Культ прекрасной дамы. Прекрасная дама - своему верному рыцарю

Зародился культ Прекрасной Дамы в южной Франции, в графстве Прованс, и оттуда распространился по всей Западной Европе.

В одном из старинных источников можно найти такие слова:"Рыцари имеют многообразные достоинства: одни - хорошие воины, другие отличаются гостеприимством и щедростью; одни служат дамам, другие блистают костюмом и вооружением; одни смелы в рыцарских предприятиях, другие приятны при дворе".
Что касается провансальских рыцарей, то они особенно блистали щедростью, гостеприимством, костюмами, самозабвенно служили дамам и при дворе чувствовали себя лучше, чем на поле битвы.
Прованс был богат, просвещен, здесь процветали торговля и ремесла, развивалась литература. И положение дамы в Провансе тоже было несравненно более высоким, чем в каких-либо других графствах, герцогствах и королевствах. Она могла сама распоряжаться своим имуществом, была абсолютно равна во всех правах с мужчиной.
Культ Прекрасной Дамы зарождался с особого поклонения Деве Марии. В ее честь возносились горячие молитвы, слагались стихи. Она именовалась "кроткой Дамой небес", "небесной королевой", ее изображения на иконах стали облекаться в драгоценные одежды, увенчиваться короной.
Такое поклонение Богородице возвеличивало в свою очередь и земную женщину. Земная любовь к ней получила все более возвышенный, более духовный характер и окрашивалась особыми поэтическими тонами. Окружая почитанием какую-либо "даму сердца", рыцарь, в сущности, служил не ей, а какому-то отвлеченному идеалу красоты и непорочности, который он создавал в своей душе.
По установившимся взглядам того времени, рыцарь не должен был стремиться к разделенной любви, дама сердца должна быть для него недосягаемой, недоступной. Такая любовь, как считалось, становилась источником всяческой добродетели и входила в состав рыцарских заповедей. "Редкие достигают высшей добродетели, храбрости и доброй славы, - гласило одно из поучений, - если бы они не были влюблены".
Идеальный рыцарь теперь - честен, умен, скромен, щедр, набожен, смел, вежлив и непременно влюблен.
Служение Прекрасной Даме сделалось всеобщим обычаем, никто из рыцарского сословия не мог от него уклониться. Каждый после посвящения в рыцари должен был избрать себе даму, знатную или незнатную, замужнюю или нет, и добиться у нее позволения служить ей.
Служение же заключалось в постоянном ношении цветов ее герба, сражениях в ее честь на войне или на турнире, прославлении ее имени и готовности исполнить малейшую ее прихоть.
При этом выборе, однако, рыцарь далеко не всегда руководствовался истинной любовью и привязанностью. Часто он лишь следовал принятому обычаю или тешил свое самолюбие, стараясь добиться располодения какой-либо знатной дамы или знаменитой красавицы.
От верного служения Прекрасной Даме рыцаря не избавляли даже семейные узы; при этом, любопытно, собственная супруга почти никогда не выбиралась повелительницей и предметом обожания.
Но добиться расположения выранной дамы было, как правило, нелегко. Нужно было совершить ряд подвигов во славу избранницы, одержать громкие победы на турнирах, и только тогда, когда подвигов по ее мнению набиралось достаточно, приходило время особого обряда: дама принимала воздыхателя в свои рыцари.
Обряд почти в точности повторял вассальную присягу сеньору. И основным условием тоже быа верность избраннице. Но дама не брала на себя никаких обязательств; обещались только благоволение и милость. Эта духовная связь рыцаря со своей Прекрасной Дамой должна была оставаться тайной для всех, однако ее, как правило, совсем не скрывали. Нередко рыцарь служил знатной даме с прямого согласия ее мужа.
Правила поклонения и служения становились все более утонченными. Провансальские поэты обозначили здесь даже целый ряд ступеней. На первой стоит робкий рыцарь, который уже носит в сердце тайную любовь, однако ще не смеет открыться своей избраннице. Когда он решается на признание, то поднимается на вторую ступень и называется "молящим". Если же дама наконец допускает его к служению себе, рыцарь стновиться "услышанным", ну и так далее...
Однако красавицы, избалованные всеобщим почитанием, привыкли играть чувствами и нередко оказывались очень капризными. От служащих им рыцарей они требовали самых невероятных подвигов в свою честь. Приказ немедленно отправиться на Восток - на подмогу крестоносцам, продолжающим сражаться с неверными, - был еще не самым трудным заданием. Недаром провансальский поэт XII века высмеивал капризы Прекрасных Дам такими словами:"То я должен достать красавице саламандру, то выстроить на море дом из слоновой кости, то перенести сюда из Галилеи гору, на которой сидел Адам... Одна надежда осталась у меня: если гора растает, как снег, тогда ответит она мне любовь..."
А много позже, уже в конце XVII века, образ капризной красавицы рыцарских времен нарисовал Фридрих Шиллер в знаменитой балладе "Перчатка", мастерски переведенной на русский язык В.А.Жуковским. Наверное, не сыскать человека, который бы не знал ее. Помните? На арену со львами и тиграми красавица бросила перчатку и приказала своему рыцарю Делоржу принести ее обратно. Не говоря ни слова, рыцарь спустился на арену, поднял перчатку и кинул ее в лицо даме со словами:"Не требую награды".

