Епископ Женевский и Западноевропейский Михаил (Донсков): Единодушие важнее единомыслия. Памяти владыки михаила

Представляем иерарха Русского православного зарубежья

Исполнилось 70 лет одному из самых ярких иерархов Русской Православной Зарубежной Церкви - архиепископу Женевскому и Западно-Европейскому Михаилу (Донскову). Он рассказал нам о своей жизни, памятных встречах и событиях.

Странная встреча

Всю жизнь я мечтал побывать в станице Зотовской на Дону. Там, где жили мои предки. И где я никогда не был. По отцовским рассказам хорошо представлял себе и саму местность, и родительский дом. Поэтому когда всё-таки довелось мне добраться до этих мест, ориентировался довольно уверенно. И дом нашёл быстро.

А-а, Михаил пожаловал.

Оказалось, что это мой родственник. Но вот как он узнал меня? Ведь о приезде своём я не сообщал. Да и контактов с ним у нас никаких не было. Прошли в дом. Сели за стол. И всё прояснилось.

Этот человек всю жизнь служил в армии. Время от времени его приглашали в особый отдел и расспрашивали, не возникало ли у него контактов со мной. Показывали фотографии. Поэтому внешность мою он знал неплохо. И приятных эмоций она у него не вызывала. Ведь из-за меня у него были серьёзные проблемы.

Так что встретились мы холодновато. К тому же и к Церкви он относился очень настороженно. Но посидели, поговорили обо всём по душам. И всё-таки нашли общий язык. Расстались уже по-родственному.

Иконка

В этой станице в 1918 году красные расстреляли моего деда Семёна Платоновича Донскова. А отец мой одним из самых молодых казаков пошёл с генералом Красновым воевать за Дон против большевиков.

Покидал Россию отец с частями под командованием генерала Врангеля. Приехал в Константинополь, прошёл адские испытания на острове Лемнос, где русские воины гибли от голода и холода. Потом были мучительные скитания по Турции, Греции, европейским городам. Наконец, уже вместе с моей мамой, они добрались до Парижа, где я родился во время Второй мировой войны.

Выезжая из России, кроме своего мундира, отец взял с собой лишь две вещи - фотографию моего деда и маленькую иконочку Тихона Задонского. Её дед привез из Задонска после прославления святого. Однажды этот образок из латуни спас отцу жизнь: пуля попала в карман, где отец носил иконку.

Меня очень удивило, когда однажды отец вдруг отдал эту икону мне, а не кому-то из старших братьев. Ведь я тогда ещё и не думал, что стану священником. Но отец почему-то поступил именно так.

Крещение под бомбами

Когда я родился, бомба попала прямо в парижский храм, который посещала наша семья. Здание было полностью разрушено. В это время нас навестил польский православный епископ Матфей (Семашко). Он спросил отца, когда будут крестить новорождённого сына? Отец ответил: «Когда храм восстановят». Владыка возразил, что 20 лет ждать нельзя, и покрестил меня у нас дома.

Когда я немного подрос, стал учиться в интернате в местечке Медон под Парижем. Неподалёку был храм Воскресения Христова с удивительной историей. Его строили русские эмигранты в конце 20-х годов. Возможности тогда были скромные. Один наш инженер изготовил строительный материал из соломы и цемента. Назвал его «соломит». Французы не могли понять, что это. Инженер предупреждал, что такое сооружение простоит максимум лет 5-6. Но храм действовал до 1981 года, пока один мальчик не оперся снаружи на стену и не упал прямо внутрь храма. Теперь на этом месте - кирпичная церковь, которая полностью повторяет облик «соломенного» храма.

«Это ваша пак рюсс?»

В середине 60-х во Франции я проходил военную службу. На Пасху подал прошение на отпуск, хотя нас предупреждали, что если причины для отпуска будут несущественные, то за прошение наложат взыскание. Говорили, что существенные причины - это если родит жена или умрёт мать.

Пришёл в штаб, спросил у сержанта бланк прошения. Он засмеялся:

Что, солнце голову напекло во время похода?

Я резко ответил. Мы заспорили. На шум вышел из кабинета полковник. Строго спросил:

В чём дело?

Я хочу на Пасху быть дома.

Вы - русский? А это ваша Пак рюсс? (Так они называют нашу Пасху.)

И вдруг он послал сержанта за бланками и штампами. Тот ушёл в недоумении. А полковник показал пальцем вверх:

У меня есть начальство, но над ним есть ещё Высший Начальник. И я не могу по совести отказать вам.

Так я не пропустил в жизни ни одной Пасхи.

Другая жизнь

Когда я в первый раз приехал в Россию, для меня было неописуемой радостью, что на улице говорят по-русски. Человеку, который в России живёт, это понять трудно. Здесь всем привычно: пошёл в храм, вышел на улицу, везде - русские.

А мы за границей выходили из храма в абсолютно чужой мир. Обыкновенно на Пасху ты христосовался в храме, а когда выходил, уже такой возможности не было. Казалось, что как-то иначе уже и невозможно. И вдруг оказываешься в стране, где можно похристосоваться на улице. Это радость и счастье.

5 фактов о владыке Михаиле

Родился в Париже в 1943 году в семье донского казака Василия Донскова.

Приняв монашеский постриг, возглавлял епархии в Америке и Европе.

В 2004 году доставил в Россию мощи великой княгини Елизаветы Фёдоровны и в течение 7 месяцев перевозил святыню по 71 епархии от западных границ до побережья Тихого океана.

