог анализирует в своих работах связь христианства с характерным для западной культуры рационализмом. Он показывает, что уже средневековая христианская аскеза (т.е. воздержание) имела на Западе черты, которые отличали ее, скажем, от восточнохристианской. (Аскет - это человек, который отказывается от роскоши и довольствуется самым необходимым, ведет строгий образ жизни.)

Когда человек намеревается стать аскетом, он может покинуть шумный город и отправиться в отдаленные места. На Востоке это обычно происходило по свободной схеме. Никаких правил, специально разработанных для аскета, не было. Он мог вести себя спонтанно, т.е. самопроизвольно. В известной степени можно говорить о том, что такой человек поступал стихийно, не зная заранее, что с ним произойдет и как он должен готовить себя для всякого рода ограничений.

Однако в Европе такая бесплановость во имя самоистязания отсутствовала. Аскеза стала систематически разработанным методом рационального образа жизни. Специальные правила помогали человеку преодолевать естественное состояние, освободить себя от власти темных побуждений и поставить свои поступки под постоянный контроль. Так монах превращался из вольного аскета в работника на службе Божьего царства.

Протестантизм одно из основных направлений в христианстве, возникшее в ходе Реформации XVI в. как протест против римско-католической церкви, показывает Вебер, превратил аскезу в мирское дело. Она требовала упорядоченного, планомерного образа жизни. Так рождается трезвое, практическое сознание, которое учит человека гасить свои эмоциональные порывы и во всем следовать голосу рассудка, зову дела.

Один из идеологов протестантизма Жан Кальвин (1509-1564) создал даже учение об изначальном предопределении человека. Каждый может получить знак, спасется ли он после смерти или погибнет. Этим знаком будет ход его земных дел. Если он преуспевает в чисто практических начинаниях, будь то ремесло, торговля, частное предприятие, то, стало быть, он избранник Божий.

Все эти протестантские тонкости освобождали человека от природных склонностей, страстей, увлечений. Понятное дело, что тут мы имеем дело с культурным феноменом, который базируется на рассудке, на рациональном постижении мира.

Если спросить европейца, какое главное качество отличает человека от животного, он наверняка скажет: разум, сознание. Такой ответ показался бы странным, например, африканцу. Тот отдал бы предпочтение эмоциям, пластике тела, но отнюдь не уму, не разуму. Вот что пишет, к примеру, Леопольд Сенгор, один из теоретиков негритюда. Он отмечает, что негроафриканской личности (в отличие от эллинско-европейской) присущи особые чувства интуиции, сопереживания, образности и ритмики (формула: «эмоция принадлежит негру, а разум - эллину»), и поэтому негроафриканские и эллинско-европейские культуры принципиально различны. Вот что он пишет: «Африканский негр, образно выражаясь, заперт в своей черной коже. Он живет в первозданной ночи и прежде всего не отделяет себя от объекта: от дерева или камня, человека или зверя, явления природы или общества. Он не держит объект на расстоянии, не подвергает его анализу. Получив впечатление, он берет живой объект в ладони, как слепец, вовсе не стремясь его зификсиро- вать или убить. Он вертит его в чутких пальцах так и этак, ощупывает его, ощущает. Африканский негр - одна из тех тварей, которые были созданы на третий день творения: чистое сенсорное поле. Он познает “другого” на субъективном уровне, самыми кончиками усиков, если взять для сравнения насекомых. И в этот миг движение эмоций захватывает его до глубины души и уносит центробежным потоком от субъекта к объекту по волнам, порождаемым “другим”. Так же складывалась рациональность в европейской культуре, в отличие от африканской».

В античной философии человек был назван homo sapiens. Культ разума - стержень европейской культуры. В Средние века

эта тенденция продолжала развиваться. Средневековый отшельник, как было сказано, располагал множеством неукоснительных требований, которые подчиняли его жизнь строгим регламентациям. «Характерной чертой именно западного монашества, - пишет М. Вебер, - является отношение к труду как к гигиенически- аскетическому средству, и значение труда растет в отличавшемся величайшей простотой уставе цистерцианцев. В отличие от нищенствующих монахов в Индии, на Западе нищенствующие монахи вскоре после их появления были поставлены на службу церковной иерархии и рациональным средствам: систематической caritas (милосердие), которая на Западе превратилась в рациональное “предприятие”, проповедям и судам над еретиками. Наконец, орден иезуитов полностью отказался от негигиенических запретов древней аскезы и установил рациональную дисциплину» 1 .

Так, в европейской культуре формировался принцип рациональности. Рациональность (от лат. rationalis - разумный, ratio - разум) - принцип разумности, основанный на разуме, адекватный критериям разума.

По мнению многих культурологов, рациональное может рассматриваться как универсальная категория, охватывающая чистую логику в классическом и современном мышлении и даже некоторые формы мистического опыта. Однако этот тезис едва ли не о всеохватном смысле понятия «рациональность» требует критического рассмотрения, поскольку можно наметить некоторые типологические подходы к раскрытию культурологического содержания данной категории, в известной мере противостоящие друг другу.

Во-первых, рациональность понимается как метод познания действительности, который основывается на разуме. Это центральное значение восходит к латинскому корню ratio. Рационализация, выступая в тех или иных формах, является общечеловеческим свойством, присущим различным сторонам человеческой активности.

Во-вторых, рациональность трактуется многими культурологами как некая структура, имеющая внутренние особенности и законы. В этом направлении рассуждений научное мышление утра

1 Работы М. Вебера по социологии религии и культуры. Вып. 2. М., 1991. С. 203.

чивает свою монополию на рациональность. Вероятно, разум в данном случае перестает быть определяющей характеристикой рационального. Речь идет о специфической упорядоченности, присущей разным формам духовной деятельности, в том числе и ненаучной. Это особая организованность, логичность противостоит уже бесструктурности, хаотичности, принципиальной «невыразимости». К иррациональности при этом может быть отнесен тот духовный опыт, который не поддается упорядоченности и умопостижению.

В-третьих, рациональность отождествляется с определенным принципом, атрибутивным свойством цивилизации. Предполагается, что культурные особенности, черты народов, развивающих в процессе своей жизнедеятельности аналитические и аффектированные начала, способны выработать определенные цивилизационные признаки. К.Г. Юнг разделял цивилизации на «рациональные» и «аффективные». В этом значении многие культурологи для анализа различных типов цивилизации предлагали такие характеристики, как динамичность и статичность, экстравертированность и интровертированность, оптимизм и фатализм, рационализм и мистицизм как модусы западной и восточной культур.