Фото 1 – посвящение в рыцари прекрасной дамы

В суровую эпоху Средневековья рыцарями называли представителей привилегированной касты профессиональных тяжеловооруженных конных латников, духовно объединенных моральным кодексом чести.

Фото 2 - Средневековый рыцарь в боевой экипировке

Рыцарь-паладин сделался символом беззаветной отваги, преданности и благородного служения своему сеньору, Прекрасной Даме и высокой цели. Его образ, окруженный романтическим ореолом и воспетый трубадурами и поэтами, был вознесен на пьедестал истории как нравственный идеал воина.

Фото 3 – прощание с дамой сердца перед военным походом с картины английского художника Эдмунда Лейгхтона.

Христианский рыцарь – это прежде всего борец за веру Христову, и верный вассал своего сюзерена. Верность – одна из наиболее ценимых добродетелей этой эпохи.

Фото 4 – торжественное шествие сюзерена

Для рыцаря считались обязательными такие моральные нормы, как смелость, благородство, верность долгу. Со временем стали появляться даже особые уставы, регламентирующие поведение рыцаря в различных сферах жизни и призывающие их к благородству, милосердию, защите слабых и обиженных.

Фото 5 – прощание со странствующим рыцарем

Постепенно в систему рыцарского образования и воспитания наряду с военными дисциплинами включались стихосложение, пение, игра на лютне, искусство правильно и красиво изъясняться, умение вести светскую беседу с дамами.

Фото 6 – светская беседа

Огромное место в жизни и сознании любого человека эпохи расцвета Средневековья, занимала церковь.

Трепетное поклонение и служение Богоматери, культивируемые в религиозных догмах церкви, были основными христианскими добродетелями рыцарей.

Фото 7 – возрождение рыцарских обычаев на празднике в наше время

Желание стать приятными и привлекательными, в соответствии с куртуазной этикой, заставило многих молодых рыцарей научиться читать и вести приятные беседы, а, кроме того, прислушиваться к мнению дам в том, что касалось умения одеваться, манер и обхождения. Уважительное отношение к женщине, ее возвеличивание и почитание, воспевавшееся в поэтических произведениях бардов того времени, создали культ Прекрасной Дамы и идеи служения ей.

Фото 8 - «Дама с горностаем» картина Леонарда Да Винчи

Между рыцарем и благородной дамой сложился ритуал, а затем целая многовековая традиция. Дама сердца должна быть недосягаема и испытываемые к ней чувства – сугубо платоническими.

Фото 9 – прекрасные дамы Средневековья

Куртуазная любовь осознавалась как добровольная вассальная зависимость сильного мужчины от слабой женщины. В знак полного подчинения, рыцарь должен был преклонить колени перед госпожой своего сердца и, вложив свои руки в её, дать нерушимую клятву служить ей до самой смерти. Союз скреплялся поцелуем и кольцом, которое дама дарила рыцарю.

Фото 10 – ритуал клятвы верности рыцаря

Правда, столь возвышенное отношение рыцарей распространялась только на женщин своего сословия, зато мужчина старался быть вежливыми со всеми дамами, как и с избранницей своего сердца.

Принципиально важным было осознание возможности видеть в даме не только «приложение» к земельному наделу или иному достоянию, а нежное, возвышенное, прекрасное существо, нуждающееся в любви и заботе.

Фото 11 – принесение обета верности с картины Эдмунда Лейгхтона

Изначально рыцарский культ «избранницы сердца» действительно подразумевал бескорыстное служение предмету обожания и платонические чувства возвышенной любви. Но все попытки церкви закрепить эти принципы, как зеркальные отражения культа Богоматери, не увенчались решающим успехом, поскольку в такие отношения зачастую вмешивалась истинная страсть.