Активный сторонник сближения с Московским Патриархатом, участник подписания Акта о восстановлении церковного единства в мае 2007 года.

В декабре 2008 года получил российское гражданство, живёт и служит в Женеве.

Родился 29 марта 1943 г. в Париже в семье донского казака станицы Зотовской, Хоперского округа, Василия Семеновича Донскова (1898-1986). Крещен епископом Матфеем.

Образование получил во Франции, окончил 10-классную Русскую школу А.М. Осоргиной. С 7 лет прислуживал в алтаре. С 1951 г. участвовал в церковном хоре юношеских лагерей, а с 1960 г. служил псаломщиком и регентом.

В 1965-1966 гг. проходил военную службу, находился в санитарных частях.

Полученный в 1966 г. Diplome de Moniteur de Colonies de Vacances позволил вести педагогическую деятельность в юношеских православных лагерях, в которых сам участвовал с 1950 г. Школу инструктора и впоследствии руководителя «Витязей» (НОВ) прошел непосредственно при основателе НОВ.

В 1959-1966 гг. руководил лагерями витязей во Франции (летом и весной) и в Австрии (зимой). В 1994-1995 гг. руководил двумя лагерями в России, на Дону. Одновременно с 1969 г. работал в госпиталях Парижа и его окрестностях в реанимационном и детском отделениях, а с 1978 г., наряду со службой, преподавал в госпиталях и медицинских школах.

В 1979 г. архиепископом Антонием (Бартошевичем; †1993) поставлен во чтецы, в 1980 г. — во иподиаконы. В 1981 г. архиепископом Антонием рукоположен во диакона, в 1991 г. — во иерея.

С 1991 г. — духовник Парижского округа НОВ. В 1995 г. награжден серебряной медалью за более чем 25 лет служения в госпиталях.

В 1996 г., в Светлый пяток, митрополитом Виталием (Устиновым) пострижен в монашество, в Фомино воскресенье возведен в сан игумена.

Решением Архиерейского Синода РПЦЗ в мае 2006 г. назначен на .

Решением Архиерейского Синода РПЦЗ от 13 сентября 2017 г. временно освобожден (с 28 сентября) от управления Западно-Европейской епархией.

Архиепископ Михаил: - Во-первых, не было воссоединения, воссоединяются два разных организма. Было просто подтверждено единство Русской Православной Церкви Московского патриархата. Каждый из нас понимал, что дробление было совершено не Церковью, а внешними событиями, которые погубили лучшую часть русского народа, а одна его часть вообще осталась за границей. Архиереи, с благословения патриарха Тихона, приняли каноническое решение окормлять эту паству. Вот что было. Русская Церковь раздробилась на три части, если не на четыре. Врагом рода человеческого фактически было запрограммировано уничтожение Русской Церкви. Оно не произошло, потому что и в России, и за рубежом, и даже в других подразделениях сохранилось духовное единство, это был раскол не до конца. Когда я родился в Париже, там было три юрисдикции, которые между собой официально церковно не общались. Но по-человечески мы все знали друг друга, в одних и тех же русских школах учились, во французских лицеях. У нас был свой русский микрокосм, у нас было понимание, что мы все православные, что мы не отличаемся друг от друга, что это не какая-то другая религия. Конечно, отдельные части эмигрантского общества страдали, но в Париже, уже начиная с 60-х годов, все это как-то утромбовалось, уже не переживалось так болезненно, люди общались и ходили спокойно каждый в свою церковь. А службы там достаточно похожи, только поминались не те иерархи, вот и всё. Вот такая ситуация была на самом деле, но она все равно была мучительна для нас, потому что понимали, что дом Господень разорен. И враг рода человеческого скалит зубы в надежде, что все окончательно разорвется. Но по промыслу Божьему случилось обратное. И не по нашей инициативе, Господь все устроил. Это совершенно ясно. Мы по-человечески не могли решить эту проблему. Даже когда собирались комиссии, они продолжали спорить до бесконечности.

Когда меня послали в Россию как представителя Зарубежной церкви в 1993 году, я по послушанию поехал, при этом стал общаться, знакомиться с людьми во всех городах. Постоянно искал возможность поклониться святыням, которых у нас не было. У нас за границей была и есть до сих пор Курская-Коренная икона Божией Матери, и мощи преподобномученицы Елизаветы и инокини Варвары. Другого у нас ничего не было. Кроме частиц, которые включены в иконы, или части облачения Иоанна Кронштадтского. У нас были святыни, но все это так скромно!

В первый раз я поклонился святыне в России в 1967 году, когда мы приехали туда, будучи студентами. Меня охватил невероятный трепет, когда старец Троице-Сергиевой Лавры открыл форточку, чтобы я мог приложиться к главе преп.Сергия, и он мне в ухо шепнул: «Вы семинарист?». А я не собирался, я по медицине шел, ответил: «Нет, я не семинарист». - «Да, да, Вы - семинарист». - «Нет, я не семинарист». - «Да, Вы семинарист». Потом я ему сказал: «Так я из Парижа». - «Господь вам поможет». И я вышел как на облаке из Троицкого храма от преп.Сергия, это был уже вечер, в августе. Конечно, это трудно кому-то понять, но когда первый раз прикладываются к мощам великого святого, преподобного - это настолько потрясает! Хотя мы, можно сказать, жили в церкви, и ни одной литургии никогда не пропускали, так что фактически я в церкви родился и в церкви жил, но вот того, что я ощутил в Лавре, мы были лишены, зная, что все это в России. Наше пребывание за границей укоренило нас в Церкви полностью. У нас были уставные богослужения, были замечательные хоры молодежи, которые собирали, как мы их назвали «наши старики», которые привезли из России свою память, и писали ноты по памяти, восстанавливали по памяти партитуры. Поэтому мы пели весь обиход Русской Церкви, мы уже наизусть знали самые сложные партитуры, потому что они это все нам давали, направляли. И я, конечно, чувствую глубокую благодарность этому поколению, которое созидало Церковь, когда у них не было ничего. У них было такое выражение, что с деньгами всякий дурак сделает что-то, а ни у кого ничего не было.