Понятие «рациональность» является ключевым для М. Вебера, поэтому важно подчеркнуть, что в работах по социологии религии немецкий ученый пытался выявить социокультурные основания и границы рациональности.

Иррациональное

Может ли культура включать в себе иррациональное содержание? Иррационализм - от лат. irrationalis - неразумный. Традиционное представление о культуре предполагает, что данный феномен рождается в результате сознательной целенаправленной деятельности человека. Как же в этом контексте может обосноваться в культуре нечто, неподвластное разуму?

Когда В.М. Межуев в книге «Идея культуры» показывает рождение философии культуры, он связывает формирование данного блока знаний именно с преодолением всего иррационального в социальной жизни человечества. При этом он подчеркивает

роль философии в постижении культуры. «Отказ от философии, - пишет В. Межуев, - равносилен с этой точки зрения отрицанию собственного бытия в культуре, отличного от бытия других людей и народов. Он чреват либо откатом к архаическим формам культурной самоидентификации (мифы, религия, традиционные обряды и обычаи), либо полным растворением в безличном мире научных понятий и технических устройств. Культурная функция философии состоит в том, что она предохраняет европейского человека от двух грозящих ему опасностей: его архаизации (возврата к донаучным формах сознания) и деперсонализации в результате чисто формальной рационализации его мышления и жизни» 1 .

Из этого рассуждения вытекает не только оценка, позволяющая философу раскрыть специфику мифа или науки. Именно такая задача и является, на мой взгляд, целью философии культуры. Однако здесь говорится даже об опасности этих форм общественного сознания, одна из которых влечет за собой архаизацию сознания, а другая деперсонализацию. Само собой понятно, что философия возникла в результате преодоления мифа как формы миропостижения. Но это вовсе не означает, что миф утратил культурфилософское значение и стал грозным провозвестием архаизации.

Автор книги выражает в данном случае одну из версий культурфилософского мышления, которую можно назвать рационалистической, рассудочной, европоцентристской. Примерно такой ход мышления был присущ 3. Фрейду, который полагал, что в культуре происходит прогрессистское движение от архаических форм сознания к более значимым и современным - к науке и философии.

Но культурфилософская концепция К.Г. Юнга, к примеру, совершенно иная. Она исходит из антропологических предпосылок. Иррациональное, бессознательное является опорой человеческой психики. Чем дальше люди уходят от этого базового фундамента, тем хуже для человечества. Поэтому опасностью является, с точки зрения Юнга, как раз «расколдование мира», пренебрежение к архаическим формам сознания.

1 Межуев В.М. Идея культуры. Очерки по философии культуры. М., 2006. С. 28.

Парадокс концепции, выстроенной В.М. Межуевым, заключается в том, что тот идеал философии культуры, который он, наконец, обозначил как рождающийся в мучительной борьбе, предельной философской мобилизации, «обслуживает» в конечном счете сам себя. Следуя за автором, мы можем восстановить историю формирования философии культуры. Но полученный опыт рефлексии не позволяет нам приступить к анализу конкретных культурных феноменов. Что может культурфилософ сказать о мифе, о религии как специфичных формах культурного бытия, если они сразу квалифицируются в качестве опасных, увлекающих нас назад, обеспечивающих только регресс в истории духовной жизни.

Скрытой тенденцией данной версии культурфилософии является стремление очистить пространство для философии путем устранения разного рода иррациональных феноменов культуры. Но такой подход обескровливает постижение культуры. Она обнаруживает себя только там, где есть напряжение мысли, ratio , и совершенно никнет в том ареале, где присутствуют другие возможности культуросозидания, связанные с инстинктом, чувством, мистическим озарением, воображением, бессознательным.

Спектр культуры неистощим, и он не исчерпывается только рациональностью, разумностью. Вебер подчеркивал, что рациональность - это судьба европейской культуры. Но ведь на Земле есть и другие культуры, далекие от рациональности. Если философия культуры, возникшая в недрах европейского сознания, призвана анализировать только собственный опыт и не пытается обратить внимание на специфику других культур, то она утрачивает свое преимущество перед культурологией. Культурология указывает нам на многоярусность культуры, на ее мно- госоставность. Не очень хорошо, если философия культуры оставит этот материал за пределами своей рефлексии.

Огромный пласт культуры, в том числе и европейской, составляет бессознательное, иррациональное. Разумеется, мы можем игнорировать этот факт и пытаться рационализировать иррациональные формы культуры. Но не целесообразнее ли согласиться с тем, что значительное содержание любой культуры вырастает из магмы бессознательного? Не обязывает ли это к истолкованию специфики этих внерассудочных форм культурной практики?

Магия как культурный феномен

Попробуем остановиться на таком культурном феномене, как магия. М. Вебер показывает, что магия в известном смысле тоже рационалистична. Ведь она направлена обычно на достижение конкретных целей. С помощью магии можно обеспечивать удачную охоту или богатый урожай. Магическое действие сближается в этом смысле с действием рациональным. Однако оба направлены на то, чтобы овладеть миром, силами природы. Вебер полагал, что это может объяснить и происхождение искусства.

Но вот другое представление о магии, которую оценивает Л. Сенгор: «Это мир, лежащий за пределами видимого мира внешних проявлений. Последний рационален только потому, что его можно увидеть и измерить. Для африканского же негра миг магии более реален, нежели видимый мир: он субреален. Он одушевлен невидимыми силами, которые управляют вселенной; их характерная особенность состоит в том, что они гармонично связаны друг с другом, а также с видимыми объектами, или проявлениями» 1 .

В магии видимое есть проявление невидимого. Сенгор иллюстрирует свою мысль следующим примером. Мать после нескольких лет разлуки снова видит сына. Его, студента, вернувшегося из Франции, охватывает чувство, что он внезапно отброшен из реального сегодняшнего мира в мир до «французского присутствия». Мать студента охватывают эмоции. Женщина притрагивается к лицу сына, ощупывает его, как слепая или как будто хочет насытиться им. Тело ее реагирует: она плачет и танцует танец возвращения, танец обладания вернувшимся сыном. А дядя по материнской линии, полноправный член семьи, ибо у него та же кровь, что и у матери, аккомпанирует танцу, хлопая в ладоши. Мать перестает быть частью современного мира, она принадлежит мистическому, мифическому Древнему миру, который - часть мира снов. Она верит в этот мир, потому что сейчас она живет в нем и одержима им.