Фото 11а – рыцарь с избранницей сердца

Со временем общественное мнение стало поощрять превращение куртуазных союзов в деликатно оформленные любовные связи; однако, при соблюдении определённых приличий и правил.

Фото 12 – средневековый сюжет с картины Эдмунда Лейгхтона

Около 1186 года Андреем Капелланом был написан знаменитый трактат «О любви», в котором изложена этика куртуазной любви. Он основан на убеждениях высокого авторитета реально существовавших знатнейших дам Средневековья: Алиенор Аквитанской (сначала французской, а затем английской королевы), Аделаиды Шампанской и виконтессы Нарбонской, дворы которых были центрами куртуазной культуры в конце XII века. Для любовников, нарушивших правила или обязательства, при дворе Алиенор Аквитанской существовали даже Суды любви.

Фото 13 – королева Франции Алиенора Аквитанская (годы правления 1137 – 1152)

В произведении упоминается и легендарный король Артур, которому приписывается авторство правил любви, обязательных для всех благородных любовников.

Из трактата «О любви» Андрея Капеллана.

• Супружество не есть причина к отказу от любви.
• Кто не ревнует, то и не любит.
• Что берёт любовник против воли солюбовника, в том вкуса нет.
• Мужской пол не вхож к любви до полной зрелости.
• О скончавшемся любовнике пережившему любовнику памятовать двумя годами вдовства.
• Без довольных оснований никто лишён любви быть не должен.
• Всегда любовь далека от обителей корысти.
• Истинный любовник иных не возжелает объятий, кроме солюбовных ему.
• Любовь разглашённая, редко долговечна.
• Лёгким достижением обесценена бывает любовь, трудным входит в цену.
• Только доблесть всякого делает достойным любви.
• Кто любит, того робость губит.
• Если слабеет любовь, то быстро она гибнет и редко возрождается.
• Кто терзается любовным помыслом, тот мало спит и мало ест.
• Всякое деяние любовника устремлено к мысли о солюбовнике.
• Любовь любви ни в чём не отказывает.
• Любовник от солюбовника никакими утехами не насыщается.
• Кого бессмертное томит сладострастие, то не умеет любить.

Фото 14 – на международном Рыцарском фестивале «Генуэзский шлем» в городе Судак, Крым

В Новое и Новейшее время «рыцарем» стали называть смелого, щедрого, благородного, великодушного и галантного человека, идеал настоящего мужчины, имеющий особую ценность в глазах прекрасной половины человечества.

Фото 15 – романтический сюжет в стиле Средневековья

Существует и другая символическая трактовка романтического средневекового образа, согласно которой рыцарь олицетворяет дух, властвующий над плотью, подобно тому, как всадник повелевает конем. В этом смысле странствующий рыцарь, преодолевающий все препятствия на пути к неведомой цели, является аллегорией души, неудержимо стремящейся к некоему идеалу через опасности и соблазны.

Фото 16 – на рыцарском турнире «Квиптана» в итальянском городе Асколи Пичено

Представления о доблести, чести, верности, взаимном уважении, благородных нравах и культе дамы очаровывали людей иных культурных эпох. Рыцарь и его дама сердца, герой ради любви – вот первичный и неизменный романтический мотив, который возникает и будет возникать всегда и всюду.