Е.Никифоров: - У нас в России было распространенное заблуждение, что наши графья, князья, богатеи уехали и жили привольно в свободном мире, а мы здесь пропадали в совке, за железным занавесом в нищете - оно не оправдано?

Архиепископ Михаил: - Оно внушалось безбожными властями. Все прекрасно знали состояние эмиграции. Даже надеялись, что она и не выдержит, впадет в пьянство от уныния. Сегодня, честно говоря, никто бы не согласился на тех условиях работать. Две великие княжны в Париже подметали квартиры, и скрывали свои имена, а люди все равно их узнавали. Потом немножко переменилось, потому что со временем нашлись какие-то пути выхода. Нашлись люди, которые поняли, узнали и в общении стали ценить, что такое русский интеллигент. В последние довоенные годы успела получить университетское образование молодежь из казаков. Но, несмотря на это, ребята поступали простыми рабочими, потому что они приезжали в другую страну и там не принимали их дипломы. Но почти вся эмиграция была уже с образованием и все дети получили высшее образование.

Е.Никифоров: - И это без копейки денег?

Архиепископ Михаил: - Да, абсолютно без копейки. Уровень благосостояния семейной жизни был недалек от монастырского, но с добротой. И несмотря на скромность быта французы даже завидовали, что русские живут «как князья» - у нас всегда в праздники что-то исполняется, всегда все в струнку, и даже после войны, когда все обеднели - все оставалось на том же самом уровне. До войны везде русские были на тяжелых работах. Это были французские шахты или узкие долины Альп, в которые солнце никогда не проникало, не только от альпийского тумана, но и от дыма шахт и заводов. Но русские часто были богатырского сложения и каким-то образом все это выдерживали, и строили храмы. А храмы были обыкновенно скромные, если при фабрике - то фабрика давала старый барак. Или хозяин строил барак для русских. Вот, директор предприятия, которое выпускало лучшую сталь в Европе, устроил такой барак для русских, и там был огромный приход.

Е.Никифоров: - Поразительно! Видимо, для всех русских была уготовлена одна судьба. Потому что то, что Вы рассказываете - это практически образ жизни строителей Магнитки или каких-то других громадных «строек коммунизма», где люди жили в таких же барачных условиях …

Архиепископ Михаил: - Разница та, что директор этого предприятия во Франции строил храм для русских. В Советском Союзе храмы не строились. Это существенная разница, хотя в остальном достаточно похоже, правда. И таких храмов было построено очень много, даже перечислить их невозможно. Я помню, я участвовал, когда разбирали два такие храма. И мы плакали, когда снимали иконы со стен, они все были бумажные, присланные то из Почаева, то из Афона, то Валаама, которые были за границей тогда, и даже из Печор. Получали это по почте в конвертах с благословением, с печатью игумена, и это лепилось на фанеру, и это были наши иконы. Даже были большие иконы для алтаря, которые Афон присылал в рулонах. Когда мы разбирали алтарную стену одного храма, то просто удивлялись, как в таких храмах можно служить. Это был сор, который был подобран буквально на улице: деревяшки, куски железа, тряпки со смолой… Даже в одном храме Плащаница была написана акварелью на газетной бумаге, но никто не сомневался, что это Плащаница, когда ее выносили в Великую Пятницу. Мы плакали, когда пришлось ее сжигать, потому что употреблять ее уже было невозможно. Вот так. А сама утварь иногда была сделана так - где-то на фабрике нашли куски цилиндра, припаяли к нему ножку, чтобы сделать Чашу.

Е.Никифоров: - Я помню, что я еще застал такой храм в Париже, может, он существует и сейчас. Он был при заводах Рено. На заводах Рено работало много русских людей, и рабочие тащили в храм разное железо, подсвечники были сделаны чуть ли не из карданных валов.

Архиепископ Михаил: - Вы назвали храм, в котором прошло мое детство, храм святителя Николая. Кстати, на этот храм упала бомба. Не на тот, который Вы видели, на его месте был такой барачек из досок - храм свт.Николая. Я родился 29 марта 1943 года и в этот день американская бомба упала прямо на храм, они старались бомбить фабрики, но попали мимо. А мимо - это был весь русский квартал, там и дома, и храм. На его месте осталось 2-3 кирпича. Старушки молились на этом месте и когда мы с отцом проходили мимо, я не мог понять, что происходит и спрашивал: «Папа, это что?». Он отвечал: «Это церковь». А дальше, в глубине этого участка был старый дом, в котором никто не жил, вот в него и перенесли храм свт.Николая. Там и прошли первые годы моего детства. Вот такие храмы - это сила предания, сила веры и невероятное понимание, что верующего человека никак не собьешь с пути. Если ты у него отнимешь одно, он сам, своими руками сделает все заново, и пока не сделает этого, он не будет даже ночью спать. Мой отец был старостой почти всю жизнь, он все время крутился ночью, это маму раздражало, потому что он все время был озабочен чем-то. И многие русские вот так жили, они старались обеспечить прежде всего что-то общественное в то время как у самих в доме практически ничего не было. Так было до войны, это уже потом, когда американцы ушли, после войны мы стали жить гораздо лучше. Вокруг стали все строить, за два года подняли из руин города. Помню, как мама впервые дала мне деньги, чтобы пойти купить бифштекс (до этого мясо мы ели только из громадных американских банок, они нас спасали), вся жизнь вдруг изменилась.