В трактовке магии Л. Сенгор исходит из того, что за конкретными предметами скрываются космические силы, которые одушевляют реальный мир, наделяя его цветом и ритмом, жиз

1 Сенгор Л. Негритюд: психология африканского негра // Культурология: Хрестоматия / сост. П.С. Гуревич. М., 2000. С. 537.

нью и чувством. Африканского негра эмоционально трогает не столько внешний облик объекта, сколько его глубинная реальность, не столько знак, сколько чувство. «Это означает, - пишет он, - что эмоция, которая с первого взгляда воспринимается как провал сознания, есть, напротив, восхождение сознания к высшему состоянию мудрости» 1 . Эмоциональное, а не рассудочное отношение к миру и определяет все культурные ценности африканского негра: религию, социальные структуры, искусство и главное - гениальность его языка.

Первообразы культуры

Но в недрах культуры легко отыскивается жар души, спонтанное влечение, жизненный порыв. Русский философ Михаил Гершензон ( 1869-1925) в работе «Гольфстрем» рассуждает о «твердом, жидком и газообразном состоянии духа» 2 . Иначе говоря, М. Гершензон хочет показать, что не только ум может стать импульсом культурного творчества. Орудийная хитрость ума далеко не всегда оказывается универсальным истоком культуры.

Культура как феномен многоярусна. Если говорить о внешней стороне дела, в ней объективируются, воплощаются продукты человеческой деятельности. Однако этот процесс духовного творчества менее всего напоминает механическое приращение все новых и новых манифестаций человеческой активности. В культуре ощутимы живой нерв, глубинное наполнение, полноводное движение живительного преображения. Образ Гольфстрима - теплых течений в северной части Атлантического океана - использован М. Гершензоном для метафорического выражения мощных сдвигов в культуре.

Культуру вряд ли можно рассматривать как арифметическое приращение все новых и новых духовных состояний. Первообразы культуры, рожденные в древности, нередко сохраняют в себе не менее значимое содержание, нежели современные творения культуры. По мнению Гершензона, в многократный срок развития, предшествовавший нашей культуре, был добыт весь

1 Сенгор Л. Указ. соч. С. 530.

2 Гершензон М. Гольфстрем // Лики культуры: Альманах. Т. 1. М., 1995. С. 7.

существенный опыт человечества. «Первобытная мудрость, - пишет он, - содержала в себе все религии и всю науку. Она была как мутный комок протоплазмы, кишащий жизнями, как кудель (волокнистая часть льна, пеньки. - П. Г.), откуда человек до скончания времени будет прясть нити своего раздельного знания» 1 .

По мысли Гершензона, в когда-то таинственной глубине духа зародились вечные течения от пращуров до нас и дальше в будущее. Он сближает два имени - античного философа Гераклита (ок. 544-483 до н.э.) и Пушкина. Казалось бы, что общего между любомудром (так называли в античности философов), который презрел опыт чувственного познания, и творчеством русского поэта? Что может обеспечить духовную перекличку двух гигантов? Сопоставление, способность показаться искусственным, если остаться на уровне описательного истолкования культуры. Однако в ней есть собственная метафизика. Феноменальные обнаружения культуры могут проступить через осмысление изначальных внутренних оснований духовного созидания.

Гераклит, если говорить о его творчестве на современном языке, впервые обнаружил космические предпосылки культуры. Он представил этот феномен как нечто, идущее из универсума. Вместе с тем космогония (от греч. «создание мира») и психология были сведены древним философом к одному началу, вещество и дух считались тождеством, не совпадением того или другого, а единством третьего, общего обоим.

Вслед за Гершензоном мы вступаем в мир метафорики, т.е. беспредельной образности. Культура выражает себя языком первоначал. Космическое движение, недоступное чувственному восприятию, Гераклит условно называет огнем. В полной мере речь идет вовсе не о материальной стихии. Это огонь метафизический, аллегорический. Подразумевается движение, однако не в ньютоновском смысле. Это вечное возрождение и угасание, мера вечно живого пламени.

Мир - не стылая данность, он находится в процессе неустанного живительного преображения. Но в нем есть и бесконечный ряд нисходящих степеней: от сильнейшего жара до нулевой отметки. В таком контексте культура воспринимается как

1 Герихензон М. Указ. соч. С. 8.

спонтанное, ничем не стреноженное выражение душевного жара. Она вырастает из хаоса, из глубин обостренных, труднонасыщаемых влечений человека. Культура, стало быть, - отражение пучин человеческого духа. Что же это означает? Культура не только рассудочна, аналитична. Она вбирает в себя человеческие страсти, тайные умыслы и вожделения.

Культура спонтанна, открыта всем ветрам. Она сродни хаосу, потому что ее омывают подземные воды. В ней нет жесткой предусмотрительности. И в то же время культура не слепа. Духовное преображение в ней подчиняется тайной гармонии мироздания. Космология (учение о космосе) у Гераклита плавно переходит в антропологию (т.е. учение о человеке). Человек тоже вечно «течет». Сама душа в меру своего разгорания и остывания формирует тело.

Итак, культура творится не только по аналитическому расчету, в результате орудийной хитрости человека. Она - порождение человеческой души, человеческого жара. Это, вообще говоря, многое поясняет в природе культуры. Ее архитектоника (закономерности строения) - не воплощение мысли. В культуре проступает и иррациональное содержание. Примером может служить сам феномен бессознательного...

Феномен бессознательного

Бессознательным называется сфера психической жизни, которая реализуется без участия сознания, не обладает признаком сознательности и определяет в основном поступки людей. О неод- нослойности психики человека догадывались уже древние восточные философские школы: тибетский буддизм, йога Кундали- ни, в которой образ «поднимающейся змеи» символизирует психическую энергию, проходящую через психические центры (чакры). В европейской философии идея многослойности психики складывалась постепенно. Так, французский философ Рене Декарт (1596-1650) полагал, что сознание и психика - это одно и то же. Считалось, что за пределами сознания может иметь место лишь физиологическая деятельность мозга. Однако постепенно вызревала иная философская идея. Далеко не все, что происходит в нашей душе, в нашем внутреннем мире, проникает в разум.