Александр Блок . Ушел в вечность последний поэт-романтик. Умолк последний менестрель и верный рыцарь "Прекрасной Дамы". Далек и близок одновременно был он нашей эпохе. И его неудовлетворенная душа томилась в тисках мещанства, того мещанства, что "в холодной воде эгоистического расчета потопило порывы набожной мечтательности и рыцарского воодушевления и не оставило между людьми никакой связи, кроме бессердечного чистогана". Он жаждал идеала и гармонии, и в его душе поднимались мятежные порывы против бескрасочной жизни буржуазного века. Но выхода искал он не там, где ищет его наше время. Он искал слияния с космосом, а не с человечеством. Жил предчувствием тайны и чуда. Чужды были ему методы упорного строительства и планомерного преобразования общественных отношений. Чуждо было внимание к миру конечных вещей, и непобедима была в нем метафизическая потребность выйти за пределы своего ограниченного земного существа. Одиноким и загадочным казался он на фоне суровой борьбы. Словно о себе сказал он: "Увы, не долетают жизни звуки к утешенным весной небытия". И словно об его душе сказал другой поэт: "И звуков небес заменить не могли ей скучные песни земли". Он был бы среди своих в кругу невских романтиков. Его песни созвучны томлению Вакенродера и грезам Новалиса. Но в те времена романтическая ирония еще позволяла поэту возвышаться над миром конечных вещей. В наше время, после столетия беспримерных научных и социальных завоеваний, власть этого мира над душой человека стала неотразима, и нельзя безнаказанно уйти в царство мечты. В этом - трагическая судьба Блока. Запоздалый романтик и слишком ранний предтеча грядущего человека, освобожденного для творческой радости, - он молил небо избавить его от тернистого пути поэта, от его мученического венца. Он обращался к музе: "Я хотел, чтоб мы были врагами, так за что ж подарила мне ты <нрзб> с цветами и твердь со звездами - все проклятье твоей красоты". Для других она "муза и чудо". Для него она "мученье и ад". Революцию он встретил восторженно. Еще незадолго до нее твердил он: "Жизнь прошумела и ушла... все будет так... исхода нет". Теперь он знал: "Жизнь прекрасна... Всем телом, всем сердцем, всем сознанием - слушайте Революцию". В ее громовых раскатах он слышал ту "великую музыку будущего, звуками которой наполнен воздух" и призывал "не выискивать отдельных визгливых и фальшивых нот в величавом реве и звоне мирового оркестра". Он написал поэму "Двенадцать", переведенную на все языки, волнующую и загадочную поэму, быть может, наиболее глубокое из поэтических отражений Революции. За ее окровавленным ликом, за ее цинично обнаженным телом, он, мистик и верующий, узрел Христа, как некогда другой поэт увидал его благословляющую руку в безобразной нищете России. Последние месяцы его жизни были сплошной мукой. Жизнь стала жестокой, а для мечтателей беспощадной. Всем наносило удары наше "испепеляющее" время. Для того, кто не умеет приспособляться, бороться, эти удары должны были стать смертельными. Он умер в ужасных страданиях. Да и мог ли остаться на земле поэт, случайно забредший к нам и взволновавший нас, как тот бродячий жонглер, что смутил душу графини Изоры своей призывной песней. Он увял, как "голубой цветок" Новалиса, перенесенный с знойного юга в снежные вихри севера. Очищающий огонь Революции зажег его сердце пламенным восторгом, но буря оказалась слишком сильной для хрупкого сердца поэта. Он умер, едва достигнув сорокалетнего возраста. Быть может, никогда еще механически катящееся колесо истории не настигало жертву, столь драгоценную. И если что может смягчить боль о великой утрате, - только мысль о грядущем мире, который уже строится на крови и страданиях современности, - о мире, в котором творческий гений получит полный простор для своего полета и избавится от цепей, сковывавших его в эпоху неразрешенных общественных противоречий. Источник текста:

Рыцарство было порождением Средневеквья. Носить оружие и сопровождать сеньоров на войну считалось высокой честью, которая оказывалась избранным. Обычно рыцарями становились знатные молодые люди, отличавшиеся храбростью. Девизом рыцарей были слова: «Будь мужествен!» Таким был Роланд, храбрость и верность которого своему повелителю Шарлеманю описана в древней «Песне о Роланде». Существовала особая церемония посвящения в рыцари. После молитвы юноша получал оружие из рук своего господина, ударявшего его мечом плашмя по плечу и принимавшего клятву. Юноша-рыцарь клялся сражаться честно, защищать вдов и сирот, церковь и духовенство, оставаться верным своему господину. Кроме того, рыцарь должен был поклоняться и хранить верность даме, за чью честь он сражался. Рыцарь становился ее защитником. В эпоху Крестовых походов рыцарство переросло в наследственную аристократию. Возвращаясь из крестовых походов, рыцари привозили из арабского Востока пудру, белила и румяна, а также знания о способах наведении красоты, и женщины вновь начали усердно заботиться о своих лицах. Пройдя через опалу Средневековья, косметика получила вторую жизнь в эпоху Возрождения.

Первый крестовый поход.

Первый крестовый поход был организован в 1095 году по инициативе римского папы Урбана II с целью освобождения священного города Иерусалима и Святой земли от мусульман.Первоначально обращение римского папы было адресовано только французскому рыцарству, но впоследствии поход превратился в полномасштабную военную кампанию, а его идея охватила все христианские государства Западной Европы и даже нашла горячий отклик в Польше и княжествах Киевской

Руси. Феодалы и простой народ всех национальностей по земле и морю выдвигались на Восток, по пути освободив от власти турок-сельджуков западную часть Малой Азии и устранив мусульманскую угрозу Византии и в июле 1099 года завоевали Иерусалим. Во время 1-го крестового похода было основано Иерусалимское королевство и другие христианские государства, которые объединяются под названием Латинского Востока.