Теперь, когда я вижу события на Украине, я вспоминаю события 1968 года, события так называемой «студенческой революции». Мы были студентами в это время, но не мы устраивали революции. Это были другие люди, гораздо нас старше. Мы подбирали раненых людей, которым было лет по 45, у них в карманах были не паспорта, а пистолеты. Когда мы их перебинтовывали и лечили, они исчезали через 15 минут. Очевидно, что была структура, которая ими руководила. Их прятали структуры, которые во Франции все это организовали. Мы все это понимали, студенты все-таки не самые глупые люди. И мы, студенты, стали задавать вопросы друг другу: «Как ты думаешь, это же не мы революцию устраиваем?». Но везде говорили о «студенческой революции», везде плакаты, что протестуют студенты. А нам сдавать в июне экзамены, если не сдашь, то надо либо на второй год оставаться, либо в 20 лет уже идти в армию. Т.е. судьба всего французского студенчества оказалась под вопросом. Студенты не сразу поняли, что они могут что-то сделать. Просто сначала удивлялись, что профессоров нет, ректоров нет, и мы стали за ними ходить, прямо на квартиру. Пришли к ректору, а он нам говорит: «Пришли меня убить?». - «Нет, мы пришли Вас попросить прийти к нам. Если экзаменов у нас в институте не будет, нам будет крышка!». Он отказался, показав бумагу, где было написано: «Выйдешь - убьем!».

.Никифоров: - Т.е. практически в Париже в 1968 году был Майдан?

Архиепископ Михаил: - Да. Когда я в Женеве посмотрел новости про Майдан у меня мурашки по спине пробежали, вспомнил Париж 68-го года! Это та же самая тактика: сперва людей довести до нищеты, потом из них взять тех, которые попали в зависимость и они будут делать что угодно, если хорошенько заплатить. Во Франции ситуация не проявлялась так жестко как на Украине, но у нас у всех было подсознательное чувство, что нас тут кто-то уничтожает.

Е.Никифоров: Поразительно! Я был уверен, что все затеяли леваки, что студенты были захвачены красной идеей, что это были маоисты. А оказывается, что это были не маоисты, а чьи-то, как сейчас сказали бы, геополитические игры, где студенты были массовкой.

Архиепископ Михаил: - На это повелись некоторые маргинальные группировки (по-церковному, мы бы сказали «сектанты») - нигилисты, анархисты сразу к этому примкнули, показывали свои длинные волосы, кольца в носу и т.д. Они были очень удобными для тех, кто это устраивал, потому что это была хорошая маска. Но когда это приобрело политический характер, стало ясно: это не простые студенты выступают против де Голля. Абсолютное большинство студентов смотрело с усталостью на этих персонажей, которые записались в университет якобы учиться. Мы, студенты, хорошо поняли, что это делают те, кто в Университет прибыли со своими этими чудачествами. Однажды я возвращался домой, около нас жил продавец Титов -простой человек, на стуле перед своим магазином сидел. Он был наш сосед, я его с детства знал, с его внуком в школу ходил. Прохожу, с ним здороваюсь. Он меня задерживает и говорит: «Скажи, то, что у вас там происходит, это же не то, что в газетах пишется? Вы же ни при чем?». Т.е. он все понял просто здравым смыслом. Я с ним остался часок поговорить, это было как-то удивительно, как в зеркало глядеть, знаете. Ему никто ничего не объяснял, он сам, в простоте своей жизни, так вдумчиво, сидя в своей лавке, готовя букеты, все понял и мне всё как в зеркале вернул, но простым языком. Мне совершенно стало все ясно. Я был в восторге: значит всё действительно так, как мы подозревали!

Все возможно было гораздо сложнее, но общая картина со временем у меня окончательно зафиксировалась. Эта тактика повторяется повсюду - привести людей к самоуничтожению. А если не самоуничтожение, то можно им помочь в этом извне - это то, что происходит сегодня в мировом порядке.

Е.Никифоров: - Такой трактовки событий 1968 года я просто не знал, потому что для нас в России этот период был периодом жажды свободы, мы слушали «ветер перемен», мы слушали «Свободу». А оказывается, что молодежь эксплуатировали люди, ставящие совсем другие цели…

Архиепископ Михаил: - Между прочим, последствие мая 1968 года -окончательный крах коммунистической партии Франции, которая ликвидировалась тут же. Пока американцы платили, они действовали, а когда сами студенты свой вопрос решили, спасли Университет, тогда наши коммунисты просто исчезли с горизонта, даже все эти левые интеллигенты немножко выпрямились. Не знаю, что случилось в их мышлении, возможно они поняли, что у них читателей не будет, у этих философов.