Идею бессознательного впервые предложил Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646-1716). Он оценивал бессознательное как низшую форму душевной деятельности, которая лежит за пределами осознанных представлений, возвышающихся подобно островкам над океаном темных восприятий. И. Кант связывал бессознательное с проблемой интуиции, т.е. с непосредственным получением знания в форме догадки без доказательств и логики. Артур Шопенгауэр (1788-1860) рассматривал бессознательное как стихийное жизненное начало, многоликое проявление воли в мире. Особая роль в создании философии бессознательного принадлежит И. Гербарту (1776-1841) и Э. Гартману (1842-1906). Согласно Гартману, который считал основой сущего бессознательное духовное начало - мировую волю и что бессознательное дает каждому существу то, в чем оно нуждается для своего сохранения и для чего недостаточно его сознательного мышления, например, человеку - инстинкты для понимания чувственного восприятия, для образования языка и общества и многое другое. Оно сохраняет наследие посредством полового влечения и материнской любви, облагораживает их посредством выбора в половой любви и ведет род человеческий в истории к цели его возможного совершенства. Бессознательное своими ощущениями в малом, как и в великом, способствует сознательному процессу мышления и направляет человека в мистике к предощущению высших, сверхчувственных чувств, единств. Оно одаряет людей чувством красоты и способностью художественного творчества.

До Зигмунда Фрейда (1856-1939) исследователи полагали; что неосознанное содержание в человеческой психике кристаллизуется в сознании, а затем вытесняется из него. Фрейду принадлежит приоритет в открытии бессознательного как автономного, не зависящего от сознания безличного начала человеческой души: «Все вытесненное бессознательно, но не все бессознательное есть вытесненное» 1 . Бессознательное интенсивно вмешивается в человеческую жизнь. По мнению Фрейда, представление о том, что нашими поступками руководит «Я», не более чем иллюзия. На Самом деле над ними властвует природное безличное начало, которое образует бессознательную основу нашей души, т.е. психики.

1 Фрейд 3. Я и Оно // 3. Фрейд. Психология бессознательного: сб. произв. М., 1989. С. 428.

Разделение психики на сознательное и бессознательное является основной предпосылкой психоанализа. Бессознательное начало Фрейд называет «Оно». В его понимании «Оно» имеет чисто природное происхождение. В нем сконцентрированы все первичные влечения человека: сексуальные желания, влечение к смерти, которое, будучи обращено вовне, оказывается устремлением к разрушению. Человеческое «Я» изо всех сил, по мысли Фрейда, пытается выжить в мире природы и общества. Однако побуждения индивида наталкиваются на безрассудную силу «Оно». Если «Я» пытается приспособиться к объективным, действительным условиям жизни, то «Оно» руководствуется принципом удовольствия. Так рождается непримиримая борьба между «Я» и «Оно» 1 . Между тем в психоаналитической технике нашлись средства, которыми можно прекратить действие сопротивляющейся силы «Оно» и сделать данные представления осознанными. Состояние, в котором последние находились до осознания, Фрейд называет вытеснением, а сила, которая привела к вытеснению и его поддерживала, ощущается во время аналитической работы как сопротивление.

Иную трактовку бессознательного находим у Карла Густава Юнга (1875-1961). Эта сила уже не рассматривается как чисто природный феномен. Бессознательное родилось у истоков человеческой истории в коллективном психическом опыте. Следовательно, можно говорить о культурном генезисе бессознательного. Юнг определяет бессознательное как понятие исключительно психологическое. Оно покрывает все те психические содержания или процессы, которые не осознаются, т.е. не отнесены воспринимаемым образом к нашему Эго. Бессознательное не оценивается больше как результат вытесняющей деятельности сознания (Фрейд). Юнг толкует бессознательное как нечто специфическое и творческое, как некую психическую перводействи- тельность, главный источник свойственных всем людям основных мотивов и архетипов переживания. Под архетипом Юнг подразумевает прообраз, структурный элемент коллективного бессознательного, лежащий в основе всех психических процессов и переживаний. Коллективное бессознательное присуще каждому народу, этносу и человечеству в целом и формирует

1 Фрейд 3. Указ. соч. С. 432.

его творческий дух, чувства и ценности. Это своего рода кристаллизация первичного душевного опыта человечества. «Безмерно древнее психическое начало образует основу нашего разума так же, как строение нашего тела восходит к общей анатомической структуре млекопитающих» 1 .

Хотя коллективное бессознательное - культурный феномен, от поколения к поколению оно передается с помощью биологических механизмов. Однако здесь нет биологизаторского упрощения. Архетипы коллективного бессознательного сами по себе не идентичны культурным образам или символам. Архетип - не столько образ, сколько некое фундаментальное переживание, специфическое устремление человеческой психики, которое само по себе лишено какой-либо предметности. Архетип - это первосмысл, который незримо организует и направляет жизнь нашей души. Самой древней, исходной формой психического опыта оказывается миф, поэтому все архетипы так или иначе связаны с мифологическими образами и переживаниями. Миф лежит в основе человеческой души, в том числе и души современного человека, - таков вывод Юнга. Именно миф дает человеку чувство единения с первоосновами жизни, приводит душу к согласию с ее бессознательными архетипами 2 .

Бессознательное представляет собой совершенно самостоятельную, независимую сферу человеческой психики, хотя и непрерывно взаимодействующую с сознанием. При этом индивидуальное сознание человека не имеет в своем распоряжении никаких средств, с помощью которых оно могло бы постичь сущность бессознательного. Оно способно ассимилироваться сознанием лишь в символических формах, т.е. в том виде, в каком оно предстает в сновидениях, фантазиях, творчестве и традиционных мифологических образах.

Новый импульс для развития идей бессознательного дали работы современного американского исследователя С. Грофа. Он ввел понятие «специфические констелляции памяти» (СКП) - некие стойкие стандарты, потоки видений, которые обнаруживаются в психике пациента во время экспериментов. Ученый выделяет четыре типа миражей, или видений, каждый из которых имеет собственные истоки и особую природу.

1 Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1991. С. 64.

2 Там же. С. 73.

Первый связан с абстрактным, или эстетическим, опытом данного человека. Например, он видит необычные цветовые пятна, их формы и тона меняются, рождаются картины фантастических и экзотических ландшафтов, непроходимых джунглей, буйных бамбуковых зарослей, тропических островов, сибирской тайги или подводных скоплений водорослей и коралловых рифов. Довольно часто в его видениях возникают абстрактные геометрические построения или архитектурные стандарты, которые составляют основу всех динамических цветных изменений. Видения этого типа свидетельствуют о том, что психологические состояния человека воплощаются в эстетических образах. Этот калейдоскоп, хотя и не захватывает область бессознательного, сам по себе внушителен и многогранен, отражает эстетические интуиции.