Культ Прекрасной Дамы.

Средневековье - время чудес. Именно к области чудесного можно отнести волшебное преображение женского образа из малозаметной детали семейного обихода в загадочную и обожаемую Даму Сердца. Культ Прекрасной Дамы зародился в южной Франции, в графстве Прованс из особого поклонения Деве Марии. В ее честь возносились горячие молитвы, слагались стихи. Она именовалась «кроткой Дамой небес», «небесной королевой», ее изображения на иконах стали облекаться в драгоценные одежды, увенчиваться короной. Такое поклонение Богородице возвеличивало в свою очередь и земную женщину. Земная любовь к ней получала все более возвышенный, более духовный характер и окрашивалась особыми поэтическими тонами. Окружая почитанием какую-либо «даму сердца», рыцарь, в сущности, служил не ей, а какому-то отвлеченному идеалу красоты и непорочности, который он создавал в своей душе. По установившимся взглядам того времени, рыцарь и не должен был стремиться к разделенной любви, дама сердца должна быть для него недосягаемой, недоступной. Такая любовь, как считалось, становилась источником всяческой добродетели и входила в состав рыцарских заповедей. «Редкие достигают высшей добродетели, храбрости и доброй славы, - гласило одно из поучений, - если они не были влюблены».

Эстетический идеал красоты. «Бель дам сан мерси».

После возникновения Франкского государства, появился пышный королевский двор.В высоких залах звучали тысячестрофные романы в стихах придворных певцов – трубадуров. Они воспевали не только подвиги древних героев, но и красоту нежных чувств. Пели о женщинах; пели и сами женщины. Иногда столь активно, что в наставлениях хорошего тона того времени женщинам советовалось не заставлять себя долго упрашивать, но и не утомлять своим пением, т.е. соблюдать разумные пределы. Огромная популярность любовной лирики породила один из самобытных феноменов средневековья – рыцарское служение даме.

Каждая благородная дама могла иметь одного или нескольких поклонников-рыцарей, которых законный супруг обязан был признавать без ревности.
Одним из положительных результатов рыцарского служения даме было культурное развитие мужчин, в чем заслуги женщин несомненны. Первая жена императора Священной Римской империи Оттона I научила супруга читать, вторая – латинскому языку и хорошим манерам. На смену игре в кости и попойкам пришло музицирование и исполнение саг. О внешности женщины эпохи трубадуров можно составить представление по любовной лирике той поры.Средневековая аллегорическая поэма «Роман о розе» давала вполне чёткие установки относительно того, как должна выглядеть девица благородного происхождения. Идеализированная дама сердца была хрупкой и нежной, как лепесток розы, походка у нее была легкой и воздушной, ножки маленькие, пальцы длинные и тонкие, шея лебединая, золотые локоны падали до бедер. Лицо хранило детски невинное выражение, взор скромно потуплен. Руки она держала скрещенными на груди (размахивать руками считалось признаком дурного тона). Кожа у нее была белоснежная, щеки румяные – совсем как в сказке о Белоснежке. В действительности же достичь такого идеального облика было трудно. Особенно трудно было добиться белоснежной кожи лица на юге Европы – разве что с помощью грима. Грим использовали в таком количестве, что священнослужители даже жаловались богу на то, что женщины изводят все краски и их не хватает на иконопись. В Англии дамы, чтобы добиться интересной бледности, пили смесь уксуса и золы. Можно лишь догадываться о том, что влекло за собой питье этого зелья. Румянец на щеках возникал от обильного питья вина, но от этого, к сожалению, краснел и нос. Чтобы не загорали руки, женщины и летом носили перчатки. Невинный облик помогали создать также тонкие выщипанные брови и прямые зачесанные назад волосы. Девушки носили волосы распущенными, женщины заплетали их в косы. Позже по требованию церкви женщины стали прятать их под головной убор, который символизировал подчиненность жены мужу, ибо только законный супруг имел право видеть ее с непокрытой головой. Дамы носили вуаль, но она была так тонка, что великолепные прически под нею казались еще более притягательными. Если волосы не отличались особой густотой, женщина надевала парик. Из вуали позднее сформировались интересные головные уборы – в форме тюрбана, короны или венка, завязываемого под подбородком тесемками.Ради такой женщины ломали копья на рыцарских турнирах, сочиняли сонеты и совершали прочие безумства. Вместе с тем критерии касательно красоты и поведения женщин были слишком строги и определялись традиционными для средневекового рыцарства культом «бель дам сан мерси», то есть «дамы, не знающей снисхождения».