Е.Никифоров: - А христианская Франция как? Как это все обернулось для христианства в целом во Франции? Все-таки «студенческая» революция» 1968 года была под красными знаменами и в значительной степени безбожной, как я понимаю?

Архиепископ Михаил: - В Университете я встречал мало верующих. Некоторые говорили: «Я был верующим до 12 лет». Они от этого плакали, в большинстве случаев они понимали, что что-то потеряли. Ко мне подходили и спрашивали (у меня ведь русская фамилия): «Ты, наверное, православный? А я веру потерял…», - вот так. И это не было ни торжество, ни радостное восклицание. У нас был маленький кружок христиан-католиков, они меня приглашали, но я с детства знал, что если будет беседа, мы все равно не поймем друг друга, потому что у нас разные интересы, разные знания. У меня было правило вообще эту тему не обсуждать. Если задавали вопрос, я очень осторожно отвечал. Безбожье в Университете присутствовало, это меня немножко огорчало. И в конце концов, чтобы не обидеть тех, кто меня постоянно звал на этот католический кружок, я туда пошел. Когда вошли в комнату - там Маркс, Энгельс и икона на стене - русская икона Божией Матери. Я спросил: «Вы меня пригласили в ячейку КПСС?- «Да, нет».- «А зачем эти бородатые у вас?». - «А разве вам это мешает? Нам это безразлично». Видимо, ими тоже кто-то занимался. Очевидно, им говорили, что левизна - это ближе к христианству, а они не понимали, что этим их только уводили от Христа. Это были самые милые, приветливые люди, я очень осторожно с ними попрощался, сказал, что я так не могу. Они поняли и больше в кружек свой не приглашали. Тяжело было очень от того, что от Церкви эта молодежь уже оторвалась. Сейчас это люди моего возраста.

Е.Никифоров: - Из Ваших слов следует, что первая в Европе цветная революция произошла в 1968 году во Франции. Не те же ли силы устраивают цветные бунты по всему миру?

Архиепископ Михаил: - Как раз мой опыт мне подсказывает, что когда происходят мировые события и движения, большая ошибка - стараться объять ансамбль этих явлений и понять, что там происходит. Это равносильно, как выбросить ведро мусора в море и пытаться понять, что, куда, как и где растворилось. Никогда не поймешь. Единственный путь - это путь, который прошли наши родители. Они прошли через великие скорби и страдания. Я никогда не смел задать своему отцу слишком откровенные вопросы, даже о пребывании на острове Лемнос, где происходила трагедия русского исхода. У меня всегда была некая тайна того, что он пережил, через что он прошел. Я просто знал отца такого, как он есть и то, что он старался мне передать. Но они прошли через события, о которых когда читаешь, не можешь не вздрогнуть, т.е. в их жизни были две мировые войны, плюс гражданская, плюс расправы и похищения, т.е. сплошной кошмар, если смотришь на это сейчас. А смотреть на это так - это ошибочно, потому что, если ты только кошмар видишь, ты ничего не поймешь. Потому что мы не только живы остались, но и неплохо жили, между прочим. Мое детство было счастливое. У нас ничего не было, но мы были счастливы. У нас была и любовь материнская и отцовская, у нас была и гордость быть русским, и французов полюбить. Так посмотришь -полный идеал. Как можно кошмар и идеал соединить в одном рассказе? - Это выйдет глупо. Жизнь всё смешает, как в винегрет, а вкус один происходит от всего этого. Но главное, чтобы человек прошел через это и вышел сухим. А может это только тот человек, который принадлежит Богу и от этого отойти не может, т.е. не захочет даже, никогда. Т.е. он мог бы, но он этого не делает, даже в самые страшные моменты, когда порой унывает весь мир. Знаете, когда были массовые разгромы и уничтожения на Дону, люди остались живы, они из пепла вышли живыми и духовными. Это урок России для всех. Когда смотришь на болото, а там - жизнь: выходит такая зеленая лягушка или цапля милая из этого болота. Не в чистоте мраморной жизнь возникает. Смотришь в бушующую смесь, бурлящую и грязную на вид воду, а там жизнь. Так и в человеческой жизни. Из болота выходят существа, которыми даже ученые восхищаются, вот так Господь создал - вот такой красоты, вот такой правоты, такого идеального состояния.

Вот это смысл жизни - несмотря на все события, ты сам должен остаться чистым, т.е. это может быть как раз то, чем человек должен заниматься - сохранять свою связь с Богом, которая его сохранит, во что бы то ни стало. Любые ситуации, даже самые страшные, даже в бою, на войне, во всех жизненных событиях, которые бывают иногда жестокими, человек, когда остается человеком, сам выходит как образ Божий, и тогда он вынесет все. Нас учили этому родители - у тебя ничего нет, но с тобой Господь, будь как будет, а ты терпи.

Е.Никифоров: - Сейчас все стали "специалистами" в геополитике, все гадают, что там хочет Америка, не провоцирует ли ее Израиль, что хотят там Саудовские Аравии и т.д.. Мы, православные, тоже переживаем за весь мир. Как нам быть?

Архиепкоп Михаил: - Я вам скажу так: дайте дипломатам свободу делать свою работу с рассудительностью, здравым смыслом и верой. Есть такая старая мудрость: оставьте пастухов стеречь коров - и всё будет хорошо. Главное, чтобы пастух не занимался хирургией и чтобы сапожник не занимался политикой. В мире у каждого есть его ответственность, его положение, его ремесло. Делай аккуратно, честно свое дело, а Господь управит.