Вторая группа видений - те, которые выражают конкретный биографический опыт. Как сказал поэт: «... это было со мной...». По форме это весьма напоминает сновидения, и образы черпаются в основном из индивидуального бессознательного. Человек как бы заново переживает некоторые события собственной жизни. Это могут быть приятные впечатления детства или горькие чувства, некогда оставившие след в психике. Вообще, в процессе психоаналитических сеансов пациенты нередко возвращаются в детство. Этот тип видения хорошо известен психоанализу. Они вызваны психоаналитическими переживаниями, т.е. теми чувствами, которые развиваются, меняют форму, тяготеют к полной реализации. Причудливое сплетение любви и ненависти, альтруизма и эгоизма, сострадания и жестокости. Картины, рожденные в сознании пациента, помогают понять природу этих чувств.

Третий тип видений не укладывается в рамки устоявшихся воззрений в психологии. Открытие их природы - своего рода сенсация. Они выявляют нечто неожиданное. Оказывается, пребывание плода в чреве матери сопряжено для младенца с неизгладимыми и разносторонними психологическими феноменами. Можно предположить, что оно более насыщенно и трагедийно, нежели земное бытие... Факт пришествия младенца осмысливается в экзистенциальных терминах. Рождающийся ребенок испытывает глубочайший кризис. По своим глубинным проявлениям рождение оказывается типологически близким смерти.

Физическая боль, агония сродни процессу рождения. Это критический аспект человеческого существования. Плод исторгается из лона матери. Разрываются все прежние биологические связи. В результате эмоционального и физического столкновения со смертью в психике плода происходят глубочайшие изменения: возникают чувства страха, опасности для жизни. В глубинах подсознания закладываются архетипные образы: скажем, мираж печи, водоворота, который увлекает в свои пучины; образ чудовища, дракона, заглатывающего добычу. Эти состояния и фиксируются в опыте галлюцинаторных видений, когда человек становится уже взрослым. В мистической духовной традиции им соответствует такая символика, как утерянный рай, падение ангела, нисхождение в подземное царство, в гроты, блуждание в лабиринтах.

И последний, четвертый тип видений. В психоаналитическом сеансе человек видит картины, которые вообще не имеют никакого отношения к его собственному опыту. Он вспоминает себя всадником монгольской конницы, рабом на галере, австралийским охотником, испанским грандом. Этот опыт скорее можно назвать трансперсональным, т.е. относящимся к совокупному всечеловеческому достоянию.

Безымянные явления

Лучшим свидетельством иррационального в культуре могут служить такие явления, которые не имеют авторов, безымянны. Это относится к традиции, мифам, сказкам, эпическим сказаниям. В древних культурах люди пели, танцевали, занимались магией. Значит, музыка у них была. Кто-то ее сочинял? «Древние мелодии никто не сочинял, - отвечает композитор Владимир Мартынов. - Это музыкальные архетипы, они рождались из коллективного бессознательного. Ритуальную весеннюю закличку на трех нотах или григорианский антифон нельзя выдумать отдельному человеку. Вы же не можете назвать того, кто создал свастику или колесо. Если возникала новая музыкальная модель, ее объясняли божественным откровением или приписывали культурному герою» 1 .

1 «Вся музыка уже написана». Интервью с композитором Владимиром Мартыновым // Аргументы и факты. 2003. № 22. С. 17.

Во время путешествия по Африке К.Г. Юнг наблюдал за первобытными племенами. Он обратил внимание на своеобразный ритуал, который выполняли жители восточноафриканской деревни. Они с ликованием приветствовали восход Солнца и появление Луны. Сначала аборигены поднимали ладони ко рту и дули на них, затем протягивали руки к светилу. Юнг поинтересовался, что выражают эти действия. Однако никто из них не смог ответить на этот вопрос.

У Юнга же появилось собственное представление об этом ритуале. Во-первых, он пришел к убеждению, что эти люди близки к природе. Во-вторых, дыхание олицетворяет духовную субстанцию, душу. Местные жители предлагали Богу свою душу, но даже не догадывались об этом. Но разве возможно такое? По мнению Юнга, несомненно, поскольку жители восточноафриканской деревни действительно не знали, что они делали и зачем, с какой целью. Эти действия, стало быть, выражали часть их жизненного уклада. Наверное, точно так же поступает муравей, когда он собирает травинки, но не способен объяснить, в чем смысл этих действий. Юнгу казалось, что вот такое мифологическое сознание первобытных людей может служить аналогом или скорее вариантом коллективного бессознательного. Этот термин ввел К.Г. Юнг.

Наше индивидуальное сознание - надстройка над коллективным бессознательным. Как правило, его влияние на сознание незаметно. Лишь иногда оно влияет на наши сны, и если такое случается, то оно приносит нам редкие и чудесные по красоте сны, полные загадочной мудрости или демонического ужаса. Люди часто скрывают такие сны как дорогую тайну, и они правы в этом. Эти сны имеют громадное значение для психического равновесия культуры. Такие сны - вид духовных переживаний, которые противостоят любой попытке рационализации. В той же мере многие феномены культуры, рожденные в глубинах коллективного бессознательного, с трудом могут быть объяснены рассудком.

Юнг в работе «Аналитическая психология и воспитание» пересказывает сон одного молодого студента-теолога. Студенту снилось, что он стоит перед священным образом, называемым «белым магистром», своим учителем. Тот знал, что он - его ученик. Учитель был одет в длинное черное платье. Был добрым и

благородным, и ученик чувствовал к нему глубокое почтение. Но тут возник другой образ - «черный магистр», который был одет в белое. И он тоже был прекрасен и лучезарен, и сидящий поразился этому. Черный магистр хотел, очевидно, поговорить с мастером, но последний колебался. И тут черный маг стал рассказывать историю о том, как он нашел потерянные ключи от рая, но не знал, что с ними делать. Он рассказал также, что король страны, в которой он жил, искал подходящую могилу для себя. Вдруг случайно его подданные раскопали старый саркофаг, который содержал останки умершей молодой женщины. Король приказал открыть саркофаг, выбросить оттуда останки и снова закрыть пустой саркофаг, чтобы сохранить его для дальнейшего использования. Но как только останки были вынуты и попали на солнечный свет, изменилась сущность той, которой они принадлежали, а именно: молодая женщина превратилась в черную лошадь, которая ускакала в пустыню. Черный маг преследовал ее через пустыню, и там он, преодолев трудности, нашел потерянные ключи. На этом черный маг закончил свою историю. Белый маг сохранял молчание, и на этом закончился сон.