Е.Никифоров: - Вы прожили долгую пастырскую жизнь, наблюдали духовную жизнь тысяч людей. Многие отсчитывают обвал нравственности в западном обществе с того самого 1968 года, о котором вы говорили. Конечно, напрашивается вопрос - конец-то скоро или еще поживем?

Архиепископ Михаил: - О конце говорили уже во времена Христа. Апокалиптическое мышление надо оставить старцам, которые видят этот луч света, а другие не могут увидеть, поэтому, мне кажется, не надо входить в обсуждение этих вопросов.

Е.Никифоров: - Ведь хочется немножечко притормозить разрушение мира?

Архиепископ Михаил: - Так тормозите разрушение мира в самом себе и всё пойдет хорошо.

Е.Никифоров: - Вы говорили о том, что вам не хватало святыни в эмиграции, а нам после разрухи не хватало традиции. И мы всегда смотрели на Русскую Зарубежную Церковь с надеждой, что там она сохранена. Как Вы считаете, насколько удалось сохранить традицию и насколько успешно она восстанавливается сейчас у нас в России?

Архиепископ Михаил: - Я предпочитаю слову «традиция» слово «предание». Предание это живое, но оно не в стуле, не в столе, оно - в человеке. Т.е. там, где один человек молится, там и мир спасается. Это не простые фразы, это не простые слова, это реальность, это то, что есть по-настоящему. Вот от этого отходить не надо. Силы нет многим людям на этом сосредоточиться, просто духовная лень! Люди говорят: «Да, да, Бог есть, мы это знаем»… Да, если знаешь, а Бога не боишься, значит не любишь Его- тогда что с тобой будет? - Тебя слопает лукавый. В этом вопрос. У человека открывается только в исповеди и причастии понятие, что он по природе грешный. Вот это понятие сегодня не преобладает в мире, оно преобладало до революции. Поэтому Россия и считается во всем мире христианской страной, хотя очень много людей в Церковь и не ходят, но предание это существует. И подсознательно человек это знает и иногда чувствует, но не всегда принимает. А во Франции на улице (может, и в Москве также) если спросишь: «Вы грешник?» - он тебе сразу съездит по физиономии: «Почему Вы меня оскорбляете?». Т.е. внушили людям, что они боги, вот и вся беда. А когда человек знает, что по природе он грешен и что против страстей бороться невозможно, а покаяние - это воскресение, тогда он спасен.

Е.Никифоров: - Что бы Вы пожелали сейчас всем русским людям в Отечестве и рассеянии сущим? Ведь кругом страхования, тревога, опасения войны, а где-то она и идет?

Архиепископ Михаил: - Не бойтесь. Спаси вас Господь!

1 июня 2017 года в адрес Синода РПЦЗ была направлена - от имени женевского Общества Русской церкви, официального собственника Крестовоздвиженского собора, и прихожан - формальная просьба об отстранении архиепископа Михаила «от его обязанностей как главы Западно-Европейской епархии или, по крайней мере, архиепископа Женевского».

Ознакомившись с этим документом, написанном на английском языке, мы не
могли не обратить внимание на ультимативность тона: называлась точная дата, до которой подписанты согласны были ждать решения – 1 октября.

Претензии к архиепископу, сформулированные на 11 с небольшим страницах и дополненные 24 приложениями, в целом касались:

Нарушения и прямой блокировки деятельности Общества русской церкви, собственника храма, и Приходского совета;

Затратного ведения дел в соборе, особенно в последние годы, когда Общество с трудом выискивало средства для ремонта;

Роли возглавляемого Владимиром Якуниным Фонда Андрея Первозванного как частной, но политизированной российской организации и членства архиерея в совете швейцарского представительства Фонда (притом, указывалось в письме, что интересы Фонда часто вступали в противоречие с интересами женевского храма.

Грубости и хамства в отношении клириков и мирян; запретов и изгнаний несогласных.

Судя по всему, послание было воспринято всерьез, поскольку еще 13 сентября находящийся в Нью-Йорке Архиерейский Синод Русской Православной Церкви Заграницей на своём заседании рассматривал вопрос о «сложном положении дел» в Крестовоздвиженском соборе Женевы. Тогда же было решено с 28 сентября временно освободить архиепископа Михаила от всех должностей при Крестовоздвиженском соборе и от управления Западно-Европейской епархией и была создана Синодальная комиссия для выяснения обстоятельств.

15 октября в Женеве назначено общее приходское собрание, на котором будет председательствовать архиепископ Марк Берлинский и Германский.
Временно исправляющим должности настоятеля собора и администратора епархии, с
подчинением напрямую Синодальной комиссии, назначен протоиерей Павел Цветков.

***
В 2004 году зафрахтованный якунинским фондом теплоход уходил из Петербурга на Валаам. На обеде чествовали молодую сотрудницу фонда по поводу ея дня рождения. Растроганная именинница молвила: «Мне так приятно все, что происходит. Я ведь по гороскопу Водолей, и всегда мечтал встретить свой день рождения на воде!».

Я сидел за соседним столиком и не выдержал: «Ну Вы бы хоть в православном паломничестве свое язычество не демонстрировали!». Присутствующие архиереи и монаси мой протест не поддержали: против спонсора им никак не было можно возвысить свой глас…

Далее был Кронштадт. Еще не возвращенный церкви огромный Морской собор, а перед ним - рок-концерт с Константином Кинчевым и группой «Алиса».
Предполагалось, что это старт большой всероссийской акции «Поколение-2050». Моя роль была в произнесении проповеди.