Этот сон, по мнению Юнга, отличается от обычного сновидения тем, что имеет ценность необычайно важного духовного переживания. Взгляды на сновидения сильно изменялись от столетия к столетия, от культуры к культуре. В древние века считали, что сны - реальные события, которые происходят с душой, лишенной во сне телесной оболочки. Бытовало мнение, что сны внушаются Богом или злыми силами. Многие видят в сновидениях выражение иррациональных страстей или, напротив, выражение высочайших помыслов и нравственных сил.

Сны играют огромную роль в культуре. В Древней Японии взращивание сновидений широко практиковалось как в буддийских, так и в синтоистских храмах. Некоторые буддийские храмы были известны как оракулы сновидений. Чтобы увидеть мистический сон, надо было совершить паломничество к святому месту. В исламской культуре пророк Магомет всегда придавал огромное значение своим снам и призывал последователей делиться сновидениями с ним. Считается, что большая часть Корана записана с его слов, услышанных им во сне 1 .

1 Бескова И.А. Природа сновидений (эпистемологический анализ). М. 2005. С. 22.

В работах А.А. Пензина исследуется, как исторически трансформируется роль техник освещения и охраны порядка в ночное время в эпоху Просвещения, отмечаются специфические реакции на эти процессы в культуре (романтизм, религиозномистические явления, эффекты ночи и сна в искусстве). С помощью новых технологий феномен ночи не исключается в абсолютном смысле. Он также включается в социальное и культурное пространство в новом качестве, в форме становящейся все более массовой ночной жизни, занимающей место ночного сна. Прослеживаются процессы конституирования субъектов ночной жизни (художественная и интеллектуальная богема), а также развитие образов сна и ночной жизни в искусстве и философии XX века 1 .

В культурологии строится допущение некоего синтетического единства, которое предшествует культурным, социальным или экзистенциальным модальностям культурного опыта.

Литература

Бескова И. А. Природа сновидений (эпистемологический анализ). М., 2005.

Гершензон М. Гольфстрем //Лики культуры: Альманах. Т. 1. М., 1995.

Межуев В.М. Идея культуры. Очерки по философии культуры. М., 2006.

Пензин А.А.

Сенгор Л. Негритюд: психология африканского негра // Культурология: Хрестоматия / сост. П.С. Гуревич. М., 2000. С. 528-539.

Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1991.

1 См.: Пензин А.А. Спящие // Художественный журнал. 2001. № 32. С. 91-93.

Рациональное и иррациональное

Рациональное и иррациональное. Закономерное и случайное.

Рациональное и иррациональное

Основные варианты рационального и иррационального представления мира, учитывающие человеческое существование в нем, могут быть такими:

1) Мир и человек имеют рациональную сущность. По словам Гегеля, всё разумное действительно, всё действительное разумно.

2) Мир и человек имеют иррациональную сущность. Согласно "трагической диалектике" Кьеркегора, действительное неразумно.

3) В рациональном мире существует иррациональный человек.

4) В иррациональном мире существует рациональный человек.

5) И мир, и человек как рациональны, так и иррациональны.

6) Рациональное и иррациональное характеризуют прежде всего взаимодействия субъекта с миром (в том числе, с другими субъектами), сферу его материально-практической и духовной деятельности.

Рассмотрим подробнее последний (наиболее научно обоснованный) вариант. Начнем с того, что любые достаточно развитые психические процессы имеют сигнификативно-знаковый характер.

Поэтому, изучая интрапсихические, интерпсихические и субъект-объектные взаимодействия и процессы, важно различать, по крайней мере, такие два понимания рационального: а) рациональное как любая знаковая упорядоченность (а также как сам системообразующий механизм этой упорядоченности, называемый рационализацией*); б) рациональное как рационально-дискурсивное (т.е. обязательно связанное с мышлением).

Безусловно, рациональное больше характеризует сознательное, чем бессознательное, а иррациональное больше характеризует бессознательное, чем сознательное. Однако в бессознательном можно найти проявления рационального , а в сознательном - иррационального . Кроме того, рациональное и иррациональное диалектически связаны между собой: они не только противоположны друг другу, но и нередко оказываются разными сторонами одного и того же процесса либо даже переходят друг в друга. Например, как интуитивное, так и дискурсивное познание переводят то, что вначале представлялось беспорядочным, иррациональным в упорядоченное, рациональное (разумеется, при этом сами механизмы интуитивного и дискурсивного познания совершенно различны).

Рациональное может характеризовать не сами психические процессы, а способ их постижения. Вот почему возможно рациональное познание не только того, что в психике рационально, но и того, что в ней иррационально (либо кажется таким). Ведь рациональное познание - это не только упорядоченное воспроизведение , но и упорядочивающее преобразование (в знаковой форме) . Следует иметь в виду, что рациональное познание использует как формальную, так и многозначную логику, а также некоторые другие типы современных логик.

Как известно, суть психоаналитического метода заключается в рациональном анализе иррациональных побуждений. В то же время допустимы иррациональные переживания не только иррациональных, но и рациональных событий.

Рассматриваярациональное как рационально-дискурсивное, его нередко противопоставляют чувственному, эмоциональному. В истории науки и культуры существовало противостояние сенсуализма (видевшего основной источник знаний в чувствах) и рационализма (считавшего таким источником мышление, разум). Кроме того, рационализм противопоставлялся эмпиризму , выводившему все идеи и знания из сферы опыта.

Крайне неоднозначные отношения складывались в истории культуры между рационализмом и теологией , что зависело от того, как представлялась связь между знанием (прежде всего, научной истиной) и верой.

Определенное своеобразие в понимание рационального ииррационального внесли представители психоаналитического направления. К. Юнг в своем учении о психологических типах различал такие: рациональные (мыслительный и чувствующий) и иррациональные (интуитивный и ощущающий); содержания интуиции и ощущения имеют характер данности в противоположность характеру “выведенности”, “произведенности”, присущим содержаниям чувства и мысли.

Особый смысл имеет рациональное как важнейший содержательный компонент процесса рационализации* практической деятельности; оно прежде всего характеризует упорядоченное использование методов и технологий, которое способствует более успешному решению поставленных задач и достижению избранных целей. Подобное рациональное развивается непосредственно вместе с развитием человеческой практики.

К подобному пониманию рационального близко примыкает подход Э. Фромма, который называл рациональными любые мысли, чувства или действия, “которые способствуют адекватному функционированию и росту целостной системы (частью которой они являются)”; а “все, что имеет тенденцию к ослаблению или разрушению целого”, он предлагал считать иррациональным. Поэтому такие “страсти”, как жадность и тщеславие, он относил к иррациональному , а такие, как любовь и забота о другом живом существе, - к рациональному .

Иррациональное (от irrationalis - неразумный): неупорядоченное, хаотичное, произвольное, спонтанное, с трудом поддающееся (или совершенно не поддающееся) рациональному познанию. В учениях о человеке И. характеризует действия и процессы, механизм которых неуловим (кажется совершенно спонтанным) и не проистекает из свободного, ясно осмысленного решения.

Онтологический иррационализм видит в иррациональном подлинную, более глубокую основу мироздания, считает именно его истинно реальным и существенно ограничивает познавательные возможности разума. Утверждается, что т. к. существующая реальность хаотична и подвластна прихотливым случайностям, то она не может быть предметом рационально-логического осмысления. Представление о ней лежит только в непосредственном восприятии; вместо логического познания упор делается на интуицию, инстинкт, чувство как на средства более глубокого восприятия мира. По Шопенгауэру, мировая воля, лежащая в основании всей жизни Вселенной, иррациональна, она обладает бесцельной свободой, способна породить любое зло, принести любые страдания. Человек может найти спасение лишь в “истинном познании”, самоограничениях и самоотречении, смиряющих его индивидуальную волю.

Философско-антропологический иррационализм (М. Шелер, А. Гелен и др.)исходит из того, что иррационален прежде всего сам человек, т.к. он - “вольноотпущенник природы”, свободное, незавершенное, биологически ущербное существо, хотя и имеющее необычные условия для развития в силу того, что является мыслящим и “открытым”.

В психологии основополагающая роль И. признаваласьинстинктивизмом, интуитивизмом, экзистенциальной психологией, большинством психоаналитических концепций, парапсихологией и другими направлениями и учениями.

Как иррационализм , так и традиционный рационализм чаще всего не учитывали реальную взаимообусловленность и взаимосвязь иррационального и рационального, безоговорочно и полностью противопоставляя их.

Что касается человека, то иррациональное и рациональное в нем формировались в процессе антропосоциогенеза, пронизывая его социально-практическую и духовную жизнь. Деятельность современного человека продолжает характеризоваться как рациональными, так и иррациональными моментами.

Ошибочно считать, что иррациональная деятельность всегда непременно несет зло, а рациональная - добро. Злой умысел может быть осуществлен и вполне рациональным образом, а добрые намерения нередко реализуются в иррациональной форме. Однако эффективность рациональных, упорядоченных, разумно спланированных действий гораздо выше, чем действий, иррациональных, совершенно неупорядоченных, анархичных.

Такая продуктивная форма познавательной деятельности, как интуиция , только по форме кажется чисто иррациональной; содержательно она опирается на большую предварительную поисковую работу, имеющую как рациональный, так и иррациональный характер.

Нависающая угроза экологических катастроф, экономические и политические неурядицы могут приводить к возрастающему отчуждению, разочарованию в перспективах общественного развития и увеличению тяги широких кругов населения к иррационалистическим представлениям. С другой стороны, многие беды проистекают из жесткого, рационально спланированного информационного манипулирования миллионами людей, расчетливого безнравственного низвержения всего, что мешает собственному самоутверждению.

Неорационализм.

НЕОРАЦИОНАЛИЗМ - течение в методологии и философии науки, сложившееся в первой половине XX в. во Франции и Швейцарии. Основные его представители - Башляр, Гонсет, Мейерсон. К этому направлению иногда относят также Пиаже, Ж. Ульмо, представителей критического рационализма в англо-амер. философии и методологии науки, франц. структурализм, общенаучные методологические построения типа общей теории систем и др. Главная организация Н. - «Союз рационалистов», основанный в 1930 и существующий до сих пор. Н. ставил задачу формирования «нового научного разума» путем осмысления практики современного естественнонаучного познания и, в частности, роли дедуктивных наук в его развитии. Образцом такого нового разума в действии служит для Н. физика XX в. с ее фундаментальными открытиями: она призвана вести за собой все другие науки, а также философию - в той мере, в какой она способна избавиться от метафизических и иррационалистических предрассудков.

Н. складывался в эпоху кризиса культуры, господства скептических и мистических умонастроений после первой мировой войны. В этой атмосфере Н. ставил своей задачей возобновление преемственной связи с веком Просвещения, защиту науки как прогрессивной социальной силы, распространение нового научного духа на различные сферы человеческой жизни. В противоположность классическому рационализму, который опирался на априорные схемы обоснования знания, Н. исходит из исторически меняющихся предпосылок познания и применяет в области историко-научных исследований диалектические идеи. Отвергая узкоэмпиристские концепции научного познания неопозитивизма, представители Н. подчеркивают обратную зависимость эмпирических данных от структур теоретического знания, в которых эти данные получают свое объяснение. Н. стремится к новому диалогу разума и опыта вне традиционной метафизики с ее субстанциализмом и спекулятивными конструкциями.

К числу основных положений Н. относятся: онтологический постулат о всеобщей детерминированности реальности; тезис о умопостигаемости «рационализированной» реальности, или «реальности второго порядка»; методологический принцип универсальной значимости широко понимаемого экспериментального метода; отстаивание идеи прогресса в познании и существенного значения рациональной мысли в жизни и Развитии общества. Эти принципы лишь очерчивают программу Н., но не определяют заранее всех ее деталей, допуская разнообразные исследовательские подходы. Так, Н. ставит целью изучение социально значимых иррациональных форм мышления и культуры; исследование различных типов и форм рациональности в их зависимости от историко-культурных условий, от степени технического развития и т.д.; анализ способов доказательства, опровержения и аргументации в различных областях практики и познания. Наиболее плодотворными оказались идеи неорационалистов о множественности форм рациональности, о исторической динамике разума, об «эпистемологических разрывах» (Башляр), отделяющих качественно своеобразные этапы мысли и познания друг от друга. Эти идеи были подхвачены и развиты в историко-научных и эпистемологических трудах Альтюссера, Фуко, Деррида, Ж. Кангильема, Д. Лекура и др.

Особое место в Н. занимает проблема обоснования, функционирования и развития теоретического знания. Однако теоретизм Н. - это не новый априоризм. Разум в Н. не исключает динамику, риск, творческую интуицию. Новый научный разум шлифует свою «утонченную чувствительность» на весьма разнородном материале - не только собственно познавательном, но и связанном с работой художественного воображения, интуиции и т.п. Для Н. важна не одна лишь мощь познающего разума, но и «красота науки» и тех моральных идей, которые лежат в основе разумной деятельности. И. С. Автономова.