На концерте присутствовала вся делегация Фонда, в том числе епископ Михаил Донсков (тогда – епископ Торонто, ныне архиепископ Женевы). И он стал пенять мне – мол, это же было беснование, как можно священнослужителю появляться и проповедовать на таких мероприятиях! Но говорил он это мне - тому, кто был на этом концерте «за послушание», а не его высоким организаторам и по совместительству своим спонсорам.

Этот сеанс разоблачения якобы всегда принципиальной Зарубежной Церкви закончился через несколько часов. Торжественный обед был заказан в модном ресторане «Карл и Фридрих». Ресторан оказался огромен, и пока мы пробирались в отведенную нам залу, я заметил на столах немало немецких вкусностей. Когда мы разместилось, я спросил официанта, можно ли что-то заказывать. Тот ответил, что нет. Но по ходу нашего общения я заметил, что у молодого человека нет нательного крестика. Его разъяснение оказалось примечательным: «Нам тут запрещают крестики носить».

И тут я вспомнил, что за полгода до этого один питерский знакомый рассказал мне про свою подругу: она, филолог с двумя европейскими языками, решила устроиться в какой-то дорогой ресторан. Собеседование прошла с легкостью, но уже при подписании контракта услышала от менеджера: «А эту бижутерию вашу снимите!». – «Это не бижутерия, это нательный крестик» - «Мне все рано, как это называется, по нашим правилам бижутерию носить нельзя. Снимайте!». Девушка развернулась и ушла.

О, как любят у нас сейчас годами и многоустно в эфире пересказывать похожие истории, если они происходят с британскими медсестрами или стюардессами. А у нас, на Святой Руси – молчок…

Услышав же объяснение официанта, я понял, что с той девушкой история случилась именно в этом ресторане с дорогими для каждого русского именами.
Вскоре мне предоставили слово для вознесения тоста. Я же пересказал эти две истории про официантов и высказал пожелание, чтобы больше никогда церковные группы не ходили сюда и не давали церковные (или хотя бы потенциально церковные) деньги врагам Креста Христова.

И – нарвался на гневную отповедь епископа Михаила: отец Андрей, не портите людям настроение, это невежливо по отношению к принимающей стороне…

Так я понял, что православие одинаково по любую сторону океана. Главный мотив, определяющий поведение иерархии – «не портить отношения» с теми, у кого деньги и власть. Цена гневных обличений сергианства зарубежными проповедниками (критиковавших власть, зарубежную для них самих) стала понятной.

И как это было знаково: владыка Михаил возмутился «уступками» перед своими, русскими, детьми (проповедь на их рок-празднике) – и одобрил позицию своих спонсоров, которые, несмотря на свою нарочитую православность, предпочли закрыть глаза на откровенно антихристианские действия.

Я Владыку знаю. Это настоящий священник, благородный, умный, прорусский, горящий в служении человек... Прошлым летом на обеде праздничном он благословил мою подругу уезжать в Россию. И слова его мне просто запали:
"Уезжайте в Россию! Благословляю вас..да и всех. И побыстрее" - Татьяна МАСС

При этом одной из причин отстранения архиепископа Михаила (Донскова) от управления Западно-Европейской епархией стало его сотрудничество с Фондом Андрея Первозванного …

Митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский Иларион и архиепископ Сан-Францисский и Западно-Американский Кирилл направили архипастырское послание клиру и пастве Крестовоздвиженского кафедрального собора, сообщает сайт Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ).

В связи со временным отстранением архиепископа Михаила (Донскова) от управления Западно-Европейской епархией председатель и секретарь Архиерейского Синода обратились с посланием к клиру и пастве Крестовоздвиженского кафедрального собора в Женеве, которое было оглашено в храмах Западно-Европейской епархии 1 октября.

На экстренном заседании Архиерейского Синода РПЦЗ, состоявшемся 2 октября, временное управление Западно-Европейской кафедрой возложено на митрополита Восточно-Американского и Нью-Йоркского Илариона, Первоиерарха Русской Зарубежной Церкви. На время расследования состояния дел в Крестовоздвиженском кафедральном соборе Архиерейский Синод определил русский женский монастырь преподобномученицы Елизаветы в Бухендорфе (Германия) местопребыванием архиепископа Михаила. Протоиерей Павел Цветков назначен заместителем настоятеля кафедрального собора в Женеве, а клирик того-же собора протоиерей Емельян Починок - правителем дел канцелярии Западно-Европейской епархии. Архиепископ Михаил приглашается на заседание Архиерейского Синода, имеющее быть 19 ноября/2 декабря с.г. Оно пройдет в Москве в ходе работы Архиерейского Собора Русской Православной Церкви.

«Дорогие о Господе отцы, братья и сестры, от души приветствуем всех вас с продолжающимся праздником Крестовоздвижения, вашего престольного праздника! - говорится в послании Митрополита Восточно-Американского и Нью-Йоркского Илариона и архиепископа Сан-Францисского и Западно-Американского Кирилла. - В эти дни молитвенно желаем всем всеукрепляющей помощи Божией в трудах и, особенно, в крестоношении - личном и церковно-общественном. Ведь каждому Господь вручает жизненный крест, который, как мы верим, ведет человека к жизни вечной. "Где крест, там и воскресение" - пишет Ф.М. Достоевский. А ныне Господь вручает особый крест не только всей общине кафедрального собора в Женеве, но и духовенству, и верным чадам Западно-Европейской епархии Русской Зарубежной Церкви».