Башляр Г. Новый рационализм. М., 1987; Киссель М.А. Судьба старой дилеммы: рационализм и эмпиризм в буржуазной философии XX века. М., 1974; Федорюк Г.М. Французский неорационализм. Ростов-на-Дону, 1983.

Представляется правомерным общее деление типов личности на РАЦИОНАЛЬНЫЙ и ИРРАЦИОНАЛЬНЫЙ, предложенное Юнгом.

Так Мыслительный и Эмоциональный типы личности опираются на Сознание - командный модуль, «работающий» по определенному алгоритму, сообразующемуся с существующим мироустройством. Именноработа Сознания обеспечивает постоянное поддержание человека «в рамках дозволенного». Принадлежность к одному из этих типов говорит, чтореализация замысла, задаваемая ДП, при формировании и изменении ФП, в воспринимаемом нами мире, не нарушает присущего сознанию алгоритма управления человеческим организмом. Т.е. условия применения существующего алгоритма включают и поступающие изменения к имеющейся, “зашитой” в нем (конкретном сознании) информации. Точнее - возможность обработки этих изменений, в рамках существующего алгоритма - существует.

Эти типы отнесем к Рациональным – опирающимся на определенные принципы, не изменяющиеся на протяжении жизни данного человека, и в значительной степени, соответствующие существующему мироустройству, в пределах возможного их осознания .

Рационализм – это понимание и осмысление как произошедшего, так и грядущего, хотя и в различной степени у различных людей – умение «видеть» и анализировать жизненный путь. Рациональный подход к окружающему и себе самому заключается в «работе» с объектами, в качестве которых могут выступать и заимствованные извне идеи. Сознание выстраивает объекты, в том числе и существующие в обществе идеи, в определенную картину, отражающую некоторую целостность, соответствующую устройству конкретного сознания, т.е. в заданной системе координат. При этом, направленность сознания на окружающее, помещает в неё и сам воспринимающий субъект. Направленность же на собственную внутреннюю сущность, наоборот, подстраивает окружающие объекты под воспринимающего их субъекта, в том числе, его идейную направленность. Но, в обоих случаях, создается, в той или иной мере, завершенная картина, подобно кадру или слепку с происходящего. В этом заключается определенная статичность в оценке происходящего, поскольку изменение объектов или субъекта «должно соответствовать» существующемуалгоритму в заданной системе координат.

Сознание может опираться, как интеллектуальную, так и на эмоциональнуюобласти, которые «работают» параллельно и последовательно, одновременно. Последовательность отражает взаимообмен сигналами, с качественно отличными параметрами – из области мышления и интеллекта, и из области чувствования и эмоций. Таким образом происходит формирование умозаключений, как логически развивающихся реализаций чего-либо (при ведущей роли интеллекта), и суждений, как оценочных категорий произошедших реализаций сравнительно с уже известным (при ведущей роли чувствования).

Интуитивный и Ощущающий типы личности в большей степени подвержены изменениям в зависимости от вновь поступающей информации, т.е. происходит «выход» за границы возможности использовать существующий в настоящее время алгоритм Сознания данной личности. В Сознании происходит перестройка и поиск нового оптимального алгоритма, учитывающего данные изменения, т.е. алгоритм меняется в соответствии с новыми граничными условиями (в случае интуитивного восприятия) и происходит перераспределение по значимости во входящей информации (при ведущей роли ощущений). Эти типы отнесем к ИрРациональным – находящимся в постоянном поискепринципов, наиболее полно соответствующих текущему мироустройству для данного конкретного человека, а неизменность алгоритма работы Сознания возможна только придостаточно высокой стабильности в окружающем мире и внутреннего состояния человеческого организма.

ИрРационализм – это, в первую очередь, изменение принципов «предвиденья» происходящего и «ощущения» грядущего, развитое в различной степени у различных людей. Но общим объединяющим фактором является превалирование параметров личностных жизненных процессов над параметрами форм конкретных объектов или самого субъекта. Т.е. сознание работает с объектами в заданнойпоследовательности. И характеристики процесса, в котором фигурирует тот или иной объект, является определяющим для восприятияпараметров объекта. Для ощущающего типа определяющим является процесс изменений физических параметров собственно субъекта и окружающего мира, для интуитивного же – это процесс изменения сознания, т.е. изменения (обычно недоступные личному восприятию) параметров «считывания» с происходящего. Именно для лучшего понимания в рамках заданного процесса, система координат весьма подвижна, так же, как и алгоритм «работы» сознания. Сознание ориентировано на процессы взаимодействия объектов и процессы жизнедеятельности конкретного воспринимающего субъекта.

Изменения, происходящие с интуитивным типом связаны с «заданностью» процесса изменения структуры сознания личности и соответствующего алгоритма, для обеспечения сбалансированного существованияданной личности «в завтрашнем дне».

Изменения же ощущающего типа, опираются на «подстраивание» алгоритма под «завтрашнее»развитие процессов в окружающем мире,с той же целью.

Сферы проявления процессов, отражающих последовательность становления и развития конкретной личности, и области её взаимодействия с окружающим, формируют дополнительные различия, существующие между людьми.

Рациональный тип личности можно сравнить с кораблём, стоящем на донном якоре, а ИрРациональный - на плавучем. Отсюда и способы маневрирования при изменении «погодных» условий у них различны. Причем, как тот, так и другой, могут быть, в большей или меньшей степени, разумны или не разумны.

В терминах теории и практики

– рациональный, более абстрактен в своем теоретизировании (и для обеспечения сущностного единства этого процесса требуется фиксация системы координат, к которой и «привязываются» абстракции);

Иррациональный более конкретен и практически направленный (он использует подбор системы координат, в которой, по его мнению, сущностное единство не нарушается и наиболее наглядно для восприятия)

С позиций рационализма поведение иррационалиста – это разумность второго сорта, приводящая его в критические ситуации. И наоборот, иррационалисту не понятно, как можно ставить какие-либо «разумные» идеи выше реально воспринимаемого. Отношения этих двух типов обычно строятся на основе переноса личной проекции на партнера, что становиться при дальнейшем общении источником возникающих недоразумений и обид в личных отношениях, и причиной невозможности достижения консенсуса в социуме.

В целом, рациональный тип опирается на анализ и синтез поступающей информации с последующим прогнозированием событий, а иррациональный - на предчувствие и заданность происходящего. Чистых «рационалов» и «иррационалов» в природе не существует – это только характеристика преобладающей тенденции, присущей конкретной личности.

В социальной направленности существенно также объектно-субъектное разделение, характеризующее – какая роль - ведущая или ведомаясвойственна конкретной личности в обшестве.