«Продолжая изучение сложных вопросов, связанных с управлением Крестовоздвиженским кафедральным собором в Женеве, - отмечается далее, - Архиерейский Синод на своем недавнем заседании постановил временно освободить архиепископа Михаила от его архипастырских послушаний в Западной Европе, предоставив Его Высокопреосвященству отпуск. При этом временно исполняющим должности как настоятеля собора, так и администратора Западно-Европейской епархии назначен протоиерей Павел Цветков, один из старейших священнослужителей нашей Русской Зарубежной Церкви. В своей деятельности отец Павел будет подчиняться особой Синодальной комиссии, образованной на Архиерейском Соборе, состоявшемся в Германии в июне с.г. Архиерейский Синод призывает духовенство и прихожан помогать отцу Павлу в его служении, проявляя ему доверие и послушание (с понедельника, 19 сентября/2 октября, управление Западно-Европейской епархией возложено на митрополита Восточно-Американского и Нью-Йоркского Илариона - ред.)».

Архиереи подчеркнули, что «Архиерейский Синод никого не обвиняет в сложившейся ситуации. Единственная цель нашего решения заключается в том, чтобы, всесторонне изучив положение, восстановить богозаповеданный мир в дорогом нашим сердцам соборном приходе в Женеве. По слову апостола Павла, все верующие, образуя в составе Церкви Христовой одно тело, должны сохранять "единение духа в союзе мира" (Ефес. 4, 3), не углублять разногласия, не уклоняться от молитвы и общения друг со другом и не отделяться от согласия церковного проявлением непослушания Священноначалию. Поэтому, все вместе должны иметь перед собой высокую цель восстановления мира, спокойствия и братского единения во Христе, помня, что искушения в церковной жизни попускаются Богом для нашей же пользы, для того, чтобы церковные общины духовно укреплялись, приближались к Богу и друг ко другу, чтобы люди вместе выбирали путь евангельский и церковный. Такого рода искушения или испытания являются как бы призывом к тому, чтобы члены приходов вместе по-настоящему становились Христовой Церковью».

«Первым шагом в нашей совместной работе станет общеприходское собрание, имеющее быть в воскресенье, 15 октября. На нем председательствовать будет архиепископ Берлинский и Германский Марк, постоянный член Архиерейского Синода», - сообщается в документе.

«Итак, будем проявлять послушание Святой Церкви, Архиерейскому Синоду и духовенству кафедрального собора во главе с отцом Павлом, следуя примеру Господа нашего Иисуса Христа, о Котором апостол Павел пишет, что "Он был послушлив Своему Отцу даже до смерти" (Флп. 2, 8). И тогда, даст Бог, мы совместно найдем правильный путь к дальнейшему созиданию нашей церковной жизни, в чем да поможет нам благодатная сила Креста Христова. Аминь», - заключает священноначалие РПЦЗ.

Как сообщает портал «Наша газета», 1 июня 2017 года в адрес Синода РПЦЗ от имени женевского Общества Русской церкви, официального собственника Крестовоздвиженского собора, и прихожан была направлена формальная просьба об отстранении архиепископа Михаила «от его обязанностей как главы Западно-Европейской епархии или, по крайней мере, архиепископа Женевского». Называлась точная дата, до которой подписанты согласны были ждать решения - 1 октября.

Претензии к архиепископу, сформулированные на 11 с небольшим страницах и дополненные 24 приложениями, касались:

Нарушения и прямой блокировки деятельности Общества русской церкви, собственника храма, и Приходского совета;

Затратного ведения дел в соборе, особенно в последние годы, когда Общество с трудом выискивало средства для ремонта;

Роли возглавляемого Владимиром Якуниным Фонда Андрея Первозванного как частной, но политизированной российской организации и членства архиерея в совете швейцарского представительства Фонда (притом, указывалось в письме, что интересы Фонда часто вступали в противоречие с интересами женевского храма.

Грубости и хамства в отношении клириков и мирян; запретов и изгнаний несогласных.

В интервью женевскому изданию президент Бюро Общества Русской церкви Франсуа Мозер выразил удовлетворение решением Синода РПЦЗ. По его словам, возвращение владыки Михаила к его прежним должностям «неуместно».

Конечно, конфликты в Церкви - не редкость, в том числе между архиереями и священниками, архиереями и прихожанами. Но в данном случае удивляют два момента.

Во-первых, увольнения архиепископа Михаила добились владельцы храма. О это священное для Запада право собственности! Вокруг него крутится вся жизнь западного человека. Собственник - хозяин жизни. И если ему мешает архиерей, то можно уволить и архиерея.

Во-вторых, одна из главных претензий к владыке Михаилу - сотрудничество с Фондом Андрея Первозванного, известной православной организации, которая занимается не только просветительской деятельностью, но и продвижением позитивного образа России в других странах. Оказывается, Владыка отстаивал интересы Фонда в ущерб интересам женевского храма. Любопытно, какие же интересы Фонда могли войти в противоречие с интересами храма?! Уж явно не материальные. Каким-то антироссийским душком тут пахнет. И не удивительно, ведь русофобская истерия на Западе сейчас в самом разгаре.

Примечательно также, что новость о смещении архиепископа Михаила одним из первых опубликовал протодиакон Андрей Кураев. Он, как можно догадаться, рад такому решению.

Редакция «Русской народной линии»